«Да поглотит вас рай!»

Монастырь Сихастрия

Скоро отец Паисий и отец Клеопа из монастыря Сихастрия будут канонизированы. В связи с этим в Ясской митрополии меня попросили записать свои воспоминания об отце Клеопе и отце Паисии (Олару). Ведь я, вы это знаете, сначала жил там, это монастырь моей души. Там делал первые шаги на иноческом пути. Там принял монашеский постриг, в монастыре Сихастрия. Поэтому немного расскажу о годах, проведенных в его стенах. К свидетельствам других людей прибегать не буду, не буду передавать того, о чем слышал, постараюсь вспомнить об отцах сам. О наших дорогих отцах.

В монастырь Сихастрия я ходил с детства. Даже не помню, когда пришел туда в первый раз

Ну, что сказать? В Сихастрию я ходил с детства. Не помню, когда пришел туда в первый раз, но помню, что однажды жил там летом, недели две, думаю, вместе с моим двоюродным братом, в классе 8-м, лет в 15. Мы помогали монахам косить сено. Помню, как мы шли с отцами на сенокос. С нами были, насколько мне помнится, отец Нектарий и отец Антоний, недавно отошедший ко Господу. Они еще были тогда новоначальными, не знаю, приняли ли уже постриг. Это было в 1980-е годы.

Помню, меня поставили складывать сено в копны, им нравилось, как я это делаю, говорили, что копны получаются у меня кругленькими, как яйца. А я был этому научен, ведь в деревне с малых лет приходилось заниматься всем.

Архимандрит Клеопа (Илие) ​И все время, сколько я там жил, каждый вечер обязательно ходил к отцу Клеопе. Знал, что вечером отец Клеопа будет говорить с народом. Как только люди собирались внизу, у крылечка его келлии, отец Клеопа спускался и проводил для нас беседы. Говорил он по 2–3–4 часа и иногда до поздней ночи – 11–12 часов, ибо тогда еще был в силе. А когда видел, что люди начинают дремать, резко повышал голос, было у него такое обыкновение, и громко спрашивал:

– Эй! Ты слышишь, что говорит святой Иоанн Лествичник?

Все вздрагивали, начинали улыбаться, и сон как рукой снимало. А он прятал улыбку в усах и продолжал говорить.

И удивительные вещи рассказывал отец Клеопа. Мне он очень помог в то время. Я жил в Сихастрии, ходил туда летом каждый раз, когда мог. От нас до Сихастрии было 50 км, и я ездил туда на велосипеде: 50 км туда, 50 км обратно. Ездил, не упускал ни одной возможности, мчался в Сихастрию, у меня там был духовник.

Отец Клеопа читал много, знал много, но говорил так, чтобы людям было понятно

И каждый вечер к отцу Клеопе. Это было для нас утешением. Он говорил на нашем уровне, чтобы было понятно всем. Сам читал много, знал много, но говорил так, чтобы людям было понятно. Сколько же притчей он рассказывал, сколько всяких историй!

Приходя туда, я часто видел там одного старичка, фамилия его была Мэндицэ, бородатый такой, он всегда приходил, садился там и время от времени подавал голос:

– Отец Клеопа! А расскажите еще раз, как диавол обманывает людей!

И старец начинал:

– Да, ты великий богослов, – говорил он старичку Мэндицэ. – Ну что ж, давайте, расскажу вам.

И хотя у старца Клеопы каждый день было столько народу, ему это никогда не надоедало, он никогда не говорил: «Да я же говорил вам об этом вчера». Нет, всегда начинал заново рассказывать, старался снизойти до нашего уровня, чтобы доставить нам пользу.

Да, в книгах отца Клеопы нет этого интервью, но я сам слышал, когда он говорил, как диавол обманывает людей, чтобы они откладывали доброе дело на потом: «Сделаешь завтра», «Сделаешь послезавтра». О том, как происходило собрание всех бесов и каждый докладывал, как он обольщает людей. Но вы найдете все это в книгах отца Клеопы, я не хочу на этом останавливаться.

