«Неоднократно отказывался от сотрудничания с нашими органами»

В период 1930-х гг. отношение органов Советской власти к Русской Православной Церкви и священникам выстраивались на «инерционной» стратегии Гражданской войны. При этом основанием для формирования образа «врага» служило не столько социальное происхождение и отношение духовенства к избранному государством экономическом курсу, сколько острый мировоззренческий конфликт – несовместимость так называемой «новой морали» и незыблемой в своих основаниях евангельской этики, утвержденной Словом Нагорной проповеди и свидетельством Самого Иисуса Христа.

Арестованный по обвинению в «антисоветской агитации»

Перед нами одно из типичных дел 1932 г., относящееся к периоду борьбы с «противниками сплошной коллективизации». По нему был заключен в концлагерь сроком на 3 года священник Виктор Новожилов.

Фотография священника Виктора Новожилова из архивно-следственного дела 1932 г. (ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069. Л. 27)

Виктор Михайлович Новожилов родился в 1891-м г. в с. Серьга Сергинского района Пермского округа. По социальному происхождению, как следует из анкеты, он был из крестьян-бедняков, что, казалось бы, должно было обеспечить снисхождение к нему следствия. По национальности – русский.

Образование он получил домашнее, до 1917 г. служил псаломщиком, до 1918 г. – диаконом, в 1918-м г. выдержал экзамен на священника. Анкетные данные содержат сведения и о составе его семьи: супруга Феозва Алексеевна 1896 г. рождения, дети: сын Геннадий и две дочери, Любовь и Валентина [1. Л. 4, 4 – об.; 10, 10 – об.].

До самого ареста батюшка служил в своем селе. Для него это был уже второй арест. В 1930-м г. отец Виктор был судим по статье 169 УК [1. Л. 2, 2 – об.], однако по суду был оправдан.

Крестовоздвиженский храм с. Серьга (современный вид)

Следующее по порядку дело в отношении священника было заведено на основании рапорта в ОГПУ от 5 июня 1932 г., без четкого указания на статус составителя (по-видимому, от районного уполномоченного). В документе отец Виктор обвиняется в «антисоветской агитации», которая

«в основном заключалась в том, что он:

1. распространяет среди верующих пораженческие слухи предвещая скорую гибель Советской власти;
2. доказывает вредность существования колхозов и дает советы воздерживаться от вступления в них;
3. проводит среди крестьян агитацию против увеличения посевных площадей, предлагая им сеять только для себя…» [1. Л. 2, 2 – об].

На основании этого самого рапорта ОГПУ было выдано распоряжение на его арест. Отец Виктор Новожилов был арестован 9 июня 1932 г. При описи имущества у него было обнаружено 60 пудов хлеба и 9 пудов мяса. Во время расследования он даст пояснение о том, что последнее было передано ему на хранение [1. Л. 8].

Личности и показания «свидетелей»

Материалы дела 1932 г. позволяют составить представление о формировании «доказательной базы» выдвинутого против священника обвинения. В этом случае имеет значение не столько фактическая сторона, сколько личности людей, представших в этом качестве перед следствием.

Первого свидетеля допрашивали 9-го июня 1932 г. Он показал:

«…я не отрицаю что Новожилов мне действительно говорил ‟Надо потерпеть ещё с недельку, тогда дождемся освобождения, скоро прогонят насильников с матушки-земли православной…Чаша терпения у православных христиан переполнена, страна ищет освобождения от этой нечистой насильственной власти самозванцев… Отобрали хлебушко насильственным образом, под силой оружия, а теперь голодом всех оставили, и еще кричат о семенах. Надо быть осторожным, теперь ведь уже хорошего ничего не получишь, что много посеешь, все равно, если будешь увеличивать посев – назовут врагом Советской власти и раскулачат… Храм Божий обложен непосильным налогом, помогите, православные, выкупить, иначе закроют, погубят и надругаются над истинно православной христианской Церковью”» [1. Л. 6, 6 – об.; 7].

Между тем анкетные данные опрошенного свидетеля указывают на то, что в прошлом он служил у белых и был председателем управы при Колчаке. А это-то и могло быть тем фактором, с помощью которого следствие получило столь необходимые показания.

