Жизнь как чудо,
или На что способна вдова с восемью детьми. Часть 2

Часть 1

«Я не знала, что вокруг столько идеальных мужей»

Андрей и Татьяна Нагорновы – А есть ли жизнь и счастье «после»? – наконец спрашиваю я то, о чем изначально хотела писать.

– Поначалу я вообще не представляла, как я буду жить, не то что буду счастливой. Но первый «приступ счастья», к моему удивлению, случился очень быстро. Муж умер второго марта, а шестого я повела его родственников, которые прилетели сюда из Барнаула на похороны, в его театр. Был пост, но мы все равно так решили. Шёл спектакль, в котором он играл. Его заменял другой актёр.

Я сидела, смотрела на сцену, на которую столько лет выходил Андрей, и это было прямо счастье! Правда, потом мы вышли на улицу, а моей машины нет. Я, оказывается, не там припарковалась, и ее эвакуировали. И я стою и думаю: «Вот. Жизнь. Радости, проблемы».

Я сидела, смотрела на сцену, на которую столько лет выходил Андрей, и это было счастье

Прошло ещё немного времени, и наступил момент, когда Таня наконец захотела есть. До этого она просто не могла. Прошли месяцы, и начала уходить и острая боль первых дней. А ей казалось, что этого не будет никогда. «Качели», конечно же, остаются до сих пор. Но и счастье «после», оказывается, тоже есть.

– Одна женщина – социальный работник – мне как-то рассказала, что у двух ее подопечных умерли мужья, – вспоминает Таня. – У одной семьи была огромная любовь. Приходит потом эта женщина к вдове, а та сидит такая счастливая. А другая вдова с мужем жила плохо. Но после его смерти она очень унывала.

Сейчас Татьяна общается со многими вдовами. И говорит, что не знает ни одной, у которой умер бы нелюбимый муж.

Чем больше было любви и счастья, тем больше есть жизни потом. Потому что связь-то не прерывается

– Я даже не знала, что вокруг столько идеальных мужей, думала – я одна такая счастливица, – говорит она. – А когда я попала в группу вдов, то поразилась – у всех почти были прекрасные мужья и прекрасные семьи. Мне даже стало интересно, а если не идеальные и не горячо любимые мужья умирают – это как? И у меня не было ни одного такого примера. И вот что я поняла. Чем больше было любви и счастья, тем больше есть жизни потом. Потому что связь-то не прерывается. Недавно я даже говорила одной из старших дочерей: «Слушай, у меня нет ощущения, что нашего папы нет!» У меня правда полное ощущение, что он есть. Что он о нас заботится. Все то же самое. Только мне самой ещё приходится что-то делать. Я, например, никогда не пристёгивала ребёнка в кресло. Это делал Андрей. Ну, теперь я сама пристёгиваю, сама слежу за машиной, сама заправляю одеяло в пододеяльник. Раньше мы вместе мучились. Сама вызываю мастеров. Но такое ощущение, что он здесь. Как будто бы он уехал на гастроли, и я ему могу в любой момент позвонить. Но по какой-то причине я не звоню.

«Разойдись! Я – вдова!»

– Но поначалу мне очень нужно было за что-то зацепиться. Я совершенно не хотела впадать ни в какую депрессию, потому что понимала, какая на мне огромная ответственность, – вспоминает Татьяна. – И самое лучшее, что со мной произошло в этой ситуации, – то, что у нас много детей. Это дало огромные силы! Каждый вечер мы садились со старшими детьми и говорили, говорили, говорили. Искали, за что ухватиться. Вспоминали, плакали, смеялись. Говорили о вечной жизни, о Боге, о Небе.

