«У меня нет идеи спасти всю Россию»

Человек не может обойтись без помощи другого человека. В этом смысле между так называемыми обычными людьми и так называемыми инвалидами нет принципиальной разницы. Но всё же в социуме мы выделяем тех, кто нуждается в особом попечении, кто самостоятельно не может решить элементарные бытовые вопросы. Но если нет родных и близких, готовых оказывать помощь, такой человек чаще всего оказывается в интернате – крупном государственном стационарном учреждении социального обслуживания, как правило, достаточно закрытом от внешнего мира. Уже много лет заинтересованные общественники продвигают другую модель поддержки людей с инвалидностью – сопровождаемое проживание в условиях, приближенных к домашним. Несколько таких проектов существует в разных регионах России, в некоторых из них живут в том числе и люди с очень тяжёлыми нарушениями развития.

Не осталась в стороне и Церковь. Один из проектов сопровождаемого проживания, созданных по инициативе церковных людей, – подворье «Благодать» в деревне Воробьецово Заволжского района Ивановской области. Для нескольких молодых ребят это уже родной дом, кто-то здесь ещё только обживается. Руководитель проекта – иеромонах Мелитон (Присада), по светскому образованию психолог-дефектолог. Долгое время он окормлял жителей Дома-интерната слепоглухих в Сергиевом Посаде. В 2004-м году по благословению отца Кирилла (Павлова) перевёз в Ивановскую область из Белоруссии своих родителей, через пару лет он вместе с друзьями приобрёл рядом с домом родителей ещё один дом, в котором стали принимать гостей, в том числе и детей с инвалидностью. Постепенно всё это выросло в целый комплекс для проживания нескольких подопечных и сопровождающих, которое назвали подворьем «Благодать». 9 декабря 2013 года указом Святейшего Патриарха отец Мелитон был официально переведён на служение в Кинешенскую епархию, к которой и относится Воробьецово. Батюшка особо отмечает, что 9 декабря – день памяти Стилиана Пафлагонского, покровителя детей. Но большая часть нашего разговора с отцом Мелитоном посвящена тому, как нынче устроена жизнь на подворье «Благодать» и в других местах его служения.

Подопечные

Люба, Аня, Евгений, Денис, Герман, Варвара и отец Сергий у нас при другом храме живут. Отец Сергий – тоже инвалид с ДЦП: один из идеальных примеров, когда просто парень с инвалидностью приехал жить в сельскую общину и стал монахом, молодым молитвенником. Кто-то переехал к нам из интернатов, некоторые выросли в семьях. Бывает, родители не могут справиться с опекой над выросшими детьми с инвалидностью или ищут для своих детей среду – чтоб они не просто тупо сидели у экрана компьютера или складывали коробки на каком-нибудь заводе. Например, папа Германа дружит с одним батюшкой из Шуи, то есть из этих мест. А Варвара приехала из Беларуси, она моя двоюродная сестра. Так что попадают к нам и по родственным связям, и по дружеским – при помощи «сарафанного радио».

Попадают к нам и по родственным связям, и по дружеским – при помощи «сарафанного радио»

Я бы не сказал, что мы обладаем потенциалом, позволяющим взять инвалида, которому нужна сиделка. Можем принять взрослых парня или девушку, которые хотели бы жить в деревне, которым нравятся животные, природа, возможно, которые хотели бы участвовать в богослужении. У нас были и тяжёлые инвалиды, колясочники, которых надо было обслуживать, практически не отходя от них. Но сейчас у нас нет такого персонала, который мог бы этим заниматься. То есть сейчас у нас живут относительно самостоятельные инвалиды, которые обладают навыками самообслуживания и могут что-то делать по хозяйству. Например, кто-то на коляске, но сам передвигается, ему помощь нужна только эпизодически. А так они достаточно адаптированные, в том числе и друг к другу. Хотя у нас отношения между всеми ребятами тоже непростые. Они могут годами привыкать друг к другу или к сопровождающим.

Иеромонах Мелитон (Присада)

У каждого свое послушание

На подворье у нас две коровы, поросята, куры-цесарочки. Коз мы передали строителям в восстанавливаемый храм Николая Чудотворца в селе Никола-Мера. Гусей, уток и кроликов в этом году не заводили, хотя для этого есть всё. Пасека своя. То есть всего понемножку. Учимся с этим жить. Ребята подопечные, конечно, сами не могут полноценно вести хозяйство, но каждый делает, что может. Например, в некоторые дни именно сами ребята готовят еду – завтрак, обед, ужин. У каждого из них своё послушание: Люба моет посуду, Аня чистит овощи перед готовкой, кто-то ещё готовит еду для людей, кто-то – для животных. То есть они достаточно самостоятельны в условиях сопровождения.