Второго свидетеля подвергали допросу несколько раз. После первого допроса – 10 июня 1932 г. – в деле появились дополнительные «показания», в которых отмечалось:

«Особенно чего-либо от отца Новожилова я не слыхал, за исключением следующих моментов: ‟Трудно жить стало, надо немножко еще потерпеть, скоро власть переменится, тогда жить будет лучше. Народ весь сейчас недоволен этими насильниками, в апреле месяце 1932 г. нашей церкви дано налогу 4000 рублей… скоро вот освободят нас всех от этих налогов, Япония объявила войну, так уж долго Советская власть не просуществует… хлеб отобрали насильственно, под силой оружия…”» [1. Л. 9, 9 – об].

В этом случае в анкетных данных свидетеля обращает на себя внимание тот факт, что он был личностью заметной и являлся председателем церковного совета. Его показания, очевидно, имели значение с точки зрения «репрезентативности» и также могли быть получены под угрозой расправы.

Третьего свидетеля допрашивали 18 июня 1932 г. По делу он поясняет следующее:

«…особенно что-либо я не слыхал у Новожилова, только был у нас разговор о колхозе… Он мне говорил: ‟что вступать в колхоз пока не советую, потому что сам видишь, что все в колхозе с голоду подыхают, к лету они все равно все развалятся, да кроме того, международная обстановка говорит ведь о многом: все равно весной Советскую власть разобиют…”» [1. Л. 11, 11 – об].

Примечательно, что и в этом случае у следствия были явные «рычаги воздействия». Оказывается, этот свидетель был судим за уклонение от службы в Красной армии, поскольку в то время он был секретарем церковного совета. Кроме того, следствие располагало данными о том, что в Белой армии он служил 6 месяцев, а от красных дезертировал.

Наконец, четвертый свидетель, допрошенный 21 июня 1932 г., давал следующие сведения:

«Новожилов говорил… что, кто вступит в колхоз, тот окончательно покидает храм Божий, оставляет его на поругание, советовал пока что в него не в ступать, потому что в них с голоду все пропадать станут… посеять необходимо только для удовлетворения своей потребности… хлебушко сейчас отобрали силой… хоть как живи, жмут еще на последнее…» [1. Л. 12, 12 – об.].

Из данных анкеты следовало, что этот свидетель был ранее раскулачен…

Следствие опиралось на показания людей, «неблагонадежных» в глазах власти и мало защищенных в правовом отношении

Итак, во всех четырех случаях общим является мотив осуждения священником принудительного насаждения властями колхозной формы ведения хозяйствования, что послужило не только причиной голода в деревне, но и нарушения привычного распорядка церковно-приходской жизни. При этом следствие опиралось на показания людей, «неблагонадежных» в глазах власти и мало защищенных в правовом отношении. Что в этих показаниях было правдой, а что получило специфическую «огранку» в соответствии с задачами следствия, судить сложно...

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным»

Сам священник Виктор Новожилов был подвергнут допросу дважды: 10 и 23 июня 1932 г. Виновным в предъявленных ему обвинениях батюшка себя не признал.

По поводу хлеба и мяса, найденных у него при обыске, отец Виктор дал следующие объяснения:

«При обыске у меня обнаружено хлеба 7 пудов, не больше, что же касается обнаружения у меня якобы 60 пудов хлеба, то в данном случае я считаю, что произошла какая-нибудь ошибка. Такого количества хлеба я не имел. Что же касается обнаружения у меня 9 пудов мяса, то мясо это не мое, а поставленное ко мне соседом Дружининым Леонидом Александровичем, после того как его раскулачили и отобрали дом. С этого времени мясо хранится у меня» [1. Л. 10, 10 – об., 13, 13 – об].

Но наибольший интерес представляет дополнительный протокол допроса отца Виктора, он-то и раскрывает, по-видимому, наиболее существенную причину возбуждения преследования его со стороны ОГПУ.

