Митрополит Иоанн (Вендланд): «А могилки надо посещать»

Митрополит Иоанн (Вендланд)

Где и когда Господь постучал в его сердце, митрополит Иоанн написал сам. С точным указанием места и времени.

Косте 10 лет. Они живут в Крыму. Приехали из Питера в надежде на выздоровление отца, в недавнем прошлом – действительного тайного советника Николая Антоновича Вендланда. Отец – отпрыск генеральского рода, его предки составляли славу Отечества. Империи уже нет. В России бушует гражданская война. И вот отец умирает, оставив жену с тремя детьми.

– Это было 11 июня 1919 года, – вспоминал митрополит Иоанн. – Великое горе охватило всех.

Он чувствовал себя сиротой – таким сиротой, каких описывают в детских книжках. Когда отец, уже обряженный, лежал в гробу, пришел батюшка Леонид из Ливадийской церкви с протодиаконом и отслужил панихиду.

Костя был младшим в семье. И, стоя у смертного одра своего родителя, он совершенно по-новому услышал слова заупокойного поминовения на панихиде: он понял, что папа теперь – «в селениях праведных». Он проникся глубиной мысли о будущем Царствии Небесном, которое уготовано всем верным Господу и, уязвленный этой любовью, сохранил святое чувство, что папа там, где «праведницы сияют яко светила». Он его не только сохранил, но и возделывал в своем сердце до последних дней, пронеся через всю жизнь эту святую христианскую детскость.

Митрополит Иоанн и монахиня Елизавета Встреча с Богом произошла. Ее ни с чем нельзя было перепутать. Панихида говорила о жизни там, где царила смерть.

– Отец Леонид взял меня прислуживать в алтаре. Я получил маленький стихарь, должен был подавать кадило, выносить большую свечу. Это была большая радость, – вспоминал владыка. (Фамилию отца Леонида, сыгравшего такую роль в жизни митрополита Иоанна, найти так и не удалось.)

В памяти осталась первая Христова заутреня как нечто светлое, сияющее золотом и украшенное голубым цветом.

Крымская природа очень благоприятствовала сближению с Богом. Никогда восприятие Его как Источника необычайного блаженства не достигало такой силы, как в то время. Особенно когда десятилетний отрок много часов подряд в полном одиночестве бродил по крымской степи. Владыка считал это время кульминацией своего религиозного чувства.

– Об этом я вспоминаю всегда, когда за всенощной слышу: «Пустынным непрестанное Божественное желание бывает, мира сущим суетного кроме». То есть: «Живущим в уединении, как находящимся вне суетного мира, непрестанно божественное стремление присуще».

Владыка Иоанн напрямую связал свой путь к Богу со смертью отца

Владыка Иоанн напрямую связал свой путь к Богу и Церкви со смертью отца. Она имела огромное значение в его духовном становлении. Тем более смерть такого отца, как Николай Антонович Вендланд. Дети не чаяли в нем души, а он одарил их всем, чем владел сам.

Это событие определило дальнейший жизненный путь всех троих детей Николая Антоновича: старшей Эли, средней Жени и младшего Кости – монахини Евфросинии, инокини Евгении и митрополита Иоанна. Получается, чтобы приобрести, надо сильно пострадать и что-то важное потерять. Чтобы узнать Бога, надо отдать что-то дорогое. Благодать Святого Духа низошла в их чистые души, просветила их и сделала носителями духовного света. Похоронили папу на старом Ливадийском кладбище под дубом.

«На дубе вьется плющ. Сквозь ветви сверкают блики солнца, поют птицы», – писал владыка.

Н.А. Вендланд

Человека формируют место, где он живет, природа, которая его окружает, культура, которой он питается, люди, с которыми он идет по жизни.

«В детстве в нашем доме в Царском Селе висела карта Российской империи, – рассказывал владыка Иоанн. – Почти каждый день я подробно рассматривал ее. Теперь я могу сказать: мое Отечество – вся моя страна. Но есть одна земля, которая хотя и не является моим Отечеством, но есть для всех нас святая земля – это Крым. Там находится могила нашего папы, в Ялте. Там же, в Симферополе, покоится наш духовный отец – митрополит Гурий (Егоров). Там и любезный нашему сердцу архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)».

Встреча с Богом произошла в Крыму. В Крым владыка ездил до конца своей жизни. Каждый год. Вернувшись из-за границы, митрополит Иоанн возглавил Ярославскую епархию и во время отпуска всегда посещал этот прекрасный полуостров.

«Шлю Вам привет из Крыма. Здесь – волны холода: мы привезли дожди и t˚, опускающуюся до +8˚. А Симферополь очень красив. Был уже на могилах владыки Гурия и владыки Луки. 10 сентября 1971 года».

