Что Томос Киеву готовит?

15 декабря в Софийском соборе Киева прошел т.н. «объединительный собор», который избрал главой «Поместной православной церкви в Украине» ставленника главы раскольнической «Украинской православной церкви Киевского патриархата» (УПЦ КП) Филарета Денисенко «митрополита Переяславского и Белоцерковского» Епифания Думенко. Но т.н. томос так и не опубликован. Раскольники получили, что называется, «кота в мешке».

Фото: spzh.news

«Устав Православной Церкви в Украине» и «Томос об автокефалии» на настоящий день являются самой страшной тайной Константинопольского патриархата. Эти документы держат в строгом секрете от всех и, прежде всего, от украинской общественности и от так называемого Киевского Патриархата и Украинской Автономной Православной Церкви. Хотя, казалось бы, почему? Если ведется борьба за создание более привлекательной, чем автономия, автокефалии, если провозглашается, что Константинопольский патриархат приходит на Украину, чтобы освободить ее от Московского диктата, то, казалось бы, надо издать проект устава для всенародного обсуждения, да еще сопоставить его с существующим уставом УПЦ МП, чтобы всем стало ясно, какие великие церковные свободы несет украинскому народу патриарх Варфоломей. Секретность же в вопросе Устава и Томоса наводит на нехорошие размышления и смутные подозрения. Они подтверждаются выдержками из «Устава Православной Церкви в Украине», а также «Томоса об автокефалии Православной Церкви в Украине», просочившимися в украинские СМИ.

Судя по ним, оказываются правы аналитики, которые предупреждали, что на Украине создается не автокефальная церковь, а полностью зависимая от Константинополя структура. Формально она именуется автокефалией, но степень зависимости этой структуры от Константинополя настолько велика, что само понятие автокефалии практически полностью выхолощено.

Начнем с первой «странности» - сам устав написан не в Киеве, а в Стамбуле. Его писал многоопытный богослов, поседевший в церковной дипломатии и церковных интригах Власий Фидас, верный исполнитель всех поручений патр. Варфоломея. Казалось бы, если бы Константинополь боролся за церковную свободу украинского народа, то он должен был бы предоставить им полную свободу в устроении его церковной жизни и, прежде всего его устава, и вмешиваться в его создание лишь в самом крайнем случае.

То, что устав написан в Константинополе, под диктовку патриарха Варфоломея, говорит, во-первых, о недоверии: Константинопольский патриархат не доверяет украинцам право организовать свою «церковь» так, как они того пожелали бы, очевидно, считая их неразумными детьми. Вообще, недоверие - болезнь бюрократии ХХI в., прежде всего глобалистической, которая происходит от отсутствия любви и, в конечном счете - от безбожия. Во-вторых, этот факт свидетельствует о властолюбии Константинополя: желание все контролировать, как правило, присуще властолюбцам.

К сожалению, выдержки из Устава и Томоса в полной мере отражают папистские тенденции, накапливавшиеся десятилетиями и ярко проявившиеся в Константинополе в последние месяцы. Константинополь - это некая «сверх-церковь», фактически управляющая другими Поместными Церквами: именно такой хотел бы видеть свою власть Константинопольский Патриарх, и именно такая модель прописана в уставе.

Первый пункт устава гласит: «Православная Церковь в Украине, имея своей главой Господа нашего Иисуса Христа, является членом Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви и неразрывно соединенной с Константинопольской Матерью-Церковью, а через нее со всякой иной автокефальной Православной Церковью». Здесь отражено богословское мнение митрополита Иоанна (Зизиуласа), которое он пытался навязать членам Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу. Там предлагалось определить Католическую Церковь как совокупность местных церквей, находящихся в общении с Римом, а Православную - как совокупность Церквей, находящихся в общении с Константинополем. Митрополит Иоанн Зизиулас, по сути дела воспроизвел Римо-Католическую экклесиологию