Священника склоняли к исполнению функции осведомителя по Дикаринскому делу

Из дополнительного протокола явствует, что священника склоняли к исполнению функции осведомителя по Дикаринскому делу (суть этого дела неизвестна). В конце дела приведен ряд чрезвычайно интересных документов. Например, справка с весьма «нелицеприятной» для подследственного характеристикой:

«Новожилов Виктор Михайлович является спецосведомом по Сергинскому духовенству. Завербован Райуполномоченным Сергинского района 26-го декабря 1931 года. За истекший период Новожилов неоднократно отказывался от сотрудничания с нашими органами, мотивируя свой отказ несовместимостью в одно и тоже время быть служителем культа и освещать деятельность духовенства и мирян… В заключение всего Новожилов дал две подписки об отказе от работы (копия одной из них прилагается) поставив категорически вопрос о нежелании работать» [1. Л. 24].

Отказ отца Виктор от «сотрудничания», действительно, подтверждается справкой уполномоченного от 20-го мая 1932 г. Категорическое нежелание исполнять агентурные поручения отец Виктор аргументировал так:

«В силу канонов (правил) Церкви, Церковь и ее служители категорически должны быть вне всякой политики и не могут принимать на себя гражданских мирских попечений. Правило шестое, так назыв. апостольское, определенно говорит: ‟Епископы и диаконы да не принимают на себя мирских попечений, а иначе да будут извержены от священного сана”, а посему поручения, даваемые мне вами… непосильны и невыполнимы…» [1. Л. 23].

Справка Уполномоченного от 20-го мая 1932 г. (ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069. Л. 23)

Образцы страниц из дела 1932 г. с многочисленными изменениями порядкового номера (ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069.) Итак, прямой отказ от работы «осведомом» стал для священника формой исповедничества. Отец Виктор Новожилов был судим за то, что остался верен Православной Церкви, христианскому и священническому долгу. Так и не добившись своего, его поставили в «экономическую» зависимость, беспощадно обложив приход высоким налогом. А через 15–16 дней после его решительного отказа «сотрудничать» с органами Советской власти и ОГПУ на него был подан тот самый рапорт, с которого и началось делопроизводство. Была выстроена сюжетная фабула, изобличающая его как «скрытого врага советской власти», подобраны свидетели с сомнительным, с точки зрения властей, прошлым.

При анализе документов дела обращает на себя внимание и еще одна деталь – изменение нумерации страниц. Порядковые номера листов исправлялись по нескольку раз. Это свидетельствует о большой вероятности того, что материалы следствия перерабатывались следователями ОГПУ в ходе процесса, и, возможно, это дело было сфабриковано.

Несмотря на грубые «швы», выдающие «технику построения» дела, и документально подтвержденные истинные мотивы «делопроизводителей» ОГПУ, священник Виктор Новожилов был осужден по статье 58/10 УК.

В деле имеется Выписка из протокола заседания Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 7 сентября 1932 г. и постановление:

«Новожилова Виктора Михайловича заключить в концлагерь сроком на ТРИ года, считая срок с 9 июня 1932 г. Дело сдать в архив» [1. Л. 18].

Выписка из протокола заседания Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 7 сентября 1932 г. (ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069. Д. 18)

Реабилитированный через полвека

7 сентября 1932 г., как следует из материалов дела, Новожилов Виктор Михайлович был отправлен на ст. Медвежья гора для заключения в БЕЛОМОРЛАГ ОГПУ. Дальнейшая судьба священника нам пока неизвестна.

Отец Виктор Новожилов, по-видимому, не попал в «первую» волну реабилитаций середины 1950-х гг. Тогда сформированная в 1955-м г. Комиссия под председательством П.Н. Поспелова сосредоточила внимание в основном на советских руководителях и военных, пострадавших в период сталинского террора.

Только спустя полвека власть признала несправедливость вынесенного прежде приговора

В деле содержится заключение о реабилитации священника, датированное 14.06.1989 г. [1. Л. 44]. Основанием для этого послужил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 1930–40-х и начала 1950-х годов». Только спустя полвека власть признала несправедливость вынесенного прежде приговора.

Приложение: Выписка о том, что 7 сентября 1932 г. священник Виктор Новожилов был отправлен этапом на ст. Медвежья Гора (ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069. Л. 19)

Список источников и литературы

Дело священника Виктора Новожилова. ПермГАСПИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 33069.