«Вчера мы прибыли в Ялту, – пишет он своему другу, доктору Елизавете Александровне Александриной. – Когда мы сели в аэропорту в Симферополе и вышли из самолета, нас встретил совершенно иной мир, преображенный и согретый. Тепло, трава зеленеет, цветут какие-то деревья вроде миндаля или абрикоса, светит солнце. Снег виден только у самых вершин Чатыр-Дага, в ущельях. Но люди все-таки ходят в пальтишках.

Могила Николая Антоновича Вендланда При входе в здание аэропорта один из толпы спросил: “Куда едем?” Я сразу понял, что это владелец частной автомашины и сказал: “В Ялту!!” Мы с ним сговорились, что он нас довезет до Ялты, заехав предварительно на кладбище.

Итак, в Симферополе мы поклонились могилам владыки Гурия и архиепископа Луки (доктор медицины, профессор хирургии, лауреат).

В Ялте таксист избрал интересный маршрут, и я попросил его привести нас на Бассейную улицу, к дому, где умер папа. Он легко выполнил мою просьбу и даже больше: он въехал во двор, и я нашел ту железную лестницу, по которой мы поднимались (снаружи) к дверям нашей квартиры. (Только вместо гравия – асфальт и нет бассейнчиков с водичкой и золотыми рыбками!). 25 марта 1981 года».

«Вчера и сегодня были кульминационными днями нашего пребывания в Крыму. Вчера – Петров день. Я присутствовал и причащался в алтаре, а потом мы вышли к могилам и отслужили панихиду, окруженные великим множеством народа. Так было хорошо.

…Сегодня ездил в Ялту. Там отец Евгений прикрепил металлическую досочку к тому кресту, который я поставил еще в 1939 году. Он сверлил дрелью, и оказалось, что внутри креста (под слоем ржавчины не более 0,1 мм) металл совершенно свежий, и, стало быть, крест – вполне крепкий, хотя простоял уже 43 года! На доске (ее готовил Геннадий Николаевич) написано: Вендланд Николай Антонович 1870–1919.

13 июля 1983 года».

На могиле митрополита Гурия в Симферополе. В ценре – митрополшит Феодор (Казанов)

Милость Божия, но сегодня, сто лет спустя после кончины Николая Антоновича Вендланда и более тридцати лет спустя после кончины митрополита Иоанна, эта могилка не заброшена. Много лет ее навещал профессор математики из Петербургского университета, друг владыки – Сергей Андреевич Зегжда. Бывает там жительница Алушты Нина Павловна Сенник. Она знала митрополита Иоанна еще девочкой. Последние годы приезжает митрополит Волгоградский и Камышинский Феодор (Казанов). В Ярославле он был келейником архиепископа Михея (Хархарова). И митрополит Иоанн, и митрополит Гурий для него родные люди. К нему присоединяются и другие ярославцы и волгоградцы, которые лично знали митрополита Иоанна или не знали, но любят его. Такое часто бывает в жизни верующих. 12 июля в день памяти митрополита Гурия владыка Феодор служит панихиду на его могиле в Симферополе у храма Всех святых, в Алуште на могиле игумении Серафимы (Яковлевой) и на старом Ливадийском кладбище на могиле Николая Антоновича.

Геолог Константин Вендланд и архимандрит Гурий. Узбекистан, 1930-е гг.

Еще несколько лет назад Ливадийское кладбище было совершенно заброшено

Еще несколько лет назад Ливадийское кладбище было совершенно заброшено. Добираясь до могилы, мы карабкались по склону, цепляясь за колючие ветки кустарников. А если в момент подъема накрывал дождь (такое было), ползли по мокрой скользкой земле, держась друг за друга.

Кладбищенская Вознесенская церковь еще в 1927 году разрушена землетрясением. Это то самое знаменитое Крымское землетрясение, когда за несколько дней было зарегистрировано более 200 толчков, разрушен Симферополь, а деревни в предгорной и степной части Крыма превратились в груды развалин.

Теперь на месте церкви таксопарк. Коренные ялтинцы в большинстве своем не знают о существовании старого Ливадийского кладбища. Самый лучший способ его найти – спрашивать у местных, где таксопарк.

Остатки кладбища нависают над Ялтинским шоссе в том месте, где оно поворачивает в сторону Ливадии. Если идти от этого поворота по тропинке вниз, то придешь к величественному памятнику государя Александра III, а затем к Ливадийскому дворцу. А если по тропинке вверх, то придешь к могилке.

Последний раз мы были там в октябре. Деревья роняли желтую листву. Земля у подножия склона была усыпана плодами маклюры. Это круглые плоды, похожие на апельсины, только ярко-зеленого цвета. В народе их называют «адамово яблоко». Предприимчивые бабушки продают их курортникам для лечения суставов.

За последние два-три года на старом Ливадийском кладбище произошли перемены. Ялтинская общественность загорелась идеей создать там историко-мемориальный объект. На небольшой сохранившейся территории (говорят, что это 10 процентов от бывшего кладбища) захоронены почетные жители Ялты, солдаты нескольких войн, в том числе Крымской, Гражданской и Великой Отечественной. Даже какие-то гардемарины. Последнее захоронение датируется 1949 годом.

