«Они жили с Богом и Богом – отсюда и сила»

Вильнюс – город красивый, обустроенный. Недаром недавно его назвали «самой зеленой европейской столицей»: деревьев тут действительно много. Тихо, мирно. Пришлось, правда, и удивиться: за вокзалом нашел такие патриархальные тишину и мир, что Европа «отдохнет»: покосившиеся деревянные бараки, их жители стирают белье под колонкой, во дворах – «удобства»… Здание бывшей колонии дополняет романтический пейзаж.

Занесло меня сюда неслучайно: за вокзалом, на улице Ленку, 1, расположен единственный в Литве женский православный монастырь – обитель во имя равноапостольной Марии Магдалины. Открывшийся в 1865 году, в советское время он был превращен в тюрьму. Лишь несколько лет назад здесь снова начали служить Литургию. Монастырская хроника сообщает следующее.

Игумения Серафима (Иванова)     

В начале XX века в монастыре числилось 89 монахинь. Во время Первой мировой войны с приближением германского фронта к городу монастырь был подготовлен к эвакуации. 22 июля 1915 года архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Беллавин) в день престольного праздника святой равноапостольной Марии Магдалины совершил последнюю службу в храме женского монастыря, а игумения и 114 монахинь, приют, училище на 50 человек со всем имуществом были эвакуированы в Минск. Через месяц из Минска монахини были направлены в Петроград. Сестер обители по их желанию распределили по петроградским монастырям и подворьям, многие уехали к родителям на родину, а оставшиеся 30 инокинь во главе с настоятельницей Верой (Потапенко) были направлены в Вохоновский Марие-Магдалинский женский монастырь Петроградской епархии Царскосельского уезда. В 1919 году, по возвращении в Вильнюс, монахини были поселены в бывший Свято-Троицкий монастырь, так как прежние монастырские здания возвращены католической общине. С 1938 года монахини обители жили при храме святого благоверного князя Александра Невского, а в 1960 году монастырь был закрыт и сестры были вынуждены переселиться в один из корпусов Свято-Духовского мужского монастыря. В мае 2015 года сестры монастыря вернулись в помещения при восстановленном храме в честь святого князя Александра Невского, а монахиня Серафима (Иванова) возведена в сан игумении. Сейчас в обители девять монахинь.

Мы беседуем с матушкой Серафимой о жизни монастыря в новых условиях и о тех людях, которые, по убеждению матушек, своими молитвами помогли и продолжают помогать монастырю. Среди таких людей – старцы Николай Гурьянов и Иоанн (Крестьянкин), которых мать Серафима знала лично.

– Матушка, когда точно был возрожден ваш монастырь?

– 24 мая 2015 года, в день рождения отца Николая Гурьянова, духовника сестер обители. Таким образом, нам четыре года. Возраст, сами понимаете, небольшой, но дата для нас очень важная. Мы убеждены, что во многом благодаря молитвам батюшки наша обитель возродилась.

Когда-то мы были с одной сестрой у него на острове Залит, это было уже в последние годы жизни отца Николая. Приезжали-то мы к нему не раз, но ту, последнюю встречу помним очень хорошо. Помним любовь старца к нам, его мудрую и добрую улыбку и его пророческие слова, (тогда они казались просто неисполнимыми): «Хорошо бы вам, сестры, быть на своем месте, в своем монастыре!» Мы, естественно, ответили: «Батюшка, это нереально, невозможно в принципе: сейчас не те условия, когда можно даже помыслить о строительстве или возвращении монастыря».

Видимым свидетельством прозорливости старца Николая служит открытие обители именно в его день рождения – 24 мая

Как все убедились, невозможное человекам возможно Богу – отец Николай пытался донести до сердец сестер и умов это убеждение. Видимым свидетельством прозорливости старца и служит открытие обители именно в его день рождения – 24 мая 2015 года.

– Какие черты отца Николая вам запомнились? Как он относился к вам?

– Самое первое и самое, наверное, важное – как отец. Именно – как родной отец. Его взгляд, подлинная заинтересованность в нашей жизни, постоянная готовность помочь – советом, молитвой; его долгие расспросы, знаменитые угощения… Ты чувствуешь, видишь, что не ради какой-то дежурной вежливости с тобой беседуют: каждая минута с отцом Николаем – это убежденность в его заботе о твоей духовной жизни.

о. Николай Гурьянов     

– А как вы познакомились с отцом Николаем?