Я очень старалась быть как Андрей. Год я не была собой, а была им. Андрей в юбке

И знаешь, что я ещё делала? Я очень старалась быть как Андрей. Он всегда шутил, и я шутила и смеялась. Столько, сколько я шутила тогда, я не шутила никогда в жизни. Я старалась заменить им папу! Год я не была собой, а была им. Андрей в юбке. Вспоминала, как он что-то делал, – и делала так же. Я старалась делать все, чтобы дети не чувствовали этой страшной потери. Старалась компенсировать им эту утрату. И мне кажется, у меня это получилось. Хотя, конечно, были моменты, которые у меня не получались и не получаются. Это чудесные Андрюшкины завтраки, например. Потому что по утрам я встаю: «Кто я? Где я?..» А он вставал, так уютно варил яички, резал огурчики-помидорчики. У него был ритуал – этот завтрак. И мы, такие сонные, туда подтягивались. Сейчас нам этого очень не хватает. Утро у нас теперь – какая-то суета, а как Андрей, с этими завтраками, я не могу. Но в остальном я старалась быть как он. А сейчас я возвращаюсь к себе.

Ещё Татьяне очень помогло интервью, которое они с мужем давали после получения медали за материнство. Там был вопрос: «О чем вы мечтаете?» И Андрей ответил:

– Я мечтаю, что когда-нибудь мы соберёмся за большим столом. Будут мои дети или внуки. Все будут здоровы, счастливы, все найдут себя в жизни.

– И я решила, что так и будет! – рассказывает Таня. – Мои дети будут здоровы и с хорошим образованием! И я все силы бросила на это. На самом деле, я сделала столько иррациональных поступков! Я начала их в какие-то школы переводить, каких-то репетиторов нанимать, всем стала лечить зубы, проверять здоровье. И эта круговерть стала меня вытаскивать. А ещё я постоянно думала – кто меня будет теперь защищать? И я поняла, что буду защищать себя сама! А Андрей сверху будет мне помогать.

Семья Нагорновых

Я рассказываю Тане про ту самую «беспомощную фиалку в кружевах», которой мы все ее представляли. Которая только и делала, что цвела. И каково же было наше удивление, когда после смерти Андрея вдруг оказалось, что ей под силу абсолютно все.

Каково же было наше удивление, когда после смерти Андрея вдруг оказалось, что ей под силу абсолютно все

– В первое время я даже перестаралась, – смеется Татьяна. – Я была слишком сильная и зубастая. Я пошла на фитнес! Потому что и о себе надо не забыть! И мне сразу стало там плохо. Я выходила из машины и начинала скандалить: «А почему это вы тут передо мной встали?! Я два дня за рулём после смерти мужа! Я ничего не могу сделать, придётся вам отъехать!» И в одной из подобных разборок я однажды сказала фразу, которая стала тогда моим девизом: «Вы даже не представляете, на что способна вдова в восемью детьми!» Я этим девизом жила, наверное, целый год. Я все двери пробивала, я все получала. Вите – инвалидность, получила обратно деньги на дом! Разойдись! Я – вдова, и у меня 8 детей! Мне все давали. Наверное, решили не связываться. Сейчас это уже, к сожалению, уходит. И иногда в меня возвращается ослик Иа. Как было с Андреем. А ещё я думала: «Мне же нужен дофамин! Что я там раньше хотела?» Я волосы в блонд покрасила, о чем когда-то мечтала. Я сделала маникюр. Я накупила вещей.

Таня с улыбкой рассказывает, что в какой-то момент ей даже стало за это стыдно. Потому что люди, наверное, думали, что она похорошела, потому что освободилась.

– А на самом деле я уже не знала, чем себя утешить. Как сделать так, чтобы не раскваситься. И если я могла хоть чем-то себя порадовать, я радовала.

Чат вдов как глоток воздуха

Мы продолжаем говорить о том, что еще помогло Татьяне выстоять.

– Вдовы! Те вдовы! Вот что главное! Для меня это стало глотком свежего воздуха.

Она ловит мой недоуменный взгляд и улыбается. Удивительно, но она правда часто и искренне улыбается и смеется.

Я человек, который привык жить счастливо. И постоянно искала эти глотки счастья

– В первые, самые тяжёлые дни мне позвонила моя бывшая одноклассница, с которой мы особо-то и не общались, и сказала фразу, которая перевернула мой мир: «Андрею Там хорошо! И поэтому ты должна здесь жить хорошо!» А у неё у самой до этого, как оказалось, умер муж. Что-то она ещё писала, я уже не помню. Но все это было очень оптимистично. Было видно, что человек живет полноценной, счастливой жизнью. А я, повторю, – человек, который привык жить счастливо. И я за ее историю зацепилась, как за спасательный круг. И постоянно искала эти глотки счастья.

