Православная Европа. Статья 1
Православная Дания: люди и судьбы

Сайт «Православие.Ру» предлагает серию публикаций Сергея Мудрова, посвященных судьбам Православия и православных в Западной Европе. Материалы для статей были собраны во время поездок по странам Евросоюза. При этом особое внимание автор уделяет конкретным живым проблемам, возникающим сегодня у православных людей на Западе.

Церковь св. Александра Невского

Так что в Копенгаген я летел со спокойной душой, любуясь облаками, красочно освещенными лучами заходящего солнца. В аэропорту обменял евро на кроны: Дания остается одной из немногих стран «старого» ЕС, не вошедшей в еврозону.

Справка. Королевство Дания – страна, расположенная на полуострове Ютландия и более чем 400 островах Северного и Балтийского морей. Конституционная монархия. Площадь – немногим более 43 тыс. км². Население – около 5,5 млн человек. Официальный язык – датский. Столица – город Копенгаген. Большая часть верующих – лютеране.

Копенгаген

Из копенгагенского аэропорта на поезде я доехал до станции Ёстепорт, а оттуда, ориентируясь по карте, пошел в сторону улицы Брэдгэйд, где расположен собор.

Русская церковь оказалась довольно плотно вплетена в окружающие ее дома. Это типично для Запада, где каждый клочок земли ценится чуть ли не на вес золота.

Отец Сергий принял меня приветливо и радушно. Время уже было позднее, так что не долго думая мы отложил все «разговоры» до завтра, и я отправился спать.

Воскресное утро. Копенгагенская церковь благоверного князя Александра Невского. К началу чтения часов людей немного, но затем прихожане все более и более заполняют храм. Отец Сергий служит на церковнославянском, отдельные ектении произносит на греческом.

Отец Сергий, служивший до отъезда в Европу только в России, столкнулся на Западе с новой и практически неизвестной для него православной жизнью.

– Да, я увидел огромные отличия, – подчеркивает он. – В первое время это были сплошные открытия. Здесь я заметил некую семейственность, непосредственность и близость в отношениях между священником и прихожанами, да и между самими прихожанами. Как, впрочем, и между мирянами и архиереем.

– Пришлось ломать многие стереотипы, – замечает мой собеседник. – Все-таки десять лет до этого я прослужил внутри другой системы. Были и трудности в первое время, но прихожане, слава Богу, помогали мне их преодолевать. Все-таки здесь, в Европе, приняты выборно-демократические (хотя мне не очень нравится это слово) принципы приходской жизни. Церковная власть в основном делегирована приходскому совету. Общеприходское собрание, собирающееся ежегодно, играет основную роль. Каждый месяц проходят заседания приходского совета. При этом в церковном совете каждый отвечает за свой определенный участок: издательство, хозяйственные вопросы, технические нужды и т.п. В России ведь как было? Начинаешь ремонт храма – и тут же приходится обивать пороги в офисах директоров, банкиров, бизнесменов, чтобы найти деньги. Львиную долю времени отнимает сама стройка. Здесь же всем занимаются специалисты. Причем совет – это не какой-то пожизненно выбираемый орган. Каждый год проходят выборы, кто-то остается на прежней должности, кто-то переизбирается. Это предотвращает разделение прихода на различные «партии».

Говорить о численности прихода всегда не просто. Тема эта может быть болезненна для священника; иногда под рукой нет точных цифр, да и не в количестве, наверное, главное.

Вот и отец Сергий отметил, что так называемый «список прихожан» не обновлялся в течение многих лет. В то же время число прихожан, регулярно посещающих богослужения, колеблется от ста до двухсот человек. Число тех, кто приходит примерно раз в месяц, достигает пятисот человек. На пасхальных богослужениях, ко времени совершения крестного хода, собирается две–три тысячи. Правда, к концу пасхального богослужения число молящихся уменьшается до двухсот человек.

По словам отца Сергия, приход немного рос в начале 2000-х годов: Дания тогда более охотно принимала иммигрантов из православных стран. А до этого приход был еще больше: в церковь ходили сербы (до тех пор, пока, не без помощи предыдущего настоятеля священника Алексия Бирона, они не основали собственный приход). Тем не менее община отца Сергия сохраняет свой многонациональный характер. Здесь по-прежнему бывают сербы, приходят греки, болгары, грузины, македонцы.

