Слово в праздник Иверской иконы Божией Матери после Литургии в Новодевичьем монастыре

26 октября 2018 года, в день празднования Иверской иконе Божией Матери в честь принесения чудотворного образа в Москву в 1648 году, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Литургию в храме Успения Божией Матери Богородице-Смоленского Новодевичьего женского монастыря г. Москвы. После богослужения Предстоятель Русской Церкви обратился к участникам богослужения с Первосвятительским словом.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Всякий раз, когда мы прославляем имя Пречистой Преблагословенной Царицы Небесной, будь то в связи с воспоминанием о событиях Ее земной жизни или в связи с почитанием тех или иных икон, за Литургией читается небольшой отрывок 2-й главы из Послания апостола Павла к Филиппийцам. Казалось бы, ничего в этом отрывке не говорится о Божией Матери, но это лишь с первого взгляда.

А слова апостола Павла таковы: «В вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе, ибо Он смирил себя даже до смерти, смерти же крестной» (см. Флп. 2:5,8). Церковь сочла уместным напоминать всякий раз, когда мы прославляем имя Пречистой Преблагословенной Царицы Небесной, именно эти слова апостола Павла, потому что в первую очередь они относятся к Деве Марии.

Когда мы взираем на образ Пречистой Богоматери с Младенцем в руках, мы не воспринимаем эти два изображения как нечто отделенное друг от друга, мы воспринимаем образ в его целостности, Мать и Сына — как одно. Почему так? А потому что в Ней были те же чувства, что и в Ее Божественном Сыне, и потому что Она первая была послушна Сыну Своему даже до смерти. Она воплотила великие слова апостола Павла в Своей жизни и явила всем нам пример.

Но совершенно неслучайно апостол Павел, говоря о чувствах Спасителя и о том, какие чувства мы должны иметь сами, подражая Ему, рассказывает о смирении Господа и Спасителя нашего. Господь смирил себя, быв послушным Богу Отцу даже до смерти. Действительно, Господь в Своей Богочеловеческой личности соединил две природы, Божественную и человеческую, и, наверное, по человеческой природе как не хотелось Ему умирать! Разве можно представить, что Христос с легкостью восходил на Голгофу? Ему было физически больно от ударов, Ему было душевно больно от поношения толпы — Тому, Кто не сделал за всю Свою жизнь ни одного плохого поступка, не сказал ни одного плохого слова. И вот Он, Бог и Человек, — порицаем, избиваем, распинаем... Какая же скорбь была в Его душе и в Его сердце! И эта скорбь, наверное, была бы невыносима, если бы не смирение Господа, через которое Он Свою человеческую природу и Свою человеческую волю полностью подчинил воле Божественной. А поелику у Царицы Небесной, по слову Церкви, были те же чувства, что и у Сына Ее, значит, и Она являет нам в первую очередь пример смирения даже до конца Ее жизни, даже до смерти.

Почему же так превознесено это человеческое качество? Почему о нем говорит апостол, свидетельствуя о жертвенном крестном подвиге Спасителя? Потому что смирение в правильном его понимании является сердцевиной христианской жизни.

У святых отцов очень много написано о том, что есть смирение. Можно об этом целую книгу написать, и, наверное, такие книги уже есть. Но мы не можем прочитать все книги, не можем собрать воедино все святоотеческие высказывания о смирении. И вот сегодня утром, размышляя о том, что мне надлежит сказать вам после Литургии, я открыл творения святого Ефрема Сирина, и, можно сказать, случайно взор упал на поразившие меня слова: «Смирение являет себя в неосуждении ближнего».

Все остальное можно забыть и вспоминать лишь тогда, когда мы с этой задачей справимся. Не может быть смирения, когда мы осуждаем другого, ведь в этом осуждении мы поставляем себя выше другого человека, мы на него смотрим сверху вниз. Почему мы так любим осуждать? Потому что через осуждение мы себя прославляем. Мы словно говорим тем, с кем мы осуждаем или ради кого мы осуждаем человека: «Я ведь не такой! Я не стал бы говорить о всех этих грехах, если бы сам был грешен! Я совершенно другой человек, я гораздо лучше того, кого осуждаю, потому и право имею того судить». О каком же смирении может тогда идти речь? И всякий раз, когда мы, собравшись в кругу родных, близких, друзей, начинаем осуждать другого человека, давайте вспоминать эти дивные слова преподобного Ефрема Сирина.

Царица Небесная Дева Мария, конечно, никого в жизни Своей не осуждала. Это было противно Ее природе, Ее Богом просвещенному сердцу, Ее разуму, Ее чувствам. Но и множество святых угодников сторонились осуждения, понимая, что осуждение — это гибель, в осуждении является наша гордыня, в осуждении мы полностью перечеркиваем всякое смирение.

Иногда людям, особенно во власти, нужно принимать решения в отношении того или иного человека, как в связи с продвижением по службе,так и в связи с необходимостью наложить наказание. Конечно, такие размышления всегда связаны с неким анализом личности, в том числес выяснением ее отрицательных черт. Так вот, очень важно, чтобы даже в этом случае подобный анализ никогда не сочетался с осуждением. Конечно, нужно знать, что человек собой представляет, нужно оценить его чувства, мысли, поступки, но это знание должно приводить не к осуждению, а лишь к разумным выводам относительно того, чьи поступки подлежат такому осмыслению.

Казалось бы, все это трудно, но на самом деле очень просто. Достаточно только помнить, что осуждением мы закрываем для себя милость Божию, мы ставим преграду между нами и Спасителем. Ведь Он учит нас не осуждать — через Своего апостола, через Свою жизнь, через жизнь Его Пречистой и Преблагословенной Царицы Небесной. И, наученные сегодня этой Божественной мудростью, попытаемся каждый в меру своих сил не разрушать нашу связь с Богом, не создавать средостение между нами и горним миром, преграду осуждения, которому всегда сопутствуют злословие, надменность, превозношение самих себя. И пусть смиренный облик Царицы Небесной, всякий раз, когда мы подходим к Ее образу, напоминает нам о том, что было сердцевиной Ее жизни и что Она хотела бы видеть в каждом из нас. Аминь.