«Мы должны отличаться от этого мира»

Иеромонах Игнатий (Шестаков) – личность в церковной среде довольно известная. Выпускник исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, вот уже два десятка лет он подвизается в московском Сретенском ставропигиальном монастыре. Одним из его послушаний в настоящее время является должность редактора сербской версии портала Православие.ру. Тем, кто смотрел церемонию отпевания Сербского Патриарха Иринея по телеканалу «Спас», наверняка запомнился закадровый голос и содержательные комментарии отца Игнатия о взаимоотношениях братских христианских народов России и Сербии. Корреспондент «Монастырского вестника» попросил иеромонаха Игнатия ответить на вопросы, непосредственно связанные с его послушаниями.

Отец Игнатий, как и в какое время в Вашей жизни возник интерес к Сербии и Балканам?

Это произошло во многом неосознанно, во время выбора специализации на истфаке в МГУ. Доучившись до третьего курса, я понял, что ничего, кроме Сербии и Балкан меня особо не интересует. В смысле из других научных направлений. Более близкое знакомство с этой темой произошло на семинарах доктора исторических наук Е.Ю. Гуськовой, посвященных конфликту на Балканах 1991-1995 гг. Как-то все это стало интересно и близко. Трагическая история наших славянских братьев, против которых, казалось, воевал весь мир.

Так я выбрал это направление на кафедре Истории Южных и Западных славян. Позднее уже в монастыре мы стали переводить для портала Православие.ру новости, связанные с церковными событиями в Сербии.

Но вообще это было что-то иррациональное, как любовь. Человек иногда не может четко объяснить, почему он стал заниматься тем или иным делом в своей жизни. Рационального пути к этому увлечению у меня не было.

Получается, что ваш монастырь занимается просвещением русских и сербов?

Думаю, что это нормально для монахов заниматься, как просветительской, так и научной, деятельностью. Монастыри во всех христианских странах – и на Руси, и в Сербии – всегда были просветительскими центрами. В первую очередь иноки переписывали, тиражировали и толковали Священное Писание, потом занялись книгопечатанием. Это было одним из главных занятий насельников монастырей, которые и были фактически культурными центрами.

При монастырях существовали школы, где люди учились грамоте и Закону Божию. Были и специальные монашеские школы. И сейчас для монаха, получившего, например, гуманитарное образование, естественно заниматься тем, в чем он разбирается. Кроме того, в больших городах монахи, в общем-то, и лишены возможности нормально работать физически. Так что мы больше занимаемся трудом книжным, который, как мне представляется, должен поощряться в монастырях.

В Сретенском монастыре насельники с соответствующим образованием и способностями всегда имели возможность найти себе применение. К примеру, тот же портал Православие.ру изначально был проектом именно Сретенского монастыря. Да и сейчас частично таковым остается. В его работе всегда было задействовано большое количество братии. Также в нашем монастыре действует крупнейшее книжное издательство. И, естественно, те, кто хочет трудиться на ниве просвещения, могут это делать.

Возвращаясь к сербскому вопросу, хочу сказать, что и в области монастырской книжности у нас всегда были очень крепкие связи. Достаточно вспомнить, что целый корпус житий самых почитаемых русских святых в XV веке написал Пахомий Серб, трудившийся в Великом Новгороде, Троице-Сергиевой лавре и других местах. Он создал для нас агиографический канон, заложил основу, фундамент агиографического творчества. Студенты-филологи и историки, верующие и неверующие, знают о таком явлении как южнославянское влияние на русскую литературу, богослужебный язык, книжность.

А мы в свое время, я имею в виду Россию, как минимум весь XIX век учили большую часть сербских архиереев. Большинство из них закончили русские духовные школы в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве... И среди пострадавших в ХХ веке новомучеников – примерно половина выпускников наших духовных школ.

Появление сербской версии портала Православия.ру оказалось вполне оправданным. Сейчас сербы ее читают активнее, чем свои официальные церковные сайты.

Хорошо зная историю, традиции и культуру сербского народа, как Вы думаете, есть ли нам чему учиться у наших братьев по вере?

У сербов можно поучиться гостеприимству, умению дружить, поддерживать личное общение. Сербская Православная Церковь, как и Церковь в России, проходит трудным путем исповедничества. Мы взаимно обогащаемся в общении друг с другом. Когда мы видим, как на самом деле многообразно и многогранно Православие, то учимся друг у друга чему-то полезному и важному.

В сербском монастыре Высокие Дечаны. Косово и Метохия, Сербия     

Например?

Например, доброжелательному открытому человеческое отношению, в основе которого должны быть, не только буква закона, но в первую очередь евангельская любовь, простота, доброта и человечность.

На каких еще послушаниях Вы задействованы в монастыре?

Мы все, в том числе и я, задействованы в работе издательства Сретенского монастыря, подаем различные идеи, которые воплощаем сами или находим людей, способных их воплотить. Лет двадцать я был редактором сайта Православие.ру. Сейчас, об этом мы уже говорили выше, делаю его сербскую версию. Это отдельный продукт, где мы стараемся отражать важные вехи жизни Русской Православной Церкви.

Помните время, когда Церковь еще только входила в интернет-пространство? Как это было?