Недавно владыка Феодор благоустроил могилу Николая Антоновича. Рядом с ней установили белый баннер на металлической опоре с информацией, что здесь захоронен действительный тайный советник, внук знаменитого генерала Карла Андреевича Шильдера, пионер фотографии в России Н.А. Вендланд. Сообщается и о том, кем стали его дети. А стали они монахами, а сын – даже митрополитом. Баннер хорошо просматривается с Ялтинского шоссе сквозь густую листву и является хорошим ориентиром. Могила окружена новой оградой. А вот крест решили не менять. Он по-прежнему в хорошем состоянии.

***

Нина Петровна и ее дети. Эли – 13 лет, Жене – 10, Косте – 4 …День в Фергане начинался замечательно. Май. Рано утром уже жара. Собираемся на литургию в церковь Сергия Радонежского. Каким-то мистическим образом единственную ночь в этом городе, приехав из Ташкента, мы провели в заказанной методом тыка простенькой гостинице (точнее – в квартире хрущевской пятиэтажки, оборудованной для приезжих). И находилась она не где-то, а на территории бывшей Беш-Балы.

Это особое место в истории духовной семьи митрополита Гурия. В 1937-м он переехал сюда из Ташкента. Вместе с ним в пригороде Ферганы поселились его духовные чада, а также сестра Константина Николаевича Евгения с мамой Ниной Петровной. Перед войной из Питера приехал 17-летний Саша Хархаров, будущий архиепископ Михей.

Сейчас Беш-Бала – пригород. Но в отличие от чистенькой ухоженной Ферганы, украшенной по вечерам яркой иллюминацией, имеет все признаки депрессивного района, где бетонные дома соседствуют с гаражами и стихийным рынком.

Домик в поселке Беш-Бала под Ферганой, где жил архимандрит Гурий с духовными чадами

Церковь Сергия Радонежского в центре Ферганы, куда мы держали путь, хорошо известна всем, кто интересуется жизнью православных христиан в Средней Азии, и в частности в Узбекистане. Здесь служил архимандрит Борис (Холчев), часто бывал епископ Гурий.

Когда переступаешь порог церкви Сергия Радонежского в Фергане, будто попадаешь в Россию

Небольшая по размеру, она утопает в зелени. Когда переступаешь порог, будто попадаешь в Россию. Людей на воскресной службе много. Приехал еще и автобус с паломниками из Ташкента. Взор привлекает иконостас – копия того, что в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры. Создан он московской художницей-иконописцем Марией Николаевной Соколовой (в будущем монахиней Иулианией) по заказу епископа Гурия.

Матушка настоятеля протоиерея Игоря, Людмила, знакомит нас с узбеком Алишером. Его православное имя – Алексей. По ходу узнаем такую историю. В молодости Алексей Акбарович служил срочную в Афганистане. Демобилизовавшись, поехал в Россию навестить мать своего погибшего друга. Мать сказала: «Как же я теперь буду одна?» Он ответил: «Ты не одна, у тебя есть я». Приезжал к ней из Узбекистана. А когда пришло время, проводил как полагается. Он крестился и получил православное имя Алексей.

Мемориальная доска в память архимандрита Бориса (Холчева) в церкви Сергия Радонежского

После службы мы вместе едем на русское кладбище.

Готовясь к поездке, еще раз перечитала воспоминания владыки Иоанна о смерти близких ему людей:

«Мама умерла в Фергане в 1943 году. Обстоятельства ее смерти были следующие. Она жила вместе с Женей. Эли была врачом на фронте. Я – в Ташкенте, летом в экспедиции. Мне пришлось заезжать в Фергану. Получилось, что я как бы простился с мамой, хотя я совсем не думал о том, что конец ее жизни близок. Она выглядела нормальной старушкой, ей шел 72-й год. Она повторяла, что дождется возвращения Эли с фронта. Но вот, когда я уже уехал, здоровье ее стало ухудшаться. Она слегла и накануне смерти с любовью обратилась к Жене и сказала ей: “Дитюша моя!” Так она любила обращаться к каждому из нас. Больше ничего она не сказала и на следующий день умерла, как бы во сне. Этот день был 12 сентября. В этот день Церковь празднует память святого Александра Невского, и в то время как мама умерла, о. Гурий в своем доме в предместье Ферганы служил Божественную литургию. Потом он отпевал маму, и она была похоронена по всем правилам Православной Церкви. Он говорил нам потом, что в этот день “она присоединилась к тому обществу, в котором пребывает св. Александр”. А вскоре (13 января 1944 года) умерла и моя сестра – Евгения. Раньше она болела тропической малярией и гнойной ангиной с осложнением на сердце».

