Архимандрит Фотий (1792–1838) – бесстрашный борец с масонами

Если Меня гнали, будут гнать и вас;
если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше (Ин. 15: 20).

Архимандрит Фотий (Спасский). Портрет работы неизвестного художника, 1822–1824 гг. В историю Русской Церкви архимандрит Фотий (Спасский) вошел как выдающийся церковный и общественный деятель, богослов, подвижник, аскет, борец за права Русской Православной Церкви, за чистоту ее учения, непримиримый противник масонов, бесстрашный обличитель господствовавших в обществе пороков. Имя архимандрита Фотия (Спасского) становится сегодня всё более известным. Велик подвиг, совершенный этим христианином, грандиозен его вклад в историю России эпохи Александра I.

Архимандрит Фотий (в миру Петр Никитич Спасский) родился 4 июня 1792 года в селе Тесове под Новгородом в бедной семье чтеца церкви Преображения Господня Спасского погоста Никиты Федоровича и его супруги Евфимии. Пропитание семья добывала в основном крестьянским трудом. Когда ребенку было всего четыре года, Евфимия ушла в лучший мир, поручив сына Пресвятой Богородице. Несчастливым было детство Петра Спасского при мачехе и суровом отце: за малейшее неповиновение ребенка наказывали розгой. Единственной его радостью был храм Божий, где забывались все беды.

Получив начальное домашнее образование, Петр стал чтецом в церкви, затем певчим в Казанском соборе Санкт-Петербурга. В 1803 году поступил в Новгородскую семинарию, где ему дали фамилию Спасский по месту его рождения. Вскоре он стал ее лучшим учеником и в 1814 году был направлен в Санкт-Петербургскую духовную академию, но уже через год вынужден был по болезни оставить ее. Был назначен учителем в Александро-Невское духовное училище и начал изучать книги масонов с тем, чтобы уметь опровергать антиправославные мысли, которые в них содержались. Спасский сошелся взглядами с ректором Санкт-Петербургской семинарии и первым лицом цензурного комитета архимандритом о. Иннокентием (Смирновым), ныне прославленным Русской Православной Церковью в лике святых, человеком высоких аскетических воззрений и противником мистицизма. Владыка Иннокентий сильно скорбел душой, наблюдая равнодушное отношение к Божиему храму со стороны власть предержащих аристократов и многих состоятельных людей. Этот столп Православия стал духовным наставником Петра Спасского. По собственному признанию, Петр замечал «все слова Иннокентия, поступки, виды, действия, дух веры» и слагал в тайниках своей души «образ жития благочестивого». Для своего наставника он собирал сведения о деятельности масонских лож, составлял списки книг антихристианской направленности. Видя глубокую веру Петра Спасского, владыка Иннокентий предоставил ему кров и пищу в своем доме, а уезжая в изгнание в Пензу в 1819 году, рекомендовал своего ученика своим петербургским единомышленникам как ярого противника масонов. Умер отец Иннокентий епископом Пензенским в том же 1819 году, прожив в своей епархии всего три месяца. Знамя сопротивления подхватил Петр Спасский.

Велик подвиг, совершенный этим христианином, грандиозен его вклад в историю России эпохи Александра I

В первой четверти ХIХ века в связи с распространением в России масонства появилась угроза захвата в стране власти масонами. Никогда Россия не стояла так близко к краю гибели, как в 1817–1822 годах. В это время в нашем многострадальном Отечестве от Варшавы до Иркутска существовало более ста лож, в которые входило более пяти с половиной тысяч человек, почти весь цвет русской аристократии. В Санкт-Петербурге действовало тогда до 20-ти масонских лож, деятельность которых была направлена, по словам Спасского, против «веры Христовой, противу благочестия христианского, противу всякого правительства и порядка гражданского». Всё это поощрялось императором Александром I, который в то время был склонен к «мистическим исканиям». Масоны оказывали влияние на государственный аппарат и овладели средствами массовой информации. Это были люди, лишенные национального сознания, а нередко просто откровенно антирусской ориентации. Неслучайно это время называют «золотым веком масонства».