Да, он принес пользу огромному множеству людей. Наступал пост, и не было такого вечера, чтобы на скамейках перед его домом не было полно людей, дожидавшихся, когда же он выйдет, чтобы побеседовать с ними. Вы только подумайте, сколько десятков, сколько сотен людей приходили к нему и слушали его! И каждый получал пользу. То есть сколько народу он обратил к Богу! Укреплял их, воодушевлял, особенно если учесть, что все это было в коммунистический период, когда кругом царил тотальный страх.

Это не значит, что сам он не был гоним. Он даже в старости писал какие-то книги, а потом сокрушался:

– Увы, их все сожгли.

Бывало, что отец Клеопа годами писал книгу, а ее у него отбирали и сжигали. Это был коммунистический период

Он по секрету отдал их на хранение отцу Варсанофию, но однажды нагрянула секуритате^[1], стала их искать, нашла и сожгла. То есть это были довольно тяжелые моменты, когда ты трудишься, может, годами, чтобы написать эту книгу, а у тебя ее отбирают. Ведь тогда напечатать ее в нескольких экземплярах никак нельзя было, это была рукопись, ее отбирали и бросали в огонь.

Да, много всего рассказывал он нам, отец Клеопа. Однажды, когда нас было поменьше, он рассказал, как однажды его схватили и увезли в Фэлтичень^[2]. Там был полицейский пост, а под ним, в подвале, была необычная тюрьма, скажем так. Его затолкали в этот застенок, бросили связанного на бетонный помост лицом вверх, а потолок был весь в электрических лампочках, самых мощных, какие были раньше, по 300 ватт, и все были включены.

Но, к счастью, об этом узнал один человек, одна женщина, которая занимала высокую должность. Она хоть и не была православной, поскольку отец Клеопа говорил, что она была еврейкой, но когда услышала, что туда бросили отца Клеопу, прибежала, вмешалась, и его выпустили. Отец Клеопа рассказывал:

– И я спросил ее, зачем она сделала это.

А она ответила:

– Батюшка, если бы тебя оставили лежать на этом бетоне сутки со всеми этими лампочками перед глазами, ты бы повредился умом. Ведь это и было их целью – чтобы ты не помнил ничего, чтобы потерял память.

Да, и Бог не оставил его. Управил так, что его оттуда выпустили. Так что он тоже прошел через все эти гонения. И это только то, о чем он рассказывал^[3].

Да, отец Клеопа. Я уже не все помню, но мне он очень помог. Однажды я пришел к нему с целой ватагой ребят: брат, двоюродный брат, двоюродные сестры, было нас там 4–5. И он глянул на нас вот так (а мы были еще детьми) и говорит:

– Ты – в монастырь. Ты – в монастырь…

Он глянул на нас (а мы были еще детьми) и говорит: «Ты – в монастырь. Ты – в монастырь…»

Всем сказал: «Ты – в монастырь». А мы, кому тогда в голову могло прийти такое – уйти в монастырь? Мы были детьми. Но потом, когда пришло наше время, мы все ушли, причем именно в том порядке, в каком он показывал на нас: «Ты – в монастырь». Как он нас перечислил, так каждый и ушел, когда пришло его время.

У старца были благодатные дарования от Бога, то есть он видел будущее задолго до того, как увидим его мы. Через него действовал Бог.

Да, отец Клеопа. Потом я поступил в Сихастрию, был там пострижен. В зимнюю пору мы учились в монашеской школе, у нас там было по несколько уроков. И когда приходил отец Клеопа, другим учителям уже не нужно было приходить, потому что он говорил часами. Когда у нас было по 3 урока, бывало, придет отец Иоанникий (Бэлан) или кто-нибудь еще, но остается не у дел, потому что отец Клеопа учил нас все 3 урока без остановки. Он всегда находил, что сказать для нашей пользы.