Церковь Сергия Радонежского в Фергане

Кроме Нины Петровны и Жени в Фергане в те годы похоронены были еще несколько русских женщин из духовной семьи митрополита Гурия. Мы хотели найти их могилы. В руках в качестве путеводителя – листик бумаги с выпиской из дневника митрополита Иоанна за 1969 год, когда он вместе с сестрой приезжал из Ярославля в Фергану навестить родные могилы.

Ищем могилы Нины Петровны и Женечки «С сыном того узбека, который продавал нам дом, Икрамом, мы пошли на узбекское кладбище и нашли там могилу Марины. Затем из Беш-Балы проехали через весь город на православное кладбище. Увидели наши могилки с синими крестами. Могилки обложены белыми кирпичиками, кресты с надписями: Мама, Женечка, Клавдия Степановна, Зинаида Денисова. Вот сколько человек умерло у нас в Фергане! Тут же стояла часовня. Церковный Совет согласовал с уполномоченным по Ферганской области (узбеком) мою заупокойную службу в этой часовне. Впоследствии я ездил к уполномоченному и выразил ему свою благодарность. Он скромно ответил, что только исполнял свой долг, т. к. есть советский закон, в котором говорится, что люди, приехавшие на могилы родных, могут совершать на кладбище религиозные обряды… Итак, в субботу 6 сентября 1969 года я служил Божественную литургию в часовне Ферганского кладбища, а потом панихиду на могилах. Пришло несколько старушек, пели под управлением о. Александра. В устав службы поставили антифоны вседневные, херувимскую мелодию “Благообразный Иосиф”; Милость мира – Киевскую по квадратным нотам. Эли причащалась. Могилы были усыпаны розами и синими астрами. Такое вряд ли повторится!»

Да, повториться такое уже точно не сможет. Из упомянутого в дневнике мы нашли только часовню. Оказалось, что кладбище еще в 2001 году прекратило свое существование. В интернете мы видели фото и видео разоренных могил на ферганском русском кладбище, но как-то не думалось, что в таких масштабах. Ну, на окраине. Ну, какой-то участок. А здесь почти все кладбище пошло под бульдозер.

От пяти гектаров остался небольшой клочок. Наш провожатый Алексей-Алишер рассказывает, что разорение удалось остановить после того, как были поставлены на учет сохранившиеся каменные надгробия. Таких после бульдозерного наезда осталось чуть больше двухсот. Теперь эти плиты имеют историко-мемориальное значение на законных основаниях. А сотни холмиков с крестами пошли под нож. И это не фигура речи. Рассказывают, что простенькие металлические кресты, оградки рушила, а потом сгребала в кучи коммунальная техника.

Ничего похожего на сектора, дорожки, участки на кладбище не осталось. Только выжженная на узбекском солнце земля и белые камешки, которыми обкладывали могилы. Общественности доложили, что кладбище не вписывалось в облик современной Ферганы.

На разоренной территории кладбища разбили городской парк отдыха и площадь

На разоренной территории разбили городской парк отдыха и площадь. В центре установлен монумент женщины с ребенком – как символ скорби по погибшим во время войны. В Узбекистане празднуют не День Победы, а день Памяти и Почести. Рассказывают, что вокруг еще долго валялись надгробные таблички с русскими именами и датами рождения и смерти.

Оставшаяся после разорения небольшая территория окружена оградой. На входе надпись: «Старое европейское кладбище». Почему-то не русское, а именно «европейское». Хоть из Европы на кладбище похоронен один человек, француз, заброшенный сюда судьбой в конце XIX века. На его могиле памятник – каменный крест в виде ветви дерева, обвитой плющом, с эпитафией на французском языке: «Здесь покоится Жозеф Мартен, исследователь Центральной Азии, умерший 23 мая 1892 года».

Все остальное – русское. В честь русского святого Александра Невского 6 декабря 1892 была освящена часовня. Внутри находились не сохранившиеся до наших дней таблички с именами русских солдат, погибших во время Андижанского восстания.

Перевал по дороге из Ташкента в Фергану

Могила протоиерея Трофима Дацюка На всех надгробиях и памятниках вокруг часовни русские имена. В такое время живем, что безо всякого труда можем познакомиться почти с каждым. Протоиерей Трофим Дацюк. Набираем имя в смартфоне… Батюшка, да как же тебя далеко занесло! Родился на Украине. Служил на Дальнем Востоке. Сидел на Колыме. Семь лет в лагере. Был освобожден. В связи с поражением в правах отправлен в Среднюю Азию.

Сколько же таких священников, архиереев, просто верующих спасла земля Узбекистан! Вот и наш отец Трофим сначала проживал в Ташкенте, где тогда не было ни одного православного храма. Тайно служил в домах благочестивых православных людей. Поскольку церковной утвари не было, богослужебные сосуды делали из подручного материала. Например, звездицу из простой жестянки. Потом отец Трофим получил настоятельство в городе Чирчик, затем служил в Успенском соборе в Ташкенте, а при владыке Гурии – в Фергане.

