Когда память преодолевает смерть

Александр Метелкин открывает смертный медальон

А еще через день отпустит
Круговерть черно-белых снов,
Растворится в привычных хлопотах,
Ляжет пылью на полки шкафов

Ветер с шумом не рвет палатки,
Дым березы не ест глаза,
Интернет без запинки пашет,
Но как же хочется мне назад:

Где болото, бобры и корни
И, казалось бы, навсегда
Залила блиндажи и окопы
Речки Долгой немая вода.

Там, где силы уже на пределе,
Сводит пальцы, болит спина,
Снег на торф не спеша ложится,
Но надежда у всех одна.

Где раскопы, раскопы, раскопы –
Вроде некуда ткнуть щупом,
Но находят, находят, находят
Тех, погибших в сорок втором.

В сорок третьем упавших навзничь,
Перепаханных бороздой…
Из земли поднимая память –
Возвращают солдат домой.

Автор этих строк – Александр Метелкин, председатель вологодского отделения Российского военно-исторического общества, руководитель экспедиции «Вороново». Вместе с женой Ириной – председателем МОО «Вологодское объединение поисковиков» – они делают невероятную, гигантскую работу: каждый год весной вывозят в ленинградские леса десятки человек, которые поднимают погибших в Великую Отечественную войну солдат.

Однообразие поисковой работы мнимое: каждый раз, каждый год происходит что-то важное

Мы тоже ездим в экспедицию «Вороново». Выкраиваем неделю, берем отгулы, отрабатываем до и после, договариваемся и разгребаем дела, зная, что они все разом свалятся на нас по приезде. Но это неважно. Важно – снова и снова приезжать в военный лес, брать в руки щуп, чувствовать под пальцами многострадальную Ленинградскую землю.

Третий год мы участвуем в экспедиции «Вороново». Третий год одно и то же: сосны и ели, щуп и нож, земля и ледяная болотная вода. Но однообразие поисковой работы мнимое: каждый раз, каждый год происходит что-то важное. Вот пять маленьких историй из поисковой экспедиции 2024 года.

1. Назовись, дружище

Смертный медальон Мы работаем на раскопе в болоте. Нужно расчищать черную липкую землю вокруг солдатских ботинок и диска от ППШ (пистолет-пулемет Шпагина). Нас много: трое взрослых мужчин, пятеро молодых ребят из речного училища и я. Вокруг раскопа вырыта канава, периодически из нее отчерпывают воду, но она вскоре опять наполняется. Да и в самом раскопе сыро: снимаешь ножом землю, и сразу выступает вода.

Этого бойца мы поднимали два дня. Сначала балагурили и болтали: однообразная работа располагала. А потом, сняв очередной слой земли, обнаружили первые кости: голень, колено. И поняли, что – редкое дело в тех местах! – боец лежит целый. Там, где упал. Или где его положили товарищи.

Шел второй день, над нами нависал сумрачный лес. Балагурить уже не хотелось. Тонким-тонким слоем мы снимали землю, а под ней лежал боец. Сохранились только крупные кости: кислая болотная почва растворила даже ребра и череп. Зато слева у бедра, там, где карман на солдатских шароварах, нашелся химический карандаш. Потом нашлись ремни от патронных подсумков, и застегнутый поясной ремень, и бобышка – деревянная пуговица от вещмешка. И целая россыпь полусгнивших, в руках рассыпающихся пулеметных патронов.

Время шло к концу рабочего дня. Мы молчали и ожесточенно работали. Понимали: не успеваем, но ни за что не хотели уходить, не закончив раскоп. Спина ныла, ладони болели, но об этом не хотелось даже думать.

Открытый бланк смертного медальона Этот боец вырастал перед нами, восставал из небытия. Крошечные детали делали его близким, важным.

– Хорошо упакован был дяденька, – тихо сказал один из нас, разглядывая россыпь патронов.

Ему не ответили. Все думали об одном и том же: что если там, рядом с химическим карандашиком, на уровне пояса, рука наткнется на заветную черную капсулу? На медальон. Или блеснет тускло, вся в мокрой земле, медаль с номером.

– Ну же, назовись, дружище! – не выдержал один из нас.