Монах Фотий бесстрашно вступил в борьбу с масонством, представителями которого были самые влиятельные лица империи

16 февраля 1817 года Спасский принял монашеский постриг с именем Фотий, затем через один день он был рукоположен в иеромонаха. Монах Фотий отличался крайней аскезой: постоянно пребывал в воздержании и посте, облекся во власяницу, носил вериги. В 1818 году он был зачислен в соборные иеромонахи Александро-Невской лавры и был назначен законоучителем во Второй Кадетский корпус, в котором обучалось четыре тысячи юношей. Молодой иеромонах всё свое красноречие вложил в спасительные беседы с кадетами, рисуя перед ними картины бесовских заговоров, исходящих из тайных масонских лож. С первого же года монашеского подвига Фотий резко выступил против господствовавшего в тогдашнем обществе мистического настроения, или, как он выразился в «Автобиографии», «против масонов, иллюминатов, методистов, Лабзина, Сионского вестника и прочих». Он решительно выступил против распространения антиправославных идей под видом христианского универсализма в духовных книгах, которые стали печататься при князе А.Н. Голицыне (1773–1844). Князь Голицын занимал важный пост министра народных дел и народного просвещения и одновременно являлся председателем Библейского общества.

Князь Александр Николаевич Голицын. Портрет работы К. П. Брюллова Инок Фотий велел скопировать «Катехизис масонов» и написал на нем: «Катехизис масонов, верующих во антихриста, дьявола и сатану». Это произведение он давал читать и списывать кадетам, своим ученикам, через которых собирал сведения о деятельности масонских лож, а также мистических книгах. После раздачи «Катехизиса» кадетам генерал И.В. Бербер, видный масон, инспектор Кадетского корпуса, распространил слух о том, что Фотий сошел с ума.

Монах Фотий бесстрашно вступил в борьбу с масонством, представителями которого были самые влиятельные лица империи. Слабый физически, в веригах и власянице, с гноившимися ранами на теле, Фотий, однако, имел «дух бодр» (Мф. 26: 41), пламенную веру и железную волю. Ангел Хранитель укреплял его на всех путях служения Церкви и Отечеству. Доблестный воин Христов посвятил свою жизнь борьбе за чистоту Православия. Сам монах свидетельствовал, что получил «изведение свыше во сне и разных откровениях, что подобает ему изыти на подвиг против тайных всех обществ». Фотий считал масонов слугами сатаны, которые в России наносили ущерб монархии и Церкви. Масонами был окружен друг императора, глава духовной сферы России князь А.Н. Голицын, который насаждал идеи христианского универсализма. Он не видел ничего предосудительного в спиритических сеансах и до конца жизни участвовал в них. Занимался он и «бесовским делом» – магнетизмом.

Фрейлина А.А. Орлова-Чесменская Бороться с идейным могущественным противником князем Голицыным Фотию было чрезвычайно трудно, однако вскоре у него появились союзники в борьбе с тайными обществами и их покровителем в лице князя. Ядро так называемой «православной оппозиции», или «русской партии», составили следующие влиятельные лица: митрополит Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский); всесильный граф А.А. Аракчеев; президент Российской академии А.С. Шишков; фрейлина А.А. Орлова-Чесменская; попечитель Казанского учебного округа М.Л. Магницкий и другие. Движение русской православной оппозиции считало масонские ложи участниками «всеобщего заговора против алтарей и престолов». Вскоре Фотий стал одним из самых ярких представителей православной оппозиции.

Русская партия пыталась противостоять экуменическим воззрениям князя Голицына. Фотий выступил с резкими обличениями антиправославной деятельности Российского Библейского общества, во главе которого стоял князь. Под видом введения универсальной религии Библейское общество распространяло протестантскую и масонскую литературу. Оно стремилось заменить руководство Церкви самостоятельным просвещением христианина по Библии с помощью массы мистических книжек, распространявшихся по всей России. Общество переводило на русский язык Священное Писание, но первый опыт перевода в 1821 году оказался неудачным: в нем были погрешности. Осуществлялся он не Святейшим Синодом, а Библейским обществом, в котором многие члены были католиками и лютеранами.

«Против Православия явно была брань словом, делом, писанием и всякими образами, и готовили враги новую, какую-то библейскую религию ввести, смесь веры сделать, а Православную веру Христову искоренить», – писал монах Фотий о своем времени.

Встав на путь борьбы с масонством и сектантством, Фотий нажил себе многочисленных влиятельных врагов

Встав на путь борьбы с масонством и сектантством, Фотий нажил себе многочисленных влиятельных врагов. 27 апреля 1820 года он произнес знаменитую проповедь в Казанском соборе «Бога бойтесь, царя чтите», в которой обличал пороки и язвы высшего общества и призвал православных к борьбе с масонством. За эту проповедь его удалили из столицы и назначили игуменом захудалого Деревянницкого монастыря, что близ Новгорода. Когда он пришел в обитель, то увидел в ней страшное запустение: монахи жили в кельях с поврежденными окнами и дверями, спали в копнах сена.