Умер батюшка на 81-м году жизни. Вся история Русской Православной Церкви XX века – под его могильной плитой. Царство тебе Небесное, отец.

Кладбище в Фергане

Кроме солдат, убитых во время Андижанского восстания, хоронили здесь и других русских воинов, в том числе и умерших от ран в госпиталях Ферганы во время Великой Отечественной войны. На кладбище нашли приют русские люди, внесшие большой вклад в строительство и развитие Ферганы в разное время. Лежат здесь переселенцы, которые ехали со всех уголков тогда еще Российской империи. И железнодорожники, и врачи, и инженеры-строители, и представители интеллигенции советского периода.

Каменные страница учебника российской истории – памятники военным. Вот генерал-полковник Оболенский, погиб в 1894 году. На соседней плите необычная фамилия – Черниловский-Сокол. Один из Соколов, Николай Иванович, в Русско-японскую войну воевал на «Варяге». По приказу командира крейсера подготовил корабль к взрыву. Помним же: «Наверх вы, товарищи, все по местам…»

Второй Сокол, Иван Иванович, служил в Туркестанском батальоне. В аттестации за 1903 год записано (цитируем по источнику в интернете):

«Нравственные качества – хорошие. Служебные качества – хорошие. Общая оценка – хороший».

Вот такой хороший человек лежит здесь, на русском кладбище в Фергане, вернее, на том клочке, что от него осталось. Оба родились в той части Российской империи, которая сейчас называется Украиной. Один в Киеве, другой в Херсонской губернии. А захоронен здесь, скорее всего, Иван Иванович. Потому что Николай Иванович эмигрировал и умер в Тяньцзине.

Здесь было поле крестов

Через кладбище протекает арык, возле которого пасутся гуси. По одну сторону – могилы тех, кому повезло. У них есть памятник или памятная плита с именем. По другую сторону – те, кто лежал под простым металлическим крестом. Там голое поле.

Мы расходимся в разные стороны и ищем хоть какие-то следы могил Женечки и Нины Петровны. Везде валяются осколки камней, шелестят сухие обломанные ветки.

Конечно, никаких синих крестов мы не нашли. Мы не нашли вообще ни одно креста. Ни одного. Ни одного могильного холмика. Ни одной фамилии.

Арык на кладбище

***

Сам владыка Иоанн любил посещать могилы, и не только родных. В письмах к митрополиту Гурию он пишет об этом:

«3 сентября 1959 г.

Свободное время я стараюсь заполнить тем, чтобы как можно больше познакомиться с Москвою. Таким образом я побывал в церквах: Петра и Павла на Яузском бульваре, Петра и Павла в Лефортове, Тихвинской на Ярославском шоссе, Ильи Обыденного, Николы в Хамовниках, Воскресение Словущего, Пимена Великого, на Донском кладбище. Посетил несколько красивых закрытых церквей, как, например, церковь св. Анны, своеобразной архитектуры псковского стиля, неподалеку от Кремля, где происходило 7-е венчание Иоанна Грозного.

Из замечательных могил посетил могилу доктора Гааза, отца Иеремии, протоиерея Сергия Савинского, митрополита Трифона».

Владыка Иоанн любил посещать могилы, и не только родных

Все упомянутые могилы находятся на Введенском кладбище в Москве. Федор Петрович Гааз – знаменитый московский доктор, немец. Благотворитель и защитник заключенных. Раздал свое состояние на постройку и обустройство тюремных больниц и полностью посвятил себя жертвенному служению «несчастным» людям. На его могильном памятнике написано: «Спешите делать добро». Владыка относился к Федору Гаазу с большим почтением в течение всей своей жизни. Книга на немецком языке о святом докторе лежала на его письменном столе в последние месяцы жизни. Кто-то из знакомых прислал из Германии.

Сергий Васильевич Савинский был ректором Московской духовной академии, настоятелем академического храма в Новодевичьем монастыре.

Под отцом Иеремией, очевидно, имеется в виду архимандрит Иеремия (Лебедев), умерший незадолго до написания этого письма, казначей Московской Патриархии. Митрополит Трифон (Туркестанов) в представлении не нуждается.

В 1955 года из Саратова архимандрит Иоанн осторожно сообщает владыке Гурию о некоем облеченном высоким саном лице, которое пеняет ему за чрезмерное усердие к могиле владыки Вениамина (Милова).

В Берлине его епархиальное управление находилось рядом с храмом в честь равноапостольных Константина и Елены. Епископ Иоанн пишет на родину:

«Храм хорошо построен и дивно расположен. Высокие тенистые деревья касаются его шатрового верха. Могилы, вырытые в земле, свезенной со всех губерний России, окружают храм».