Не назвался. Остался безымянным. Через полтора часа после того, как все ушли в лагерь, мы зачистили раскоп. Постояли, помолчали – каждый о своем. Мы с мужем помолились за воина, имя которого ведает Господь. И было хорошо и тихо. И в душе возникло редкое чувство: сейчас все правильно, все как надо. И это ощущалось как счастье.

2. Медальон

Впрочем, удалось нам испытать и другое счастье, острое и пронзительное, от которого сердце начинает колотиться как сумасшедшее и откуда-то берутся слезы. Такое дается редко, а воспринимается как награда. Особенно потому, что могло пройти мимо тебя.

В наш последний день в экспедиции мы уходили из леса после обеда. Нужно было собраться, сложить палатку. Мы медлили почему-то, болтали с поисковиками. И вдруг – крик, звонкий, на весь лес: «Медальон!» Бросили рюкзаки, подхватили детей за руки и помчались.

Чужая далекая жизнь, оборвавшаяся восемьдесят лет назад, становится близкой именно тебе. И каждому, кто рядом

Медальон нашли ребята в болоте. Там качала воду помпа, а они, в броднях, в специальных непромокаемых костюмах работали в большом раскопе, в черной чавкающей жиже. Сыро и неприютно было в лесу, но этот момент ощущался абсолютным ликованием. Все улыбались. В горле стояли слезы.

В лагере мы, конечно, бросили сборы. Потому что появился шанс увидеть редкое и удивительное: как открывают медальон. Александр Метелкин принес инструменты, мы столпились вокруг стола и, не дыша, смотрели, как он откручивает верхнюю часть бакелитовой капсулы, как аккуратно извлекает бумажную трубочку и с помощью тонких металлических зондов разворачивает ее на листе бумаги. И можно прочитать блеклые фиолетовые буквы и цифры: Петров Петр Васильевич… 1904 г… Ленинградская обл., Тосненский р-н. А на обратной стороне: «адрес дочек: Калининская обл., город Бежецк, Крутицкий с/с, д. Старое Подгородье Петрова А.П.».

Чужая далекая жизнь, оборвавшаяся восемьдесят лет назад, становится близкой именно тебе. И каждому, кто рядом.

3. Отвага!

Медаль «За отвагу», которую нашел Андрей Некоторые хорошие слова, благодаря, например, рекламе, становятся пошлыми, заезженными, теряют свой первоначальный смысл. А иногда случается, что обретают его вновь. И это тоже видится как чудо и огромная радость.

В этой экспедиции я увидела наяву, что значит «мечты сбываются». Только это не про мечты похудеть, купить модный автомобиль или съездить на курорт. Тут другое, важное, сокровенное: человек очень-очень хотел найти бойца с именем. И нашел.

До обеда мы работали рядом с Андреем, и он поделился с нами: очень хочется найти медаль «За отвагу». Ну, и бойца, конечно. Андрей умело орудует металлоискателем и одновременно контролирует школьников на раскопе: смотрит, как они работают, объясняет непонятное. Все рутинно, спокойно и предсказуемо.

А потом лес огласил крик: «Отвага!». Это сбылась мечта Андрея. Он нашел ее: серо-серебристую, облепленную сырой черной землей. С номером. А это значит – с именем.

Мы узнали об этом в лагере, из хриплого крика по рации. А вечером обняли и поздравили Андрея. Такого счастливого человека я не видела давно. С такими глазами. Счастьем этим можно было дышать, оно разливалось в воздухе. И нас, уезжающих, освещало и питало.

4. Застольная Волховского фронта

Работа на раскопе

Вечера в поисковом лагере проходят весело, с шутками и песнями под гитару. Иногда даже стихи читали: Есенина, Маяковского, Орлова, Берггольц, Твардовского. И всегда легко и хорошо: и молчать, и рассказывать, и петь.

Мы здесь, чтобы вернуть их из небытия

Но есть одна песня, после которой не шутят и не болтают о пустяках. Между темных стволов сосен и елей, над темной болотной водой она звучит по-особенному. Это очень талантливая песня, и слова в ней хороши, и музыка, но дело совсем не в этом. Каждое ее слово – правда, болью и смертью впаянная в эти места.

Редко, друзья, нам встречаться приходится,
Но уж когда довелось,
Вспомним, что было, и выпьем, как водится,
Как на Руси повелось!

Пусть вместе с нами семья ленинградская
Рядом сидит у стола.
Вспомним, как русская сила солдатская
Немца за Тихвин гнала!