Как учил папа Лев I в своих проповедях, всякий удаляющийся от общения с Римской церковью, учил папа, ставит себя вне Церкви. Всякий не повинующийся Римскому Престолу, отказывает в подчинении самому апостолу Петру. Всякий отвергающий власть и первенство апостола Петра, низвергает себя в преисподнюю. У Льва I папа предстает как наместник Петра^[1]. Соответственно, речь идет не столько об общении с Римской Церковью, сколько с Римским папой. Для католиков папа - источник власти во Вселенской Церкви и только та Церковь истинна, которая находится с ним в общении, а точнее - подчинена ему, как видимой главе. Для православных, однако, идея православности, как общения прежде всего с Константинополем, а не между собой - новшество в худшем смысле этого слова, καινοτομία, не основанное ни на церковных канонах, ни на учении Святых Отцов. Дело в том, что в данном случае мы получаем некого двуглавого орла - две видимые главы Церкви (в случае, если мы признаем благодатность Римского папы и его власть над Церковью), или одну видимую главу в лице патриарха Константинопольского. Согласно современной Константинопольской экклесиологии, выраженной в трудах патриарха Афинагора, Максима митр. Сардского и митр.Иоанна Зизиуласа, Константинополь после отпадения Рима унаследовал все его права и полномочия, в том числе не только первенство чести, но и первенство власти и, более того, .функцию носителя единства Вселенской Церкви: « «Смиренная вначале и малочадная Церковь апостола Андрея Первозванного, сразу возвеличившись, возросла в кафедру вселенскую и центр, на который взирает Богом определенный и очерченный круг Церкви, центр, в котором соединяются и содержатся все по местам и странам существующие и - в том, что касается канонической икономии церковных дел, - самодействующие (αὐτοενεργεῖς) и автокефальные Православные Церкви и, в нем согласованные, составляют единое и неделимое тело». ^[2]

В этом послании, во-первых, затирается значение автокефальности и «самодейственности», а во-вторых, аналогия круга и центра хромает в том смысле, что центр, с аксиологической точки зрения, оказывается более почетным и более «церковным», и Константинопольская Церковь, таким образом, оказывается «Церковью по преимуществу», подобно тому, как таковой считал Римскую кафедру Владимир Соловьев. Соответственно, и глава Константинопольской Церкви наследует все свойства Римского папы и его первенство и его безошибочность.

Подобные претензии выглядят, мягко говоря, весьма странно. Если Католическая Церковь, худо-бедно еще может как-то оправдывать свои непомерные амбиции превратно истолкованными словами Евангелия от Матфея «Я говорю тебе, Ты Петр и на камне сем Я созижду Церковь мою и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 16-17)^[3], то Константинопольской Церкви практически невозможно было обосновать свои претензии даже ссылками на св. Апостола Андрея, о котором в Священном Писании не сказано ничего подобного. Жидкие ссылки на то, что св. Андрей являлся братом св. апостола Петра и был Первозванным не дают никаких серьезных оснований для вселенской власти Константинопольского патриархата, тем более, что основания первенства Константинопольской кафедры коренились отнюдь не в апостольском преемстве, а в имперском статусе Константинополя. Как гласит 3 правило Второго Вселенского собора, «Константинополь да имеет первенство чести после Римского епископа, потому что град сей есть Новый Рим».. В толкованиях Аристина, Зонары и Вальсамона о каком-либо апостольском основании власти Константинопольского епископа нет ни единого намека.

Точно так же 28 правило Халкидонского собора, на которое любят ссылаться константинопольские канонисты, не дает никаких апостольских оснований для первенства Константинопольской кафедры.

Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читаемое ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в Соборе во дни благочестивыя памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тоже самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей Церкви того же Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем. Посему токмо митрополиты областей, Понтийской, Ассийской и Фракийской, и так же епископы у иноплеменников вышереченных областей, поставляются от вышереченнаго святейшаго престола святейшия Константинопольския церкви: каждый митрополит вышеупомянутых областей, с епископами области, должны поставлять епархиальных епископов, как предписано Божественными правилами. А самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быть, как речено, Константинопольским архиепископом, по учинении согласнаго, по обычаю избрания, и по представлении ему онаго.

Как мы видим, в правиле абсолютно ничего не сказано ни об апостольском преемстве Константинополя, ни о его функциях церковного центра, тем более - главы Вселенской Церкви, как впрочем, ничего в церковных правилах не говорится об этом и относительно Рима. Подобное представление о Константинополе присутствует лишь в неавторитетных документах типа Эпанагоги, где о патриархе Константинопольском говорится, что он является «оком вселенной, живым и одушевленным образом Христа и ему вверено попечение о всей Вселенской Церкви»^[4].