Дарственная надпись на альбоме иеромонаха Иоанна

В архиве владыки сохранилось много альбомов, сделанных его руками. Самый ранний – маленький в бумажном переплете 1937 года. Скорее всего, это Беш-Бала. На фотографиях – отец Гурий, Костя, будущий митрополит Иоанн, его сестры, глинобитный домик, гроздья винограда…

Следующий по хронологии альбомчик – 1938 года. На фотографиях – природа. Подписи: «Угам», «Пещеры в известняках», «Добыча кристаллов испанского шпата». Понятно, что снимки сделаны во время геологических экспедиций.

Маленький картонный альбом на веревочках: «Богустан. 6 августа 1948 г.». Отец Иоанн был секретарем епископа Гурия и, сопровождая его в поездках по епархии, часто снимал.

Есть альбомы периода службы владыки Гурия на Украине: «Днепропетровская область. 1957 г.», «Каменка, Запорожье, Кривой Рог, Васильевка, Никополь». Альбомы с фотографиями из Саратова, Крыма. С годами на смену бумажным приходят альбомы из кожзаменителя. Альбомы в красивых твердых переплетах с плюшевыми обложками, с толстыми картонными страницами.

Много альбомов с открытками. Владыке все интересно. Он много ездил по миру, обязательно покупал открытки тех мест, в которых бывал. И не только покупал.

«На память о немцах я унес две открытки, которые пересылаю Вам и очень прошу, чтобы Лиза, спечатав надпись на отдельный ярлычок, вклеила эти открытки в один из составленных мною альбомов».

Один альбом выбивается из этого ряда. Посвящен он Боткинскому кладбищу в Ташкенте. Иеромонах Иоанн изготовил и подарил его епископу Гурию на Пасху 1949 года. Свой интерес к теме он объяснил так (написано от руки на внутренней стороне обложки):

«Римские катакомбы оставили в моей памяти сильное впечатление еще с детства. Недавно мне попались книги, в которых были напечатаны надгробные надписи катакомб.

Это – Фаррар “Жизнь и труды свв. отцов и учителей Церкви” (введение) и Е. Тихомиров “Загробная жизнь, или Последняя участь человека”. Мне пришло в голову сравнить надгробные надписи катакомб с современными.

Для этого я собрал коллекцию надгробных надписей Ташкентского кладбища и после надписей в катакомбах и пейзажных снимков привел их в этом альбоме вместе с наиболее красивыми памятниками Ташкентского кладбища».

Фото из альбома иеромонаха Иоанна

На первой и последней страницах фотоальбома отец Иоанна разместил пасхальный тропарь на церковнославянском языке:

«Хрїстосъ воскресе изъ мертвыхъ, Смертїю смерть поправъ, и сущимъ во гробѣхъ животъ даровавъ!»

Из многочисленных надписей в катакомбах он для примера выбрал несколько: «Душа возвращена Христу», «Ты будешь жить в Боге», «Констанция, вечно верная, отошла к Богу», «Вечный мир тебе, Тимофей, во Христе». И прокомментировал их словами:

«Какая святая и возвышенная простота в надгробных надписях древних христиан. И как далеки от этой простоты наши многоречивые и широковещательные эпитафии, изобретаемые недостойною христианина и, в особенности, неуместною – в данном случае – суетностью и тщеславием» (возможно, это чья-то цитата).

Фотографии в альбоме систематизированы по группам, названия которым дал сам составитель: пейзажи кладбища; упокоение в Боге; памятники, свидетельствующие о вечной жизни; о земной деятельности; могилы воинов; армянские могилы; еврейские могилы; могилы неверующих и пр.

На фотографиях – распятия, мраморные ангелы, скорбящие женские фигуры, воинские захоронения («Венгерские офицеры погибшим венгерским солдатам»). Есть и такие надписи: «Здесь покоится честное и многотрудное тело старицы Божией Наталии Яковлевны Соколовой, чистою душею отошедшей ко Господу ее призвавшему. Годы жизни 1870–1948». Получается, что могилка старицы совсем свежая.

Первые захоронения на Боткинском кладбище, получившем имя по названию улицы, на которой оно находилось, появились в 1870-х годах в связи со строительством европейской части города. Тогда же была построена и часовня «Всех скорбящих Радость».

Могилы православных в Узбекистане

Возле часовни – а это центр кладбища – могилы православных. Здесь похоронены митрополит Никандр (Феноменов), митрополит Арсений (Стадницкий), архиепископ Гавриил (Огородников), архимандрит Борис (Холчев), жена и дочь архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).

Фотографии делал В. Сердюков. Так написано в альбоме. А иеромонах Иоанн был составителем. Вот он вместе с отцом Михеем и женщинами в платочках стоит возле скромного памятника в виде тумбы с крестом. Вот владыка Гурий служит панихиду у могилы митрополита Арсения. Рядом мужчина в белой рубахе, застегнутой до последней пуговицы, как раньше носили. И православные женщины. Много женщин. Целая толпа… Отец Иоанн сидит у ног Спасителя. Тоже чья-то могила. Все вокруг завалено снегом. На некоторых фотографиях снега нет. Значит, не один месяц делался этот альбом.

