В ответе за прирученных

Собаки ни у кого из нас в жизни не было, и когда после долгих детских просьб и трудных раздумий мы всё же решились завести щенка, я думала об одном: это лет на пятнадцать, почти навсегда, и я должна грамотно рассчитать свои силы.

Долго взвешивала я ответственность перед щенком, перед собой и детьми и понимала, что для детей этот опыт будет на всю жизнь. Опыт ответственности за «тех, кого мы приручили». И если в первый, особенно тяжелый, период меня преследовали малодушные мысли о том, не слишком ли много мы на себя взяли и что делать, если все-таки я не справлюсь, что собаки – это не мое, именно мысль о детях не давала мне совершить неверный шаг.

Какой вывод сделают они? Не справился – отступай. Тяжело – бросай. Сегодня – собака, завтра – жена и ребенок. Наверно, есть корреляция между брошенными собаками и брошенными детьми и стариками.

Принимая важное решение, я никогда не писала «плюсы» и «минусы» в двух колонках. Как-то всегда интуитивно чувствовала, что не количественный перевес плюсов побеждает, а что-то другое, гораздо более важное. В делах больших, таких как создание семьи, рождение детей и устройство на работу, – это, безусловно, воля Божия. Если она есть – и тонна минусов ее не перевесит, а если нет – плюсы не помогут. А как быть с делами помельче, с нравственно нейтральными? И здесь таблица не поможет, решает что-то другое.

Я была морально готова к бессонным ночам начального периода, кропотливому и настойчивому труду воспитания щенка, к испорченным вещам и описанным коврам, но мысль о глистах остановила меня надолго. Позже супруг нашел нужные слова, чтобы успокоить меня на этот счет: «Мы часть этого мира, и тревожась о каких-то глистах, мы лишаем себя чего-то большего. К тому же, в цивилизованном мире давно научились с ними бороться». Воображение рисовало мне различные картины: съеденную обувь, заразную болезнь, большой счет от ветеринара, непрестанный лай, перевернутый вверх дном дом. Также мне тяжело было представить, что дома со мной всё время будет находиться живое существо, которое будет за мной следить, за мной ходить, выпрашивать чего-то. А если мне это не понравится? «А если вы не живете, то вам и не умирать».

Когда я дошла до какой-то паранойи и почти решила отказаться заводить собаку, пришла уверенность, что это мой единственный шанс. Упущу сейчас – и никогда не узнаю, обоснованны ли были мои страхи или нет, перевешивают ли плюсы или минусы и вообще что это такое – собака. А дети? Как они справятся с разочарованием? И я, такая ответственная, отпустила ситуацию и решила радоваться жизни. Насчет плюсов и минусов оговорюсь сразу: минусы оказались совсем другие, не те, что я ожидала. И плюсы тоже. Количественно сопоставить их совершенно невозможно.

До покупки собаки я изучила не одну книгу по воспитанию щенков, мы тщательно выбрали подходящую породу (гладкошерстную колли), договорились с заводчиком и купили всё необходимое.

Я сразу поняла: того, чего я не захочу терпеть от взрослого пса, я не должна позволять маленькому щеночку, поэтому строгость нужно проявлять с первого дня. И еще я четко сознавала, что я не собачница и шалости и проделки четвероногого друга не будут вызывать у меня умиления.

Дадите слабину в самом начале, собака сядет вам на голову, и вы ее невзлюбите

И подруга, выросшая с двумя немецкими овчарками, умоляла меня быть построже на первых порах. Потом, когда щенок подрос, она сказала: «Я так боялась за вас: дадите слабину в самом начале, собака сядет вам на голову, и вы ее невзлюбите».

Она словно мысли мои прочитала, потому что я тоже этого боялась. Пришлось проявить нешуточную строгость именно из жалости к собаке. Если она станет невыносимой, я не смогу ее терпеть. Вывод простой: надо добиться, чтобы она такой не стала.

Приучая щенка к туалету, я выводила его в сад каждый час, стояла с зонтиком ненастными ночами, неустанно прививая ему правила хорошего поведения.

Поначалу так хотелось брать его на колени и сажать рядом с собой на диване, но чего нельзя позволить 20-килограммовой собаке, в которую она к девяти месяцам превратилась, того не позволяли и щенку. Он залезет на диван, а я сдерну покрывало на пол, так что щенок укатится в угол. Эмби быстро поняла, какое поведение приветствуется, а какое наказывается, и к году выросла из досадных привычек и надоедливых шалостей.

Минусы, реальные: до полугода много сил было посвящено щенку, я даже забыла про свой прием у врача и родительское собрание. Еще минус: приходится всё время думать о соседях, чтобы не беспокоила их лаем, когда выходит в сад. Еще нужно думать о владельцах других собак, потому что к году Эмби стала слишком резво играть с четвероногими приятелями – а это не для всех, и бабушки махали на нее палкой, отгоняя от своих йорков, и кричали на меня. Этого мне и в кошмарном сне присниться не могло. Выход один – гуляем теперь сами, ходим в одиночное плавание. Отношения с соседями мне дороже, я не могу допустить, чтобы из-за собаки нервничали люди.

