«Не вы Меня избрали, но Я вас избрал»

Православный философ и богослов Виктор Николаевич Тростников (1928–2017) раскрывает секреты радостного и спасительного образа жизни в православной цивилизации. Ибо только она одна воздвигалась на фундаменте Христовой Истины о Боге, мире и человеке.

Когда на Тайной вечере Иуда вышел из горницы и за ним закрылась дверь, Иисус сказал ученикам: «Заповедь новую даю вам, да лю́бите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга; по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:34). Почему эта заповедь названа Иисусом «новой»? Ведь задолго до этого Он разъяснил фарисею в присутствии большого количества народа, что надо любить ближнего, как самого себя, и это есть одна из главнейших заповедей (Мф. 22:37).

На первый взгляд Христос на Тайной вечере просто повторил эту заповедь, так что ее нельзя назвать новой. На самом деле, между этими двумя обращениями имеется принципиальное различие: оно заключается в том, кому они адресованы. В одном случае Христос обращается к конкретному лицу (фарисею) и к каждому индивидуальному человеку, который Его слышит, и говорит: «люби», а в другом случае Он обращается сразу ко всем собравшимся, говоря «да любите», так что субъектом восприятия заповеди становится весь коллектив, рассматриваемый как новая духовная единица. Отсюда и заповедь делается новой.

Текст Символа веры. Папирус, V в.     

Нам необходимо в этом разобраться, иначе мы, имея уши, не услышим того, что хочет сказать нам Спаситель. В этом поможет философия – ведь она, по определению Фомы Аквинского, есть служанка богословия.

Философия начинается там, где производится тонкое различение понятий, сваленных в одну кучу под общим термином, она расщепляет эти термины, как магнитное поле расщепляет спектральные линии атомов. Нам надо расщепить слово «мы», в котором смешиваются два совершенно разных понятия: «мы» как множественность, как совокупность отдельных «я», и «мы», как единство, как целостное «сверхЯ».

«Мы» во втором смысле есть не что иное, как духовная единица более высокого порядка, чем духовные единицы, обеспечивающие ее появление, то есть личности. На возражение, что это мистика, ответим, что не меньшей мистикой является возникновение духовной личности из совокупности нервных клеток мозга. Единое «мы» рождается из множественного «мы» лишь при определенных условиях, но если рождается, то начинает управлять отдельными «я», входящими в эту множественность. Каковы же условия его появления? Для этого у совокупности «я» должны образоваться общие идеалы, общие верования, общие жизненные установки и общие критерии добра и зла; короче, они должны быть одного духа. Тогда этот общий дух объективизируется, оторвется от физических лиц и вознесется над ними, являясь автономным и господствующим над физическими лицами. Такие духовные лица второго порядка, называемые народами, нациями, государствами или цивилизациями, и составляют субъекты мировой истории. Специфика духа, наполняющего такой субъект, определяет его особенности и его историческую судьбу. Такова точка зрения философии. Философия говорит нам, что всякий земной человеческий коллектив, психологически настраиваясь на общую идею, тем самым призывает к себе эту идею в ее онтологическом выражении и получает ее с «платоновских небес», поступая в ее распоряжение. Именно так спиритуалисты вызывают дух умершего, который начинает двигать их блюдечко.

Чтобы пойти дальше, нам надо вступить в область богословия.

Ярчайшим и нагляднейшим примером акта (психологический запрос – онтологический ответ) является хорошо известное и документированное зарождение христианской Церкви. Общим чувством апостолов, собравшихся на Тайной вечере, была любовь ко Христу. Это – психология. На ее запрос апостолам была ниспослана с небес уже онтологическая реальность – Святой Дух Христов.