И, однако, к сожалению, подобная ложная экклесиология ныне восторжествовала в Константинополе. Она в принципе подразумевает отсутствие автокефалии, как таковой. Ведь если Поместная Церковь является членом Вселенской Церкви не сама по себе, а исключительно благодаря пребыванию в общении с иной Церковью, в данном случае Константинопольской, значит эта Поместная Церковь не самостоятельна и не автокефальна, а составляет часть той Церкви, которая обеспечивает ей членство во Вселенской Церкви.

Православная Церковь, как известно, состоит из Поместных Православных Церквей, ни одна из которых не подчиняется другой. Греческое слово «автокефалия» означает «самовозглавление», то есть отсутствие над той или иной Церковью какой-либо еще церковной власти. Если же Церковь находится в подчинении у какой-то другой Церкви, то это скорее автономия, чем автокефалия.

То, что Украинской Церкви даются права автономии, показывают сведения, просочившиеся в прессу относительно проекта Устава. В нем есть следующие положения.

1. Священный Синод Православной Церкви в Украине признает в качестве главы и власти Апостольский Престол Константинополя и несёт ответственность за всякое нарушение не только перед Священным Синодом Вселенского Патриархата, но и перед «Великим собором», который в любой момент может созвать Вселенский Патриарх.

Отметим, что в Уставе Украинской автономной Церкви Московского Патриархата подобное положение отсутствует.

2. Митрополит Киевский и всея Украины обязан обращаться ко Вселенскому Патриарху по всем вопросам общего церковного, догматического и канонического свойства.

Отметим, что в Уставе Украинской автономной Церкви Московского Патриархата подобного нет: в ней есть своя богословская и каноническая комиссия.

3. Экзархи и ставропигии останутся в Украине навсегда. Более того, за Вселенским престолом закрепляется «неотъемлемое право» учреждать новые ставропигии «везде», где он пожелает.

Опять-таки, подобное право в уставе УПЦ МП не предусмотрено для Патриарха Московского и Всея Руси.

4. Особо оговорена обязанность митрополита Киевского получать миро от Вселенской Церкви - во свидетельство не только «духовного единения и тёплых чувств» к Церкви-Матери, но и как символ её «канонической власти над православными».

Между тем, символом автокефальности как раз и является варение собственного мира, как знак полной самостоятельности. Отметим, что в прошлые века получение мира от Константинополя было связано со многими коллизиями. Зависимые от Константинополя Церкви, например Черногорская, стремились получить миро из России, простодушно объясняя: «Греки с нас деньги возьмут, а вы бесплатно дадите».

5. Новая Церковь не будет иметь права окормлять украинскую диаспору. Её каноническая юрисдикция жёстко определена границами Украинского государства, и она не может назначать епископов или освящать храмы вне границ страны, «...чтобы ей не выйти вопреки канонам за свои пределы».

Диаспора, особенно в США и в Канаде для Константинополя - источник основных доходов. Соответственно, понятно стрепление Константинопольского патриарха взять ее под непосредственное управление. Для оп,равдания своих претензий греческие канонисты ссылаются на 28 правило, но безосновательно. Из приведенного выше 28 правила Халкидонского собора мы видим, что патриарх Константинопольский не имеет полноты прав даже над диоцезами Понтом Азией и Фракией. Он может только утверждать избранных там митрополитов, а избирает их местный собор и лишь представляет патриарху для утверждения: «Посему токмо митрополиты областей, Понтийской, Ассийской и Фракийской, и так же епископы у иноплеменников вышереченных областей, поставляются от вышереченнаго святейшаго престола святейшия Константинопольския церкви: каждый митрополит вышеупомянутых областей, с епископами области, должны поставлять епархиальных епископов, как предписано Божественными правилами». Известный канонист двенадцатого века Иоанн Зонара замечает в своем толковании: «На константинопольского же епископа правило возлагает рукоположение епископов для иноплеменных народов, живущих в указанных областях, каковы суть Аланы и Россы; ибо первые принадлежали к понтийской области, а Россы к фракийской. Но дабы не подумалось кому либо, что сии святые отцы предоставляют в полную власть константинопольского епископа все, что относится до рукоположения, так чтобы в деле рукоположения он имел власть делать что ему угодно, они присовокупили, что митрополиты рукополагаются им по учинении согласного избрания и по представлении ему оного, говоря таким образом почти следующее: епископ Константинополя не тех должен делать митрополитами, кого сам хочет, но избрания должен совершать подведомый ему синод, и на ком избирающие согласятся, из тех должен рукоположить, по представлении к нему самых избраний»^[5]. Примечательно, что речь идет об иноплеменниках соседних областей: Алании (Южный Кавказ) и России, пограничной с Дакией (позднее Молдавией и Валахией), подведомственной Константинополю в более позднее время. Ни в правиле, ни в толковании не сказано о том, что Константинопольский патриарх должен управлять всеми христианами рассеяния «даже до концев земли». И та власть над всей диаспорой, которую восхищает Константинопольский патриарх, мягко говоря, не основана на канонах, а точнее - антиканонична.