Ребята подопечные, конечно, сами не могут полноценно вести хозяйство, но каждый делает, что может

Сопровождающие – кто-то у нас постоянно живёт, кто-то приезжает на время и помогает. Ольга 5 лет подвизалась у нас как сестра милосердия, а лет 7 назад, в свой 50-летний юбилей, приняла монашеский постриг с именем Параскева. Но для наших подопечных она по-прежнему воспитатель, реабилитолог, мама, бабушка – всё вместе. Наталья, певчая из Белоруссии, уже больше 10 лет здесь трудится. Михаил – московский алтарник и катехизатор. С ним мы познакомились на Афоне лет 15 назад. А здесь он уже третий год прикладывает руки, душу и сердце…

За все 10 лет вместе с детьми, которые у нас сейчас на пансионе в Шуе, и строителями, которые уже год здесь живут, получается, что около 40 человек пришло и ушло. То есть это люди, которые не просто в гости приезжали, а жили здесь, трудились, молились, реабилитировались. Кто-то реабилитировался и ушёл в свободное плавание, в самостоятельную жизнь. Кто-то не реабилитировался, но тоже ушёл – люди разные. Я говорю и об инвалидах, и просто о трудниках, и женского, и мужеского полу, и старых, и молодых, и больных, и здоровых, и бедных, и богатых. Разные люди приезжали, кому-то у нас понравилось, кому-то – нет.

Вот к нам недавно приехал молодой человек с инвалидностью, физически нормальный. Его сопровождающий – один из тех, кто его привёз. Этот человек делает с ним вместе то, что потом он должен будет делать сам. Идеальная ситуация, когда не просто привезли, сбагрили, и делай с ним что хочешь, а когда привезли – и сами адаптируют к другим ребятам, к труду, к режиму нашей жизни. Если у подопечного получится адаптироваться – прекрасно, тогда он останется у нас.

Церковная жизнь

Понятно, что здесь остаются те, кто имеет хоть какую-то собственную мотивацию для участия в жизни Церкви. У меня нет идеи всех собрать, спасти всю Россию, или сделать пансионат для бездельников, которые привыкли, что им все должны, что им всё на скатерти с голубой каёмочкой подают, а они только принимают услуги. То есть мы не бюро услуг, мы просто живём и понимаем, что можем кого-то принять, чтобы вместе молиться, вместе трудиться, вместе спасаться.

Везде, где есть наши люди, есть места для молитвы и для труда. Здесь, на подворье, у нас есть небольшой храм-часовня в честь Святых Жён-Мироносиц. Ребята, которые на нашем сопровождаемом проживании провели уже несколько лет, могут самостоятельно проводить службу – только священник нужен. Евгений пономарит, отец Сергий проповедует, Люба читает, Аня поёт.

Если приезжает человек, который не стремится ходить на каждое богослужение, не испытывает такого рвения, но готов нашу церковность терпеть, если у него нет явного отрицания, агрессивного отношения к церковной жизни, если он чего-то не понимает, но готов научиться – без проблем, мы никого не тащим в храм, как бычка на верёвочке. Всё добровольно – и утренние молитвы, и вечерние, и службы. Но это не то, что «ребята, мне всё это по барабану, я сам себе режиссёр», такой анархии у нас нет. То есть не заставляем, но в то же время направляем.

«У нас в деревне мужичок брошенный – возьмите его»

Иеромонах Иоаким (Салтыков) с подопечным подворья Окрестные жители относятся к нам по-разному. Одни радуются, другие не очень. Одни рады, что храмы появляются, что службы совершаются, что храмы наполняются прихожанами, приезжающими из разных мест. Есть те, которые так относятся: «Развели тут богадельню…», считают, что кто-то тут на инвалидах наживается – якобы за то, что инвалиды у нас живут, нам деньги сыплются, как из рога изобилия. Есть дачники, которым хочется, чтобы здесь было тихо – чтобы петухи не пели, коровы не мычали, колокола не звонили, машины на службу по деревне не проезжали, покойников не хоронили. Пишут и Президенту, и Патриарху, и губернатору, и митрополиту, и в прокуратуру. Поводов миллион. Решаем как-то – со всеми по-разному. Если приехали официальные лица и спрашивают, мы всё показываем.