– Формально, если судить по списку прихода или по той телефонной книге, что у меня в компьютере, большинство прихожан – русские, – отмечает отец Сергий. – Но фактически бывает (я стал это особенно замечать на службах в будние дни), что стоят в церкви один-два русских и пять-шесть греков, болгар, грузин, македонцев. Балканские народы более постоянны в посещении церкви. У русских (я особенно отчетливо заметил это здесь) проявляется такая тенденция: человек выпадает из церковной жизни на несколько месяцев, потом снова появляется, начинает ходить, участвует в приходской жизни. Картина, конечно, не очень радостная.

Впрочем, а не так ли волнообразна вся жизнь значительной части русской эмиграции? Переживания, материальные лишения, боязнь депортации у нелегалов, страх потерять пособие или зарплату у тех, кто как-то устроился. Может быть, приходу стоит опираться и на датчан, перешедших в Православие? Правда, на службе я заметил очень немного людей с датской внешностью. Что это – случайность или закономерность?

– Был такой период, когда мы принимали в Православие по трое-пятеро датчан, – делится своими воспоминаниями отец Сергий. – Но обычная «норма» – один-два человека. Бывает так, что люди приходят, потом видят, что это не их путь, и уходят. Когда датчане интересуются Православием, мы их предупреждаем: Православие – это не только чудеса, не только Иисусова молитва, но еще и повседневная жизнь с постами и молитвенными правилами. Так что самые стойкие у нас и остаются.

– Ну, а что приводит датчан к Православию? – интересуюсь я.

– Наверное, главное в том, что Господь призывает. Верующее сердце это чувствует. В Дании сейчас среди протестантской молодежи заметны некие духовные искания. С другой стороны, многие лютеранские храмы пустуют, на богословский факультет университета недобор. Не хотят молодые люди идти, хотя профессия священника в Дании не очень-то обременительная и достаточно высокооплачиваемая.

Но все равно число датчан от общего количества прихожан крайне незначительно. Развитие собственно датского Православия идет крайне медленно, хотя существуют различные книги, изданные на датском языке еще в начале XX века. А между тем я не видел ни одного православного датчанина во втором поколении. Вот разве что в Швеции живет одна датско-шведская семья, и их взрослый сын тоже православный. Но это скорее исключение, чем правило.

Слова отца Сергия меня немного шокируют. Как же так? Молодые люди принимают Православие, делают осознанный, хорошо обдуманный выбор, а их дети все равно становятся протестантами…

– Да, получается так, – разочаровывает меня отец Сергий. – Потому что если в детстве не дается соответствующее воспитание, то потом уже среда берет свое. Да и вообще, непросто у нас с датчанами. То ли скандинавская ментальность сказывается, то ли еще какие-то причины. Но владыка Марк, например, очень осторожен, если к нему обращаются датчане, желающие стать православными священниками.

Справка. В Александро-Невской церкви Копенгагена периодически (как правило, раз в месяц) служатся литургия и вечерня на датском языке. Большую работу по переводу и редактированию текстов богослужений проделали прихожане Церкви Андреас Розен Расмуссен и Ольга Зорина. Несколько лет назад от прихода отделилась датскоговорящая группа под руководством Поля Себбелова. Поль Себбелов стал священником Константинопольского Патриархата. Его община существует в Копенгагене по сей день.

– О, Поль Себбелов был у нас довольно активным прихожанином, хотя у него намечалась некая тенденция к «опротестантиванию» Церкви, – говорит отец Сергий. – Он также полагал, что наш приход должен входить в юрисдикцию Парижской митрополии Константинопольского Патриархата. Затем Поль опубликовал статью, что РПЦЗ, мол, не является канонической. Я написал ответ и одновременно с этим сказал: если вы не считаете нас канонической юрисдикцией, то почему же к нам ходите и причащаетесь? Поль истолковал мои слова как отлучение от причастия, дал большое интервью одной газете, заявив, что против него организовали гонения. И ушел, даже не удостоив личной беседы.

Помимо прихода Поля Себбелова и двух русских приходов, в Копенгагене действуют уже упоминавшийся сербский, а также греческий приходы. Сербский священник активно ездит по стране: сербского населения в Дании больше, чем русского. Греческий священник приезжает в Копенгаген всего несколько раз в год. В других городах, за исключением Орхуса, постоянно действующих русских православных общин нет.

Отец Сергий заметил, что отношения с православными других юрисдикций, а также с протестантами и католиками у него вполне дружественные, «хотя в так называемом экуменизме мы не участвуем».

– Интерес к Православию у датчан, конечно, есть, – подчеркнул отец Сергий, – но, если говорить о будущем, мы можем надеяться только на то, что молодое поколение освободится от тисков протестантской психологии, которая сильно влияет на мировоззренческий выбор.