Близкая подруга ее в разводе. И Татьяна подумала, что ведь это тоже потеря. И после этой потери тоже нужно учиться быть счастливой. Значит, эта подруга тоже как-то может ей помочь, что-то подсказать. Она ей постоянно звонила и спрашивала:

– Ну, через сколько? Через сколько времени становится легче?

Одни и те же вопросы. И в один такой звонок подруга эта сказала Тане:

– Ты пойми. У нас с тобой совершенно разные ситуации. От тебя ушёл любимый человек, а от меня... Я не думаю, что наши истории стоит сравнивать, а вот есть Ксюша, она тоже вдова. Выйди на нее.

– И тут я вспоминаю, что когда-то очень давно я приехала в гости к своей подруге, и там была эта пара. И они мне тогда просто врезались в память. Это была такая чудесная, светлая семья. Ксюша, ее муж Дима и их ребёнок. А вообще у них тогда было двое детей. Мы очень весело тогда поболтали и разошлись. Больше я их не видела. «Вот, у Ксюши ведь умер муж, поговори с ней». И я: «Как, у той?!»

Татьяна нашла эту женщину в соцсетях. И прочитала у неё в ленте, что она является куратором чата вдов.

– Она меня туда добавила, и тут началась моя новая жизнь. Потому что у меня было такое. Все вокруг меня, конечно, собрались, меня все поддерживали, и это было хорошо. А дальше у меня был провал общения. Люди меня просто оставили в вакууме. Не зря я однажды написала, что умерла.

Я помню тот Танин пост. О том, что все ее бросили. Я даже ругала её из-за него. Потому что ни до, ни после я не видела, чтобы наш приход, например, ТАК объединялся вокруг чьей-то беды. Но, справедливости ради, пережив с ней первые, острые дни, дальше мы зажили своей жизнью. И не могли этого не сделать. У нас самих семьи. И лично я была готова ее поддерживать и дальше, ей нужно было только позвонить.

– Были похороны, все вокруг суетились. И вдруг я остаюсь одна, – вспоминает Таня. – Было больно. Люди даже перестали писать: «Как дела?» Хотя я все понимаю. Кто-то стеснялся, кто-то думал, что это глупый вопрос. «А как вы думаете, как у меня дела?» Но мне это было важно. Есть вдовы, которые, наоборот, отталкивают сочувствующих: «Оставьте меня в покое». Я – нет. В общем, когда я после этого вакуума вышла на чат вдов, это был такой глоток свежего воздуха. Не передать словами.

«Кладбища мы обсуждаем с огоньком»

Татьяна вспоминает, что на первую свою очную встречу с вдовами она совершенно не хотела ехать. Была разбитая, больная. А ещё она боялась. Чего боялась – сама не знала. Наверное, вдобавок к своей боли не хотела видеть ещё и чужую. Но та встреча действительно стала очень жизнеутверждающей для неё.

– Понимаешь, когда умер Андрей, я себя почувствовала инвалидом. «Почему со мной? Значит, я самая плохая, какая-то ущербная. А ещё меня все бросили, значит, вообще – прокажённая». А тут я вижу красивых, умных, прекрасных женщин. У которых была обалденная любовь. Которые тоже были как за каменной стеной. И у них тоже это случилось. И у них тоже – вакуум. Но они живут и выкарабкиваются! Кстати, там я и поняла, что еще неплохо держалась вначале. Потому что кто-то из девочек после смерти мужа сразу попал в психиатрическую больницу. Кто-то пошёл прыгать с моста, и их остановили. Кто-то выходил зимой раздетой на улицу, в тапочках и халате. Сейчас я думаю, что я просто поставила себе цель – выжить: «Андрей! Я выращу наших детей!» Я говорила. А многие ведь не ставили себе такой цели. Но у кого дети, тем, мне кажется, морально полегче. Хотя физически труднее.

– А что вы там делаете, на этих встречах? Скорбите? Плачете? – вдруг задаю я глупый вопрос.

