Учение о Духе Святом в Новом Завете. Часть 8: Феофил Антиохийский, Татиан Ассириец

Новозаветная Троица Новозаветная Троица

"Святые пророки по вдохновению от Духа Божия предсказали и прошедшее... и настоящее... и будущее (Авт. I.14)"; "Были люди Божии, Самим Богом вдохновенные и умудренные, духоносцы Духа Святого (Авт. II.9)"; "они говорили Божественным и чистым Духом (Авт. II.33)". То, что для передачи учения о боговдохновенности апологет употребляет глаголы empneo и sofizo, означает, что для него представлялось несомненным преимущественное личное участие святых авторов в написании Священных Книг, а участие Святого Духа, виделось в наставлении, направлении, очищении ума и сердца священнописателей.

Так же, как и св. Иустин, св. Феофил в одном месте вполне недвусмысленно называет вдохновителем пророков именно Второе Лицо Троицы: "Оно (Слово-logos)... сходило на пророков и через них глаголало о творении мира и о всем прочем" (Авт. II.10). Выше св. апологет говорит в том же контексе о Боге-Отце (Авт. II.9). Очевидно, он полагал, что дело откровения - единое для всей Троицы и сорершается совместно Сыном и Духом (ср. ниже его представления о творении и промысле).

"Все они (пророки и евангелисты) говорили, вдохновенные одним Духом Божиим (Авт. III.12)" и потому равно называются "духоносцами" (Авт. II.22). Св. Феофил - единственный из апологетов, кто утверждает с такою ясностью непрерывное единство обоих Заветов, вдохновленных одним Духом.

В отличие от Афинагора, для св. Феофила характерно объединение домостроительств Сына и Духа в их промыслительном отношении к миру: "Бог через Слово и Премудрость врачует и животворит. Бог Словом Своим и Премудростию сотворил все... Превосходна Его Премудрость (Авт. I.7)". "Ни кому другому сказал Он: "Сотворим", как Своему Слову и Своей Премудрости (Авт. II.18)". Св. Феофил, первым из древних авторов обращает внимание на участие Духа Святого в деле творения мира и утверждает тем самым Его вечное Божественное бытие. Он также первым учит о Сыне и Духе как о Тех, Кем творил Бог мир, впоследствии и, вероятно, под его влиянием об этом будут говорить Тертуллиан (Пракс. 6.12) и св. Ириней (Пр. Ер. IV.4).

"Сей Бог мой... Который утвердил землю на водах, и дает Дух, питающий ее, Дух Коего животворит все, и если Бог удержит Дух у Себя, вселенная разрушится. О Нем ты говоришь, человек, Его Духом дышишь, и Его-то не знаешь (Авт. I.7)". Промыслительные действия Духа выражены глаголами trofodoto (кормить, питать, содержать, воспитывать, образовывать, сгущать), zoogoneo (рождать, животворить, сохранять в живых, спасать), zoopoieo (делать живым), anapneo (переводить дыхание, вдыхать, дышать, жить, вздыхать).

Глагол zoogoneo встречается в аналогичном контексте у св. Ипполита ("Духом Святым зиждится творение и все оживотворяется" Богояв.9), близкий по смыслу zoopoieo взят из Ин 6:63. Сама мысль о Духе как о Том, Кто дает жизнь, восходит к Иов 33:4.

По характеру употребляемых глаголов видно, что св. Феофил понимал участие Духа Святого в бытии мира как непрестанную опеку, подобную материнской: Дух Святой дает жизнь миру и всему, что его составляет, постоянно заботится о пропитании всякого создания, о каждом его вздохе. Это не управление кнутом возничего, как у Афинагора, но попечение, сродни родительскому: Он есть причина жизни каждого создания, кормит, печется о его существовании. Без Него вселенная не могла бы продолжать существование.