Помню, ходим мы по Сихастрийским холмам, косим сено (я же был и помощником эконома потом) и тут видим, как он спускается с пасеки в монастырь. Соберемся вокруг него, и батюшка начинает нам что-нибудь рассказывать. Рассадит нас на траве и рассказывает всякие премудрости из своего опыта.

Еще помню, говорил нам отец Иулиан, духовник здешний, из скита Продрому. Он 28 лет был моим духовником здесь. И вот он рассказывал о том, как поступал в монастырь, как шел пешком в Сихастрию, где настоятелем тогда был отец Клеопа. Старец был помоложе тогда, это ведь было много лет тому назад, после Второй мировой войны, уже не помню, в котором году. И вот отец Иулиан несколько дней шел из своего Ботошанского села пешком, чтобы добраться до Сихастрии. И приходит к отцу Клеопе. А отец Клеопа говорит:

– Ой-ой-ой! – когда узнал, что он идет из Ботошань, откуда и сам был родом, и добавляет:

– Надо же! Двое ушли утром, и двоих привела сюда Матерь Божия.

Оказывается, утром того дня два послушника ушли оттуда, из Сихастрии, на службу в армию. И говорит:

– Ты посмотри, как же управила Матерь Божия и привела двоих, чтобы не оскудевало братство наше.

Отец Клеопа… Много всего вспоминается сейчас. Рассказывал один отец, много лет проведший здесь, на Афоне, он плакал и рассказывал мне о том, что пережил по милости отца Клеопы. Это батюшка хороший, он иеромонах, духовник, одно время жил на Афоне, а сейчас служит в Румынии, и он рассказывал мне о временах своей молодости.

В студенческие годы он, как и многие, увлекся йогой. Ведь это было модно тогда, после революции^[4], заниматься йогой, всеми этими восточными влияниями. И погрузился он в йогу, во все эти безумства по максимуму, с головой, так что его больше ничего, кроме нее, не интересовало. Он даже бросил учебу.

Мать его плакала, бегала по всем духовникам. Приходит к отцу Иоанникию (Бэлану):

– Батюшка, что мне делать?

– Здесь нужно терпение, терпение, – отвечает ей батюшка.

А она так сильно плакала, что от слез у нее выпали и ресницы, и брови, все. Он так мне рассказывал:

– Я сделал маму несчастной. Сколько же слез она пролила из-за меня! А мне ничего не нужно было, только йога да йога.

Он ходил на всякие их встречи. И уже стал считать себя выше других, возомнил о себе, что достиг высот и стал для других неким гуру. Не буду углубляться в эти подробности. И вот после нескольких лет подобных мучений мать говорит ему:

– Давай-ка и ты сходишь в Сихастрию к отцу Клеопе.

А они ведь как смотрели на старца? «А, отец Клеопа! О, это великий гуру!». Он тоже слышал, что отец Клеопа совершает чудеса, и думает: «А пойду-ка я к нему для обмена опытом!» – и пришел туда вместе с матерью. И рассказывал мне так:

Оказавшись лицом к лицу с отцом Клеопой, я мгновенно почувствовал какую-то силу в нем и упал перед ним на колени

– Как только мы оказались лицом к лицу с отцом Клеопой, я мгновенно почувствовал какую-то силу, которая повалила меня на землю, и я упал перед ним на колени. И тут же вся моя сила куда-то улетучилась. Я упал перед ним на колени, и отец Клеопа возложил мне на голову свои руки.