– Ой. Я тебе сейчас фотку покажу, – хватает Таня телефон. – Мы даже переименовали чат в «Веселые встречи вдов». Я плакала только на первой встрече.

На фотографии той – кафе, бокалы вина, красивые, весёлые женщины. Если не знать, кто это, можно подумать – встреча выпускниц чего-нибудь.

– Вот эта девочка (показывает на смеющуюся женщину) долго не ела, не спала. Сейчас все хорошо. Правда, на нас люди так смотрят, – смеется Таня. – Мы же что иногда обсуждаем – гробы, памятники, кладбища, похороны. Все это громко, с огоньком. Окружающие в шоке. Сейчас, к сожалению, много новых девочек-вдов у нас – СВО. Когда я вошла в чат, самый большой процент умерших мужей были – сердечники. Ладно, Андрей, у него раньше был инфаркт. Но много было таких: молодой, здоровый, спортивный, худой, правильно питается, давление в норме, без вредных привычек. Вдруг это случается. Но втором месте – ковид, на третьем – онкология и несчастные случаи. А сейчас, именно сейчас, а не когда СВО началась, пошли девочки-вдовы военных, мобилизованных.

– Знаешь, что еще мне помогло, – говорит Таня после непродолжительного молчания. – Подружки. Во время семейной жизни они у меня как-то отошли на второй план. Как-то не было у меня девчачьей компании. Андрей был у меня и за мужа, и за подружек, и за всех. И тут этот дефицит начал восполняться. У меня сложился очень большой круг женского общения. Когда ты просто можешь куда-то пойти, поболтать. А ещё – прогулки по Москве. В последние годы у Андрея сильно болели ноги, и он гулять не мог. А мне без него гулять не хотелось. Он – дома с детьми, а я гуляю по центру? Тут же, в первое лето после его смерти, я исходила весь центр. Как было, когда мы женихались.

«Когда женщина вдовеет, ее надо кормить»

Я спрашиваю Таню, что бы она хотела сказать вдовам, что посоветовать?

– Ну, советовать тут сложно, это дело очень индивидуальное. Но обязательно надо отгоревать, мне кажется. Нельзя загонять это внутрь. Это первое. Второе – должна быть короткая цель: прожить день. Если ты поела, ты – герой! Если ты поспала, ты – герой! Ты прожила день, ты – молодец! Не надо думать, что будет потом, хотя это сложно. Не надо беспокоиться, не надо жить прошлой жизнью. Просто проживать день. Если что-то тебе доставляет удовольствие, не отказывай себе. Хочешь радоваться – радуйся и не оглядывайся на других.

Если ты поела, ты – герой! Если ты поспала, ты – герой! Не надо думать, что будет потом, хотя это сложно

Однажды одна из старших дочерей сказала Татьяне, что они обязательно должны сделать список дел. Куда поехать, что сделать, что оформить.

– Я писала-писала-писала. Он оказался таким длинным, что я даже писать уставала. И все думала: «Господи! Сколько же всего делал Андрей!» Помню, я туда написала: «Получить деньги на квартиру, которые у нас забрали», «Сделать Вите инвалидность» и «Навести полный порядок дома». И весь этот список я сделала месяца за два. Другое дело, что чем больше я делаю, тем больше наваливается. Эйфории уже нет, и сейчас мне тяжеловато. Мы с моими вдовами даже пришли к выводу, что второй год тяжелее в этом смысле, чем первый. В первый ты – как курица с отрезанной головой. Бегаешь и ещё той жизнью живешь. Ты на той инерции продолжаешь все делать. А потом наступает момент знакомства с самой собой. И все делаешь сама. Я, наверное, сейчас нахожусь в этом моменте. Ощущение присутствия Андрея есть, но оно иногда уходит. Как будто муж говорит: «А теперь попробуй сама!»

Ощущение присутствия Андрея есть, но оно иногда уходит. Как будто муж говорит: «А теперь попробуй сама!»

– А что ни в коем случае нельзя говорить вдове? Или какие слова могут ей помочь? – спрашиваю я.