"Только одни христиане владеют истиною, так как мы научены Святым Духом, Который говорил во святых пророках и все предвозвестил (Авт. II.33)". Функция научения Духа Святого, известная по Новому Завету, упоминается апологетом как доказательство истинности христианского учения перед лицом языческого мира. Научение осмысляется как домостроительное дело Святого Духа как Лица, доводящего до совершенства всякое деяние Божие. По мнению А.И. Сидорова, "в данной фразе подспудно предполагается, что от иудеев Дух Божий отступил и что Он обитает только в "истинном Израиле", то есть в Церкви Христовой"^[1]. В таком случае это может быть параллелью к мысли, высказанной св. Иустином: "К нам перешло то, что прежде существовало в вашем народе" (Триф. 82).

Св. Феофил ясно утверждает вечность Отца, Сына и Святого Духа и вечность самих внутритроичных отношений, которые выводятся из контекста домостроительства: "итак, Бог, имея Свое Слово в собственных недрах родил Его, проявив Его вместе со Своею Премудростию прежде всего... Ибо не было пророков при создании мира, но Премудрость Бога, сущая в Нем, и святое Слово Его, вечно соприсущее Ему (Авт. II.10)". Таким образом, уже намечается учение о Боге-Троице безотносительно создания мира, откровения и спасения человека. Впоследствии его будет развивать св. Ириней, но допустит больше двусмысленных, субординационистских выражений, чем св. Феофил. По сравнению со св. Иустином, "у св. Феофила мы находим гораздо менее выраженную субординацию"^[2]. Отец, Сын и Дух существовали до создания мира, внутритроичные отношения вечны и никак не зависят от сотворенной, временной реальности.

Св. Феофил первым из греческих Отцов Церкви применил термин "Троица" для обозначения трех ипостасей Божества: "Те три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы, Бога и Его Слова и Его Премудрости (Авт. II.15)". Введение этого слова отражает определенное видение, согласно которому между Отцом, Сыном и Премудростью-Духом с одной стороны и миром с другой, пролегает водораздел, как между тварью и Творцом, "Дух Святой составляет Троицу вместе с Отцом и Сыном"^[3].

"Апологет ясно учит о рождении второго Лица Троицы (употребляется глагол egennesen); в отношении же третьего Лица используется иной глагол - exereugomai ("изливать" или даже "изрыгать, извергать"). Другими словами, св. Феофил пытается наметить различие Лиц Святой Троицы или определить Их особенности, то есть, личные свойства"^[4]. Как и в случае с Афинагором, мы видим попытку отличить Духа от Сына на основе иного образа происхожения, также, как и Афинагор, св. Феофил прибегает к иному слову, чем то, которое представлено в Ин 15:26. Видимо, св. Феофил понимал излияние как личное свойство Святого Духа с учетом того, что говорится о излиянии Духа в Писании (Ис 32:15, Ил 2:28-29, Деян 10:45 и др), хотя там, как правило, используется глагол ekcew.

"Премудрость Божия предвидела... (Авт. II.10)". Подобное выражение мы находим также у пс-Варнавы: "Вот, говорит Он, отниму от них, то есть, от тех, которых провидел Дух Господа, сердца каменные и вложу в них сердца плотяные (Варн. 6)". Способность Духа знать будущее свидетельствует о Нем как о Том, Кто стоит над временем.

"Святой Феофил не единственный, кто называет Дух Святой Премудростью. То же можно обнаружить и у св. Иринея (Пр. Ер. II.30.9, III.24.2)"^[5], позднее у св. Афанасия Великого. Lebreton видит в этом влияние сирийской или арамейской христианской традиции, в свете чего, по его мнению, идентификация Духа и Премудрости приобретает значение выражения женского образа в Божестве^[6].