6. Любой епископ, священник или даже дьякон Православной Церкви в Украине имеет право обратиться с апелляцией ко Вселенскому Патриарху. И его решение по делу обжалованию не подлежит.

Тем самым разрушаются все основы церковного строя и, по сути дела, вводится прямое управление Константинопольского патриархата и епископы, и настоятели приходов становятся безответными пред любыми кляузниками, которые получают безграничную власть.

7.Митрополит Киевский обязан поминать Вселенского Патриарха.

Напомним, что для Вселенской Церкви «поминовение - знак повиновения». На этом основании, например, было отменено разрешение на хиротонию митрополитов Киевских, временно выданное Патриарху Московскому в 1686 году. Отметим, что в 1686 году условие поминать было знаком общения и связей И оно выполнялось и, по сути выполняется до сих пор на проскомидии и на Великом входе (Святейшия патриархи православныя, митрополиты, архиепископы и епископы). Однако, Константинопольскому патриарху этого мало, ему требуется постоянное раболепное поминовение, чтобы все знали, кто в дому хозяин.

7. Отказ от поминовения Константинопольского Патриарха может стать причиной для пересмотра статуса Поместной украинской церкви и возвращения её в состав Вселенского Патриархата.

В прошлых наших публикациях мы уже писали, что канонически автокефалия не может быть отобрана, тем более - в случае невыполнения каких-либо условий, тем более - второстепенных^[6]. Мы также писали о том, что Константинопольский патриарх ведет себя, как византийский рабовладелец, который мог отобрать у вольноотпущенника свободу и вернуть его в рабское состояние^[7]

8. Глава Церкви получает титул «Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины», и ему прямо запрещено как-либо изменять или дополнять этот титул. Например, в него нельзя включить имена знаменитых монастырей, как это принято в некоторых из Церквей, а также - в современном титуле Киевского Патриарха.

Т.е. новая поместная Церковь не получает ничего. Этот титул уже есть у предстоятеля УПЦ МП Блаженнейшего Митрополита Киевского Онуфрия. Ставится вопрос: есть ли смысл ради этого УПЦ МП переходить в юрисдикцию Константинополя?

9. Изменить устройство Священного Синода, прописанное в константинопольском проекте Устава (выборный состав членов, меняющихся в течение года) будет невозможно. Положение о выборном составе членов, которые меняются в течение года, прописано в Томосе.

Подобный жесткий бюрократизм характерен скорее для светских структур, особенно для транснациональных корпораций, чем для церковной жизни. Данное положение не оставляет священноначалию потенциальной Украинской поместной Церкви никакого маневра и, тем более, никакой свободы.

10. Впервые в истории в Томосе об автокефалии четко указывается новому главе автокефальной церкви, куда он должен совершить свой первый официальный визит в новом качестве - т.н. «мирное путешествие, -   в Константинополь. Подобные жесткие инструкции -

11. Митрополиту Киевскому запрещено вносить какие-то изменения в диптих (очерёдность служения) православных церквей. Украинская церковь обязана принять диптих Константинопольского Патриархата.

