Собирая змей

Время Великого поста – это всегда испытание. Каждый из нас, православных христиан, вступает на путь духовного преображения, внутренней борьбы, особенно напряженной работы.

В нашей жизни хватает змей. Это наши страсти, что гнездятся в наших душах

Вот на гербе Москвы Св. Георгий Победоносец пронзает копьем змия. В нашей жизни хватает таких змей. И это вовсе не прочие человеки – хищники, лицемеры и прочие мытари. Это наши страсти, что гнездятся в наших душах. И ладно бы просто гнездились, так ведь выползают наружу, только тронь нас. Опытные сборщики мусора для удобства не наклоняются за каждой бумажкой, а накалывают их заостренным шестом и отправляют в мешок, чтобы потом утилизировать. Вот вам и руководство к действию.

А на гербе Смоленска изображен феникс – символ торжества вечной жизни и обновления. Эта птица неслучайно была избрана ранними христианами как напоминание о Воскресении Христа из мертвых, о Его победе над смертью. Золото, будучи брошено в горящую печь, обновляется, очищаясь от грязи и посторонних примесей. Великий пост – это как раз то самое время, когда все, что в нас омертвело и пришло в негодность, должно сгореть без следа. Сгореть для того, чтобы Божий образ в нас сиял незамутненным фаворским светом.

Два якоря у Санкт-Петербурга да будут якорями веры, шестерня Кемерова – упорным трудом, а олень Нижнего Новгорода – благородством. Как говорится, знаки повсюду.

День за днем, неделя за неделей, нам предлагается не просто вспоминать священную историю Божьего промысла о согрешившем человеке. Нужно постараться шаг за шагом следовать за Христом весь Его путь восхождения к Голгофе, чтобы потом войти в радость Его Воскресения. А первым шагом пусть станет познание себя. В первые четыре дня поста каждый из нас старался быть в храме во время чтения канона Андрея Критского, мы внимательно слушали его, перечитывали и оценивали свое состояние отпадения от Бога, чтобы увидеть, насколько мы отделились и от своих ближних в том числе. Ну, то есть определили точку А, место собственного нахождения. Точкой Б станет сам Господь и Его Царство.

– Я очень верю в Бога! – говорит пришедший на Исповедь человек.

Что ж? Хорошо, что очень. А не расходятся ли в нас эта самая вера, которая «очень», и дела? А вдруг все же расходятся – и слова, и поступки? К чему направлена наша воля? К Богу ли? Есть ли в нас необходимая цельность? Целомудрие – это не когда ты, утратив с возрастом силы грешить, уже не имеешь новых заслуг перед дьяволом. Вот мы видим, как Адам и Ева, согрешив перед Господом, почувствовали отчуждение друг от друга и стали покрывать себя листвой. Они утратили свою цельность. Нет уже симфонии духа и тела. Это отчуждение между нами и нашими ближними начинается в моменты гордости и самоутверждения, ведь мы таким образом дистанцируемся друг от друга, отвергая тем самым Христов завет любви.

В день Прощеного воскресенья мы внезапно осознали, что наша любовь, направленная к другому человеку, не всегда бывает ему в радость. Когда мы пытались решать за ближнего, как ему жить, он не отзывался радостью. Странно, правда? Говорят о каких-то медвежьих услугах, в которых они, по их словам, совершенно не нуждались. Да, всякий раз, когда мы пытались насильно затащить их в храм и заставляли поститься для их же блага, они отзывались нежеланием слышать об этом. Подобная «медвежесть» часто случается между супругами, родителями и детьми, между друзьями и коллегами по работе. А причина тому – в нашей забывчивости, что мы должны любить друг друга так, как Христос возлюбил всех нас, то есть до самого Креста, до пожертвования жизни.

Мы должны любить друг друга так, как Христос возлюбил всех нас, то есть до пожертвования жизни

Любить нужно, а не укорять. Хотим научить – проверим, достаточно ли научены сами, а потом покажем на своем примере, что такое светить отраженным светом Христовым. Так светит Луна. Будем же дорогим нашему сердцу людям спутниками, озаряя их светом любви. Будучи людьми немощными, мы должны начать хотя бы с малого – поступать с другими так, как хотим, чтобы поступали с нами. Весь пост нужно учиться уделять своим ближним ровно столько, сколько хотим сами для себя.

Легко ли этого достичь? Конечно, нет. Без труда нет и результата. И нам стоит набраться решимости добровольно распять себя на кресте неподалеку от Христа, как были распяты разбойники за свои злые дела, чтобы в нас умерло все, что мешает нам быть счастливыми. Церковь предлагает нам меры телесного поста, и мы в ответ ищем те добровольные ограничения в пище и развлечениях, что помогут нам увеличить продолжительность молитв и чтения Священного Писания.