Мне это правда важно, потому что, как многие, наверное, люди, я не знаю, что говорить человеку в такие моменты.

– К сожалению, тут тоже все индивидуально. Единого рецепта нет. Лично мне было неприятно, когда мне говорили: «Ничего! Выйдешь ещё замуж!» Однажды мне даже сказали: «Ну, может, Андрей тебе вымолит нового мужа?» Зачем мне новый муж?! Меня очень сильно ранило, когда люди делали вид, что не заметили меня. Не здоровались. Я понимаю, что они просто не знали, как себя вести. И все равно. Ты вот меня ругала. Этого тоже делать не надо. Были люди, которые вроде бы сочувствовали, но этим своим сочувствием ставили на мне крест. «Ой, ну как же вы теперь будете. Как же все плохо!» Это меня просто убивало. Потому что я и так знала, что все плохо. Мрачной жалости не надо. А были те, кто сочувствовал, но давал надежду. А приятно мне было любое воспоминание об Андрее. Я готова была говорить о нем днём и ночью. Есть вдовы, которые не могут смотреть старую ленту в соцсетях, не могут слушать старые сообщения. Я же обожала, когда мне присылали какие-то фотографии. У нас есть запись его песни из спектакля, которую мы с детьми слушаем бесконечно. Я как будто туда возвращалась – в нашу счастливую жизнь. Мне было приятно любое искреннее слово. Не надо бояться что-то не так сказать. В конце концов можно просто подойти: «Я не знаю, что сказать, но я очень хочу вам помочь». Можно что-то хорошее про супруга ушедшего сказать, если ты его знала.

Я слушаю Таню и параллельно пеку своим девчонкам блины. Они прибегают, хватают их, обжигаются, опять убегают.

– Кстати! Еда! Точно! – спохватывается Татьяна, глядя на этот процесс. – Каждой вдове будет хорошо, если ты приедешь и привезёшь ей, например, кастрюлю борща и корзину пирогов. Мне так сделали друзья. Там муж – еврей, и он сказал, что в Израиле так принято. Когда женщина вдовеет, ее кормят. Как роженицу! Привезти еды – это прямо в тему! Потому что готовить ты не можешь. И дети у меня тогда были не кормлены.

«А мы будем вместе или нет?»

Мы говорим и потихоньку подходим к ещё одному важному для меня вопросу: Бог и вечность!

– Мне кажется, мы с Андреем никогда не говорили, что будет, когда он умрет, – вспоминает Таня. – Или я умру. Где похоронить, что делать. Никогда! Но я всегда очень этого боялась, потому что у мужа уже был инфаркт. Но один-единственный раз, когда у меня был приступ тревоги, он спросил: «Чего ты боишься?» – «Того и того. А ещё я очень боюсь, что ты умрешь». «Но Там же мы все равно будем вместе, чего ты этого боишься?» Андрей сказал это с такой уверенностью, даже наивностью, что я даже удивилась. И это не человек, который с утра до вечера читает Библию, например. Мы давно уже ходили в храм, конечно, и все же. И потом уже, после его ухода, меня эти его слова очень утешали.

Но после смерти Андрея Татьяна столкнулась с тем, что нигде в Писании не указано, а будут ли муж и жена вместе. «Этот и та умерли, и вот, они теперь вместе в Царствии Небесном!» И все священники, у которых она спрашивала, опирались только на одно – когда Христа искушали, Он сказал, что Там не будет мужей и жён в земном понимании, а все будут как ангелы. Татьяну это совсем не утешало, наоборот – очень терзало.

