«Господи, помоги выиграть!»

Художник: Нейман Лерой

Бог обращается к человеку шепотом любви, а если он не услышан – то голосом совести. Если человек не слышит голоса совести – то Бог обращается через рупор страданий.
​Клайв Льюис

Неоновые огни огромной вывески эффектно выделялись на фоне темного ночного неба. Вокруг кипела жизнь: уставший город привычно гнал по своим магистралям поток машин и автобусов, люди в которых стремились расслабиться и отдохнуть от перенесенных дневных стрессов.

Нино Енукидзе и ее тройка друзей, вышедших из такси, имела совершенно другие планы на эту ночь: им всем нужны были новые эмоции, порция адреналина, и бонусом к ним желательно было выиграть хотя бы пару сотен долларов, а если повезет – и сумму с нулями побольше. Насчет нулей недавно их состав облетела новость: на прошлой неделе один кривоногий тип по кличке Фишка (по мнению многих, просто отвратный урод с бегающими красноватыми глазками) сорвал джек-пот, чуть не обанкротив казино, после чего и отбыл в неизвестном направлении.

Нино, врач-кардиолог, именно так любила расслабиться после неинтересной работы и специально откладывала от неплохой зарплаты какую-то сумму, которой можно было рискнуть пару раз в месяц. Узнав про феерическую удачу Фишки, она обзвонила своих приятелей, которые были в пределах досягаемости на данном этапе, и назначила общий сбор. Моментально согласились только трое: американец Джон, торчавший в Грузии с какими-то своими непонятно-мутными целями, Нуго – новый любовник Нино и Кетино – тележурналистка Второго канала.

Еще несколько лет назад Нино жила другой жизнью. Периодически ходила к своему духовнику отцу Вячеславу в церковь Александра Невского и терпеливо выслушивала его наставления. Потом причащалась, если требовательный отец Вячеслав допускал. Батюшка даже подарил ей свои четки и благословил читать Иисусову молитву.

Но длилось это общение недолго. Всеми любимый батюшка отошел в вечность. А Нино как-то тихо-тихо вымыло из Церкви. Подаренные четки убрались в дальний ящик, потом испарилось из дневного графика утреннее правило, про вечернее и говорить-то как-то было неуместно. Походы в воскресенье в храм становились все реже и реже, потом и вовсе сошли на нет.

В глубине души у Нино что-то ныло. Вспомнилось некстати, что месяц назад именно в этом казино произошла пакость. Ворвался какой-то тип с автоматом и начал палить абы куда. С ходу убил парня из охраны и пару посетителей. Пытался ограбить, но дело не вышло. И надо ж как совпало: в тот день Нино тоже собиралась поиграть, но неожиданно вылезли какие-то дела, и она не пошла. А то бы обязательно попала в перестрелку. Видно, Господь отвел.

Подумалось так и улетело. Ни к чему это перед игрой. Весь кайф себе поломать можно.

Зайдя внутрь казино, Нино снова отметила для себя, что переступила какую-то невидимую грань. Там, за затемненным стеклом, шумел вечерний город, спешили люди, здесь – тишина, не слышно шарканья ног – все глушил ковролин хорошего качества; обслуживающий персонал в униформе выплывал откуда-то из мрака лишь по мере необходимости, молниеносно угадывая желание клиента. Сизый дымок обволакивал сознание. Вдоль стены стояли игровые автоматы, но и они не бросались резко в глаза. Вся атмосфера в казино была пропитана каким-то особым духом. Нино на секунду послышалось змеиное шуршание за спиной. Но она уверенно отогнала от себя это чувство, списав его на стереотипы, навязанные Церковью.

Нино провела друзей по залу, прошла мимо столов с рулеткой и уверенно заняла одно из мест. Для разогрева они спросили себе виски и стали наблюдать за другими игроками. Мужчины и женщины, пожилые люди и развязные юнцы… У всех было общее: горящий напряженный взгляд, прикованный к картам или шарику рулетки, смотря кто что облюбовал.

Потом как-то незаметно сами включились в игру. Нино просматривала свои карты, прикидывая, чем лучше пойти. Как-то автоматически в мозгу застучало: «Господи, помоги мне выиграть. Ну что Тебе стоит! Зря я, что ли, в церковь пять лет отходила? Столько времени потратила…»

Нечто подобное включалось внутри нее в экстремальных ситуациях. Все же многолетняя привычка – вторая натура.

Вдруг у левого уха Нино раздалось мерзкое хихиканье. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Это был тот самый легендарный везунчик Фишка – плюгавый, отталкивающего вида сморчок с глубоко сидящими бегающими глазками. Он осклабился:

– Не к тому обращаешься, не к тому. Тут бес крутится, а ты – к Богу! Ха-ха-ххх!

И зашелся кудахчущим смехом. Нино вспомнилось лермонтовское: «И глаза его не смеялись, когда он смеялся». Потом внутри обожгло: как же этот противный Фишка ее мысли прочел?

«Не к тому обращаешься. Тут бес крутится, а ты – к Богу!» – проговорил Фишка, сгребая выигрыш

Ас выигрышей как-то особенно глянул на нее и открыл свои карты с полным набором тузов. Крупье молча подвинул ему весь выигрыш. Фишка сгреб всю кучу купюр и вышел, не оборачиваясь.

Нино посидела минут пять, приходя в себя. Потом тоже поднялась и пошла к выходу, не отвечая на окрики друзей, требующих разъяснений.

Больше она в казино не была. Как отрезало.

Через год Нино вернулась в Церковь, где и пребывает по сей день. Воскресных служб не пропускает. На вопросы прежних друзей-скептиков, чем именно вызван ее демарш «в это средневековое мракобесие», отвечает лениво и неохотно:

– Вам не понять.