Что такое раскол?

Грех противления законной власти крайне тяжел, по словам пророка Самуила: «якоже грех есть чарование, тако грех есть противление: и якоже грех идолопоклонение, тако грех непокорение» (1 Цар. 15: 23).
Епископ Виссарион (Нечаев)^[1]

События последних лет наглядно показывают нам, какие горькие последствия для Церкви имеет грех раскола и попытки его легализации.

Почему люди отказываются видеть свое раскольническое состояние? – Потому что многие просто не знают, что такое раскол

Мы видим чудовищную раздвоенность сознания, когда принявшие в общение украинских раскольников говорят, что никакого «Киевского патриархата» не существовало (и это правда!), а принятые ими служат панихиды по «патриарху Владимиру» (Романюку).

Почему люди отказываются видеть свое раскольническое состояние? Помимо духовных причин, судить о которых надлежит пастырям, дело еще и в том, что многие просто не знают, что такое раскол.

В этом мы и предлагаем разобраться.

Первое определение раскола находится в правиле 1 святителя Василия Великого:

«Раскольниками [древние называли] разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных и о вопросах, допускающих уврачевание».

В качестве примера святитель Василий приводит «кафаров, енкратитов, идропарастатов, и апотактитов», – все они не только откалывались от Церкви, но и держались некоторых еретических мнений.

Во втором смысле раскольники описываются правилами 13–15 Двукратного Собора:

«Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отсупити от общения со своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в Божественном тайнодействии, но прежде собораннаго оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый Собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии».

Обобщая эти два определения, знаменитый иерусалимский патриарх Досифей (Нотара) говорит, что первое описывает расколо-еретиков, а второе – раскол «чистого отступничества». Общее же между ними то, что «всякий раскол имеет ослушание»^[2]. Это подтверждает и авторитетный канонист священноисповедник Никодим (Милаш):

«…раскол состоит в отказе некоторых лиц в послушании законной иерархии… за раскол [канонические правила] подвергают духовных лиц извержению, а мирян, следующих расколу, отлучению»^[3].

Такое, подтверждаемое многими случаями церковной практики, определение ставит перед нами следующие вопросы:

1. В чем именно должно состоять послушание законной иерархии?
2. Кто именно представляет собою законную иерархию?
3. Какие последствия с точки зрения пребывания в Церкви имеет впадение в раскол?

Область послушания

По существу, ее задает уже вышеозначенное правило святителя Василия, говорящее о «мнениях о предметах церковных». Более подробно описать это довелось российскому Синоду в постановлении 1721 года.

Постановление говорит, что помимо вещей, для христианина обязательных, и других, для христианина неприемлемых, есть еще и третьи вещи – средние^[4]:

«Средние же вещи отсюда познаются: аще что от Священных Писаний и важных в Церкви святой соборов и от известных преданий древних ни узаконено, ни отвержено».

Именно такие средние вещи и подлежат перемене и управлению церковным священноначалием: их устанавливают и отменяют «крайние духовные пастыри, соборы или соборные правительства с изволением церковных властей».

Само это постановление ближайшей целью имело объяснить, в чем состоит старообрядческий раскол и почему книжная справа Никона была законной. Но нетрудно видеть, что и нынешние расколы, вызываемые националистическими чувствами или ревнительскими порывами, никак не могут претендовать на то, что их ослушание касается «узаконенного от Писаний и важных соборов».

Законная церковная власть

Канонические правила ясно обозначают, что внутри епархии власть принадлежит епископу. Кто стоит над епископом?

Все каноническое право пронизано принципом, который называется синодальностью

Многие ответят, что над епископом стоит патриарх. Это не совсем точно. Все каноническое право пронизано принципом, который называется синодальностью, и сводится к тому, что суждения на уровнях больших, чем епархия, выносятся не единолично (Апост. 34):

«Но и первый [из епископов области] ничего да не творит без рассуждения всех».

Важно подчеркнуть, что правила предполагают участие всех епископов, а не всех верных вообще.

В тех Церквах, где главой является митрополит (например, в Польской Церкви, в Церкви Чешских земель и Словакии, а также де-факто в Церкви Кипра, хотя ее предстоятель носит титул архиепископа), решения принадлежат Собору епископов митрополии.

В патриарших Церквах над митрополитами стоит еще патриарх и его синод или полный Архиерейский Собор (ср.: I Всел. 6, IV Всел. 9 и пункты 5, 6, 17 главы III Устава РПЦ). До создания стройной системы патриархатов митрополиты судились соседними митрополитами – так, чтобы принцип синодальности не был нарушен (III Всел. 1, ср.: Карф. 11).