– Я подходила к батюшкам и прямо требовала: «Нет, а вот вы скажите, мы будем вместе или мы не будем вместе?» – вспоминает она. – Но на сегодня я для себя решила, что мне не нужно этого знать. Мне достаточно ощущения, что муж рядом. Что он о нас заботится. И, кстати, возвращаясь к тому, что меня ранило. Однажды, когда у меня были какие-то трудности, я сказала: «Да что же это такое! Что, муж совсем там о нас не молится?» И одна очень верующая женщина, из лучших побуждений, наверное, ответила мне: «А с чего ты взяла, что он о вас молится? Он что у тебя – Серафим Саровский?» Я в такую яму после этого упала. Ходила и думала: «Серафим он Саровский, не Серафим? Где он у Бога находится, и находится ли? На каком ‟уровне?ˮ». Меня это тогда так загрузило, кошмар какой-то. Я подходила к нашим батюшкам. Однажды даже подошла к нашему отцу Анатолию: «Как мне узнать, куда попал мой муж? Есть хоть какие-то знаки?» А сейчас я это уже отпустила. Я решила, что где бы он ни был, у меня есть возможность молиться о муже, и мне этого достаточно. Я считаю себя его женой, и другого мужа мне не надо. Я даже кольцо не снимаю. Мой личный путь жены ещё не закончен. И здесь, на земле, не закончится.

Я считаю себя его женой, и другого мужа мне не надо

– Эта история тебя удалила от Бога? – спрашиваю я ее.

– Я знаю женщин, которых потеря мужа удалила. Перестали верить, ушли из Церкви, поменяли конфессию и так далее. У меня – наоборот. Был момент, Андрюха ещё был жив, когда у меня наступило какое-то даже охлаждение к вере. Я перестала читать духовную литературу, которую до этого очень любила. Тяжело стало ходить в храм. А эта утрата меня в храм вернула. Я опять начала читать Библию, стала чаще причащаться. Ну, и так далее. В последнюю нашу земную годовщину мы с мужем поехали вдруг в храм, где венчались. Он был закрыт. Постояли, посмотрели и решили, что на следующий год обязательно приедем. Следующего года не случилось. Ну, как не случилось. Андрея не стало весной, а осенью, в нашу годовщину, я взяла дочку и поехала туда. Было хорошо. Батюшка, внешне похожий на моего мужа. Он очень проникся нашей историей. И там я очень сильно ощущаю присутствие мужа. Так что теперь в субботу я там, а в воскресенье – в нашем, Архангела Михаила.

«Компашка у нас, конечно!»

Пока мы говорим, на кухню приходит моя Маша. Мы с Таней переключаемся на неё, вообще – на особых детей. У них седьмой, Витя, – с инвалидностью. Сейчас ему 7 лет.

Я рассказываю ей, как однажды в храме Витек играл с моей Машей, потом к ним подошла девочка постарше, с очень яркими особенностями. Они возились втроём. А мы стояли и общались: я, Андрей и мама той девочки.

– Дааа. Компашка у нас, конечно. Полный абзац, – сказал вдруг Андрюха, глядя на наших троих необычных детей.

На бумаге это не так смешно звучит, но нужно было видеть, с каким выражением он это сказал. По-доброму, но с таким юмором и самоиронией. Мы хохотали до слез.

– Кстати, Витя, – говорит Таня. – Я-то на похоронах ничего не помню. А люди мне рассказывали, что он просто беззвучно кричал. Помню, что он постоянно спрашивал меня, где папа. Я честно сказала, что у папы заболело сердечко, и Бог забрал его к себе на Небеса. Не стала придумывать про «уехал», что-то ещё. Миша-то маленький был, он даже не говорил ещё, когда Андрей умер. А вот Витя. Каждый вечер он говорил мне: «Включи папу!» И смотрел запись его спектакля «Веселая вдова». Так что спектакль этот первое время у нас дома шёл нескончаемо. Но я о другом. У Вити сложилось чёткое ощущение, что папу забрали к Богу в храме. Закрыли крышкой гроб и забрали. И сейчас он просыпается в выходные: «А в храм? В храм идём?» Подходит к знакомым прихожанам и спрашивает: «А где папа?» Он уверен, что папа здесь. Папа здесь. И Витя больше всех о папе молится. И дома, и в храме. Такой смешной, важный, с диаконской интонацией: «Господи, помилуй папу! Господи, помяни папу!»

Не так давно произошла чудесная история. У Татьяны есть знакомая. Всех ее детей она поименно не знает, но это и понятно. Их же много. И однажды этой знакомой приснился Андрей. Такой радостный, весёлый. Она ему говорит:

– Слушай! Танюха по тебе так скучает!