Архиерейская панихида на могиле митрополита Арсения (Стадницкого)

Длинные надписи на памятниках (они есть в альбоме) приводить не будем. Действительно, выглядят они неуместно, как и предупреждал отец Иоанн. Особенно когда представляют собой послание усопшему. Или когда обожествляют родного человека. На одном памятнике муж так и обращается к своей умершей жене – богиня! Смысла в этом мало. Подобные вещи не помогают думать о духовном, возвышенном.

А вот надписи со словами из Евангелия направляют мысли в нужное русло, подвигают человека к молитве за усопшего. И именно молитва приносит утешение. То-то у нас в России любят благочестивые люди почитать на могилах Псалтырь, зажечь свечи, спеть «Со святыми упокой».

Но самая задевшая душу фотография, сделанная в православном секторе Боткинского кладбища, – это поле металлических крестов над холмиками, обложенными белыми камешками. Наверное, такое же поле было и в Фергане, где мы пытались найти могилки Нины Петровны и Женечки.

Сам митрополит Иоанн похоронен возле Феодоровского собора в Ярославле. Выбор этого места имел свою историю. Последний год жизни он был очень слаб, и все понимали, что уход дорогого старца не за горами. Но разговор о том, где его хоронить, близкие не заводили. И вот за полгода до кончины в областной газете публикуется статья о безобразиях на городском кладбище. Такие темы никогда не поднимались в партийной прессе. А другой прессы тогда и не было. Но шел 1988 год, и многое начинало меняться. Статью Елизавета Александровна прочитала вслух и, набравшись духу, спросила: «Владыка, а где бы вы хотели быть похороненным?» – «Ну, на таком кладбище точно не хотел бы», – ответил владыка. Тема была открыта.

На предложение похоронить владыку Иоанна в ограде собора власти ответили согласием, что само по себе было чудом

Митрополита Иоанна очень уважали ярославские власти. И на предложение похоронить его в ограде собора ответили согласием, что само по себе было чудом. Ведь много десятилетий при советской власти священство не хоронили возле храмов.

Сейчас это место упокоения – настоящий православный некрополь. Рядом с могилой митрополита Иоанна захоронен его друг, архиепископ Михей (Хархаров), перезахоронен (с заброшенного кладбища) епископ Исаия (Ковалев). Все трое лежат под каменными крестами.

Народная тропа сюда не только не зарастает, а с каждым годом становится только шире. Могилы утопают в цветах, горят лампадки. Митрополит Иоанн говорил своим близким перед уходом: «А могилки надо посещать».

Но как же примирить сердце: могилки исчезают, и уничтожает их не только время – уничтожает и недобрая человеческая воля. И посещать нечего.

Из основателей Александро-Невского братства, к которому принадлежал митрополит Иоанн, почти ни у кого нет могилы. Нет ее у митрополита Петроградского Вениамина (Казанского). Место его расстрела неизвестно. Нет могилы родного брата митрополита Гурия, преподобномученика архимандрита Льва (Егорова). Расстрелян. Официальный документ о смерти архимандрита Льва владыка Гурий получил только в середине 1950-х годов. Тогда и отпел брата. Информацию органы госбезопасности дали ложную: якобы умер 25 января 1942 года. В те времена многое списывали на войну. На самом деле он был расстрелян 20 сентября 1937 года. Теперь в этот день Русская Православная вспоминает преподобномученика Льва, причисленного в 2003 году к лику святых.

По приговору НКВД расстрелян и погребен в общей могиле архиепископ Иннокентий (Тихонов). Причислен к лику святых Украинской Православной Церковью. Это он в 1936 году тайно рукоположил монаха Иоанна (Вендланда) во диакона и священника. Нет могилы архимандрита Варлаама (Сацердотского). Расстрелян.

Не сохранились могилы родных митрополита Иоанна. В блокадном Ленинграде умерла его тетя Екатерина Антоновна, родная сестра отца. Умерла двоюродная сестра Кити Лермонтова, известный советский палеонтолог. Она осталась с матерью в блокадном Ленинграде. Обе умерли от голода и погребены на Пискаревском кладбище.

Отцы Церкви утешают нас: в день воскресения обретутся все тела. Даже если их сжег огонь, или они были съедены дикими животными, или растворились в пучине морской. Все они «целыми и неповрежденными будут отданы землей».

