Три звезды

Фото: Дмитрий Кирюхин

В сентябрьский поздний вечер, когда в дачном поселке в целях экономии после 11-ти выключили фонари, пожилой диакон Кирилл сидел на скамье своего загородного «скита» (так он называл свою небольшую кирпичную дачу, выстроенную покойным отцом) и смотрел на небо, усеянное яркими звездами. Он искал созвездие Ориона, названного древними арабскими астрономами в честь греческого мифического великана-охотника, точнее, его пояс – Пояс Ориона – в виде трёх ярких бело-голубых звезд, как он вычитал в своё время в учебнике сына по астрономии – голубых сверхгигантов Альнитака, Альнилама и Минтака, что в переводе с арабского означает «кушак», «нить жемчуга» и «пояс».

Диакон вспомнил далекое время, когда он призывался в армию со своей овчаркой Джином. Их команду из десяти новобранцев везли на юг. В купе, где ехал Кирилл с собакой, на полках разместились его новые друзья-сослуживцы. Джин лежал на полу, обложенный гостинцами ребят в виде колбас, куриных ножек и котлет, коими снабдили сыновей перед отправкой на службу заботливые матери. Все спали.

Кирилл лежал на нижней полке и смотрел в окно. Ноябрьское небо было усеяно яркими звездами. Он погрузился в воспоминания раннего детства, вспомнил старшего брата Дениса, с которым они проводили летние месяцы в деревне у бабушки. Как-то, возвращаясь с вечернего киносеанса из сельского клуба, брат указал на небо, бархатно-темно-синее, почти черное, усеянное мириадами сверкающих звезд. «Смотри, Кира, – так ласково называл он младшего брата, – вон ковш Большой Медведицы. Видишь? А возле ручки ковша, чуть выше, маленькая звездочка… Видишь?» – «Вижу», – отвечал девятилетний Кирилл, хотя, по правде, он ничего не видел, так как ужасно хотел спать. – «Это моя звезда. Она принесет мне удачу в жизни, – подытожил старший брат. – У каждого человека должна быть своя путеводная звезда».

«Это моя звезда. Она принесет мне удачу в жизни, – подытожил брат. – У каждого человека должна быть путеводная звезда»

И правда, судьба брата сложилась прекрасно. Он закончил политехнический институт, работал в энергетической компании, 3 года провел в Анголе, где заработал деньги на новую квартиру и автомобиль «Волга-24», что в советское время было показателем высшего благополучия. А после распада Союза, проработав на высоких должностях в «Киевэнерго», выйдя на пенсию, купил дом в деревне, разбил огромный сад, завел пасеку и радовал родственников и друзей безмерным гостеприимством, одаривая каждого фруктовыми урожаями и душистым мёдом. Помнил ли он о своей путеводной звезде или нет, неизвестно, но, очевидно, он угодил Богу многолетним трудом и добрым сердцем.

Глядя в ночное окно поезда, Кирилл увидел яркие три звезды, которые плыли вместе с ним на юг в сторону Батуми.

«Надо же, – думал он, глядя на звезды в окошке, сопровождающие поезд. – У кого-то одна звезда путеводная, а у меня целых три…».

С этого времени Кирилл при всякой возможности вглядывался в звездное небо. Пояс Ориона, как он помнил, появляется на небосклоне в начале осени и исчезает из поля зрения весной.

Их привезли в Батуми. Он впервые увидел пальмы на обочинах дорог, горы вдалеке, на горизонте, с макушками снега наверху, услыхал запах моря и шум прибоя. Ноябрьское море штормило, и каждая шумная волна с пеной выбрасывала на берег гальку с мертвыми медузами, бурыми водорослями, обломками палок.

По приезде в часть, где ребята два месяца должны были проходить «курс молодого бойца», случилось происшествие. Первым делом их повели в баню, где они сняли гражданскую одежду и переоделись в военную форму. Сержант показывал новобранцам, как правильно заправлять портянки. Более всего смущали белые кальсоны. Его верный Джин сидел у забора на привязи и не сразу узнал остриженного налысо хозяина в новой форме с зелеными пагонами и сильно пахнущих кирзовых сапогах. Пёс удивленно стучал хвостом по асфальту, обнюхивая форму, нелепо сидящую на Кирилле, и новые сапоги.

