Его песнопение исполнили на французском «Голосе»

В конце 2019 года в Интернете стал популярным ролик, в котором православные священнослужители исполняют на французской передаче «Голос» кондак «Душе моя». Все восхищались красотой музыки, но композитор не был назван. Автор этого кондака и еще нескольких духовных произведений, которые исполняются многими церковными хорами, – наш современник Максим Владимирович Котогаров, участник хора «Логос» и певчий в храме Святителя Николая на Трёх горах.

Максим Котогаров

– Максим, расскажите, пожалуйста, где вы получали музыкальное образование.

Став взрослыми, мы шутили, что получили музыкально-суворовское воспитание

– В 1980-м году я поступил в Московское государственное хоровое училище. Это был интернат: мы там жили, занимаясь и музыкой, и обычными предметами по школьной программе. Все музыкальные дисциплины изучались углубленно: фортепиано, сольфеджио, гармония, дирижирование – с шестого класса… Моё поступление – почти чудо, потому что я учился уже в третьем классе, а туда был огромный конкурс. Брали всех в основном с первого класса. Классы были небольшие, 10–12 человек, а тот, в который попал я, стал самым многочисленным за всю историю училища – 16 человек!

Домашнее музицирование с мамой 1984 год Уже став взрослыми, мы шутили, что получили там музыкально-суворовское воспитание.

Для нас училище стало школой жизни, во всех отношениях. Выпускники вспоминают его с трепетом и теплотой. Мы всё успевали: и музыкой занимались, и бегали на катки, играли в хоккей, на лошадях катались на Беговой – в общем, жили полной жизнью. О том времени очень здорово написал Александр Рекемчук в книге «Мальчики». В нашем детстве всё так и было. В 1989-м году я окончил училище.

– Дальше была консерватория?

– В консерваторию у меня с первого раза не получилось поступить. Я сдал все предметы на пятёрки, но в советское время существовало такое требование, как «национальные кадры». Определённое количество мест должны были отдать абитуриентам из союзных республик, и мне места просто не хватило, поэтому я ушёл в армию. Но всё оказалось промыслительно. Как обычно бывает? Люди заканчивают одно профильное учебное заведение и поступают в другое автоматически, даже не задумываясь, надо им это или нет. Просто так идет, по накатанной. Я два года отслужил на Тихоокеанском флоте, а когда вернулся, уже не собирался поступать в консерваторию. Я хотел поступать в семинарию.

МГХУ 1989 – Что же случилось в армии, что ваши намерения так круто изменились?

– Нельзя сказать, что случилось что-то конкретное. Просто совокупность разных событий.

В 1989-м году, когда меня забирали в армию, можно было устроиться в ансамбль, служить в Москве или Подмосковье. Я съездил на прослушивание, меня отобрали, записали фамилию. А в военкомате выяснилось, что на меня пришло две директивы из ансамблей: на Камчатку и во Владивосток. Я сначала подумал, что это шутка. Оказалось, нет. Полковник говорит мне: «Выбирай, куда». Делать нечего, я выбрал Владивосток. Пусть и на край света, но хоть в ансамбль.

Прилетел во Владивосток. Жду на ПТК, когда за мной приедут из ансамбля. Жду день, неделю, другую… Никто не приезжает. Мне говорят: «Слушай, мы больше не можем тебя здесь держать. Ты извини, надо тебя куда-то определить». И меня определяют на 3 года на подводную лодку. Я понимаю, что на подводной лодке никакой музыки не будет, и через 3 года ни в какую консерваторию я не поступлю – всё забуду. В общем, всеми правдами и неправдами я попал в морскую пехоту, где надо было служить 2 года. Там был оркестр, и чтобы оказаться там, я должен был научиться играть на медной дудке, на которой никогда в жизни не играл. Я научился за пару месяцев, но мне это не пригодилось: время плотно занимали разные учения. Никакой дедовщины там не было; всё было очень серьёзно, очень справедливо и очень тяжело.