Вечером за любезно предложенным ужином мы еще долго говорили с отцом Сергием, причем не только о Дании. Я с интересом слушал рассказы о его поездках в Африку и Латинскую Америку. Мне, как любителю путешествий, хотелось больше узнать о тех далеких континентах, на которых побывал русский батюшка из Копенгагена.

Путь к Православию

Андреас Розен Расмуссен

Андреас, молодой человек 30-и лет, принял Православие в июне 2001 года. Сын лютеранского священника, выпускник богословского факультета Копенгагенского университета. Казалось, его карьера определена на многие годы вперед. Может быть, даже до конца жизни. Но пути Господни неисповедимы. Предполагаемое рушится и остается в прошлом. Взамен приходит новое – чистое и совершенное.

Как-то Андреасу попал в руки православный журнал на датском языке. Внимание начинающего богослова привлекли опубликованные в нем статьи. Журнал стал той крохотной искоркой, из которой разгорелось пламя интереса к Православию. Андреас потянулся к книгам православных авторов: он читал епископа Каллиста (Уэра) и митрополита Антония (Блума). Следующим шагом стало посещение богослужений в Александро-Невской церкви. Молодой человек приходил, смотрел, старался понять.

– Я хорошо запомнил мое первое православное богослужение, – говорит Андреас. – Это было вечером, в будний день. Церковь почти пустая, полумрак, горящие свечи; люди серьезны и сосредоточены на молитве. Сокровенная атмосфера молитвы произвела на меня очень глубокое впечатление… Внутренне я понимал, что мне необходимо стать православным, что я не могу идти назад, не могу останавливаться на полпути.

По словам Андреаса, известие о переходе в Православие шокировало его семью. Возникли трения; дискуссии порой принимали слишком эмоциональный характер. Родители Андреаса немного успокоились только тогда, когда их сын женился.

– Наверное, они боялись, что я стану монахом или уеду в Россию. Не знаю. Но сейчас все гораздо проще. Думаю, что мой переход в Православие привнес немало ценного в нашу жизнь. Например, раньше в нашей семье не молились перед едой, сейчас молятся. Мы также можем больше говорить о вере и христианстве.

Отвечая на мой вопрос о будущем Православия в Дании, Андреас заметил, что «духовная жизнь лютеранства очень суха, многие люди ею разочарованы. Поэтому есть надежда основать новые православные приходы. Но для этого необходимо более широко использовать датский язык».

Кстати, у Андреаса подрастает сын. Родители намерены воспитывать его в Православии. Может быть, сын Андреаса станет радостным исключением из того печального правила, о котором говорил отец Сергий – практически полное отсутствие православных датчан во втором поколении. Хочется на это надеяться. И, кажется, в это можно верить.

В отличие от Андреаса, 37-летняя Карин Кристенсен воспитывалась в неверующей семье. Ее родители были атеистами. Тем не менее, Карин верила в Бога.

– В детском саду воспитательница была очень религиозная, она много нам рассказывала о Боге. Вот так это и стало частью моего мировоззрения, – говорит Карин.

Карин Кристенсен

– Я прочитала «Братьев Карамазовых», и мне захотелось поехать в Россию, – говорит моя собеседница. – Собиралась еще в 1990 году, но отец был очень против, он считал, что в России тогда было опасно. Но все-таки мое желание не прошло, я даже стала учить русский язык. Я прожила в Париже полтора года, там познакомилась с русскими.

Первый раз Карин попала в Россию в 1994 году, поехав в Петербург. На дворе стоял февраль, лютовала зима, и, как говорит Карин, уже в аэропорту ее поразил автобус:

– Было очень холодно, лед на окнах внутри автобуса… Я это хорошо запомнила. Мне было трудно в Петербурге, я тогда плохо говорила по-русски, ни с кем не знакомилась и чувствовала себя очень одиноко. Но все равно хотела остаться.

Кстати, первый раз на православную службу Карин пошла в Париже – в собор Александра Невского, что на улице Дарю. Но неизгладимое впечатление на нее произвело пасхальное богослужение в Петербурге:

– Я помню очень много свечей – в них казалось так много жизни! И пение, и аромат каждения – все было так отлично от протестантских богослужений, где основной упор сделан на проповедь. Еще меня поразило то, что не обязательно надо сидеть, а все более свободно.