За все эти годы приезжали и полиция, и прокуратура, и санэпидемстанция, и опека (поскольку я приёмный родитель). Мы очень дружелюбны со всеми государственными структурами, они иногда сами к нам присылают своих подопечных. Бывает, местная администрация обращается, например: «Вот, у нас в деревне живёт мужичок брошенный, никому не нужный – возьмите его». Потом то бабушку какую-нибудь привезут пожить, то ещё мужичка.

Сколько людей – столько сценариев

К нам попадают и слепые, и глухие, и ментальные, и другие инвалиды, и выходцы из тюрьмы, и алкоголики, и наркоманы – то есть по-разному раненные. Кто-то выравнивается, у него происходит такая внутренняя реабилитация – человек успокаивается, начинает жить с пользой для себя и для ближнего. А так – сколько людей, столько сценариев. Молодые инвалиды у нас в основном живут на подворье «Благодать», а другие подопечные – при храме Преподобного Сергия в селе Долматовский.

Я стал приёмным отцом четверым мальчикам. Они не инвалиды, а просто из неблагополучных семей. Мама троих – выпускница детского дома. Мне случилось помочь этой молодой женщине, чтобы она, совершив один грех, не совершила другого – не сделала аборта. У неё уже семеро детей – за каждого из них приходилось бороться, чтобы она их не убила. В итоге получилось так, что у неё забрали детей. На момент первого изъятия у неё было 3 сына и 2 дочки. Я стал официальным приёмным отцом у троих мальчиков, а другая воспитательница забрала себе двух девочек. После этого женщина родила ещё двойню, но эту двойню забрали сразу из роддома в Дом малютки. Опекуном четвёртого моего приёмного сына я стал, когда его родители сидели в тюрьме за наркотики. Все четверо парней учатся в православной гимназии в Шуе на полном пансионе, у нас бывают только на каникулах. Для нашей ситуации это самое приемлемое – тут мы были бы не в силах следить за уроками, отвозить их в школу и привозить оттуда.

Очаги жизни

Кроме подворья «Благодать», у нас ещё несколько очагов жизни. Когда я сюда приехал, владыка сказал: «Там, где есть школы и детские сады, должны проходить и богослужения». В 2013-м году в селе Долматовский у нас появился храм в честь Преподобного Сергия Радонежского. В Долматовском есть ещё храм в честь иконы Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость». В 1913-м году его освятили, а уже в 1918-м его разорили. Здание храма – до сих пор действующий клуб. Алтарь был заросший деревьями – мы расчистили территорию, с директором клуба договорились и сделали нишу, чтоб можно было престол поставить и служить.

Подворье «Благодать»

А изначально это был комплекс – храм, церковно-приходская школа, баня и конюшня. В здании церковно-приходской школы после войны была школа общеобразовательная, потом её закрыли, и 5 лет здание пустовало и разорялось. Нам достались 3 этажа мусора. 2014 год был годом 700-летия со дня рождения преподобного Сергия Радонежского, поэтому владыка благословил новый храм, домовый, освятить в честь этого святого.

В 2016-м году появился храм в честь иконы Божьей Матери «Нечаянная Радость» в деревне Жажлево. Название связано с тем, что раньше в этой деревне не было храма. Первое знакомство с Жажлево было через тогда 81-летнюю бабушку Алевтину, которая сломала шейку бедра. Надо было к ней приехать, чтобы её пособоровать, поисповедовать и причастить. Школу и детский сад в этой деревне мы, как могли, навещали. Постепенно молитвами бабушки Алевтины и трудами других людей появился деревянный храм.

Потом рядом появилась трапезная, в которой мама моя организовала Музей чайников – их там уже больше 700 штук, из разных городов и стран. Мама коллекционировала чайники ещё у себя дома, а когда их стало больше, чем мог вместить деревенский дом, мы решили украсить ими трапезную. И вот, это украшение трапезной переросло в целый музей. Храм в честь иконы «Нечаянная Радость», а музей и трапезная называются «Чайная ‟Нечаянная”». И храм этот облюбовали паломники – приезжают летом по земле и по воде. Так что это получился у нас паломнический центр. Певчая в храме – местная жительница Татьяна. Её бабушка у нас истопник, мама – повар, а Таня – певчая. То есть такой семейный подряд.