Никакой дедовщины там не было; всё было очень серьёзно, очень справедливо и очень тяжело

Я прыгал с парашютом, захватывал разные объекты; на кораблях мы ходили в дальние походы. На одном из учений мне перебило руки, и я попал в госпиталь. После госпиталя художественный руководитель нашего училища Виктор Сергеевич Попов похлопотал о том, чтобы меня перевели в ансамбль, и дослуживал я уже в ансамбле.

– Вы вернулись из армии, собираясь поступать в семинарию. Почему это намерение не осуществилось?

Профессор и худрук МГХУ В С Попов. Занятия дирижированием – Через пару месяцев после возвращения из армии я поехал в Псково-Печерский монастырь. 1992 год, Прощеное воскресенье. Владыка Тихон тогда был простым иеромонахом в Донском монастыре, а мой друг являлся его духовным чадом. Благодаря отцу Тихону мы познакомились с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Эта встреча произвела на меня очень сильное впечатление. Я стал ездить в Печоры регулярно, выполнял в монастыре различные послушания. У отца Иоанна несколько раз просил благословение на поступление в семинарию, а он только улыбался уклончиво, ничего определенного не говорил. Хотя мы много с ним беседовали, и отец Иоанн в ответ на мои излияния не раз возражал: «Твоё – другое». Я понимал, что могу хотеть чего угодно, но будет так, как сказал батюшка. Ну, буду я сопротивляться – только себе больнее сделаю, а всё равно по-моему не будет.

Хор «Песнослов» под управлением Глеба Печёнкина, храма Смоленской иконы Божьей Матери, село Гребнево 1992 г. Великим постом 1993 года я написал отцу Иоанну письмо, в котором опять спрашивал благословение на поступление в семинарию. В мае пришёл ответ: «Побаловался, и хватит. Благословляю тебя поступать в консерваторию». Я был ошарашен: уже май, а я 3 года не играл, ничего не повторял, диктанты не писал!.. Начал усиленно готовиться, вспоминать – и в этом же году поступил на дирижерско-хоровое отделение.

– Когда вы начали писать музыку?

– Еще в училище, лет в 15–16. Мы факультативно занимались композицией. На последнем курсе консерватории симфонический факультатив был, я туда тоже ходил. Писал светскую музыку, делал оркестровки, переложения. Но потихонечку всё это стало сходить на нет. Я не анализировал, почему. Я вообще не считаю себя композитором. Композитор – это человек, который постоянно много работает, пишет музыку. А у меня если что-то не идет, я себя не заставляю. Дмитрия Шостаковича спрашивали: «Что вы можете посоветовать начинающим композиторам?» Он ответил: «Если можете не писать – не пишите. Пишите только тогда, когда не можете не писать». Я хоровик, неплохой аранжировщик, но не композитор. Та музыка, которую я написал, продиктована текстами. Мне часто заказывали песни – я отказывался, потому что слова меня не трогали.

Я вообще не считаю себя композитором. Я хоровик, неплохой аранжировщик, но не композитор

Есть несколько богослужебных текстов, от которых у меня мурашки. Я их выпевать не могу, у меня ком в горле. «Душе моя» – такой. Пронимает до дрожи. Вот на такие слова очень хотелось написать музыку. Я уходил в лес подальше, где не было людей, распевал текст, а потом записывал.

– Кроме «Душе моя», какие ещё любимые?

– Оказалось, что все тексты, которые меня трогают, так или иначе великопостные. «Да исправится молитва моя», «Чертог твой», «Разбойника благоразумного»… Мои произведения можно сосчитать на пальцах двух рук.

В музыке существует разделение: есть классика, есть церковное пение, есть народное. Но они же должны ассимилироваться! Например, духовный стих – это продукт ассимиляции. И та музыка, которую я пишу, тоже включает в себя элементы разных музыкальных стилей.