Выпьем за тех, кто неделями долгими
В мерзлых лежал блиндажах,
Бился на Ладоге, бился на Волхове,
Не отступил ни на шаг.

Выпьем за тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу,
Кто в Ленинград пробивался болотами,
Горло ломая врагу.

Будут навеки в преданьях прославлены
Под пулеметной пургой
Наши штыки на высотах Синявина,
Наши полки подо Мгой.

Встанем и чокнемся кружками, стоя, мы –
Братство друзей боевых,
Выпьем за мужество павших героями,
Выпьем за встречу живых!

Работа на раскопе

Трещит костер, негромко шумит лес, мы молчим. А я вспоминаю, вспоминаю и не могу вспомнить другую песню, в которой бы так явственно и живо отражалось то, что нас окружает. Вот там, шагни, и за лагерем, в болоте найдешь отзвуки того, о чем только что пелось. И неважно, что прошло восемьдесят лет: те, кого вспоминают в «Застольной», лежат здесь. И мы здесь, чтобы вернуть их из небытия.

5. Коробка с железками

Дети в поисковом лагере Мои младшие дети провели неделю в экспедиции. Они ставили палатку в снег, сладко спали морозными ночами, носились по заросшим мхом траншеям, пели песни про Серегу Санина и безымянную высоту, помогали варить суп на костре. Они ходили с нами в лес: тыкали в землю щупом, расковыривали ее ножом и смотрели – что там? Корень? Камень? Железка? И на раскопе работали с нами, а когда уставали – бегали по лесу или играли в морской бой.

Конечно, их поиск эпизодичен и они не все понимают. Но кое-что понимают очень верно, сердцем. И хотят этим делиться.

Мы приехали и через несколько дней отправились в садик к младшей дочери, в подготовительную группу, рассказывать про экспедицию. Я показывала презентацию с фото, а дети показывали в двух местах пробитую пулей солдатскую кружку, и гильзы от сигнальных ракет, и ржавые диски от ДП и ППШ, и винтовочные гильзы, и мятый котелок. И говорили, говорили – а я удивлялась. Говорили, что вот, дядя Андрей нашел медаль, и она с номером, и это очень важно, потому что можно установить имя бойца. А дядя Леша нашел смертный медальон, и это тоже важно, потому что редко, ведь многие солдаты их не носили, не заполняли, выбрасывали. И что много бойцов лежит безымянных, их хоронят в братской могиле и служат панихиду. И это важно!

Я смотрела на разгоряченные лица своих детей, смотрела на распахнувших глазенки слушателей. И думала, что самые важные вещи происходят не всегда в каких-то знаковых местах и на серьезных мероприятиях. Иногда это будний день в садике, солнечные квадратики на линолеуме, двадцать минут прошло после завтрака. И вот здесь происходит важное. Маленькие дети, будущие взрослые слушают и думают о тех, кто отдал за них жизни, когда их дедушек и бабушек еще не было на свете.

Вместо послесловия

В межрегиональной учебно-тренировочной экспедиции «Вороново-2024» было поднято 85 воинов. Установлены имена четверых, идет поиск родственников. Вот они:

• Гаврилов Василий Федорович, год рождения 1902. Сержант, командир отделения взвода пешей разведки 364 стрелковой дивизии. Уроженец Новосибирской области, Чановского района, село Ст. Карачи, призван Чановским РВК.
• Петров Петр Васильевич, год рождения 1904. Уроженец Ленинградской области, Тосненского района, Воскресенское, д. 71.
  На обороте бланка медальона указаны данные: «адрес дочек: Калининская обл., город Бежецк, Крутицкий с/с, д. Старое Подгородье Петрова А.П.»
• Канюков Михаил Иванович, год рождения 1914. Уроженец Вологодской области, Вожегодского района, Липино-Калининского сельсовета, деревня Козлово.
• Степанов Николай Иванович, год рождения 1923. Рядовой 374-й стрелковой дивизии, уроженец Татарской АССР, Кзыл-Юлдузский района, деревня Козяковы-Челны, призван: Чистопольский РВК, Татарская АССР, Чистопольский район.

Если эти имена вам знакомы, пишите руководителю экспедиции и координатору поисков Александру Метелкину: +79217224003.