И рассказывал, что он возложил ему на голову руки, и он почувствовал, как какая-то темная сила выходит из него, и заплакал. Уже не помню, что ему сказал тогда отец Клеопа, но он встал, и матери пришлось держать его под руку, потому что у него слезы лились, не переставая. И когда он пошел к выходу, то почувствовал, что все вокруг проясняется. Из него выходило что-то темное, и снова начинало сиять солнце. И он рассказывал:

– У меня было такое состояние, словно я годами не видел солнечного света. – Он был в таком бесовском состоянии. – И вдруг я мгновенно почувствовал, что вокруг стало светло, красиво. И в мою душу вошло раскаяние, исходящее оттуда, от отца Клеопы. И я все сильней и сильней плакал навзрыд.

Тогда мать повела его к отцу Иоанникию (Бэлану), отец Иоанникий его исповедал. И, когда он вышел, старец сказал матери:

– Можешь быть спокойна, уже все позади. Кончились твои муки.

И она взяла его за руку и повела домой.

А он после этого все время плакал, не переставая. Вернулся домой, началась зима. А он все так же плакал. Смотрит в окно – там снег, потом проходит какое-то время, а у него в глазах одни слезы, он ничего кругом не видит. И вот смотрит как-то в окно снова – и видит там траву. То есть он вернулся домой осенью, проплакал всю зиму, наступила весна, а он все плачет. Для него кроме слез больше ничего не существовало.

Конечно, потом он окончил вуз с очень хорошими оценками и ушел в монастырь.

То есть вы видели, как действовал Бог через отца Клеопу, какая благодать была в его руках? Стоило только возложить их ему на голову, и унеслись все духи.

Да. И вот этот батюшка рассказывал, как он уходил в монастырь. Он очень хотел уйти, но мать возмущалась: как это он уйдет в монастырь? И однажды он говорит ей так:

– Мама, давай и мы подадим в монастырь на помин души, отнесем калач и свечи, – потому что у него было обыкновение ходить в ближайший монастырь.

Она говорит:

– Ну хорошо, иди.

И он пришел в монастырь, принес калач и свечи отцу настоятелю:

– Отче, прими меня, потому что я пришел насовсем.

И батюшка принял его. А она хватилась: день, другой, а парень домой не возвращается, и скорей в монастырь:

– Где мой сын?

А он даже выйти из келлии не хочет, так горел духом. Выходит отец настоятель:

– Он остался здесь навсегда.

И так батюшка остался в монастыре. Всецело посвятил себя Христу. Несмотря на то, что раньше его жизнь была такой, какой была.

Итак, вы видели, как Бог действовал руками отца Клеопы? Освободил этого человека от всего безумия бесовского, от всех этих практик, чтобы он следовал путем Божиим. Ему очень помогли слезы матери, а также благодать, которую стяжал отец Клеопа. Одним возложением рук он освободил его от всего этого безумия.

Что вам сказать еще об отце Клеопе? Много чудес он совершал. Я много слышал от людей, как он помогал им тем или иным образом, пока был жив и после своего отшествия из жизни сей тоже. Когда приходят туда, к его кресту на кладбище Сихастрии, многие берут оттуда землю, молятся, и он им помогает.

Отец Клеопа был борцом, каких мало. В этот тяжелый коммунистический период он, не уставая, ободрял и укреплял людей

Он был борцом, отец Клеопа. Борцом, каких мало. В этот тяжелый коммунистический период, не уставая, ободрял и укреплял людей. Мне он очень много пользы приносил всегда. Это была радость – попасть к нему.

Об отце Паисии. Что вам сказать об отце Паисии? Мне всегда стыдно говорить, что я не помню, когда видел его лично. Может, это было, когда я был еще маленьким, не помню, потому что я их особо не отличал: там было много монахов, старцев, но я их не знал. А когда жил там, в Сихле, в 1988–1989 годах (до ухода в армию), то каждую неделю спускался в долину, в Сихастрию, чтобы исповедоваться, и приносил оттуда просфору, вино для богослужения в скиту и в чем там еще была надобность^[5].