Удивительная мысль! Мы, порой, с долей зависти рассуждаем о богослужениях на Западе, где прихожане во время службы сидят. А вот западный человек видит радость и свободу в том, что сидеть на службе необязательно!

В 1996 году Карин поехала в Москву, прожила здесь четыре года, работая в шведской фирме. Ее подруга Людмила иногда возила Карин в Троице-Сергиеву лавру. Так коренная датчанка прикоснулась к великим святыням Русской Церкви. В июле 2000 года она крестилась, став православной. Вернувшись с Данию, Карин присоединилась к числу прихожан Александро-Невского собора в Копенгагене.

– Я надеюсь, конечно, что будет больше датчан обращаться в Православие, – заметила Карин. – Мне бы и самой хотелось переводить литературу с русского языка, – скромно добавила она.

Она имела в виду литературу богословскую и литургическую, могущую послужить хорошей основой для дальнейшей миссии среди датчан.

Орхус

Галина Нильсен

Галина приехала в Данию из Нижнего Новгорода в 2001 году, выйдя замуж за датчанина.

– У меня была такая ситуация, что мне нужно было хоть куда-то уехать, увезти своего сына. В Дании у меня жила знакомая, она и посоветовала: выходи замуж, здесь все твои проблемы решатся. Конечно, все оказалось не так, как думалось. Сына я так и не увезла, живу здесь с дочерью. Муж умер в 2006 году.

Галина ехала в Данию, уже будучи верующей, воцерковленной. Поэтому вопрос о том, ходить или не ходить в церковь, у нее не возникал. С первых дней Галина включилась в жизнь орхусской общины, а в 2006 году была избрана старостой. В орхусском приходе своего священника нет, богослужения совершает батюшка Московского Патриархата из Копенгагена. Литургии служатся, как правило, раз в месяц – в помещении протестантской церкви, арендуемом специально для этих целей.

– Конечно, все это влияет на духовную жизнь, – говорит Галина, – тяжело без причастия столько времени. А в Копенгаген ездить дорого.

Означает ли это, что жизнь в приходе едва теплится и сам он находится под угрозой исчезновения?

– О нет, жизнь в приходе изменилась колоссально за последние несколько лет, – утверждает Галина. – Например, в 2001 году на богослужения приходило 5–6 человек. На Пасху и Рождество – 20–25. Сейчас на службы ходит постоянно 30–35 человек, а в праздничные дни бывает более сотни… У нас идет настоящая приходская жизнь. Мы вместе делим беды и радости. Мы молимся вместе, сопереживаем, помогаем друг другу. В том числе материально.

Конечно, в Орхусе и его окрестностях живет намного больше православных (по крещению) христиан, чем число тех, кто посещает церковь (в основном русские и украинцы). Приход ведет миссионерскую работу через Русское общество, заявляет о себе через языковые школы. Люди иногда откликаются, приходят на службы. Но для большинства, как и в России, путь в Церковь лежит через проблемы и тяжелые жизненные обстоятельства.

– Атмосфера у нас очень теплая. К нам приезжают из других городов, за 200 километров. Датские мужья принимают Православие, – подчеркивает Галина Нильсен.

С другой стороны, Дания – страна крайне секулярная. Для многих датчан религия – это «пережиток прошлого». Мне, конечно, сложно судить о том, насколько искренни стремления датчан, женившихся на русских девушках, стать православными. Но ведь есть, наверное, люди другого склада, на которых любое упоминание о вере действует, как красная тряпка на быка.

– Да, проблемы возникают, – соглашается со мной Галина. – Есть и непонимание. Одну женщину, к примеру, муж с пасхального богослужения чуть ли не за шкирку забрал. Моя знакомая рассталась со своим другом, так как он сказал, что таким религиозным людям не стоит строить семейную жизнь. Дело порой доходит до разводов.

– Вообще мы и датчане – очень разные люди. Но чему-то хорошему надо и у датчан учиться, например, их доброте. Хотя по-настоящему интегрироваться в датское общество непросто. Но я обрела здесь душевную гармонию в жизни нашего прихода. А это редкость даже для России, – подчеркнула Галина.

Встреча с Галиной Нильсен была последней за время моей короткой поездки в Данию. По дороге в орхусский аэропорт я много размышлял о том, как люди, покинувшие Родину, трудятся на благо Церкви, сея семена православной веры там, где они так необходимы. И приходское служение отца Сергия, и работа Галины Нильсен, да и добровольное миссионерство коренных датчан Андреаса и Карин – все это, соединенное вместе, сплетает чудесную лестницу, ведущую людей к познанию истины, к самому Богу.