«В нетленной красоте кроткого и молчаливого духа…»

Архимандрит Георгий (Тертышников)     

Свято-Троицкая Сергиева лавра являлась и является центром духовного просвещения, колыбелью русского богословия, выпустившей из своих стен сонм достойнейших иерархов, пастырей и мыслителей. Одним из них стал архимандрит Георгий (Тертышников). Плодом деятельности архимандрита Георгия как ученого богослова стали более 220 публикаций. Его трудами были подготовлены материалы к канонизации Радонежских подвижников: родителей преподобного Сергия Радонежского – преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии, преподобного старца Варнавы Гефсиманского, преподобного Антония (Медведева), преподобномученика Кронида (Любимова). За этой работой видится бесконечная любовь к своей родной обители – Свято-Троицкой Сергиевой лавре.

Отец Георгий оказался первым исследователем в новейшей истории, который популяризировал наследие святителя Феофана Затворника

Любовь к лавре отец Георгий пронес через всю свою непростую жизнь. Но особое место в жизни батюшки занимал святитель Феофан Вышенский. Отец Георгий оказался первым исследователем в новейшей истории, который популяризировал наследие святителя Феофана, показав, что его труды актуальны во все времена и отвечают на многие сложные вопросы современного общества. Святитель Феофан всю свою жизнь посвятил поискам пути ко спасению, и отец Георгий старался следовать по этому пути, опираясь на наследие и духовный опыт святителя. Этому наследию посвящены кандидатская и магистерская диссертации архимандрита Георгия. Им были подготовлены материалы для канонизации Вышенского подвижника… Последние написанные отцом Георгием в этой жизни строки также посвящены святителю Феофану. Начатая им рукопись осталась незавершенной и лежала на рабочем столе келии отца Георгия в день его блаженной кончины, последовавшей 2 октября 1998 года. И сегодня, в день памяти архимандрита Георгия, хотелось бы вспомнить основные вехи жизни и деятельности этого удивительного лаврского подвижника.

Архимандрит Георгий     

Архимандрит Георгий (в миру Николай Иванович Тертышников) родился в первый день Великой Отечественной войны – 22 июня 1941 года, в Неделю всех святых, в земле Российской просиявших. По окончании школы в 1959 году поступил в Ставропольское медицинское училище на фельдшерское отделение и окончил его с отличием. Уже будучи медицинским работником, прошел срочную службу в рядах Советской армии в военном госпитале в ГДР с 1962 по 1964 год. После службы собирался продолжить медицинское образование. В 1965 году юноша поступил на вечернее отделение Оренбургского медицинского института и одновременно начал работать в медицинском пункте железнодорожного техникума.

Николай Тертышников в годы службы в рядах Советской армии. 1962–1964 годы     

В православной вере Николая утверждали подвижники благочестия, жившие в это время в Оренбурге: митрополит Мануил (Лемешевский), схиархимандрит Серафим (Томин), протоиерей Стефан Акашев (в монашестве – иеромонах Серафим). Раздумывая о выборе дальнейшего жизненного пути, Николай решил всецело посвятить свою жизнь Богу и, не окончив институт, отправился в подмосковный Загорск. В 1966 году он поступил в Московскую духовную семинарию. Именно здесь начинается тот путь, который был уготован архимандриту Георгию как ученому, пастырю, наставнику и проповеднику.

С первых лет обучения в семинарии в юноше чувствовалось стремление к монашескому образу жизни. Его сокурсники удивлялись, насколько мирным и смиренным было устроение его души. Насельник лавры иеромонах Геронтий вспоминает:

Ночью во время сна отец Георгий начинал молиться вслух, что говорит о высокой степени духовности человека

«Один из одноклассников отца Георгия по семинарии, живший с ним в одной комнате, замечал, что ночью во время сна отец Георгий начинал вслух молиться. А когда человек и во сне молится, это говорит о высокой степени его духовности. “Аз сплю, а сердце мое бдит” (Песн. 5: 2). Это говорит о том, что еще с семинарской скамьи он обучался молитве Иисусовой. Всю жизнь он сохранял ее, потому был молчалив и очень осторожен в словах. Его слова всегда были с рассуждением. Апостол Иаков пишет: тот, кто правильно пользуется словами своими, уже достиг совершенства».

