Архиепископ Гавриил Канадский и Монреальский (Чемодаков): «Владыка Иларион был миссионером»

Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Иларион (Капрал) скончался 16 мая, всего один день не дожив до 15-летия воссоединения РПЦ и РПЦЗ, и двух дней – до 14-й годовщины своего первоиераршего служения. К 9-му дню со дня кончины владыки портал Православие.ру попросил вспомнить о нем архиепископа Канадского и Монреальского Гавриила (Чемодакова), который знал его более 40 лет, был у него келейником и исколесил с ним всю Америку.

«Будьте как дети»: эти слова Евангелия – про владыку

Митрополит Иларион (Капрал) С владыкой Иларионом мы познакомились еще в 1980-м году. Он тогда был иеромонахом в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле и преподавал в семинарии, где я учился. Кроме того, владыка тогда выполнял послушание наборщика текстов книг и журналов, которые издавались в типографии монастыря.

Надо сказать, что для этой работы нужно было прекрасно знать правила старой русской орфографии, ведь вся печатная продукция в Джорданвилле тогда издавалась таким образом. И владыка ее знал. Помимо этого, он был редактором англоязычного издания Orthodox Life.

Владыка никогда не сидел без дела и всегда был чем-то занят. Тем не менее он всегда оставался доступным для людей, никогда не превозносил себя: мол, я архиерей, занимаю важную должность, – всегда был наравне со всеми и никого не отвергал. Кто бы ни просил аудиенции или помощи – владыка откликался, даже если люди приходили экспромтом, без предупреждения, и всегда делал это с улыбкой. Он действительно был жизнерадостным, спокойным и любвеобильным: я никогда не видел его в каком-то плохом настроении и не помню, чтобы он на кого-то повышал голос

Как сказано в Евангелии, «будьте как дети». И владыка Иларион по своей душе и по своей любви был именно как ребенок – он ни в ком не видел никакого зла, во всех чувствовал только добро, и это тоже была его отличительная черта.

Владыка никогда не сидел без дела и всегда был чем-то занят

Если охарактеризовать владыку одним словом, то он был миссионером. Он верил в то, что нужно как можно больше открывать людям, особенно инославным, истинность и красоту православной веры. Именно поэтому при нем было создано немало приходов, открыто немало общин, люди приходили из других юрисдикций.

У меня была очень хорошая возможность убедиться в этом, когда в 1990-м году я стал его келейником. Надо сказать, что в те годы Восточно-Американская епархия простиралась от штата Мэн до Флориды и вплоть до Техаса. Мы с ним много путешествовали, а поскольку владыка самолетам предпочитал поездки на машине, порой проводили в пути очень много времени.

В ходе таких поездок мы часто бывали в новых общинах. Он был убежден, что нужно как можно чаще посещать приходы, общаться с людьми.

Когда мы с владыкой останавливались где-то в дороге и выходили из машины, у многих американцев было недоумение, люди просто не сознавали, кто это такой. Иногда, когда был виден крест, католики могли понять, что это какой-то христианский священник, но в большинстве своем народ просто относился с каким-то удивлением.

Конечно, были такие, кто понимал, что это духовное лицо, – они подходили с уважением, здоровались, говорили «здравствуйте, отец». Но основная часть этого, конечно, не понимала, поскольку в США, да и в Австралии, где мы тоже бывали с владыкой, просто не принято показываться на улице в таком виде.

Миссионерская деятельность владыки простиралась даже до таких далеких стран, как Индонезия и Индия

Миссионерская деятельность владыки простиралась даже до таких далеких стран, как Индонезия и Индия, где при его содействии было открыто немало новых общин и рукоположены новые пастыри. Несколько раз владыка ездил и в Китай для знакомства с оставшейся паствой, но, конечно, там ему не разрешали миссионерствовать. Он смог оттуда «выписать» в Австралию старенького батюшку-китайца, отца Михаила Ли, который в свое время сидел в тюрьме за веру. Отец Михаил прослужил в Австралии некоторое время и там почил.