К этому времени относится его знакомство с графиней Анной Орловой-Чесменской, одной из богатейших помещиц России, которую направил к Фотию Пензенский епископ Иннокентий. Когда Фотий был удален из Петербурга, она сообщала ему столичные новости, присылала щедрые пожертвования, вообще всячески поддерживала его дух и в то же время хлопотала о возвращении его в столицу.

Архимандрит Фотий. Гравюра Л.А. Серякова В 1821 году в Санкт-Петербурге Фотию была сделана срочная операция. За четыре года ношения власяницы и вериг тело аскета покрылось язвами, железный крест наполовину врос в грудную клетку, представлявшую собой сплошную язву: «Вся плоть изгнила до костей», – писал подвижник в своей «Автобиографии». Благодаря хирургическому вмешательству «Господь от врат смерти извел». Под влиянием графини Анны Орловой Санкт-Петербургский митрополит Серафим (Глаголевский) в январе 1822 года перевел Фотия в Сковородский монастырь с возведением в архимандриты. В короткий срок архимандрит Фотий привел и этот монастырь в число благополучных. После Пасхи того же года митрополит вызвал его в Петербург и поместил в Александро-Невскую лавру.

21 мая 1822 года в лавре Фотий лично познакомился с обер-прокурором Синода князем А.Н. Голицыным, который пригласил его в свой дом. После неоднократных свиданий с князем, во время которых архимандрит преподавал Голицыну «слово и дело Божие по три, по шести и по девяти часов в день», он был назван князем «духовным учителем» и «златоустом». 5 июля 1822 года князь Голицын устроил Фотию свидание с государем Александром I. Этому свиданию митрополит Серафим придавал особое значение: он благословил Фотия иконой Нерукотворного Спаса.

При входе во дворец Фотий крестил все входы и выходы, «помышляя, что тьмы здесь живут и действуют сил вражиих». При входе в зал, где его ожидал Александр I, и, не приближаясь к царю, намеревался увидеть икону, чтобы прежде приветствия сотворить крестное знамение. Увидев в незаметном уголке небольшого размера образ Спасителя, архимандрит перекрестился, пал перед иконой на колени, помолился и только после этого подошел к императору. Беседа с государем о вреде деятельности тайных обществ и о подготовке ими государственного переворота велась в течение трех часов, и государь понял, к какой пропасти толкает страну их подрывная деятельность. Фотий доложил царю об «опасности, угрожающей Церкви со стороны ее врагов, явных и тайных». Царь поклонился Фотию в ноги и впоследствии назвал его ангелом, посланным с неба. После этой беседы император 1/14 августа 1822 года издал «Указ о уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ на территории Российской империи», а высокопоставленных масонов отправил в отставку. Это была первая победа русской оппозиции. В день выхода указа Фотий получил из кабинета Его Величества наперсный крест и панагию с драгоценными украшениями.

После беседы царь поклонился Фотию в ноги и впоследствии назвал его ангелом, посланным с неба

Влияние архимандрита Фотия на царя продолжалось и дальше. Архимандрит Фотий оказал несомненное влияние не только на духовное развитие самого государя, но и на государственную политику в религиозной жизни России, так как общение царя с духовными лицами оказывало воздействие и на общественную жизнь.

В августе того же, 1822-го, года Фотий был назначен настоятелем первоклассного Юрьевского монастыря в Новгородской епархии. Рекомендуя его Синоду, митрополит Серафим выставил на вид, что им исправлены в короткое время два монастыря – Деревянницкий и Сковородовский – без пособия со стороны казны, и есть надежда, что им будет восстановлен и Юрьев монастырь. Перед отъездом на новое место служения архимандрит Фотий был приглашен к императрице Елизавете Алексеевне и в разговоре с ней коснулся, как он выразился, «до князя Голицына и прочих врагов веры, сынов беззакония».

Юрьев монастырь (г. Великий Новгород). Открытка. Конец XIX – начало XX века. Иллюстрация: temples.ru

В 1825 году Серафим свидетельствовал, что архимандрит Фотий привел Юрьев монастырь в цветущее состояние, что он «имеет пламенное усердие к Церкви Божией и благочестивое рвение к пользе отечества»^[1]. В письме к графу А.А. Аракчееву митрополит писал:

«Но что сказать о пламенном усердии и ревности архимандрита Фотия к соблюдению веры отцов наших неприкосновенною? Как исчислить труды и подвиги, понесенные им для блага святой нашей Церкви, непрестанно воюемой злоухищренными кознями врага Божия и возмущаемой косвенными нападениями исчадий ада, тем опаснейшими, что прикрыты личиною любви к ближнему и усердия к пользе человечества?» И еще: «Архимандриту Фотию, посвятившему себя Богу и восходящему к совершенству христианской жизни, чуждо всякое желание временных наград»^[2].