Во времена древних христиан действительно бытовало такое мнение, никогда, впрочем, не обращавшее на себя особого внимания: что Дух есть Мать Сына. Оно встречается в "евангелии от Евреев": "И произошло так, когда Господь выходил из воды, Дух Святой сошел и наполнил Его, и покоился в Нем, и сказал Ему: Мой Сын, из всех пророков я ждал Тебя... ибо Ты Мой покой, мой Сын первородный, и Ты будешь править вечно (Иероним, Нов. 11.2)"; "Так сделала Мать Моя, Дух Святой, взяла Меня за волос и перенесла на гору Фавор (Ориген. Ио 11.12)". Возникновение этой идеи было обусловлено во-первых тем, что на семитских языках (еврейском, сирийском) слово "Дух" - женского рода, а во-вторых тем, что в каноническом евангельском описании Богоявления слова: Ты Сын Мой Возлюбленный… (Мф 3:17) можно было вполне понять как принадлежащие сходящему Святому Духу. К тому же, вероятно, сказывалось желание усимметрить Троицу с точки зрения соответствия человеческим семейным отношениям: Бог-Отец, Бог-Мать, Бог-Сын. Три века спустя эта мысль еще раз всплывет в христианской литературе: у латинского автора IV в. Мария Викторина, который пишет дословно следующее: "Нет ошибки в том, чтобы Святого Духа считать Матерью Сына (Аdv. Arium. I.57)"^[7]. Однако в случае св. Феофила такое мнение, на наш взгляд, является надуманным. Сама женская форма имени sof…a не может дать таких оснований, поскольку можно вспомнить, что современники св. апологета, именовавшие Премудростью второе Лицо - Сына, не углядывали в этозм феминизацию Божества. Других же оснований в тексте мы не видим, и Lebreton их также не приводит.

"Святое Слово руководит, Премудрость учит, жизнь управляет, Бог царствует" (Авт. III.15). В этом изречении можно видеть первые начатки учения о монархии (единовластительстве) Бога-Отца. Научение опять определяется как дело Духа. Под жизнью, вероятно, имеется в виду жизнь божественная.

Подводя итог обзору пневматологии св. Феофила, следует выделить как основные черты:

• понимание Духа как божественной личности, вечно соприсущей Отцу вместе с Сыном,
• в вечности изливающаяся из Отца,
• вместе с Сыном сотворившая мир,
• вместе с Сыном промышляющая о мире,
• вместе с Сыном вдохновлявшая пророков и евангелистов,
• научающая христиан познанию истины

Святой Дух. Фрагмент иконы Богоявления. Святой Дух. Фрагмент иконы Богоявления.

"У Татиана присутствует довольно необычное разграничение "Духа Божия" и "материального Духа". В частности он говорит, что мир по воле Творца и благодаря могуществу Его "получил материального Духа", а поэтому "есть Дух в звездах, Дух в ангелах, Дух в растениях, Дух в человеке, Дух в животных; но, будучи одним и тем же Духом, Он обладает в самом себе различиями (Речь. 12)". В этом рассуждении Татиана нельзя не увидеть определенного заимствования из стоической концепции "пневмы". Впрочем, Татиан ее существенно изменяет: согласно ему, данный "материальный Дух" нельзя считать за Божество, каким его признавали стоики; тем самым апологет достаточно решительно устраняется от пантеистического монизма стоиков"^[8]. Этот материальный дух обеспечивает единство миру, но он безличностен. Не имея твердых представлений о промысле Божием, Татиан остается в плену стоической мысли, как ему кажется, созвучной с текстами Писания, говорящих о всепроникающем Духе (Пс 138:7, Прем 1:7). Характерно, что у учителя Татиана - св. Иустина, мы не находим высказываний о промыслительном действии Духа Божия.

Татиан специально поясняет отличие этого материального духа от Духа Святого и утверждает, что он ниже Его: "Дух, пронизывающий вещество, который... ниже Божественного Духа, не следует почитать наравне с совершенным Богом (Речь. 4)".

"Дух же Божий есть не у всех, но вселяясь в некоторых живущих праведно и переплетаясь с их душою, Он чрез предсказания возвестил сокровенное прочим душам" (Речь. 13).

