Дрель святителя Феофана

Помню, нужно было установить на колокольне направляющие под балки для колоколов. Решили использовать для этого металлические уголки. Такого рода работу на маленьком приходе обычно приходится выполнять самому.

Взял я дрель и стал сверлить уголки, чтобы можно было их прикрутить к стене. Да вот незадача: уголки отечественные, а сверла попались китайские. Видимо, различия менталитета сказались и на этом: сверла ломались быстрее, чем сверлились отверстия.

Как все-таки важен хороший и качественный инструмент в любом деле!

Дальше по законам логики должна идти реклама хороших сверл. Но мы отступим от жанра и неожиданно прорекламируем великопостный подвиг.

Наше сердце – тайник неизведанных сокровищ. Причем это сокровище (от слова «сокровенное») может быть и Божеским, и бесовским (см.: Лк. 6: 45). Из сердца исходят злые помыслы и всевозможные грехи (см.: Мк. 7: 21). И оттуда же исходят благие помыслы и добрые дела.

Сердце лежит под спудом метаний ума, оно не просто погребено под ворохом суетных мыслей и эмоций, оно надежно запечатано, как сейф Скруджа Макдака. Тем не менее в нем идет невидимая работа, на которую оказывают влияния движения мыслей и пристрастия души. Если не удерживать ум и душу в их похотях, то скоро сердце становится генератором злобы в человеке. Если же ум вольно подчиняется духу, то дух влагает узду в неровный бег мыслей и душевные желания. Начинается борьба за обладание сердцем.

С одной стороны демоны пытаются сластями греха получить власть над человеческим сердцем. С другой стороны Господь действует через дух человека. Дух при помощи молитв и поста ищет прямую дорогу в сердце. Эта прямая дорога закрыта множеством дверей, и нужны усиленный труд, время и упорство, чтобы отворить их.

То, о чем написаны бесчисленные труды святых отцов, и есть наука обладания сердцем. Опуститься в сердце молитвой – это значит отпереть тайные двери и войти в него. Это сделать нелегко, как и просверлить отечественную сталь китайским сверлом. Сразу срабатывает целый комплекс защиты от проникновения.

Мысль начинает кружить, не желая оставаться стесненной в молитве. На память непрестанно приходят неоконченные дела и заботы, представляясь неотложными. Демоны начинают играть воображением и ощущениями, чтобы сбить молящегося с покаянного настроя. От всего этого молитва рассыпается, как карточный домик.

Святые отцы все эти проблемы изучили на себе и разрешили их. Поэтому они советуют не зацикливаться на чтении молитв из правила, многочисленных акафистов и канонов. Отчасти об этом говорит и всем известное место из Евангелия от Матфея: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны» (Мф. 6: 7). Святитель Феофан Затворник в письмах часто дает советы не быть рабом правила, относиться к нему просто и, если можно так выразиться, по-хозяйски:

«Всячески избегать надо формальности в молитве. Пусть это всякий раз будет делом обдуманного свободного решения, и совершать его с сознанием и чувством, а не кое-как. На случай надо уметь сокращать правило. Мало ли в семейной жизни случайностей?.. Можно, например, утром и вечером, когда нет времени, прочитать на память только молитвы утренние и на сон грядущим. Можно даже и их не все читать, а по нескольку. Можно совсем ничего не читать, а положить несколько поклонов, но с истинною сердечною молитвою. С правилом должно обращаться с полною свободою. Будьте госпожа правила, а не раба. Раба же только Божия, обязанная все минуты жизни посвящать на угождение Ему» (Письмо 41 к М.Д. и ее мужу)^[1].

Обратите внимание: святитель призывает не к анархии в молитве, а пытается вырвать своего адресата из плена механической молитвы, в которую мы все временами сползаем! Что значат слова «все минуты жизни»? Это значит, что молитва не ограничивается правилом утренним или вечерним: она обнимает весь день христианина.

Молитва не должна ограничиваться правилом утренним или вечерним: пусть она обнимает весь день христианина

Об этом святитель-аскет без устали твердит разным лицам, поучая, что истинная молитва постоянно струится в сердце. Это не только слова молитвенные, но и страх Божий, и духовные созерцания, все, что питает память Божию. Не нужно думать, что это лишь удел святых да монахов. Очень даже нет!