После обеда Кирилл с Джином и еще пятеро ребят, приехавшие со своими собаками на службу в погранвойска, были посажены в ГАЗ-66 и отправлены на морскую заставу, где располагался питомник для собак Батумского погранотряда. Прибывшие с хозяевами псы были посажены на карантин в будках на урезе моря. Годовалый овчар Джин, выросший в квартире на восьмом этаже, спавший на мягком коврике под домашней пальмой, был крайне удивлен и жалобно залаял, когда Кира со сжатыми губами, чтоб не выдать волнения, направился к машине. Ночью же его разбудил дежурный офицер: «Ты приехал с собакой?» – «Так точно», – ответил он спросонья. «Твой пёс сбежал. Одевайся, сейчас поедешь на заставу, будем искать».

То был настоящий шок. Кирилл с солдатами погранзаставы отправился на поиски. Недалеко от заставы в море впадала река Чорох, устье было широким, коричневым пятном расползалось по морской воде. Часовой на вышке сообщил, что видел, как большой черный пес переплывал реку. «Я думал, что это лань, ночью не видно, направил прожектор и понял, что это собака», – сообщил он поисковой группе. Пса пытались поймать солдаты, но тот убежал. Бродили до вечера, не нашли. Ночью Кирилл глотал слезу в темноте, зарывшись в подушку. Утром поиски продолжили.

– Собаку ищэтэ? – спросил аджарец, водитель «КАМАЗа».

– Ищем! – с надеждой ответил Кирилл.

– Там, возлэ стрэльбыща бэгает, такой чорный…

– С рыжими лапами?

– Нэт, савсэм чорный. Садыс, подвэзу…

У проволочного заграждения Кирилл увидел Джина. Пёс, заметив машину и прыгающего со ступеньки Кирилла, развернулся и стал убегать. Он не узнал хозяина, очевидно, приняв за одного из пограничников, которые пытались его поймать.

– Джин!!! Ко мне!

Пёс бросился с визгом к хозяину. Они обнимались и… плакали

Пёс остановился, вглядываясь в фигуру Кирилла. Тогда тот звонко свистнул – знакомым позывным, на который Джин всегда летел птицей. И пёс бросился с визгом к хозяину. Он действительно был весь чёрным, лапы и грудь были вымазаны в мазуте. Передними лапами прыгнул на плечи Кириллу, запачкав гимнастерку и штаны. Но все это было ерундой! Они обнимались и… плакали.

– Куда ж ты, дурень, запропастился? – укорял с любовью питомца Кирилл. А тот в ответ лизал его лицо, видимо, отвечая: «Ты ж меня бросил, хозяин, забыл, наверное, и я пошёл тебя искать…».

Ночью в казарме Кирилл смотрел в окно. Там сияли три звезды Пояса Ориона.

А потом были два года службы. Самые важные, самые нужные, исполненные красоты, отваги, верности пограничному братству, любви к Родине и долгожданному родному дому.

Пояс Ориона

Прошли ещё годы и десятилетия. Верный Джин давно почивал вечным сном под огромным дубом в лесу за парком Партизанской Славы. Кирилл часто приходил к холмику у дуба и молча сидел, подчас смахивая слезу. Он вспоминал, как Джин тащил его вверх, в горы, когда Кирилл пристёгивал к ремню поводок. Как работал след шестичасовой давности, за что заслужил звание лучшей розыскной собаки Батумского погранотряда.

«Интересно, – думал Кирилл, – увидимся ли мы после смерти?»

Этот вопрос он задал батюшке Федору из Покровского монастыря, куда Кирилл стал частенько и тайно ходить, уже закончив университет и работая корреспондентом военно-патриотической газеты.

– Увидитесь, – отвечал о. Федор. – Увидитесь со всеми и со всем, что было дорого в этой жизни.

Кириллу исполнилось уже 55, когда Митрополит Киевский и всея Украины призвал его к диаконскому служению – в храме Преподобных Печерских он был рукоположен в сан диакона. Незабываемое событие, исполненное Божественной Тайны и благодати Божией. Мир был таким же, но Кирилл будто видел его впервые. И люди воспринимались дорогими и любимыми.

Кирилл благодарил Бога за эту великую милость – служить у Престола Божия, выносить людям Чашу с Телом и Кровью Христовой.

Рано утром, после хиротонии, когда город еще спал, Кирилл вышел на балкон. На расцветающем зарей небе он увидал три звезды. Перекрестившись, молвил: «Слава Тебе, Боже наш…».