– А я-то как скучаю, – отвечает. – Но вы передайте Виктору, чтобы он молился обо мне!

Эта женщина позвонила Тане и спросила:

– А у вас есть Виктор?

– Конечно, есть!

– И я точно знаю, – уверенно говорит Татьяна, – что если бы Андрей и просил кого-то молиться, то точно Виктора.

«Любимый муж»

...Мы ещё долго могли бы с Таней говорить. Бесконечно. Но когда-нибудь надо заканчивать. А чем заканчивать? Наверное, тем, что не только Тане, но нам всем Андрюхи очень не хватает. И при этом все мы чувствуем его присутствие. Почему так? Просто такой был человек. Он настолько «жив», что Таня даже дала его телефон одной из младших дочерей. И когда она ей звонит, и у Татьяны высвечивается «Любимый муж», ей не больно, а радостно.

– Эта надпись «любимый муж» для меня – не о потере, а о долгом счастье. Правда, однажды у меня были проблемы с телефоном, а мне нужно было срочно найти его клиентов. И я сделала рассылку с номера Андрея. Мне позвонили его знакомые и сказали, чтобы я так больше не делала, потому что им страшно. А недавно я общалась с нашими большими друзьями соседями по даче, которые сейчас меня очень поддерживают. Они развели огромное шикарное хозяйство и говорили мне: «Как же нам не хватает Андрея! Мы прямо представляем, как бы он радовался». То есть никто не может представить себе, чтобы он позавидовал, подумал плохое. Он умел радоваться за других. Он бы гордился этими соседями и был бы счастлив за них, как ребёнок. «Мы все ждём, что откроется калитка, войдёт Андрей и порадуется, что мы баранов развели», – говорили они. Удивительный человек – мой муж, да. Только вот девочкам нашим не так просто будет выйди замуж. Они сами мне говорят. Слишком высока у них планка – только такой муж, как их папа. И для всех наших детей папа стал героем. Я это вижу.

Для всех наших детей папа стал героем

Они о нем всегда говорят с большой любовью, большим уважением, с гордостью. Маша даже сказала как-то: «Папа так достойно прожил свою жизнь, такой след после себя оставил, что мне страшно не прожить так же свою». Так что, может быть, это банально, но он жив ещё и в детях. Сейчас я ощущаю это, как никогда. Мне и раньше это говорили: «В каждом из ваших детей часть Андрея». Но сейчас я это почувствовала. Я лежу с Витей, втыкаюсь в его голову, а волосы у него, как у Андрея. Кто-то что-то скажет, как Андрей. Кто-то ответственный, как он. Кто-то добрый, как он. У нас Ваня возит Витю в сад. И я смотрю – он то шапку ему поправит, то курточку отряхнёт, точно как Андрей. И, видя это, я испытываю блаженство. Это же Андрея плоды. Это даёт мне жизненных сил. Да, он не только муж прекрасный. Он – прекрасный отец. Мне недавно позвонила подруга и рассказала сон. Сейчас все подумают, что мы какие-то странные со своими снами. Но что есть, то есть. В общем, видит она Андрея с какой-то девочкой лет пяти. А у меня же пять лет назад была замершая беременность. И подруга моя его спрашивает: «А чем ты здесь занимаешься?» – «А я детские книги пишу». Кому, как не ему, писать хорошие детские книжки?! Он и нашу семейную жизнь написал, как какую-то сказку. И мы с детьми много лет жили в этой сказке. И сейчас мне, скорее, не плохо оттого, что этого нет, а хорошо оттого, что это было. Что это случилось со мной. Что в моей жизни было такое чудо, такая любовь. Больше двадцати лет сказочной жизни. Подарок от Бога и любимого мужа.

...Подарок. Знаете, Андрей много лет был в нашем храме ещё и Дедом Морозом. Но сейчас я пишу и понимаю, что он был им не только на новогодних праздниках, но в жизни каждого из нас. Был добрым сказочником. Который каждому, как из мешка с подарками, доставал из своей души и своего сердца кусочек тепла и любви. Так и раздал все без остатка! Но как же эти кусочки нас греют!

Вечная память, тебе, Андрюха!