• Моешь посуду – подумай: «Господи, очисти мою скверну, как я очищаю грязь с этой посуды». Помолись так некоторое время – и умилишься, и сосредоточишься, и придешь в покаянный настрой.
• Сидит продавец на кассе, нет клиента – подумай: «Господи, даруй мне совершить добрую куплю в жизни сей», – и суетные бесовские призраки сразу опалятся и отбегут.
• Доктор на приеме хоть несколько раз в уме произнеси: «Господи, исцели и мои страсти душевные и телесные», – и низведешь благодать к себе.
• Учитель в школе, когда дети заняты, помолись как-нибудь так: «Господи, научи и меня, как спастись!»
• Сидишь за рулем – также настрой себя: «Господи, управь путь мой в Царствие Небесное».

Так при любом деле можно привести себя к созерцанию, от бытовых вещей подняться к Небесам, молиться и усваивать себе память Божию. Вот чему учит святитель Феофан и другие святые. Тогда правило утром и вечером становится только начальным и финальным аккордом дня, а основная симфония играется между ними. А мы умудрились оставить только эти два аккорда в нашей молитве, а все остальное исключили. Конечно, когда ты весь день молился, а в конце дня от усталости уже не смог одолеть правило целиком – тут беда небольшая. А мы и в течение дня как попало живем, и правило для нас превращается в духовную формальность.

Против такого формального подхода и вооружается святитель Феофан:

«Читание молитв по книжке много рассеивает. Лучше на память заучить их. Равно перелистывание… тоже должно рассеивать внимание» (Письмо 39 к супругам N).

Поэтому святитель-затворник подытоживает:

«Не нужны Ему ни наши поклоны, ни наши многословные молитвы… Вопль из сердца краткий и сильный, вот что доходно!..» (Письмо 42 к М.Д. и ее мужу).

Вот оно как! «Краткий и сильный вопль». Любой человек, который пользовался дрелью, знает, что проще просверлить маленькое отверстие, чем большое. Поэтому, когда необходимо просверлить отверстие большого диаметра в твердом материале, сначала используют небольшое сверло и делают хотя бы маленькое отверстие, а потом уже рассверливают дырочку до нужного размера.

Молитвенный труд в этом похож на работу слесаря. Действительно, проще «просверлить» толщу хлама на сердце маленькой молитвочкой. Когда непрестанно повторяешь короткую молитву, ум быстрее собирается в одну точку, становится настоящим сверлом и проникает вглубь сердца.

Когда непрестанно повторяешь короткую молитву, ум быстрее собирается в одну точку

Мысленные образы, которые всевает враг, при этом гораздо легче обойти, также более свободно ум пренебрегает и собственными построениями фантазии.

Отцы говорят о многих коротких молитвах, например святитель Феофан Затворник часто советует в течение дня повторять разные прошения из седьмой вечерней молитвы святителя Иоанна Златоуста (24 прошения на каждый час ночи и дня). Или в другом месте он рекомендует обратить в своеобразные молитвенные воззвания прошения сугубой ектении. Примерно таким образом:

1. День сей весь совершен, свят, мирен и безгрешен даруй мне, Господи (или вечер, или нощь)!
2. Ангела мирна, верна наставника, хранителя души и тела моего, даруй мне, Господи!
3. Прощение и оставление грехов и прегрешений моих даруй мне, Господи!

Ну и так далее.

Но самой простой и эффективной молитвой в этом случае оказывается молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». Это сверло – не китайский ширпотреб. Сверлит оно от всей души.

После того как сердце умягчилось поклонами и Иисусовой молитвой, совсем другой вкус и оттенок приобретут давно знакомые молитвы вечернего или утреннего правила или другие молитвы «большего диаметра».

Главное – не забывать необходимое условие любых молитв: чувство покаяния и собственного недостоинства. Любая молитва – это просьба о помиловании. А просят об этом осужденные преступники. Такие мы и есть перед лицом Божиим.

Насколько правильно совершается молитва, легко судить после ее завершения. Плод молитвы – тихость ума, мир, любовь и прочее по апостолу (см.: Гал. 5: 22–23). Но главный индикатор – один, все тот же, его особо выделяет святитель Феофан:

• «Страх Божий и болезнование, или сердце сокрушенно и смиренно, суть главные черты настоящей внутренней молитвы и проба всякой молитвы, по коим надо судить, должным образом идет наша молитва или не должным» (Письмо 83 к супругам N).
• «Без покаянных чувств – молитва не в молитву. Так и пишите ее как не бывшую. Молитва без сих чувств есть то же, что – выкидыш мертвый» (Письмо 48 к М.Д. и ее мужу).