Хор «Логос» под управлением Алексея Покровского

Как-то раз во время пребывания в Псково-Печерском монастыре мы оказались в Изборске. Зашли в какой-то храм на службу, там пели две бабушки. Одна держала исон, другая пела. Это не был греческий распев, это было настолько русское, настолько церковное… Похоже на духовные стихи. Их пение не конфликтовало со службой, а наоборот – дополняло и украшало её. Я слушал как завороженный, у меня мурашки бегали. Ведь в глубинке чего только на клиросе не поют! Могут петь на мотив русской народной песни – «В темном лесе», например. И вдруг – такое сокровище. Под впечатлением от этих бабушек у меня и родилась «Душе моя». Она так и называется – «Изборская», по месту возникновения.

​

Ещё меня вдохновляют греческие песнопения, у меня есть несколько стилизаций. Например, «Кресту Твоему».

– А есть ли музыка, которую вы не приемлете в церковном пении?

– Мне всегда тяжело слушать в храмах жёсткий партес. Я не могу назвать такую музыку церковной, хотя многие любят её. Партес создает определенное настроение и требует от молящегося идти за ним. Это в корне неправильно. Церковной музыке полагается быть эмоционально нейтральной, а партес навязывает эмоции. Люди ведь приходят в храм со своим настроением: кому-то грустно, кто-то хочет поблагодарить, кто-то просит о чём-то. Музыка каждого из пришедших должна побуждать к молитве, что бы ни было на душе у них в данный момент. Она не должна мешать, и фоном не должна быть, но занимать золотую середину: заставлять думать, слушать слова молитвы. Композитор Владимир Мартынов говорил: «Что такое церковная музыка? Это распетое слово». Текст в храме всегда первичен. По этой же причине я не люблю в храме оперную манеру исполнения. Театру – театрово, храму – храмово.

Мужской хор Новодевичьего монастыря. Регент иеромонах Амвросий (Носов), 1989 г.

Я не люблю в храме оперную манеру исполнения. Театру – театрово, храму – храмово

– Когда вы сами начали петь в церковном хоре?

– Еще на последнем курсе училища, в 1989-м году, в Новодевичьем монастыре. Когда вернулся из армии, уже через пару дней поехал на службу петь. У меня в Москве оставался друг, Глеб Печёнкин, он держал для меня место в хоре. Потом мы вместе с ним и с ребятами из хорового училища несколько лет пели в селе Гребнево, где Гребневская икона Божией Матери. Иногда к нам детский хор присоединялся.

После Гребнево мы попали в храм Св. Татианы при МГУ, он еще полуразрушенным был. В разных храмах я пел, а потом оказался на подворье Троице-Сергиевой лавры. Туда я в 1998-м году принес «Душе моя», там мы ее спели впервые.

Хор «Логос» во время звукозаписи

В начале 2000-х я познакомился с Алексеем Покровским, руководителем хора «Логос». В 2006-м году мы пришли в храм Сщмч. Антипы на Колымажном дворе и пели там 11 лет. Три года назад настоятеля храма, протоиерея Димитрия Рощина, перевели в храм Свт. Николая на Трёх горах, и мы перешли вместе с ним.

– Где могут найти ваши произведения те, кто хочет их исполнять?

– Что-то есть в Интернете, но в разрозненном виде. Мне хочется сделать сайт и выложить там свои произведения, но я пока не придумал, как за это взяться. Я иногда встречаю свои ноты в таком искаженном виде! Видно, люди пытались на слух снимать. Я бы хотел выложить оригиналы – как своих произведений, так и переложений. У меня ведь много аранжировок, я этим зарабатываю, когда речь идёт о светской музыке. Но духовные произведения выложу для всех бесплатно. Церковная музыка – это от Бога, и никаких денег я за это не беру.

Хор храма Антипы. Душе моя.

MP3
(MP3 файл. Продолжительность3:41 мин. Размер 3.6 Mb