«В Первоиерархах Русского Зарубежья чувствовалось что-то из другого мира»

Ростислав Полчанинов, студент Белградского университета. 1938 г. Когда Русская Зарубежная Церковь обрела недавно седьмого в своей истории Первоиерарха, которым стал митрополит Николай (Ольховский), меня вдруг пронзила мысль о том, что есть в Русской диаспоре человек, который наверняка знал всех семерых Предстоятелей. И это 103-летний прихожанин Свято-Серафимовского храма в американском городе Си-Клифф Ростислав Полчанинов. Он родился еще в Новочеркасске в 1919 году и вместе с семьёй уехал из России с отступавшей Русской Белой армией генерала Врангеля, в штабе которого служил его отец в ноябре 1920 года. Будучи маленьким ребенком, он в Югославии приветствовал приехавшего в Сараево барона Врангеля, который поднял его высоко над головой, в молодости работал в знаменитой Псковской православной миссии, а русские скауты всего мира знают его как Славу.

Разумеется, я тут же попросил Ростислава Владимировича об интервью, но через несколько дней мне ответила его дочь — Людмила Селинская. Оказалось, что РВП, как называет себя и он сам, и его друзья, слег с коронавирусом, который перешел в воспаление легких. Однако Людмила Ростиславовна любезно согласилась расспросить папу и потом пересказать мне его ответы.

Сейчас Ростислав Владимирович мужественно борется с болезнью и по исцелении готов рассказать об общении с первоиерархами и о многолетней дружбе с митрополитом Лавром (Шкурлой). А пока у нас получилось вот такое интервью с помощью его дочери, в котором большая часть истории Русского Зарубежья проявляется глазами очевидца.

Ростислав Полчанинов с дочерью Людмилой Селинской у входа в Свято=-Серафимовский храм. Рождество 2018 г.

— Людмила Ростиславовна, ваш папа застал еще первого предстоятеля РПЦЗ митрополита Антония (Храповицкого). Что он помнит о встречах с ним?

— Во времена владыки Антония папа был слишком юным, чтобы лично встречаться с владыкой. Конечно, он говорил, что у него было благоговейное чувство перед таким архиереем.

Владыка Антоний стал инициатором важнейшей для Русской диаспоры того времени традиции, в которой папа принимал активное участие впоследствии и которую описал в своих воспоминаниях. Ростиславу Владимировичу в 1937 году в Сараево об этом рассказывал русский политический и военный деятель, участник Гражданской войны и Белого движения на Юге России Виктор Михайлович Байдалаков. Оказалось, что еще в 1927 году митрополит Антоний призвал отмечать 7 ноября как День непримиримости. Эмиграция не откликнулась тогда на призыв своего Первоиерарха. Тем не менее, Национальный Союз Нового Поколения (НСНП) поставил себе целью провести в жизнь это предложение.

Виктор Михайлович говорил моему отцу, что это очень важно: с одной стороны, надо было объединить национально мыслящую эмиграцию, а с другой, требовалось напомнить о долге перед Россией и русским народом. Тогда, в 1937-м, Байдалаков устроил День непримиримости 7 ноября в зале Сараевского кадетского корпуса, для чего привлёк Русский общевоинский союз (РОВС) и другие организации русской диаспоры, в том числе пригласив выступить 18-летнего Ростислава Полчанинова.

С тех пор Дни непримиримости регулярно отмечались в Русском Зарубежье, и на них всегда приходил митрополит и духовенство. Скауты из Организации Российских Юных Разведчиков (ОРЮР) готовили постановки «Трагедии России».

Когда мы с семьёй только что приехали в Нью Йорк в 1951-м, я помню, как папу пригласили экспромтом выступить 7 ноября на постановке «Трагедии России» в «День скорби и непримиримости». В огромном зале в первом ряду сидели митрополит Анастасий (Грибановский), епископы и священники, а над выступающими на декорации был огромный меч, окружённый колючей проволокой… Отец говорил о трагедии России и о продолжающейся борьбе за её освобождение. Мне особенно запомнились последние его слова: «Владыко, спасибо!» Он благодарил владыку Анастасия и духовенство за благословение и посещение мероприятия, после чего были громкие овации. Нью-Йоркская газета «Россия» тогда писала:

«Многочисленная аудитория, глубоко потрясённая видением страшной эпохи последних 33-х лет трагедии России, благоговейно переживала сменявшиеся один за другим образы скорбной Голгофы России, увлажняя свои лица благородными слезами, с одной стороны скорбя за поруганную и попранную красными варварами Россию, а с другой стороны, слезами безграничной любви к своему многострадальному Народу Русскому и к своей тысячелетней России».

— Вы уже упомянули митрополита Анастасия. Расскажите, пожалуйста, как вашему папе довелось общаться с ним?

— Он сказал, что от общения с владыкой Анастасием было впечатление, что это человек из другой эпохи. В его облике, в речах, как и у других Предстоятелей, конечно, чувствовалось что-то из другого мира…

В своих воспоминаниях отец рассказывал, что в Сараево был русский приход, и большим событием для него стал приезд летом 1938 года митрополита Анастасия с чудотворной Курской Коренной иконой Богоматери. Он прибывал вечером из Белграда, и настоятель прихода, протоиерей Алексей Крыжко, поручил 19-летнему Ростиславу Полчанинову как начальнику дружины скаутов-разведчиков собрать на вокзале детей и молодёжь для встречи.

Ростислав Полчанинов слева в тёмном костюме. DP лагерь Менхигоф, Германия, 1947-1948 г.