Ещё мы восстанавливаем храм в честь Николая Чудотворца в Никола-Мере. Это наше Заволжское Бари. Здесь у нас есть икона Николая Чудотворца, которая однажды мироточила. Её написал один наш знакомый в Дивеево, потом он год не мог к нам приехать. Приехал накануне памяти Николая Чудотворца. Мы служили службу – он алтарничал. После службы вынесли икону, чтобы всех поприветствовать, чтобы святитель Николай всех благословил. Он держит икону и говорит: «У меня руки… Думал, может, капнуло что-то с лампады».

Смотрим, а там миро – прямо струйка такая. Вытерли, а оно всё равно течёт

Смотрим, а там миро – прямо струйка такая. Вытерли, а оно всё равно течёт. Получается, что вначале пришла икона Николая Чудотворца, потом мне дарят мощи Николая Чудотворца, а потом нам передают этот храм Николая Чудотворца.

Рядом раньше был храм Рождества Христова, но от него ничего не осталось. И на его месте мы строим второй храм, в честь святителя Митрофана Воронежского. 17 июля прошлого года – на День ангела святителя Митрофана Воронежского, то есть на память Патриарха Константинопольского Митрофана – мы служили здесь молебен на начало строительства. Закладка 11 августа была на день рождения Николая Чудотворца – ему подарок, ведь рядом посвящённый ему храм. А Митрофана Воронежского после его прославления в 1832-м году называли русским Николаем Чудотворцем. 20 августа служили первую литургию, и уже был метр кладки. 17 сентября, на второе обретение мощей святителя Митрофана, мы подошли уже под своды оконные, почти под перекрытия. То есть мы движемся, опираясь на памятные даты.

На закладку храма известный архитектор-реставратор Сергей Васильевич Демидов подарил нам икону святителя Митрофана, которая датируется 1833-м годом, то есть она написана через год после прославления. А духовный отец наших друзей и благодетелей протоиерей Вячеслав Бобровский, настоятель храма Владимирской иконы Божией Матери в селе Дубна Московской области, подарил нам частицу мощей святителя. Оказалось, что отец Вячеслав – потомок святителя Митрофана Воронежского по духовной линии. То есть его прапрапрадед был крещён самим Митрофаном Воронежским. От самого святителя Митрофана такое благословение через века пришло.

Основные богослужения проходят у нас в храме Преподобного Сергия по воскресеньям. Там на службах в среднем бывает человек 30–40–50 – половина местных, половина приезжих. В Жажлево мы служим по субботам. Никола-Мера – деревня заброшенная – зимуют только в трёх домах, летом живут домах в десяти. Но сам храм – 1775 года, древний, намоленный. Между Долматовским и Заволжском есть в лесу храм Рождества Богородицы в селе Патракейка. В алтаре и в средней части храма рос лес, мы всё расчистили, накрыли кровлей и служим там раз в году, на престольный праздник.

Мы открыты для всех

Есть церковная кружка, есть пенсии подопечных – то есть ребята участвуют в «общем котле», есть друзья, которые приезжают и помогают или руками, или материально, понимая, что протопить все наши храмы и дома дровами – это получается хорошая сумма. Плюс ещё после каждой службы мы кормим всех прихожан – а это 30, 40, 50, а на Пасху и 100 человек. И ежедневно нам надо покормить 30–40 человек. Максимум – около 70 человек (так было этим летом, когда приезжали трудники). Понятно, что ни одна церковная кружка в деревне эти расходы не покроет. Конечно, экономим за счёт хозяйства – ведь у нас свои молоко, яйца, мёд, огород – свекла, капуста, морковь, лук, чеснок, огурцы, помидоры… Ещё мы сами делаем свечи, реализуем их и с этого имеем какую-то прибыль. В столярной мастерской что-то можем сами для себя сделать. К тому же у нас заработала пекарня – просфоры печём и обычный хлеб, который и сами едим, и кто-то у нас покупает. Это всё доходы ситуативные.

Но мы открыты для всех – и на службу, и просто в гости приехать к нам можно, и своих родственников привезти, и какую-то культурную программу организовать, и в паломничество. На каникулы можем принять и паломников, и добровольцев, желающих потрудиться. В каждом из наших мест у нас своя особенная жизнь.