Наконец, над патриархами и всеми Поместными Церквами стоит Церковь Вселенская. Как пишет святитель Мелетий (Пигас), патриарх Александрийский,

«патриарший престол не подчиняется никому иному, как только Кафолической Церкви»^[5].

Этот принцип распространяется на все Церкви, и, вопреки утверждениям римо-католиков, в первом тысячелетии (пока запад был православным) первенство Римской кафедры восточными и большинством западных отцов рассматривалось именно в рамках данного принципа.

Так, блаженный Августин, рассказывая о суде римского папы Мильхиада и его синода над донатистами, говорит:

«Положим, те епископы, которые в Риме осудили вас, были плохими судьями; но ведь остается всеобщий Собор всей Вселенской Церкви, где можно было бы судиться с этими самыми судьями, с тем, чтобы, если обнаружится, что они судили плохо, отменить их приговор»^[6].

Судебное дело патриарха Никона передает показательную историю^[7]. Восточные патриархи спросили Никона: «Кто судит епископа – и кто патриарха?». Никон ответил: «Епископа – двенадцать епископов, а патриарха – вся вселенная! [т. е., очевидно, вся Вселенская Церковь]». Но именно этого ответа восточные патриархи и ждали! Услышав это, они тут же обвинили его в единоличном осуждении епископа Павла Коломенского. Следует заметить, что сами два патриарха, судившие Никона, позаботились о согласии еще двух других патриархов, так что Никона судила практически «вся вселенная» (включая, кстати, и русских епископов).

То, что на патриарха трудно «найти управу», и стало одной из причин упразднения в России патриаршества и учреждения Синода. «Духовный регламент», определивший жизнь Российской Церкви на двести лет, выражался довольно откровенно^[8]:

«От чего деется, что на злаго таковаго единовластителя нужда есть созывати Собор Вселенский, что и с великою всего отечества трудностию, и с не малым иждивением бывает, и в нынешния времена (когда восточные Патриархи под игом Турским живут, и Турки Нашего Государства вящше, нежели прежде опасаются) отнюдь мнится быти невозможно».

Архиерейский Собор для Поместной Церкви является высшей инстанцией, а над ней стоит только мнение всей Вселенской Церкви

Итак, Архиерейский Собор для Поместной Церкви является высшей инстанцией, а над ней стоит только мнение всей Вселенской Церкви. Таким образом, для канонической территории РПЦ законной церковной властью являются наши епископы, которые не осуждены ни Архиерейским Собором, ни совокупным решением Поместных Церквей. Напротив того, осужденные епископы и бывшие епископы вроде Филарета (Денисенко), Диомида (Дзюбана), а недавно и Симеона (Шостацкого), уже не имеют никакой канонической власти, став раскольниками.

Последствия раскола

Первое и наиболее очевидное последствие раскола – раскольник отпадает от Церкви.

«Не обольщайтесь, братья мои! Кто следует за вводящим раскол, тот не наследует Царствия Божьего», – предупреждает священномученик Игнатий Богоносец еще в начале II века (Фил. 4).

Ученик ученика апостолов, священномученик Ириней Лионский, говорит:

«Христос рассудит тех, которые производят расколы, – не имеющих любви к Богу и заботящихся больше о собственной выгоде, чем о единстве Церкви, по маловажным и случайным причинам рассекающих и разрывающих великое и славное тело Христово»^[9].

Очень ярка проповедь святителя Иоанна Златоуста:

«Итак, я говорю и свидетельствую, что производить разделения в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси… какой геенны заслуживает тот, кто закалает самого Христа и рассекает на части? Ужели – этой, какой грозят нам? Мне кажется, что какой-нибудь другой, еще более ужасной»^[10].

Соответственно, молитва (и тем более – евхаристическое общение) с раскольниками воспрещается. Вопрос о наказании за вступление в молитвенное или литургическое общение с раскольниками в канонах обособленно не рассматривается, однако данная ситуация является частным случаем более общей – молитвы или евхаристического общения с отлученными от общения и изверженными из сана:

• Апост. 10: «Аще кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковый да будет отлучен».
• Апост. 11: «Аще кто, принадлежа к клиру, с изверженным от клира молитися будет: да будет извержен и сам».
• Антиох. 2: «Если… кто из епископов, пресвитеров, диаконов или кто-либо из клира окажется сообщающимся с отлученными от общения, да будет и сам вне общения церковного как производящий замешательство в церковном чине».

Нарушение апостольского завета – вступление в общение с раскольниками – привело к нынешним неурядицам в мировом Православии

Мы видим, что именно нарушение этого апостольского завета – вступление в общение с раскольниками – привело к нынешним неурядицам в мировом Православии. С другой стороны, доведенный до крайности, принцип не-сомоления с еретиками и раскольниками нередко используется для оправдания новых расколов.