Владыка не думал оставаться в Австралии, а потом не хотел уезжать оттуда

В Австралии мы с владыкой Иларионом впервые побывали в конце 1990-го и начале 1991-го годов. Его назначили поехать туда на пару месяцев, чтобы поддержать епархию и посетить приходы, когда заболел правящий архиерей – архиепископ Павел (Павлов). Я-то родился и вырос в этой стране, а вот он тогда познакомился с ней и с ее церковной жизнью.

Возможно, его могли определить на служение в Австралию уже в те годы. Наверное, многие ожидали и рассчитывали, что владыка Иларион если не сразу останется, то вскоре вернется и станет правящим архиереем. Многие из местных батюшек хорошо знали его по Джорданвиллю, были очень позитивно расположены к нему и надеялись на его назначение.

Но тогда этот момент, видимо, еще не пришел. Возможно, и сам владыка еще не был готов к такому повороту в жизни. Мы вернулись в Нью-Йорк. Синод отправлял туда других архиереев, которые через короткое время тоже возвращались в Америку. И только в 1996 году на Австралийскую кафедру назначили владыку Илариона.

Примечательно, что изначально тогда в Австралию с титулом епископ Брисбенский назначили меня. Как мне помнится, владыке Илариону было поручено поехать вместе со мной и ввести меня в дела. Предполагалось, что после этого я останусь на месте, а он вернется в Америку.

Вообще-то говоря, тогда у него не было планов занимать кафедру в Австралии, но, проведя там некоторое время, он решил остаться. Я не знаю, была ли это его собственная инициатива, или его убедили, а может, имело место и то, и другое.

Так или иначе, после этого я сказал ему: «Владыка, если вы решили остаться, то, может быть, лучше, чтобы я заменил вас в должности епископа Манхэттенского». Он согласился на это, я вернулся в Нью-Йорк и не могу сказать, что пожалел об этом. В общей сложности я прожил в Синоде 20 лет. Для меня он стал родным местом, и я всегда был рад там служить и помогать, чем мог.

Митрополит Лавр видел во владыке Иларионе своего преемника

Когда в мае 2008 года владыку Илариона избрали первоиерархом, я уже был секретарем Синода и, конечно, поддержал его кандидатуру, как и большая часть архиереев. Люди относились к нему с любовью и уважением, и, как мне кажется, этот выбор был очевиден.

Кроме того, сам митрополит Лавр, хоть он и не мог навязывать другим свое мнение, но считал владыку Илариона своим преемником и всегда говорил, что именно его хотел бы видеть следующим первоиерархом.

Мне кажется, и для самого владыки Илариона такое решение Синода тоже не стало неожиданностью: думаю, он понимал, что большинство поддержит именно его.

Правда, я помню один личный разговор с ним за несколько недель до избрания. Мы были в гостях и вместе возвращались в Синод, и я сказал ему, что, по всей вероятности, проголосуют за него. Он ответил: «Я надеюсь, что нет, но понимаю, что это так. Мне бы хотелось остаться в Австралии». Владыка любил Австралийскую епархию и, конечно, понимал, что, раз на него будет возложено такое послушание, ему нужно будет подчиниться, но, с другой стороны, действительно не хотел тогда уезжать. Он даже попросил, чтобы за ним оставили эту кафедру и почти целый год после избрания прожил там, а только потом переехал в Нью-Йорк. И даже после этого регулярно навещал Австралию – хотя бы раз, а то и два раза в год.

Мне навсегда запомнилась улыбка владыки, его жизнерадостность и доступность

Я помню, он даже говорил, что хотел бы быть похороненным там, у него было место на кладбище. Но потом это изменилось, и владыка обрел покой в Джорданвилле, где он провел многие годы и был членом монастырского братства.

Мне навсегда запомнилась улыбка владыки, его жизнерадостность и доступность. Он всегда был готов принять, выслушать, помочь, чем надо, направить. Можно сказать, это пример для всех нас. Я даже говорил об этом во время своей хиротонии: надеюсь, что смогу хотя бы в какой-то мере подражать митрополиту Илариону в его доступности. Я видел, как он относился к людям, и для меня это важнее всего.