Учась в семинарии, Николай нес послушание экскурсовода лавры. В это время он сблизился с преподавателем Московской духовной академии и заместителем заведующего Церковно-археологического кабинета игуменом Марком (Лозинским). Отец Марк был слаб здоровьем и нуждался в постоянном медицинском внимании. Поскольку Николай имел медицинское образование, он взял на себя труд помогать своему учителю. Неся совместное послушание, помогая друг другу, ученик и учитель стали духовно близкими людьми. Их общение развилось в настоящее духовно-интеллектуальное единство. Со временем именно это определило творческий интерес и выбор Николая. Родной отец игумена Марка, протоиерей Ростислав, посоветовал молодому студенту начать исследование творений святителя Феофана.

Игумен Марк (Лозинский) и архимандрит Серафим (Шинкарев)     

В 1969 году Николай Тертышников поступил в братство Свято-Троицкой Сергиевой лавры и 26 декабря, в день Пяточисленных мучеников, был пострижен в монашество с именем Георгий, в честь великомученика Георгия Победоносца. Постриг совершил наместник лавры архимандрит Платон (Лобанков). Восприемником отца Георгия при постриге был архимандрит Серафим (Шинкарев). Духовным наставником новоначального стал известный пастырь и духовник Московских духовных школ иеромонах (впоследствии схиархимандрит) Иоанн (Маслов).

14 января 1970 года митрополитом Крутицким и Коломенским Пименом (Извековым) монах Георгий был рукоположен в сан иеродиакона. А спустя пять месяцев, 14 июня, в день Святой Троицы, состоялась его иерейская хиротония, которую совершил епископ Дмитровский Филарет (Вахромеев). Иеромонаху Георгию было определено послушание принимать исповедь у богомольцев, которая в то время проходила в крипте Успенского собора.

Студент Московской духовной семинарии Николай Тертышников     

В 1973 году отец Георгий окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Гомилетический элемент в эпистолярном наследии епископа Феофана Затворника», и был оставлен при академии в качестве преподавателя и профессорского стипендиата на кафедре истории Русской Церкви.

Осенью 1972 года под руководством игумена Марка (Лозинского) иеромонах Георгий (Тертышников), иерей Георгий Глазунов и будущий архимандрит Елевферий (Диденко) совершили поездку в Вышенскую обитель, где 22 года провел в затворе святитель Феофан. В 1938 году здесь была построена областная психиатрическая больница. Протоиерей Георгий Глазунов вспоминал:

«Картина была грустная: выбитые окна, на полу в куче – дрова, бочки, кровати… Везде царил хаос, и в этом хаосе был погребен святитель Феофан… Сначала мы очистили склеп от хлама, после чего обрели разломанный на части гробик. Череп святителя Феофана был разбит на три части, – наверное, чем-то тяжелым ударили. Мы перебрали все пальчиками, буквально сантиметр за сантиметром, и, на удивление, собрали абсолютно все: голени, ребрышки, позвоночник. Там же, в склепе, обнаружили Евангелие святителя Феофана, кусочки облачения».

Останки святителя были бережно собраны и с чрезвычайным благоговением перевезены в лавру.

Иеромонах Георгий (Тертышников) служит панихиду перед гробницей епископа Феофана, 1973 год     

В то время отец Георгий приступил к сбору материалов для канонизации святителя Феофана и продолжил работу над магистерской диссертацией на тему «Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении», защита которой состоялась 26 марта 1990 года на открытом заседании Ученого совета Московской духовной академии. 30 декабря 1992 года Ученый совет МДА утвердил тему докторской диссертации архимандрита Георгия – «Сотериология по Добротолюбию (в переводе святителя Феофана Затворника)».