«Мы же должны жить и благодарить Господа, – говорил владыка Иоанн в одной из своих проповедей на Успение Пресвятой Богородицы. – Пресвятая Дева Мария учит нас христианскому отношению к смерти. Мы должны немножко поплакать о наших покойных, но не слишком. Мы должны больше уповать на то, что их ожидает иная жизнь. Тело, опущенное в могилу, не вознесется на Небо сразу, но оно воскреснет во Второе Пришествие Великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. А душа будет жить. И вся молитва Церкви заключается в том, чтобы душа каждого усопшего находилась бы со святыми и веселилась вместе с праведниками, сияющими, как солнце, в Царствии Отца Небесного. Вот христианское отношение к смерти, которому учит на Успение Пресвятой Богородицы…»

На могилах архиереев возле часовни. В центре – отец Иоанн и отец Михей

Мы должны немножко поплакать о наших покойных, но не слишком, а уповать на то, что их ожидает иная жизнь

А Узбекистан владыка и его близкие очень любили. Перед кончиной Елизавета Николаевна с братом съездили на родные могилы. Вот что писала она в Ярославль:

«Дорогая Елизавета Александровна!

Шлю Вам сердечный привет из далекой Ферганы, куда мы благополучно прибыли 5 сентября. На четвертый день путешествия в уютном купе. Оно было сказочным и на третий день уже виды из окна стали напоминать “Слово о полку Игореве”: степи и беспредельные песчаные пустыни. Начиная от Аральского моря, мы поехали вдоль реки Сырь-Дарья, которая становилась все виднее. Любовались мы пустынным растением тамариском, который кустиками рос и цвел очень красивыми розовыми мелкими цветами, а также топливом ташкентцев, – саксаулом – древовидным кустарником, похожим листьями на тамариск. Дерево это уже при небольшом ударе топора распадается на щепки и прекрасно горит.

В Ташкенте мы были 5 сентября, в 1 ч. 30 мин. ночи. Владыка меня разбудил. Говорит: “подъезжаем к Ташкенту!” Я спросонья ничего не поняла сразу. Вижу, стоят у окна Наталья Александровна, владыка. Толя сверху смотрит, и мы несемся, как на космическом корабле. Перед окном в лунном свете мелькают улицы, дома, какие-то тени, в которых братик мой и Наталья Александровна узнают знакомые улицы и дома. А мне кажется, что мы прилетели на Луну и сейчас будет посадка! Но поезд остановился и иллюзия прошла. Мы оказались на великолепном новом Ташкентском вокзале, с которого через 15 минут поехали дальше.

Митрополит Иоанн в последние годы жизни. Крым Началась плодородная ферганская долина, наполненная плодородными полями хлопка, риса, наполненными водой. Они необыкновенно красивы. По краям их обрамляют пирамидальные тополя, деревья джиды (вроде фиников, похожие на вербы, с серебристыми листьями), а сзади возвышаются нежные контуры гор. Такая красота, просто какая-то священная, библейская, как в обетованной земле.

На ст. Маргелан мы вышли. Нас встретил батюшка о. Александр со своей маленькой машиной на трех седоков и сестра Наталии Александровны. Они взяли такси. А мы поехали с батюшкой. Он с семьей гостил у нас ранним летом.

Знакомые места стали теперь незнакомыми. Старая дорога в Фергану, которая раньше была похожа на дорогу в с. Введенское в Ярославле, превратилась теперь в Невский проспект: ровная, гладкая, прямая. Мы мигом доехали. Остановились в большом доме батюшки, который, чтобы принять нас, выселил своих детей, 4 младших, к знакомым! Там владыку уже ждала телеграмма из Патриархии. Осведомлялись, как проживаем.

Могила митрополита Иоанна. 2022 год Дом типичный ферганский, с плоской крышей, с решетками на окнах, округлыми непроницаемыми стенами, дувалами. В комнатах полумрак, потому что окна заслонены вьющимися лозами винограда, чтобы не было жарко, ходит сквознячок, t˚ 33˚.

Воздух чудесный, душистый, легкий. В первый же день ездили в то место, где жили до войны с покойным владыкой Гурием, к узбекам. Нашли у них радушнейший прием, попили чайку, сидя на полу, из пиал, с лепешкой. Очень были мы рады. Нашли могилу Марины на узбекском кладбище. Вчера владыка служил литургию в часовне, на маминой, Женичкиной и др. могилках. Мы там сами пели по нашим нотам.

Я собиралась причаститься. В субботу и воскресенье (сегодня) была в церкви, пела в правом здешнем хоре. Так было хорошо. Много знакомых. Все стали старенькие, как и я. Чувствую себя хорошо. Братик мой шлет привет, благословение. Он хорошо себя чувствует.

Есть такое прошение: «Прежде даже нам в землю не возвратитися, сподоби к Тебе возвратитися». Вот наша цель: не земля, не прах, но Бог!

Спасибо Вам за все. Как бы мне хотелось, чтобы и Вы видели всю земную красоту и подышали бы целебным воздухом… Е. Вендланд».

И еще несколько слов из проповеди митрополита Иоанна:

«Мы знаем, что человек смертен, но мы надеемся на будущую Вечную Жизнь, и потому среди молитв есть такое прошение: “Прежде даже нам в землю не возвратитися, сподоби к Тебе возвратитися”. Вот наша цель: не земля, не прах, но Бог!»