– Давным-давно это было. Я еще при Свято-Духовом монастыре, что в центре Вильнюса, была простой портнихой, шила облачения. А отец Николай время от времени приезжал с острова Залит в Свято-Духов монастырь, единственную тогда обитель в Литве, навещал своих духовных чад. Когда я впервые его увидела, мне было лет 19, кажется. Помню, все тогда заволновались: «Старец приехал!» Я пошла в пещерный монастырский храм – отец Николай как раз был там, – чтобы попросить благословения. Стою, сердце замирает – как и подойти? Народу много. Он такой молитвенный, тихий, спокойный… Умиротворенный. Ну вот, подошла я к нему, он благословил и сказал: «Спасайтесь». Вот это первое его слово, сказанное мне, я запомнила навсегда, настолько оно было сильным.

– Откуда, как вы считаете, такая сила?

– Жил он с Богом и Богом – отсюда и сила. «Спасайтесь»… Я ж девчонкой совсем была, сама не знала, кем буду, куда идти – замуж или в монастырь. Тогда сестры жили еще при Свято-Духовом монастыре, другой обители в Литве не было, и впоследствии я вступила в это сестричество. В один из своих приездов отец Николай ходил по монастырю и благословлял кельи каждой из послушниц. Пришел в нашу келью, мы там жили тоже с молоденькой девушкой. Старец улыбается, говорит: «Как же здесь радостно, какая же у вас тут благодать!» Я говорю: «Батюшка, вот я тут четки связала – возьмите, пожалуйста». Он ответил серьезно: «Нет, четки тебе нужны. Возьми их ты и помни, что человек всегда должен молиться».

Отец Николай ответил серьезно: «Помни, человек всегда должен молиться»

Также и отец Иоанн мне сказал: «Мне бы такие четки, которые бы всегда молились!»

– Прошло четыре года после возрождения единственного в Литве православного женского монастыря. Какими были эти годы для сестер обители?

– И тяжелыми, и радостными. И тьма была, и был свет, которого тьме не объять, – в этом мы постоянно убеждаемся. Самым тяжелым – и физически, и морально – было первое время. Тут же тюрьма была долгое время с 1960-х годов. Колония. А в храме, где мы сейчас находимся, в церкви святого Александра Невского, был карцер – всё в «лучших традициях» безбожников. Страшно было, я так скажу.

– Но сейчас впечатление абсолютно другое, слава Богу.

– Да, конечно. Когда начали ежедневно служить Литургию – тогда стало легче. А первое время бывали сильные внутренние нападения.

– Молитва, как вы сказали, – труд.

– Да, большой труд! Но благодарный и радостный. Кроме того, нужно помнить, что молитва сильнее времени, и мы в буквальном смысле участвуем в служении Христу как с нашими современниками, так и с прошлыми поколениями. Недавно одна сестра сказала: «Такое ощущение, что мы молимся вместе с теми, кто был в монастыре полтора века назад». Так оно и есть, мне кажется: молитва преодолевает и время, и пространство.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)     

– Матушка, вы знали старцев Николая Гурьянова и Иоанна (Крестьянкина). Говорите, что они – настоящие старцы. А что значит «настоящие старцы»?

– Мое знакомство с отцом Иоанном (Крестьянкиным) произошло через его духовное чадо. Это знакомство дало мне понять, что духовное родство и любовь – качества, свойственные и нашему грешному времени. Мне было 25 лет, когда мы встретились. Я только-только стала инокиней. Искушений много, было очень и очень тяжело. Я приехала в Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну, чувствуя себя совершенно недостойной даже подойти к нему близко: он – святой, я – великая грешница. Но старец с великой любовью, мягко и отечески дал мне понять, что есть время для трудов во спасение. Много раз потом я приезжала в Печоры. Вы спросили, чем отличается старец от «старца». Так вот, свидетельствую: ни разу, никогда, ни секунды отец Иоанн не давил своим авторитетом, не говорил: «Я сказал – значит, так и делай!» Всегда это был добрый совет, появляющийся в результате рассуждения. Усадит рядышком и говорит: «Ну, давай мы с тобой рассудим…» Подчеркиваю вот это «мы с тобой» и «рассудим». Давления, подчеркиваю, не было никогда.

Отец Иоанн усадит рядышком: «Ну, давай мы с тобой рассудим…» Подчеркиваю вот это «мы с тобой» и «рассудим»

– Есть авторитет, а есть авторитарность…

– У отца Иоанна была любовь. Сплошная светлая любовь к Богу и человеку. «Давай мы с тобой рассудим. Возьмем Евангелие. Как ты думаешь, как можно понять то, что с тобой случилось, в свете Евангелия?» Помню, когда я раздумывала над переездом в другой монастырь, от батюшки услышала посреди беседы: «Где родился, там и пригодился».

– И как сегодня идет жизнь обители святой Марии Магдалины?

– В посильных трудах, в молитве о помощи Божией. В спокойствии и радости.