Будучи ученым монахом, внесшим огромный вклад в церковно-историческую науку, отец Георгий при этом оставался добрым и кротким пастырем. К нему тянулись люди самых разных профессий, образования и возраста. Его авторитет был высок не только среди мирян, но и среди братии монастыря. Лаврские духовники нередко присылали к нему и своих духовных чад с особенно сложными вопросами или обидами. Батюшка всегда был тактичным и мягким, старался найти особый подход к каждому. Он никогда не брал на себя роль строгого учителя, оставаясь утешителем кающихся грешников, в исправление которых он всегда верил, – никого не осуждал, не винил, а лишь пытался оправдать, дать каждому шанс исправиться. По воспоминаниям схиигумена Онуфрия (Талаца), от отца Георгия исходила какая-то теплота, мягкость, снисхождение.

«Я никогда не слышал, чтобы он кого-то осуждал. Коснешься во время разговора каких-то ошибок того или иного человека – отец Георгий промолчит или на другую тему разговор переводит, лишь бы не осудить. Мы все знаем, что осуждать не надо, но мало кто умеет удержаться».

Лаврский насельник иеромонах Геронтий свидетельствовал:

Я замечал, что у него есть дар духовного рассуждения, может, даже духовное зрение, прозорливость

«Когда я советовался с отцом Георгием о некоторых вещах, то замечал, что у него есть дар духовного рассуждения, может, даже духовное зрение, прозорливость».

Один иеромонах вспоминает интересный случай:

«В первый год моего обучения в семинарии у меня была привычка каждый вечер обходить лавру вокруг с внешней стороны стены, как мне тогда казалось, крестным ходом. Однажды, подойдя на исповедь к отцу Георгию, я получил совет не выходить в вечернее время за территорию лавры. Не придав этому значения, по своей привычке я вышел вечерком на прогулку и был жестоко избит хулиганами. Пришлось даже полежать в больнице. При встрече с отцом Георгием я обратился к нему с недоуменным вопросом: “Батюшка, как же вы, запретив мне выходить из монастыря, не предупредили о хулиганах?” Отец Георгий тихо улыбнулся и мягко сказал: “Я же не знал…”».

О другом примечательном случае вспоминает протоиерей Виктор:

«Слова отца Георгия всегда были растворены глубочайшим смирением и поэтому имели силу. Он мог так обличить, что ты и не понимал, что тебя обличают, а по прошествии какого-то времени немощь, в которой тебя обличили, проходила. Например, однажды мы встретились с батюшкой, и в это время к нам подошел мой духовник. Я оказался в неловком положении – ведь в присутствии духовника не принято о чем-то спрашивать другого священника… И вдруг отец Георгий говорит моему духовнику про меня: “Ты знаешь этого батюшку? Это великий батюшка, он даже может преподавать в Московской духовной академии…” Я потом духовника спрашиваю: “Вы знаете, отец Георгий неоднократно говорил мне вещи, которые сбывались, и я убежден, что он прозорливый. Как думаете, неужели я и правда буду преподавать в академии?” А тот засмеялся и отвечает: “Да он же обличил тебя, твои высокие мысли о себе!” А мне действительно приходили порой такие мысли в голову: вот бы найти себе местечко, начать преподавать… И это при том, что у меня даже нет духовного образования! И после вот этой обличительной шутки отца Георгия я понял, что и правда возомнил о себе нечто невообразимое, и с тех пор батюшкиными молитвами глупые мысли меня оставили».

Архимандрит Георгий обладал поразительными дарами христианской любви и кротости. Его советы часто сопровождались наставлениями святителя Феофана и всегда отличались особой пастырской деликатностью и благодатным утешением.

Игумен Анастасий (Казмирчук), заведующий библиотекой лавры, вспоминает интересный случай:

«Однажды зимой после братского обеда братия во дворе Варваринского братского корпуса, как всегда, кормила голубей, кто-то тихо беседовал. Вдруг рядом появляется лаврский кот и, затаившись, посматривает на голубей и на братию, выжидая удобного момента для прыжка. Отец Георгий, наблюдая эту картину, тихо улыбнулся, погрозил пальцем коту и сказал: “А с помыслами надо бороться”. Этот случай назидает братию до сих пор».

