Церковь и коронавирус: взгляд из Беларуси

Свято-Воскресенский собор, г. Брест

В конце апреля я в очередной раз ехал на скоростном поезде «Штадлер» из Барановичей в Брест. Известный еще как «швейцарская электричка», этот поезд идет быстро, в нем комфортно и удобно. Но чувство внутренней тревоги не оставляло меня ни на вокзалах, ни в самом поезде. И не только потому, что на станциях сейчас гораздо меньше людей, нет привычных рейсов в Варшаву, Прагу и Москву, а в вагонах силами «Беларускай чыгункi» введена специальная «антивирусная» рассадка пассажиров. Нет, причина была не только в этом.

Наверное, печаль и тревога навевались чем-то иным, вобравшим в себя впечатления от поездок и новостей последних месяцев. За март-апрель я побывал на службах в нескольких белорусских и украинских храмах, совершил вынужденное (и непростое) путешествие из Киева в Брест, больше недели проболел то ли простудой, то ли вирусом – с неприятными, но, к счастью, не очень тяжелыми симптомами. Но то, как ответила родная мне Беларусь на коронавирусный вызов, оставило чувство разочарования, которое переросло в тревогу и, наверное, в некоторый внутренний страх.

За несколько дней до возвращения в родные края я причащался в Покровской церкви киевской Оболони – района на севере украинской столицы. На Украине карантин был в самом разгаре, и санитарные меры в храме предпринимались достаточно строгие. Причащали из индивидуальной лжицы, уста после Причастия вытирали индивидуальной салфеткой, запивку давали в разовых стаканчиках. В общем, всё совершалось в соответствии с инструкцией, утвержденной Синодом РПЦ еще в середине марта. Более того, выполняя решение киевских властей, настоятели храмов сделали специальную разметку для соблюдения безопасной дистанции во время богослужения.

Но, приехав в Беларусь, я словно попал на другую планету. В то время как на Украине был остановлен междугородний пассажирский транспорт и метро, закрыты школы, детские сады, торговые центры и отменены массовые мероприятия, в Беларуси царствовал официально-государственный оптимизм: «Нас это не касается». Президент предлагал лечиться от вируса водкой, сауной и трактором, дети ходили в школы и детские сады, университеты собирали студентов на лекции и семинары. Мне, правда, после пересечения границы предписали двухнедельную самоизоляцию, но ее соблюдение никак не контролировалось: за 14 дней мне никто ни разу не позвонил, не говоря уже о какой-то личной проверке.

Впрочем, у власть имущих хватило мудрости продлить школьные каникулы, однако в конце апреля занятия были всё-таки возобновлены, невзирая на глухой ропот родителей и массовую неявку школьников. Высшая школа смогла принять более взвешенное решение: многие вузы стараниями своей администрации стали вводить дистанционное обучение, хотя организовать его на практике оказалось весьма непросто.

10 апреля Синод Белорусской Православной Церкви, собравшись в Минске на очередное заседание, принял специальное обращение «В связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции», подчеркнув, что духовенству следует «строго руководствоваться» мартовской инструкцией Синода РПЦ. При этом Белорусский Синод разрешил архиереям на местах применять более строгие санитарные меры, если того требует эпидемиологическая ситуация. Действительно, коронавирус наступает на Беларусь неравномерно: в Витебской области число зараженных почти в шесть раз больше, чем в Брестской, хотя Брестчина более населенный регион.

Но как же ответили на призывы Синода на местах? Похоже, каждый по-своему. У меня порой возникает ощущение, что Синод, архиереи и приходское духовенство живут в неких параллельных измерениях. Да, во всех храмах, которые я посещал, была введена обработка икон дезинфицирующими растворами и (в основном) прекращена практика целования креста. Но, к примеру, в некоторых храмах Брестской области, где я молился на Литургии, Причастие преподавалось обычным образом, даже без индивидуальных стаканчиков для запивки.

Увы, Причастие преподавалось обычным образом, даже без индивидуальных стаканчиков для запивки

Впрочем, в одной из церквей Бреста прихожан заранее попросили не причащаться на Пасхальной Литургии. Духовенство честно объяснило, что не сможет при большом количестве причастников обеспечить соблюдение санитарных норм и закупку одноразовых стаканчиков. В некоторых церквях запивку и вовсе отменили, предлагая только антидор. В одном из храмов Витебской области, который мне известен по моей университетской работе, правила причащения не изменились, но появились одноразовые стаканчики.

В отличие от России, власти Беларуси никак не ограничивали посещение богослужений; все указания носили рекомендательный характер. Но людей на службах стало намного меньше, а сами богослужения (в особенности на Страстной седмице) были сокращены. В брестской церкви Рождества Христова, куда я ходил с супругой на пасхальную службу, молящихся было, наверное, раза в два меньше, чем год назад. Кстати, это был один из храмов, где на ночной Литургии строго соблюдались санитарные нормы, в том числе правила причащения (лжица протиралась после каждого причастника). Правда, число молящихся не позволяло соблюдать социальную дистанцию, но всем прихожанам у входа раздали медицинские маски. Мера, конечно, строгая и в чем-то необычная (если сопоставить со всеми прошлыми годами), но, думаю, вполне оправданная.

К сожалению, эпидемиологическая ситуация в Беларуси продолжает ухудшаться: решение властей отказаться от всеобщего карантина всё-таки дает о себе знать, число заболевших стремительно растет. Закрыты на карантин некоторые известные монастыри (например, Жировичский в Гродненской области), а также духовные школы – Жировичская (Минская) семинария и Минская духовная академия. Среди моих знакомых – верующих людей – тяжело заболели несколько человек, попав в больницы с воспалением легких. Но тесты на COVID-19 делают далеко не всем, поэтому реальные масштабы эпидемии остаются неизвестными.

Отрадно, конечно, что в этой непростой обстановке у жителей Беларуси, в отличие от многих россиян, осталась возможность бывать в храмах, молиться и причащаться. Отрадно, что опасность вируса понимают многие члены Синода БПЦ, призывая ко вполне адекватным и необходимым мерам при совершении богослужений, Таинств и обрядов. Но печалит другое: парадоксальные, не всегда внятно объяснимые шаги светской власти.