Перед Своим Вознесением Христос специально наказал ученикам держаться в Иерусалиме вместе, находясь в одном помещении, и ниспосланный Им Святой Дух сошел на всех сразу, и почил на каждом отдельно в виде огненного языка. После этого, уже за пределами города, в результате потрясшей народ богодухновенной проповеди Петра, крестившись, присоединились к святому сообществу еще три тысячи человек. «И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2:42). Но такого рода святое сообщество есть не что иное, как христианская Церковь: апостолы играют в нем роль епископов, совместные молитвы – роль церковных богослужений, преломление хлеба – роль евхаристии (Причащения). Эта, первая,  Церковь Христова была относительно малочисленной – меньше любой современной епархии, поэтому ее можно назвать первым христианским церковным приходом, родившимся в день Пятидесятницы вместе со своими прихожанами. Однако вскоре от него начали отпочковываться и другие приходы в разных областях Римской империи, и к моменту посланий апостола Павла (50-е – начало 60-х гг. по Р.Х.) их было уже достаточно много, так что возникла опасность появления разного истолкования учения Христа разными местными Церквами вследствие их разобщенности. Во избежание  этого началось объединение приходов в Единую Святую Апостольскую Вселенскую Церковь, разделенную на епархии, и была установлена практика созыва поместных и всеобщих (вселенских) Соборов, на которых коллективный разум делегатов принимает обязательные для исполнения всех епархий вероучительные определения и организационные решения.

Так исполнилось обетование Бога Сына, данное Им ученикам еще во время земной жизни: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»(Мф. 16:18). Уже из этих слов видно, что Христос придает основанию на земле Своей Церкви очень важное значение. Другое место Евангелия делает это еще более очевидным. Накануне Своей казни, открыв ученикам, что Он скоро уйдет к Отцу, Иисус добавил: «Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Ин. 16:7). Под Утешителем Иисус имеет здесь в виду Святого Духа, ниспосланного Им в день Пятидесятницы и создавшего Церковь. Выходит, для людей, любящих Христа, лучше иметь Его Церковь, чем Его самого? Это кажется странным, но по зрелом размышлении понимаешь, что так оно и есть. Облекшись в человеческую плоть, Бог Сын подчинил себя законам материи и мог находиться в каждый данный момент времени только в одном месте и общаться только с теми, кто был рядом с Ним; освободившись от плоти, Он получил возможность при посредстве Святого Духа присутствовать одновременно во всех приходах Своей Вселенской Церкви, делая ее тем самым Телом Христовым. Это новое воплощение Христа, которое не могло бы совершиться, если бы Он не взошел к Отцу, действительно было более плодотворным, чем вочеловечение, и именно оно породило неслыханную, невиданную и небывалую доселе великую христианскую цивилизацию.

Получается, что и сотворение мира, и вочеловечение Второго Лица Пресвятой Троицы, Его земное служение, Крестная смерть, Воскресение и Вознесение к Отцу с ниспосланием Святого Духа на землю увенчалось созданием Церкви. Зачем она так нужна Творцу?

Конечно, полного объяснения этому человеческий разум дать не может, ибо дела Господни неисповедимы. Но частичные объяснения, делающие все менее странным, предложить можно, обратившись к гениальным прозрениям древнегреческой философии элейской школы, донесенные до нас Платоном. Мудрецы  учили, что Сущее не пребывает в одиночестве, а создает свое «другое» (хетерос), имеющее то же содержание, но иную форму (модус), чтобы иметь возможность видеть себя как в зеркале. «Другое» не равно, но подобно Сущему. Пользуясь этой терминологией, мы можем сказать, что святой человек подобен Христу, а Собор всех святых, которому уготовано Царство Небесное, есть подобие Троицы, то есть Ее «другое». Сотворив мир и получив после его рассотворения сухой остаток в виде Царства святых, Бог обретает свое «другое», в котором почему-то нуждается. Если поверить Пармениду, что Сущему надо иметь свое другое и учесть, что, согласно Библии, Бог есть Сущий (Исх. 3:14), то шесть дней творения не покажутся напрасной тратой Богом времени и энергии.

Огромная ценность, каковой является для Бога небесное сообщество святых, делает исключительно ценным для Него и земное сообщество людей, ищущих святости, то есть Христову Церковь. Ее верные чада по окончании времен взойдут на небо и образуют коллектив, представляющий «другое» Божественного Триединства – Пресвятой Троицы.

Поскольку Церковь Христова является богоустановленным институтом, человек не может изменять ее назначение, которое сводится к трем видам деятельности.

1) Сакральная деятельность – мистическая подготовка пасомых к вечной жизни посредством свершения Таинств, особенно евхаристии. «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни»(Ин. 6:53).

2) Просветительская деятельность – ознакомление паствы и всех желающих с хранимым Церковью учением Христа о Боге, мире и человеке.