В 1980-е годы архимандрит Георгий оказался в числе изгнанников из лавры

Период служения отца Георгия в лавре и преподавания в Московских духовных школах был прерван осенью 1985 года, когда учебным комитетом он был уволен из состава профессорско-преподавательской корпорации, отчислен из числа братии и выселен из лавры. С этого момента в жизни отца Георгия начинается нелегкое время скитаний.

Игумен Георгий произносит проповедь за патриаршим богослужением в день 70-летия Святейшего Патриарха Пимена в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 23 июля 1980 года     

Причины такой резкой перемены в жизни отца Георгия можно понять, если посмотреть на его деятельность в контексте той эпохи. Совет по делам религий, учрежденный в 1965 году, неустанно контролировал Русскую Православную Церковь. Он имел полное право самостоятельно принимать решения о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений и постоянно вести наблюдение за ними. Троицкая обитель, академия с ее учеными монахами, богословами и профессурой представляла наибольшую опасность безбожному режиму, который постепенно приходил в упадок. И архимандрит Георгий оказался в числе изгнанников. Для него, как и для многих других духовников, этот этап стал временем тяжелых испытаний. Возможность трудиться и служить в храме он смог найти только во Владимире. Владимирский владыка Серапион принял отца Георгия на работу экскурсоводом паломнического центра, а затем предоставил возможность участвовать в богослужении по воскресным и праздничным дням. Однако расстаться с любимой лаврой отец Георгий не мог. Жил он тогда в разных местах, на разных квартирах в Посаде, в Струнино, в Москве…

Архимандрит Георгий со старшей братией в Святых вратах Лавры. Архимандрит Лаврентий (Постников), архимандрит Наум (Байбородин), архимандрит Георгий (Тертышников), архимандрит Виталий (Мешков)     

Нелегким испытанием стали для него продолжительные поездки во Владимир – в переполненных людьми автобусах, в разгар дачного сезона, в жару, с тяжелым багажом. Дорога занимала не менее четырех часов, а порой и больше, если в пути автобус ломался или случались какие-то непредвиденные обстоятельства. Все это не могло не повлиять на состояние здоровья отца Георгия. На этом нелегком пути его значительно поддерживали духовные чада. И хотя находились люди, готовые прописать отца Георгия, паспортный стол отказывал ему в оформлении документов. Монахам, переведенным из лавры в отдаленные епархии, регистрироваться в Московской области было запрещено.

Архимандрит Георгий в ограде собора святых Бориса и Глеба г. Рязани, май 1996 года (фото Е. Каширина)     

Поворотным стал год тысячелетия Крещения Руси. Государство начало постепенно отступать от агрессивных методов контроля над религиозными общинами, и многие из тех, кто был выслан, смогли вернуться в родные сердцу места. 28 августа 1988 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, по благословению архиепископа Владимирского и Суздальского Валентина (Мищука) отец Георгий был возведен в сан архимандрита. Архимандриту Георгию разрешили вернуться в лавру, где ему вновь была вверена преподавательская и воспитательская деятельность.

На защите магистерской диссертации 26 марта 1990 года     

Несмотря на ослабленное здоровье, он усердно нес возложенную на его плечи большую нагрузку преподавателя, проповедника, духовника, богослова. Вскоре архимандрит Георгий защитил магистерскую диссертацию, получил звание доцента МДА и начал вести беседы на радиостанции «Радонеж». Сам голос отца Георгия, благоговейное отношение к святым, о которых он рассказывал, оказывали на многих большое влияние.

Три магистра – архимандрит Макарий (Веретенников), протоиерей Сергий Правдолюбов, архимандрит Георгий (Тертышников) – в актовом зале МДА. 1994 год     

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 5 октября 1994 года отец Георгий был включен в состав Синодальной комиссии по канонизации святых, где за последние четыре года жизни успел много и плодотворно потрудиться. Посещая государственные архивы Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и других городов, архимандрит Георгий находил относящиеся к делу материалы, досконально изучал их и готовил беспристрастные доклады для заседаний Синодальной комиссии, в том числе по вопросу канонизации Царственных страстотерпцев.