Так, порой можно услышать: «кто молится с еретиком – сам еретик!» или «кто молится с раскольником – сам раскольник!». Принцип этот звучит соблазнительно просто – и все же он неверен.

Обратившись к Апостольским правилам 10 и 11, мы увидим, что в этих правилах, с одной стороны, говорится о том, что виновный должен быть «отлучен» и «извержен», а с другой – перед этими словами стоит повелительное «да будет», что в каноническом праве указывает на необходимость вынесения законного решения соответствующим церковным судом.

Второе правило Антиохийского Собора дает основания разорвать общение с вступившим в общение с раскольниками или еретиками епископом, но при этом вина вступившего в общение с отлученным формулируется как «произведение замешательства в чине церковном», а отнюдь не «раскол». Заметим, что в правиле 3 Антиохийского Собора точно такой же формулировкой («бесчиние») названа ситуация, когда пресвитер или диакон покинул приход и не возвращается по требованию архиерея; а в правиле 13 – священнослужение и устроение церковных дел епископом в другой епархии без согласия ее архиерея. Очевидно, что эти случаи никак не могут быть приравнены к расколу.

Приведем один показательный пример: святитель Амвросий Медиоланский писал в защиту Максима Киника, называя его епископом Константинополя^[11]. Между тем всего год спустя Второй Вселенский Собор постановил, что Максим не только не епископ, но никогда и не был епископом, оставаясь мирянином и раскольником (причем в расколе он был с одним из величайших архиереев – святым Григорием Богословом).

Защищая Максима, святитель Амвросий, безусловно, допустил ошибку. Но не будет ли слишком смело говорить, что он отпал в раскол?

Таким образом, при всей суровости канонических санкций за сомоление с еретиками и раскольниками, они не вызывают «цепную реакцию». По этой причине Русская Церковь, по правилам ограждаясь от общения с сослужившими раскольникам, справедливо сохраняет общение с теми Поместными Церквами (и даже отдельными иерархами), которые сослужат этим сослужившим (не имея общения с самими раскольниками).

Архиепископ Елпидофор (Константинопольский патриархат) в сослужении митр. Иосифа (Антиохийский патриархат), еп. Иринея (Сербский патриархат), митр. Тихона (Православная Церковь Америки). Октябрь 2021 года^[12].

О разделениях

Следует заметить, что порой «расколом» расширительно называются и такие ситуации, когда обе разделенные стороны остаются в единой Церкви.

Так, в славянском переводе Карфагенского правила 114 спор между епископами Рима и Александрии называется «расколом»^[13], хотя все византийские толкователи в один голос называют его лишь разногласием. Святитель Игнатий (Брянчанинов) называет раскольниками единоверцев (то есть членов Церкви, служащих по дониконовскому обряду с разрешения Синода) и «Церкви, находящиеся в ведомстве главных священников» (то есть приходы в военных частях)^[14]. Понятно, что здесь он имеет в виду непослушание таких приходов епископам своей епархии, но не Церкви в целом.

Таким образом, здесь на самом деле речь идет не о «расколе», а о «разделении», когда две стороны находятся в канонически ненормальном отношении: между равными нет евхаристического общения, у зависимого нет поминовения или послушания. Но по этому поводу нет решения законной церковной власти.

К числу таких разделений справедливо отнести и размежевание в нашей Церкви в довоенный период между патриархом Сергием и так называемой «правой оппозицией». Каноничность избрания патриарха Сергия была неочевидна. Когда же его место занял при явном согласии большинства епископов Алексий I, то священноисповедник Афанасий (Сахаров) отреагировал на это так^[15]:

«Никакой законной высшею иерархическою властью патриарх Алексий не осужден. <...> Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, и бывшие со мною иереи, не поминавшие митр. Сергия, узнали об избрании и настоловании патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской Поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя патриарха Алексия как патриарха нашего, что я и делаю неопустительно с того дня».

Понятно, почему святитель Афанасий здесь говорит о признании «всеми Вселенскими патриархами». Потому что совокупно они выражают голос той Вселенской Церкви, которая и служила для патриарха Алексия I, как и для любого патриарха или папы, «законной высшею иерархическою властию».

Подчинение законной церковной власти важнее любых политических разногласий

Можно только представить себе, каково было это писать епископу, претерпевшему узы за свои убеждения. Святитель Афанасий не был, собственно, в расколе. И все же, надеемся, его пример может что-то сказать тем жителям Украины, которые, увы, пребывают в расколе, о важности подчинения законной церковной власти, которое важнее любых политических разногласий.