До Православия.ру, кажется, вообще ничего толкового, и не было. Были лишь отдельные слабенькие церковные сайты, которые почти никто не читал. Были еще пара проектов, но они имели скорее какой-то оппозиционный характер. Или же были библиотеки, но это не полноценный журнал. Даже Патриархия.ру появилась позже. В те годы нами изначально была принята очень правильная установка – писать для всех – верующих и неверующих, чтобы помогать людям приходить в Церковь. На мой взгляд, и тогда, и сейчас можно было бы делать намного больше на этом поприще.

Мне кажется, как в международной российской политике, так и в Церкви, аналитика у нас традиционно «хромает». Мы постоянно оправдываемся или защищаемся от нападений вместо того, чтобы предупреждать атаки и самим формировать информационную повестку. Нередко какие-то даже очень важные темы у нас не особенно внятно выглядят в медийном пространстве.

А каким должен быть, на ваш взгляд, монастырский сайт?

Сейчас, кажется, уже отпала необходимость обсуждать, нужны ли монастырям сайты. Сайты нужны всем, но только вот какие именно? Очевидно, что на монастырских страничках должна содержаться максимально интересная и полезная информация: история обители, ее святыни, контакты, расписание богослужений, телефоны паломнических центров или гостиниц, схема проезда до монастыря. Я думаю, что обязательно должна быть размещена информация, из которой человеку было бы понятно, может ли он приехать в монастырь на послушание, и какие именно послушания есть в обители. Ведь бывает так, что люди живут в нескольких километрах от монастыря и не знают о его существовании. Не знают, что можно приехать помолиться, чем-то помочь, возможно пожить и поработать в монастыре.

Как Вы думаете, мирянам интересно заглядывать в приоткрытую дверь монашеской кельи и насколько широко она может быть открыта?

Мирянам, конечно же, интересно знать, что происходит в монастыре. Но насколько широко эта информация может быть открыта, зависит от того, какой это монастырь и где он находится. Вообще люди слишком любопытны, но совать свой нос во все монастырские закоулки я бы никому не советовал. Это неполезно и, в общем-то, опасно с духовной точки зрения.

Думаю, что и монахи, а особенно игумены и архиереи не должны слишком сильно рассчитывать на информационный ресурс монастырей. Вообще не надо ждать чудес от Интернета. Он не решит всех проблем монашества или конкретного монастыря. И не надо слишком им увлекаться. Для неокрепших в духовном смысле людей подобное увлечение может быть даже опасным. Порой приходится в сети видеть, как молодые монахи выкладывают снимки, на которых они едят, гуляют, молятся, путешествуют. Но ведь это полная противоположность тому, что представляет из себя монашеская жизнь.

Я считаю, что совершенно необязательно всем заводить страницы в социальных сетях, особенно в Инстаграм. Святые уходили, бежали от этого мира. Это в природе монашества… Монах не должен фотографировать каждый свой шаг.

Главное дело монаха – стяжание мирного духа, общение с Богом, борьба со страстями. Не надо обольщаться: пока мы не достигнем определенного уровня, нам просто нечего дать людям. Сейчас большая часть монахов, особенно молодых, оказалась втянута в соцсети. Но в них действуют свои законы, и если ты хочешь быть даже просто нормальным человеком, а уж тем более, если стремишься к христианскому идеалу, ты никогда не сможешь быть в этом мире на первых ролях. Понятие рейтинга в информационном пространстве вступает в противоречие с самим существом нашей жизни. Поэтому, когда начальство спрашивало нас о рейтингах, я всегда отвечал, что мы не должны становиться их заложниками. Как не должны становиться заложниками образа, который формирует Инстаграм, например. Иначе с нами может случиться то, что случилось в свое время с геологами, находившими уран или еще какие-то ископаемые, о свойствах которых они не знали, и просто умирали потом от лучевой болезни. Не мы придумали эту игру, ее придумал кто-то другой. Но когда мы начинаем в нее играть, от нас может ничего не остаться. Мы не превзойдём и не переиграем этот мир, но можем заразиться его духом и умереть как монахи.

Как протекает жизнь в монастыре во время пандемии?

Замечательно. Настоящая монашеская жизнь, какой она и должна быть, если, конечно, не брать в расчет ее экономическую составляющую, которая так или иначе коснулась всех нас. Многие монастыри зависят от количества своих прихожан. И мы тоже. Например, наш книжный магазин.

Но зато хотя бы какое-то время мы побыли в изоляции. Знаете, сформировавшийся в церковной среде тренд, что монастыри должны заниматься многими вещами, все-таки давит на монашество, которое несомненно страдает от этого. Мы – иноки, это означает, что мы иные. Мы должны отличаться от этого мира. Монастырь – это ведь все-таки не колхоз «Светлый путь».

Если монашество деградирует как институт, то ничего в Церкви хорошего не будет: ни в Русской, ни в какой-то другой. Все, что мы смогли воспринять от своих предшественников, мы должны хотя бы в какой-то мере постараться сохранить…

Мы сейчас находимся в центре Москвы, и нередко чувствуем себя реаниматологами, принимая исповеди и беседуя с приходящими из мира людьми. Основной нашей задачей стало окормление тех, кто сюда приходит. Но нам просто нечего будет им дать, если мы будем распыляться на многообразные дела, которыми принято заниматься в миру.