По свидетельству лаврской братии, батюшка предвидел свою скорую кончину

По свидетельству лаврской братии, батюшка предвидел свою скорую кончину. Чувствуя течение времени и приближение к своей последней черте, архимандрит Георгий прилагал к своей работе еще больше усилий. Монахиня Сергия (Бульчик), разбиравшая впоследствии его архив, отмечала:

«В ходе систематизации архивного материала мы не переставали удивляться трудолюбию и усердию отца Георгия. Он разобрал по темам и составил картотеку на все собрания трудов святителя Феофана, Вышенского Затворника. Все это было переписано им от руки».

Незадолго до кончины отец Георгий передал в редакцию большую картонную коробку – черновик «Симфонии по творениям святителя Феофана Затворника» в виде рукописных карточек. Двухтомное издание вышло в свет уже к пятилетию со дня кончины батюшки.

В один из последних дней сентября отец Георгий собирался ехать на радио «Радонеж» для записи очередного выпуска. На вокзале в Посаде он сел на автобус, и уже в автобусе с ним случился инсульт. Его госпитализировали в Центральную клиническую больницу в Сергиевом Посаде. Лаврские отцы и братия пособоровали уходящего старца и несколько раз приезжали причащать. Милостию Божией последний раз он приобщился Святых Христовых Таин за полчаса до смерти.

Отпевание отца Георгия     

Отпевали отца Георгия в Успенском соборе лавры в воскресенье 4 октября, в день отдания праздника Воздвижения Животворящего Креста Господня. В тот день в лавре была особая атмосфера, торжественная, приводящая в некий трепет. Молящихся присутствовало множество, но при этом не было никакой сутолоки и суеты. В храме царили спокойствие и умиротворение. Солнечный луч, проникнув в окна с южной стороны собора, в конце отпевания осенил гроб с телом архимандрита Георгия. И было отрадно, что даже природа радуется еще одному праведнику, отходящему ко Господу. Казалось, будто в тот воскресный день литургию и отпевание совершал сам святитель Феофан Затворник.

Проводы отца Георгия в последний путь     

Вспоминая почившего отца Георгия, протоиерей Сергий Правдолюбов сокрушался:

«Не хватает у нас понимания, что был он уникальным человеком. Тогда казалось, что впереди безбрежное море времени, что он доживет до 90 лет, что я еще успею к нему прийти за советом. А потом – раз! – и он ушел практически мгновенно… И когда он уже лежал в гробу в Духовском храме, я после лекции зашел проститься перед его отпеванием. На лице у него лежал плат. Я, как коллега, тоже магистр, собрат его, дерзнул приоткрыть воздух и взглянуть на лицо. Никогда при жизни не видел у него такого лица. Обычно он много скорбел, а здесь лежал успокоенный, радостный, светлый… И так ему хорошо, так хорошо! И я сказал: “Ох, отче Георгие, моли Бога о нас! Хорошо тебе зде быти!”».

Архимандрит Макарий (Веретенников) также свидетельствует:

Он любил полушутя-полувсерьез называть себя воробушком. И эта скромность большого таланта очень ярко его характеризует

«Мы, действительно, порой по-настоящему оцениваем людей только после того, как они уже ушли от нас. В какой-то степени так произошло и в этом случае. Только после кончины этого удивительного человека мы осознали, какую ношу трудов он нес… При всей своей активности в проповеди слова Божия людям – сам он лично очень скромно шел по жизни. Он любил полушутя-полувсерьез называть себя воробушком. И эта скромность большого таланта очень ярко его характеризует».

Могила отца Георгия на кладбище в Деулино     

Так или иначе, образ, мысли, духовный мир, неподражаемый тихий и кроткий голос архимандрита Георгия будут продолжать жить не только в сердцах тех, кто его знал и общался с ним, но и тех, кому не довелось его знать лично. Батюшка продолжает поддерживать огонь веры через свои труды: книги, проповеди, лекции, радиобеседы.