Плюсы тоже оказались неожиданными. Во-первых, выгул собаки – это единственный спорт, который мне не противен. Я знаю, что погибну без движения, но ни спортклуб, ни бассейн мне не подошли: я не выношу ограничения расписанием, долгое переодевание кажется мне чудовищной тратой времени, а занятия на тренажерах в душном зале мне просто не по душе. То ли дело прогулка: почти всё потраченное время идет с пользой, я дышу воздухом, любуюсь природой и хожу быстрым шагом. Знакомый врач сказал, что в среднем владельцы собак живут на четыре года дольше (оставим статистику на его совести). Цели прожить дольше у меня нет, но силы на семью и хозяйство мне очень нужны. Пока Эмби не подросла, был еще и социальный аспект прогулок: за две недели прогулок со щенком я познакомилась с огромным количеством ближайших и дальних соседей.

Что касается детей, то у одного из них была фобия в отношении собак. Вид хотя бы крошечной хорошенькой собачки приводил его в ужас, и он радовался, что «хоть в раю нет никаких собак». Удивительно, но он тоже просил собаку, потому что решил, что, воспитанная с нежного возраста, она будет «вся наша» и не будет представлять собой угрозы.

Недели две после покупки Эмби он избегал ее, а когда вдруг понял, что она – безобидный, робкий, доверчивый малыш, который скучает по маме, что-то переключилось в нем, и сердце его наполнилось такой нежностью к щенку, что он стал лучшим его другом. Оказывается, у Эмби красивые не только глазки, с чем я вполне согласна, но и лапки, и ушки, и даже кончик хвоста. Миска, из которой она ест, и та по-своему прекрасна. А уж Эмбин веселый и ласковый нрав, и доверие, и преданность нам – вообще неописуемы. Каждый день изобретаются новые комплименты собаке. Уж всё вроде за два года о ней известно, ан нет, мы постоянно слышим что-то новое. Надо отдать Эмби должное: она отвечает мальчику особой любовью, а также почти идеальным послушанием на прогулках, когда он спускает ее с поводка. Послушание такой дылды способствует развитию уверенности в себе. Что характерно: сынок перестал бояться собак.

Впервые в жизни у нас дома есть существо, которое живет для нас, у которого нет своих планов, которое всегда готово поиграть или просто посидеть рядом, если есть на то у нас охота. Я никогда не подозревала, что при виде меня можно с ума сойти от радости. И надо признаться, это очень приятно.

Недаром сказано, что колли созданы угождать хозяевам. Вообще чрезвычайно удивилась, когда обнаружила, что и среди собак есть «подвижники», которые служат «высшему существу» – человеку. Это и служебные собаки, и помощники пастухов, и поводыри, которых часто вижу на улице и в автобусе, – умнейшие псы. Никакой «личной жизни» – и в этом их радость: рабочие собаки любят работать. Помимо специально обученных собак иногда и обычные домашние питомцы отказываются от насущных своих потребностей, от своей природы. Подруга рассказывала про свою Лэсси, которая категорически отказала всем «кавалерам», хотя хозяева были не против щенков. Служение семье вытеснило сильнейший инстинкт. Да, не только говорящая Валаамова ослица может нас посрамить, но порой и обыкновенная собака.

Эмби научилась очень тонко нас чувствовать, и к каждому у нее выработался свой подход. Она выросла в тактичную, воспитанную, ласковую собаку. Она знает, что я не выношу, когда в доме лают или лижут мне лицо, и никогда не позволяет себе такого поведения. Меня не оставляет ощущение, что она грамотная. Она наносит только незначительный урон нашей собственности. Например, она изредка может позволить себе сжевать тапок, но никогда – ботинки или туфли. С удовольствием разгрызет карандаш, но не тронет большую вещь, растерзает рулон туалетной бумаги, но и близко не подойдет к студенческим работам и учебным материалам, разложенным на полу. Вдоволь наигравшись с мальчишками, она ждет скупой порции ласки от хозяйки – меня. Несмотря на некоторую внешнюю сухость наших отношений, она, умница, знает, что я очень к ней благоволю. Одних только кличек ей сколько придумали: Эмбуха, Эмбочка, Эмбка, Эмбульгенция, Ласточка и даже почему-то Тимбикту.

Вот несу ее мыть на второй этаж, и она покорно обвисает у меня на руках, хотя мыться не любит и всем своим видом говорит: «Как не хочется лезть в воду, не понимаю, зачем это нужно, но тебе видней, и я покоряюсь, вот я, в твоих руках, делай со мной что хочешь». Ей стоит только дернуться, чтобы я полетела с лестницы, но она этого не сделает: доверяет. Доверие это абсолютно. Она не ждет от нас ничего плохого, и даже когда приходится терпеть неприятное, никогда не выказывает подозрения и тем более агрессии. Я спокойно могу забрать у нее кость, и она даже не рычит, только моргает и смотрит: «Почему?» Да потому, что велели проверить темперамент, но я и без изъятия кости знала, что он хороший.

«Мама, ну как ты можешь такое говорить?! Собаку нельзя дарить. У нее же сердце разорвется!»

Спрашиваю младшего сына (каюсь, глупейший вопрос, но не удержалась): «А мог бы ты подарить Эмби?» Смотрит на меня расширенными глазами и говорит срывающимся голосом: «Мама, ну как же ты можешь такое спрашивать? Маленьким щеночкам всё равно, у кого жить, они привыкнут, а большую собаку нельзя дарить. У нее же сердце разорвется!»

Пусть он пронесет это через всю жизнь, и пусть ничьему сердцу не нанесет рану, пусть его близких греет любовь его нежного сердечка, и пусть он на примере собаки научится отвечать за тех, кого мы приручили.