«Теперь я готова ходить на службы, совершаемые на любом языке!»

Фото: Дмитрий Кирюхин

Начало моего пути к Православию положила моя бабушка-гречанка, которая родилась в Греции и эмигрировала в Соединенные Штаты, когда ей было 15 лет. У нее в спальне хранилась икона великомученика Пантелеимона, которую мой дед привез из одного монастыря в Греции, когда служил там во время Второй мировой войны. Меня всегда тянуло к этой иконе, и я унаследовала ее после кончины бабушки.

Икона великомученика Пантелеимона Я была крещена в Епископальной церкви, как и мой отец. Мама тоже воспитывалась в Епископальной церкви, так как в городе, где она выросла, православных храмов не было. Мы были практически номинальными христианами: посещали храм только на Рождество и Пасху, а иногда и этого не было. Я даже не прошла конфирмацию в Епископальной церкви, и мои родители не были ни духовными, ни религиозными.

Но в бабушкиной квартире ощущались отголоски Православия. На Пасху она красила яйца в красный цвет; иногда мы собирались на ужин, чтобы отпраздновать то, что она называла «греческой Пасхой», когда она не совпадала с протестантской; на Пасху она ела «греческий кулич», а еще написала маслом картину одного афонского монастыря.

У меня даже получилось выстоять пасхальное богослужение, что я считала свидетельством физической выносливости

Когда мне было за двадцать, я познакомилась и стала встречаться с американцем греческого происхождения, который учился в Греческом колледже святого Креста в Бруклайне штата Массачусетс^[1]. Несколько православных служб, которые удалось посетить в то время, дали мне почувствовать вкус литургии. У меня даже получилось выстоять там пасхальное богослужение, что, как я тогда думала, является свидетельством физической выносливости любого человека! Я бы сказала, что в то время препятствием для духовного развития была моя неспособность понимать богослужения, поскольку все они были на «византийском» греческом языке. Но все же во всем этом было что-то притягательное.

Тот период в моей жизни закончился в 1992 году, и я вернулась к светскому образу жизни. В 2002 году умерла бабушка, и в то время я встречалась со своим будущим мужем. Мы с ним договорились о своей «религиозной принадлежности»: тогда я назвала бы себя агностиком, если не атеисткой. Мы поженились в 2004 году – у нас была гражданская церемония бракосочетания.

В 2014 году, когда я изучала свою родословную, мне понадобился переводчик с греческого на английский язык. Поскольку это касалось семейных архивов, я хотела, чтобы переводы сделал кто-то, кто знал мою покойную бабушку лично. Нашла бывшего семинариста, с которым встречалась много лет назад (ныне он протопресвитер в Греческой Церкви), и попросила его просмотреть документы. Мы начали переписываться с ним и его супругой. Его жена подписана на рассылки разных православных сайтов, и многие статьи на православную тематику меня заинтриговали.

Конец моего пути к Православию начался с личного кризиса. У меня была тогда стрессовая работа, и я не знала, что делать дальше. Прибегла к разговорной терапии (разновидность психотерапии), которая, похоже, не улучшала ситуацию. В пяти кварталах от моей квартиры стояла православная церковь, построенная в русском стиле. Просмотрев ее сайт, увидев, что все богослужения проходят на английском языке, и прочитав отзывы прихожан, я решила сходить на их богослужение. Это было в июле 2014 года. Накануне вечером сказала мужу:

– Пожалуйста, не разводись со мной! Завтра иду в церковь и не знаю, к чему это может привести.

Сказала так, зная, что после более чем десяти лет брака мой муж был (и до сих пор остается) неверующим, как и я тогда. На следующее утро позвонила отцу Марку Врейнсу^[2], приходскому священнику, с двумя вопросами: «Где мне припарковаться?» и «Вовремя ли вы начинаете литургию?»

К концу литургии я почти расплакалась – так была тронута ее красотой

К концу литургии я почти расплакалась – так была тронута ее красотой, особенно учитывая мой предыдущий опыт, когда православная служба совершалась на непонятном для меня языке. Во время «кофейного часа» после службы я спросила отца Марка, что мне делать, чтобы научиться православной вере, и он ответил: «Ходите на литургию». Что я и делаю с тех пор каждое воскресенье уже более двух лет.

Поскольку у нас на приходе не было огласительных бесед как таковых, я жадно читала труды о вере митрополита Каллиста (Уэра), протопресвитера Фомы Хопко, архимандрита Роберта Тафта, иеромонаха Серафима (Роуза), статьи на сайте Православие.Ru и других православных ресурсах, а также творения других духовных старцев и монахов. Еще я опиралась на обширные знания моего товарища, прихожанина и чтеца Стивена Брэдфорда, 30-летнего новообращенного в Православие молодого человека, который в свое время учился в семинарии на католического священника. В глубине души после самой первой службы я уже знала, что этот приход может стать моим духовным домом, но понимала, что мне нужно хорошенько изучить церковную историю и основы веры, прежде чем я смогу объявить о своем намерении стать оглашенной.

Мой муж не высказывал недовольства и понимал, почему я хожу на службы, хотя и не разделял мою веру

Мой муж не высказывал ни слова недовольства, когда к нашему порогу прибывали партии книг. Он понимал, почему я хожу на службы, хотя и не разделял мою веру.

Меня также поддерживали другие люди, мои друзья и родственники. В начале ноября 2014 года я отдала отцу Марку мое свидетельство о крещении в Епископальной церкви и объявила о своем решении стать оглашенной. В том же году мой муж пришел на службу в Рождественский сочельник в качестве подарка мне на праздник. Меня приняли в Православную Церковь через миропомазание 18 января 2015 года (тогда отец Марк извинился передо мной, что заставил меня так долго ждать). На богослужении присутствовали мой муж, многие члены семьи и друзья. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни!

Теперь я готова ходить на службы, совершаемые на любом языке! Я прихожанка Православной Церкви в Америке, но бывала на богослужениях и в Греческой Православной архиепископии Америки, и в РПЦЗ, и в румынских приходах Америки. Платок есть – можно ехать!

Муж очень поддерживает меня. Во время Великого поста он становится «православным вдовцом», когда я посещаю бесчисленные богослужения, занимаю всю кухню, готовя просфоры, и пытаюсь восстановить живую связь и отношения с Богом. Он даже согласился арендовать дом священника, так что с мая 2016 года мы живем буквально рядом с храмом!

Прежде чем мы туда переехали, он возил меня на литургию, когда вести машину по снегу мне было слишком тяжело. Супруг делает все от себя зависящее, чтобы поддерживать меня, и я благодарна ему за это.