«Прозрение очес»

Икона Богородицы «Прозрение очес», или Оковецкая Ржевская Ох, уж это зрение! Людмила Васильевна снова напряженно искала очки. Сегодня пасмурно. В салоне автобуса еще темней — и ни строчки не разобрать. Совсем так же, как вчера в храме… Сердце переполнилось теплым чувством благодарности при воспоминании о прошедшем дне. И как не благодарить?! Как не удивляться?

А ведь даже созвучные слова-то: «удивляться» и «Дивеево»… Они побывали у батюшки Серафима. Вот только вчера восхищались Преображенским, Троицким соборами, были у мощей преподобного. Да что там! Обитель велика! Храмов-то сколько, икон, мощей, святых источников! А времечка, времечка, как всегда, мало. А успеть хотелось везде — каждую святыньку почтить. Да поди попробуй объять необъятное — вот и припозднилась Людмила Васильевна в тот день на ночлег.

Поселили их впятером. Когда пришла, все паломницы уже спали. Ну, куда уж тут шуметь — завтра раненько на службу, женщинам отдохнуть нужно. Да и в темноте что в молитвослове увидишь — ни свечечки, ни фонарика, а свет включать, беспокоить — не годится. Вот и решила Людмила Васильевна, что еще до зорьки встанет, тихохонько, как мышка, выберется из гостиницы и побежит в храм — там правило к Причастию и почитает. Сказано — сделано.

Зрение-то, зрение такое, что без очков никак! А кстати… очки-то где?! Остались на тумбочке. Вот растяпа!

Когда зыбкие лучи рассвета забрезжили на хмуром небе, она уже стояла в укромном уголке храма. Рядышком — образ Матушки, Царицы Небесной, и окошко — самое низкое из всех, так-то посветлей будет ее слабым глазонькам — зрение-то, зрение такое, что без очков никак! А кстати… очки-то где?! Судорожно порывшись в сумке и по карманам, Людмила Васильевна почувствовала, как едкая волна огорчения растеклась по сердцу — очки остались на тумбочке. Вот растяпа! Раскрыв молитвослов, поняла: в белесом тумане не разберет ни слова, вместо букв — жирные, бесформенные кляксы. Взмолилась: «Господи, ну что же делать? Так хочется причаститься! А если просто водить глазами по строчкам и повторять про себя кратенькую молитву? Ту же Иисусову?» В памяти всплыло: «Ныне приступих аз грешный и обремененный к Тебе, Владыце и Богу моему…». Но дальше-то, дальше как? Поди вспомни весь Покаянный канон!.. Растерянно уставившись на нечитаемые молитвы, Людмила Васильевна собралась расплакаться…

Растерянно уставившись на нечитаемые молитвы, Людмила Васильевна собралась расплакаться

Рассвело. Из окошка струился зыбкий свет раннего утра. Невольно обернувшись к свету, она остановила взгляд на подоконнике. Что это? В самом уголке неясно темнел маленький предмет. Она протянула руку, робко потрогала его — и ошарашенно застыла: да это же… это очки…

Не понимая, что происходит, Людмила Васильевна машинально поднесла объемную оправу к переносице, посмотрела через стекла на текст: «Беззакония моя презри, Господи, от Девы рождейся…». По количеству диоптрий очки были ей, ну, как врач прописал! Разве что чуток оправа великовата…

Надев очки, паломница с особым воодушевлением принялась читать правило. Прошел час или больше… Закончив свой сосредоточенный труд, она подняла глаза на икону Божией Матери, желая высказать ей сугубую благодарность за чудесное утро. Взгляд ее упал на название образа: «Прозрение очес». Ну, надо же!.. И теплая слеза проскользнула под оправу очков, потом на щеку, и застыла — полная изумления.

Закончив чтение, Людмила Васильевна аккуратно положила очки на тот же подоконник и пошла исповедоваться. Все состоялось у нее в то удивительное утро — и Исповедь, и Причастие. А когда после службы она проходила мимо знакомого окошка — замечательного предмета с двумя выпуклыми стеклышками там уже не было…