Итак, телесный пост. Что же нам есть и что пить? С одной стороны, все просто: открываем календарь и видим, какие продукты мы не едим. Но пост не может и не должен быть самоцелью. Даже если мы совсем ничего не будем есть и пить, это никоим образом нас к Богу не приблизит, потому что дьявол вообще никогда не ест и не пьет. Дьявол не курит, не употребляет алкоголь. Более того – он не сидит за компьютером круглые сутки, не играет в стрелялки и не смотрит фильмы ужасов. Зато он – гордится.

Даже если мы ничего не будем есть и пить, это нас к Богу не приблизит, потому что дьявол вообще никогда не ест и не пьет

И это очень страшно, на самом деле. Когда я горжусь, мне кажется, что я какой-то особенный, ну, скажем, царь горы. Если я чуть наклоню голову перед другим человеком, корона с моей царственной головы упадет, покатится, и ее непременно подберет кто-то другой. Все. Гора отныне станет его. Но ведь царь-то – я, и это передо мной люди должны кланяться. Постойте-ка, а почему они не кланяются? Ах, как это меня изводит! Ведь я готов уважать других, только если они уважают мое достоинство царя. Вы поклонились мне? О, да! Уважаю ваше холопское достоинство.

Но, может быть, не так важно, что я ем, ведь я хожу в храм, притом каждую неделю. Но от механического хождения в храм ничего не будет. Разве в одном храме вместе со мной не присутствуют бесы? Полно их, заходят вместе со мной как старые друзья, ведь многими своими делами я угодил каждому из них. Так, может быть, само по себе присутствие в храме им что-то дает? Нет. Я терплю долгую службу, терпят и они. Бесы даже и не спят вовсе, постоянно бодрствуют. А я обременен плотью.

Если поджечь поле пшеницы, оно будет гореть, пока не сгорит все, что на нем растет. Что делают при пожарах, когда спасают посевы? Пускают трактор, который скашивает перед огнем какую-то полоску, огонь доходит до нее и дальше уже не распространяется. Так же действует и пост – он не дает пищи нашим страстям. Но если я ничего не ем и не пью, и при этом злой, как собака, значит, я неправильно пощусь.

Что делать, если у меня болезнь, при которой врач настаивает на употреблении молочной пищи? Если моей болезни помогает молоко, значит, буду пить молоко, но я все же должен понимать, что это точно не мороженое и пирожные. Я всегда найду, чем компенсировать. Меньше времени уделю просмотрам кинофильмов, к примеру. Вот и освободится время для чтения Священного Писания.

А самое главное – нужно понимать, что в конце поста я задам вопрос: Господи, вот Пасха Твоя, что мне подарить Тебе за то, что Ты для меня сделал? А вот что. Приду к Тебе хотя бы без одной своей страсти, без одного какого-то греха. И пост послужит мне к тому, чтобы, например, больше не жаловаться на коллег. Они продолжают так же нехорошо поступать, а я перестал доносить на них начальству. Обязательно хоть что-то я должен Господу подарить. Помните, волхвы пришли в то место, где находился Младенец Христос? Они принесли, что смогли. У пастухов ничего не было, но они сами пришли. Поэтому весь пост я постараюсь провести так, чтобы прийти и сказать: Господи, вот мои дары, пусть это не золото, пусть не ладан.

Господи, вот Пасха Твоя, что мне подарить Тебе за то, что Ты для меня сделал? Приду к Тебе хотя бы без одной своей страсти

Господь говорит: сын Мой, дай мне сердце свое. И когда я отдаю Ему сердце, то должен осознавать, что одновременно свое сердце отдам именно тем людям, которые постоянно находятся рядом: домашним, соседям, коллегам и даже попутчикам в общественном транспорте. Моя обязанность – научиться обходиться с каждым так, как я хотел бы, чтобы люди обходились с моими детьми, с теми, кто мне дорог.

Этот великий путь от падшего состояния до пределов Христова Царства до меня прошли все святые. А на середине моего поприща меня ожидает преподобная Мария Египетская, чтобы примером своей жизни укрепить и поддержать. На этом пути меня будут утверждать в решимости дойти до финала отрывки Евангелия и Таинство Святого Причащения. Тогда ко дню Светлого Христова Воскресения я смогу стать способным настолько забыть себя, чтобы увидеть в своих ближних Самого Бога.