- До сих пор этого никогда не прописывалось в Томосах, и поэтому сейчас в различных Церквах диптихи отличаются. В варианте Московского Патриархата, например, Грузинская Церковь идет впереди Болгарской, а Константинопольского - Болгарская впереди Грузинской. В данном случае Константинопольский патриарх хочет жестко зафиксировать свой вариант диптихов у своего вассала.

11. Украинская Православная Церковь не сама осуществляет канонизацию. Она лишь подает предложения в Константинополь.

Еще одно свидетельство рабства. В УПЦ МП существует своя канонизационная комиссия и возможность беспрепятственно прославлять святых на территории Украины, не советуясь с Москвой. Московская комиссия по канонизации лишь вносит в общерусский список.

12.  Впервые в Томосе об автокефалии на предстоятеля поместной церкви накладывается обязанность являться на все Межправославные совещания, которые созывает Вселенский Патриарх.

Отказ Московского Патриарха приехать на Святой и Великий Всеправославный Собор видимо был учтён Патриархом Варфоломеем. Теперь он хочет подстраховаться за счет своих вассалов, «облагодетельствованных» автокефалией. При этом заранее налагается ярмо неудобоносимое, поскольку предстоятель должен являться даже на те заседания, против которых протестуют его пастырская совесть, его епископат, клир и паства, как это и произошло с патр. Кириллом, не явившимся на Критский собор. Это даже не статус вольноотпущенника, это самое настоящее рабство.

13 Место митрополита Киевского в диптихе - самое последнее, после митрополита Чешского и Словацкого, согласно времени получению автокефалии^[8].  

Примечательно, что здесь не обращается никакого внимания на кафедру, в частности, на тысячелетнюю христианскую историю, на многочисленность паствы и т. д. В центре внимания - дарующая десница Вселенского патриарха, и время дарования. Последнее место в диптихах - пощечина сторонникам украинской церковной независимости.

Как бы ни были унизительны для украинского православия эти нововведения, их соблюдение - необходимое условие для дарования автокефалии.

Это четко оговаривается в Томосе: «На этих условиях наша Святая, Великая Церковь Христова благословляет и провозглашает Православную Церковь в Украине автокефальной». Нарушение любого из этих условий даст право Константинополю пересмотреть Томос или отозвать его. О том, что Вселенского Патриарх вправе пересматривать выданные им Томосы, говорят его официальные представители. В прошлых наших публикациях мы говорили о принципиальной неизменности церковных документов, в т.ч. томосов^[9]. Однако, Константинопольский патриарх имеет власть над будущим и прошлом, в том числе - не только над своими документами, но и над документами своих предшественников.

В украинских церковных кругах отмечают, что подписанный патриархом Варфоломеем Томос - постыдный и печальный итог некомпетентной работы помощников Президента и лично Ростислава Павленко, неоднократно посещавшего Фанар и якобы работавшего над всеми текстами совместно с сотрудниками Патриархии. Добавим, что Томос Вселенского Патриарха будущая так называемая Украинская церковь изменить будет не в силах. Да и самому Фанару для этого придется представить вопрос на рассмотрение Синода, а это может случиться не раньше следующего года.

Вопрос: почему на это идут и Порошенко, и филаретовцы с макарьевцами? Для т. н. церковных кругов это понятно: такова цена за легитимацию, за возможность признания православным миром. А для Порошенко - возможность быть изобретателем национальной Украинской Церкви, пусть даже он окажется изобретателем деревянного велосипеда. Состояние страны удручающее, ни Донбасская, ни Крымская проблема не решены, поэтому единственный шанс поднять рейтинг - попытаться создать единую Украинскую Православную Церковь.

Вывод очевиден: настоящая Украинская Православная Церковь Московского Патриархата обладает гораздо большими свободами, чем будущая автокефальная Украинская Православная Церковь. Патриарх Варфоломей фактически создает Церковь на правах автономии, причем очень жесткой, вгоняя епископат, клир и украинский народ в настоящее рабство.

Как никогда для нас актуальны слова 8 правила Ефесского собора: «Да не преступаются правила отцов, да не вкрадывается под видом священнодействия надменность власти мирская; и да не утратим по малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Исус Христос, освободитель всех человеков»^[10].