Без покаянных чувств – молитва не в молитву

Ну, и наконец, самое драгоценное:

«Если кто не отходит от молитвы осужденником, достойным всякой кары от Господа, то такой отходит от нее фарисеем» (Письмо 40 к М.Д. и ее мужу).

После правильной молитвы каждый, даже вроде бы небольшой, грех небывало поражает совесть. Душа настраивается на таинственную связь с Богом, поэтому любое необдуманное слово или поступок ранят сердце. Это и есть то самое «болезнование», о котором говорит Преосвященный Феофан.

Если в обычные дни мы ленимся проходить этот молитвенный путь, то хотя бы в Великий пост встанем на его тропу. Глядишь, за семь недель поста так втянемся, что и после Пасхи добрый навык никуда не уйдет. Если уж мы без сил после рабочего дня, не будем совершать обычные вечерние «тараторки», а, как советует святитель, лучше положить несколько поклонов «с искреннею сердечною молитвою». Главное – в течение дня иметь память Божию и стараться творить внутреннюю молитву, когда только есть возможность. Тогда молитва сама освободит для себя время и утром, и вечером.

Молящийся глубоко и внимательно начинает по-другому видеть себя и свои искушения. Я думаю, ни для кого не секрет, что бесы бесконечно нападают на нас. Они, конечно, хитрейшие создания и настоящие психологи. Только свое знание человеческой природы они употребляют на зло. Самое простое – нападать на каждого с его слабой стороны. Зачем что-то изобретать, когда проще всего гневливого ввести в раздражение, гордеца – в тщеславие, чревоугодника – в обжорство. Но когда человек начинает следить за собой и вооружаться в молитве против козней, как, например, происходит в пост, в ход идут и другие всевозможные средства. Зачастую искушение приходит с той стороны, откуда не ожидаешь. Когда, например, чревоугодник мужественно сопротивляется своей основной страсти, тут, откуда ни возьмись, на него сваливается уныние – и он пропал. Сразу и духом падет, и объестся, и поропщет. Особенно все это «прилетает» нам, когда уже показалось, что в чем-то мы добились успеха и стали менеджерами страстей и добродетелей 4-го уровня. Тут для смирения Господь нам попускает упасть лицом в грязь. Поэтому очи наши сердечные должны быть обращены во все стороны, потому что враг наш ходит, как голодный лев (1 Пет. 5: 8).

Чем дольше живешь церковной жизнью, тем больше понимаешь, что наши грехи – это не надпись карандашом в тетради: стер и пошел дальше. И грехопадение – мистика, и исцеление от греха – тоже мистика. И даже когда ты покаялся от всей души и внутренне удостоверился, что грех прощен, – не может быть успокоения, так сказать, «гарантийного». Будущее – неизвестно. Грех прощен – это да. Но любой грех растлевает душу. А что с этим растлением? Восстанавливается ли душа после покаяния в первозданной целостности и целомудрии, или на ней остается шрам? В пользу последнего говорят, например, каноны, согласно которым после некоторых грехов человек не может стать священником. И если рубец действительно есть, то на что тогда похожа моя душа, вся изрезанная похотями и зашитая благодатью Божией? Правильно, на Франкенштейна. И когда спустя годы чувствуешь смрадный запах давнишних грехов, то понимаешь, что Бог не поместил тебя под купол безгрешности и ты все равно подвержен нападкам и всегда можешь пасть.

Когда в пост начинаешь усердно молиться, то дверь за дверью открывается в сердце – и чего только не увидишь. Как будто разворачиваешь капустные листы, а там, внутри, может быть не только белоснежная кочерыжка, но и источенное червями гнилье.

Не без этого видения не может быть и покаянного вопля. Следовательно, мы нуждаемся в такой великопостной экскурсии, какими бы опасностями она нам ни грозила. Итак, возьмемся за труд. Нелегкое дело предстоит, потому что броня нашего сердца – прочнее стали. Но и инструмент, который предлагают святитель Феофан и другие отцы, – крепчайший. Главное – взяться и работать Господа ради.