И много раз был там, ибо там был и отец Герасим, ухаживавший за отцом Паисием, и мать Мария, тоже помогавшая там, старая монахиня. И мать Мария много раз говорила мне:

– Пойдем, брат Петру, – ибо меня так звали, – сходим немного к отцу Паисию. Возьмешь у него благословение, поговоришь с ним немножко, – а я все придумывал разные предлоги.

А потом мне пришла пора идти в армию, и я так и не смог увидеть отца Паисия. Отец Паисий в этом время отошел ко Господу.

Отец Пимен у могилы отца Паисия

А лет через 5 после того как я пришел на Афон, один мой знакомый сильно заболел. И я молился Пресвятой Богородице: «Матерь Божия, как знаешь, помоги этому человеку». И вот однажды ночью вижу я во сне отца Паисия. Там был очень красивый дом в саду с зеленой травой, было так красиво, и стоит старец с епитрахилью на груди и крестом в руке. Я подхожу к нему под благословение и говорю:

– Батюшка, такой-то человек очень болен.

А он смотрит на меня так грустно и говорит:

– Знаю, он мне тоже звонил.

Потом старец вошел в этот домик. И тут я увидел огромное море, доходящее до моих ног, и хотел спросить его: «Батюшка, а что это за море?» – но он уже зашел. И тут слышу голос:

– Это море жизни. Мы все войдем в него.

Да. И после этого я позвонил этому человеку, а он говорит:

– Батюшка, а я ведь каждый день поминаю отца Паисия, прошу его помощи.

Иеросхимонах Паисий (Олару) И тогда я понял, почему отец Паисий сказал: «Он мне тоже звонил».

И вот на второй или третий день после этого случая тот человек причастился и пошел на поправку, хотя врачи не давали особых шансов: температура за 40°, около года он пробыл в таком состоянии, а тут поправился и в скором времени выписался из больницы. То есть исцелился молитвами Пресвятой Богородицы и, конечно же, отца Паисия.

Что тут сказать? Великие отцы были оба: и отец Паисий, и отец Клеопа. Между ними всегда царила любовь, духовная связь, они исповедовались друг у друга. И знаю, что когда после революции к отцу Клеопе пришли несколько епископов и хотели взять его и сделать патриархом, то отец Клеопа не захотел, он сказал:

– Пойду спрошу отца Паисия.

И когда пришел к отцу Паисию, отец Паисий говорит ему:

– Если пойдешь, будешь Клеопа, а если не пойдешь, будешь авва Клеопа.

То есть дал ему понять, что там у него будет много хлопот, и он уже не будет таким, каким бывает авва, который молится в безмолвии, в пустыне. Батюшка понял это и ответил им:

– Нет, я не пойду, ни за что. Мне не дал благословения отец Паисий.

Да. Итак, кто поедет в Сихастрию, не забудьте сходить на кладбище к Сихастрийским отцам: отцу Паисию, отцу Клеопе и всем остальным, ибо там жило много монахов святой жизни.

Но да помогут нам блаженные отцы. Как вам известно, у отца Паисия была такая молитва, где он говорил:

– Да благословит Бог домик ваш, столик ваш, семью вашу.

И еще у него было такое присловье:

– Да устроит нам Матерь Божия хотя бы уголочек рая, хотя бы место за дверью, где держат веник, неважно где, лишь бы мы были в раю.

Отец Клеопа много раз говорил, когда собирался народ: «Как вижу вас здесь, так же да увижу вас всех в раю»

А отец Клеопа много раз говорил, когда собирался народ:

– Как вижу вас здесь, так же да увижу вас всех в раю.

И часто по ходу разговора говорил:

– Да поглотит вас рай.

То есть чтобы рай забрал нас всех, чтобы поглотил и удерживал нас там, и мы не попали в ад.

Но да помогут нам блаженные отцы, да ходатайствуют они пред Матерью Божией и Благим Богом, чтобы Он сотворил с нами милость, чтобы помог нам и спас нас. Помоги, Господи.