3) Миссионерская деятельность – донесение Божиего Слова до нехристиан, крещение и воцерковление тех из них, кто на него откликается.

Сакральная функция Христовой Церкви – самая консервативная: как Таинства совершались тысячу лет назад, так совершаются и сегодня. Но просветительская и миссионерская функции, по сути оставшись неизменными, должны приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам – например, к появлению микрофонов, радио и телевидения, к состоянию общества, к политической ситуации и т.п. Церковные Таинства свершаются на небесах, в Царстве вечности, социальное же служение Церкви осуществляется в потоке времени и должно сообразовываться с особенностями момента.

Виктор Николаевич Тростников     

Сейчас настал тот момент, когда социальные функции Христовой Церкви – просветительская и миссионерская – становятся настолько важными, что от их активизации зависит судьба человечества. Слава Богу, перед ними, соответственно, открываются небывалые возможности. Эти новые возможности связаны, с одной стороны, с глобализацией средств коммуникации, с другой стороны – с тем, что современная наука в возрастающих масштабах открывает все более убедительные подтверждения истинности той картины мира, которую нам рисует Священное Писание. Что же касается актуальности этой работы Христовой Церкви, то скажем об этом кратко: от того, как Церковь выполнит эту работу, зависит спасение человечества – не только спасение душ, которое всегда зависело от Церкви, а на этот раз спасение и тел, сохранение жизни на земле.

Речь, конечно, идет о неотвратимо надвигающемся на нас кризисе материализма. Зародившийся в XV в. в Европе и занесенный оттуда как инфекция в другие части света, материализм перевернул с ног  на голову всю систему ценностей, вложенную  в человека его Создателем, заставил людей забросить заботу о душе и сосредоточить все помыслы на заботе о теле, вопреки не только требованиям всех религий, но и советам мудрецов всех стран и эпох; ставить целью жизни получение наибольших телесных наслаждений и предпочитать  вниманию к внутренней жизни тягу к внешним развлечениям, тягу к гедоническому образу жизни. К несчастью, этот губительный для души образ жизни вызывает привыкание, действует как наркотик. Это доказывается тем, что, попав из еще живой России в комфортную западную страну, вроде Голландии или Норвегии, человек первые два года тоскует, а затем успокаивается и начинает, как и все окружающие, вести бессмысленную жизнь овоща. И если бы не один секрет мироустройства, то в результате глобализма в один прекрасный момент вся наша планета превратилась бы в овощную плантацию.

Секрет этот заключается в том, что все не могут вести гедонический образ жизни. Если какая-то группа людей сидит на наркотике комфорта и развлечений, то какие-то другие люди должны тяжко трудиться, чтобы обеспечить первых этим наркотиком. Сегодня такой наслаждающейся группой является так называемый «золотой миллиард», а обеспечивают ему его золотую жизнь остальные шесть миллиардов. Но грянула глобализация, и эти шесть миллиардов тоже захотели комфорта и развлечений вместо своего тяжкого труда. Но если никто не желает тяжко трудиться, откуда возьмется материальная база гедонического образа жизни? Так материализм сам себя уничтожает. И такое его самоуничтожение уже при дверях. Это и есть сегодняшний кризис.

Выход из него только один: вернуться к тому радостному и спасительному образу жизни, который предписан нам Евангелием. Сделать это следует всему человечеству, но какая-то страна должна стать зачинщицей, и ею может быть только Россия, а внутри нее – Русская Православная Церковь. Православие есть и в других странах, но там оно бессильно, а у нас имеет многомиллионную паству, самый большой и самый квалифицированный богословский корпус, и находится под покровительством располагающего ядерным щитом могучего государства. И как главная хранительница неповрежденного учения Христа наша Церковь обязана громко повторить Благую весть Господа нашего Иисуса Христа о покаянии и спасении, обратив ее сначала к своему народу, а потом, вместе с ним, ко всем людям на земле.

Когда-то в Первом Риме прозвучала Благая весть, которая вывела древний мир из тупика самоугождения, разврата и кровавых зрелищ. За два тысячелетия она забылась, и современный мир оказался в том же тупике. Громкое напоминание о Благой вести прозвучит на этот раз в Третьем Риме – в хранимой Богом нашей Руси, и человечество его услышит. Да будет так!