Папа быстро организовал несколько десятков ребят, которые в форме стояли вдоль всей дороги от железнодорожной станции до гостиницы «Европа», где должен был остановиться митрополит Анастасий. К этому описанию он добавил интересные детали. Митрополит ехал в машине и из окна благословлял всех ребят, стоявших вдоль дороги. Это им запомнилось на всю жизнь. После встречи папа собрал руководителей для того, чтобы они проводили каждого ребёнка домой.

На следующее утро был торжественный крестный ход митрополита Анастасия с иконой из гостиницы к русскому приходу. Расстояние было очень небольшое, и по всему пути папа опять расставил разведчиков, которые приветствовали шествие возгласами «Да здравствует Россия!». В церкви была совершена торжественная архиерейская служба, и это стало огромным событием для русской колонии в Сараево.

После войны у папы была еще одна короткая встреча с митрополитом Анастасием в Германии, в одном из лагерей для перемещенных лиц. Тогда владыка приезжал на скаутские праздники в честь Дня матери, на Рождественские ёлки.

— Предполагаю, что с другими первоиерархами РПЦЗ ваш папа тоже встречался?

— Конечно, он виделся с митрополитами Филаретом (Вознесенским), Виталием (Устиновым) и Иларионом (Капралом) в русских храмах, но личных встреч с ними как таковых у него не было. Была, однако, в 1988-м году встреча в зале при Покровском храме в городе Наяк, штат Нью-Йорк, когда в Русском Зарубежье готовилась грандиозная художественная постановка в честь 1000-летия Крещения Руси. Папа был ее главным консультантом, а я — художественным директором и автором сценария. Тогда митрополит Виталий беседовал с устроителями о том, какая это будет постановка.

— Отдельно мне бы хотелось услышать о дружбе вашего папы с митрополитом Лавром, которая продолжалась почти полвека…

— Они познакомились в 1960-е годы, когда владыка был еще просто монахом, а затем настоятелем Свято-Троицкого монастыря. Папа всегда интересовался Карпатской Русью и, узнав, что отец Лавр из карпатороссов, рассказал ему о своём интересе и о том, что он много о них знает. Таким образом началось их общение.

В 2002 году благодаря дружбе с владыкой Лавром папе удалось получить разрешение на съемки Российским Фондом культуры в Свято-Троицком монастыре и интервью самого Владыки для многосерийного фильма «Русские без России — Русский Выбор». Я была консультантом этого проекта для США. Когда она вышла в 2003 году, то произвела огромное впечатление в России.

Митрополит Лавр (Шкурла)

Когда в 2017-м в Синоде под председательством владыки Николая (Ольховского), который теперь стал Первоиерархом, была устроена конференция к 100-летию Трагедии России, отец рассказывал о митрополите Лавре, о Карпатской Руси, делился мыслями о том, что из себя представляет Русское Зарубежье, как оно подразделяется на разные эпохи и страны, на военно-политическую эмиграцию и русские национальные меньшинства, которые никуда не эмигрировали, но оказались заграницей после крушения Российской империи…

На примере истории нашей семьи отец рассказал о военно-политической эмиграции, о том, что слышал от своего отца, служившего в штабе Верховного главнокомандующего при Государе, генерале Деникине и генерале Врангеле, который сказал: «Если у меня есть хоть один шанс на победу, я не смею им не воспользоваться». О преданности Русской армии, готовой бороться до конца, о том, как пришлось отступать и как их приняли в Югославии… После официального окончания конференции начались вопросы, прения, и общение еще долго не прекращались, и люди продолжали спрашивать папу о «белых» и «красных», о Зарубежье и об «украинском вопросе». А некоторые «старые русские» вспоминали Дни непримиримости и постановки «Трагедии России», которые были инициированы митрополитом Антонием (Храповицким)…

— На фоне столь всестороннего общения с прежними Первоиерархами кажется уже очевидным, что ваш папа хорошо знает и нового Предстоятеля. Уверен, что и о владыке Николае у вас есть личные воспоминания, не так ли?

— С владыкой Николаем все мы знакомы лично, а с его семьей по линии его покойной жены Елизаветы Жоховой являемся близкими друзьями еще со времен жизни в лагерях для перемещенных лиц (DP) в Германии. Дед Елизаветы — известный в Зарубежье епископ Митрофан (в миру — Митрофан Константинович Зноско-Боровский). Отец Митрофан крестил меня в лагере DP в Германии. В раннем детстве я не помнила отца Митрофана, так как он вскоре уехал в Марокко, как и многие русские DP, и только потом переехал оттуда в США.

Отец Миртрофан (Зноско-Боровский) на похоронах в DP лагере Менкигоф, Германия

Я много слышала от родителей об отце Митрофане, о его духовности, героизме и патриотизме, но с ним и его семьёй мы близко познакомилась, только когда я стала прихожанкой Свято— Серафимовского храма в городе Си Клиффе в штате Нью-Йорк, где он был настоятелем. Мои родители преподавали в приходской школе, а я ставила художественные постановки с детьми школы, среди которых была и Лиза Жохова, будущая супруга отца Николая Ольховского. Наши семьи считали друг друга близкими людьми, много пережившими вместе. Я очень уважала отца Митрофана, впоследствии епископа, который был моим духовным отцом.

Как известно, владыка Николай много лет был келейником митрополита Лавра. Общаясь с такими выдающимися представителями духовенства, как митрополит Лавр, митрополит Иларион, епископ Митрофан, который был его близким родственником, наш новый Первоиерарх РПЦЗ Высокопреосвященнейший Митрополит Николай, несмотря на свои молодые годы, уже получил бесценный опыт.