Привлекает внимание слово sumperiplekomenon, употребляемое для описания отношений Святого Духа и священносписателя. sumperipleko значит обвивать, обхватывать. Изречение пророчества понимается как единый акт соединенных души человека и Духа Божия.

У Татиана мы встречаемся с новым тематическим направлением пневматологических высказываний: его пневматология тесным образом связана с антропологией. "Лишь для охраняемых Духом Божиим зримы и тела демонские, остальным же - никоим образом (Речь. 15)". "души, повинующиеся мудрости, привлекли к себе родственного им Духа" (Речь. 13). В силу того, что мировой "материальный дух" находится в человеке (Речь. 12), Дух Божий оказывается ему родственен, он привлекается к душе красотой ее благодетелей и богопочитания. мировой материальный дух является средством, через которое Дух Святой нисходит в богоугодного человека и сплетается с его душой (Речь. 13).

Соединить свою душу со Святым Духом значит вступить в союз с Богом: "нам должно теперь искать снова то, что потеряли, соединить свою душу со Святым Духом и вступать в союз с Богом" (Речь. 15).

Здесь употреблено слово из гностического лексикона - syzugia, но сама мысль апологета находит параллели с ветхозаветной пневматологией, в которой "человеческий дух - такое измерение его личности, через которое выражается его связь с Богом"^[9]. "Человеческий дух у допленных пророков определяется как способ бытия личности человека, в котором выражается его связь с Богом. При этом дух человека самостоятелен и способен искать Творца"^[10].

Татиан учит, что человек в грехопадении потерял эту связь с Богом, был оставлен Духом. Поэтому "воссоединение с Духом Святым и есть спасение"^[11]. "Если душа "живет в одиночестве" (т.е. не приобщается Божественному Духу), то она неизбежно тяготеет вниз, к материи, и умирает вместе с плотью; однако, если она как бы "вступает в брак" с Духом Божиим, то возносится этим Духом в горние области. Ибо душа имеет дольнее происхождение, а Дух, наоборот, обитает горе. Правда, изначала Дух жил вместе с душой, но она не захотела следовать за Ним, и Дух покинул ее. Несмотря на свою "покинутость", душа все же удержала в себе некую "искру силы Духа", которой, впрочем, было недостаточно, чтобы созерцать "совершенные вещи""^[12].

Души язычников Татиан называет "отлученными от Духа Божия" (Речь. 14), надо полагать, в отличие от душ христиан, то есть, опять мы видим непроговариваемое, но подразумеваемое понимание Церкви как общества соединенных с Духом.

Что касается догматической части, то "у Татиана все более важное в этом отношении заключается в одной фразе: ""И души, повинующиеся мудрости, привлекли к себе родственного им Духа, а непокорные и отвергнувшие служителя пострадавшего Бога (из предыдущего ясно, что этот служитель - Св. Дух), показали себя более богоборцами, чем богочтителями" (Речь. 13)""^[13]. Называя Дух служителем Сына, Татиан, видимо, вслед за своим учителем св. Иустином, выказывает субординационистское понимание внутритроичных отношений. Вместе с тем это указывает на икономические отношения Второй и Третьей ипостасей в деле искупления. По всему видно, что Татиан осмыслял отношения Сына и Духа как подчиненные. Впрочем, то, что Он упоминает именно "пострадавшего Бога", может означать служение в искупительном подвиге Христа. Сложно сказать что-то более определенное при такой скудости высказываний у автора. В чем именно состояло служение также непонятно. Очевидно, что пневматология Татиана испытывала определенное влияние стоицизма и гностицизма.

Суммируя вышесказанное, можно отметить, что у Татиана Дух Святой есть Тот, Кто

• действует через разлитый в мире материальный дух,
• возвещает сокровенное через пророков,
• служит Христу в домостроительстве спасения,
• охраняет верующих от воздействия злых духов,
• соединяет душу человека с Богом,
• сообщает единство сообществу христиан - Церкви, отделяя ее от прочего мира