Портрет архимандрита Фотия 1820-х гг. Полтора года, проведенные Фотием в Юрьевском монастыре, были временем, когда сильно укрепился его авторитет.

«В Новгороде и его окрестностях, среди простого народа, а также в значительной части петербургского общества и во многих других местностях России Фотий считался праведником, “святителем”, избранником Провидения»^[3].

Сочетая в себе качества монаха и одновременно политика, архимандрит боролся с тайными антирусскими силами и, водимый благодатью Божией и помощью нескольких православных мирян, победил тайных беззаконников.

Когда в феврале 1824 года он снова появился в Петербурге, то 20 апреля был приглашен явиться в кабинет государя тайно, с секретного входа, и царь беседовал с ним три часа: с 6 до 9 вечера. Повторные беседы Фотия с царем состоялись и 14 июня, и 6 августа 1824 года, и 12 февраля 1825 года. А 25 июля 1825 года государь посетил Юрьев монастырь. Он был у ранней литургии (служил Фотий). «И после государь был у архимандрита Фотия в кельях, и было дело о делах Святой Церкви. И в 8 часов утра отправился в путь»^[4]. «Бог любит Церковь нашу, Тебя – Царя и народ…, а потому открываю: можно весь план (составленный для свержения самодержавия и уничтожения Православной Церкви) разрушить», – писал архимандрит государю. Фотий был первым, кто отправлял царю послания, в коих обличалась неверная политика в религиозной сфере, которую Александр I проводил в течение почти всего своего царствования, и царь прислушался к архимандриту. После этого Фотий порвал всякие отношения с Голицыным, даже предал его анафеме, не стесняясь всем о том рассказывать.

Фотий был первым, кто отправлял царю послания, в коих обличалась неверная политика в религиозной сфере

В 1824 году в русском переводе появилась книга «Евангелие от Матфея» протестантского пастора Иоганна Госснера, распространявшего в Российской империи литературу антиправославного содержания. Книга Госснера – это пасквиль на Православную Церковь и ее служителей. Она дала повод архимандриту просить у государя аудиенции. Он обратил внимание Александра I на угрожающую для Церкви опасность от распространения подобных книг. Он убедил царя во вреде политики, проводившейся Голицыным, который допускал печатание подобных книг, противоречивших учению Православной Церкви. В заключение Фотий сказал о Голицыне: «Овца он непотребная, вернее, козлище». За этим докладом последовала высылка Госснера из России и отстранение князя Голицына от должности министра народного просвещения и от членства в Комиссии народных училищ. Снят он был и с должности президента Библейского общества.

С воцарением Николая I настали спокойные годы нового царствования. В это время Фотий все силы отдает церковному подвигу в Юрьевом монастыре. Его проповеди привлекали в монастырь множество паломников.

Первая и важнейшая заслуга архимандрита перед Православной Церковью и русским народом состоит в том, что благодаря его действиям появился царский указ о запрете масонских лож, и таким образом события 1825 года не взорвали общество. (Напомним, что 120 декабристов были масонами.) Однако безрассудная провокация заговорщиков на Сенатской площади погубила в столице 1270 человек, преимущественно из числа обманутого простого народа. Архимандрит Фотий вместе со своими единомышленниками спас Россию от гибели: декабрь 1825 года мог стать февралем 1917-го.

В высшем свете Фотий считался фанатиком, так как строго держался Православия

Вторая его заслуга – возрождение Юрьева Новгородского монастыря, древнейшей на Руси обители. Во всем помогала игумену Фотию его духовная дочь графиня А.А. Орлова-Чесменская, предоставляя свои несметные капиталы на восстановления подведомственных ему монастырей и употребляя свое влияние при Дворе. Оба они подвергались светской травле. Фотий считался фанатиком, так как строго держался Православия. Архимандрита старались опорочить за разоблачение деятельности масонов. «Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя» (Пс. 118: 134)», – часто повторяла графия Анна Орлова-Чесменская, страдая от гнусной клеветы на нее и ее духовного отца. Сам же Фотий не обращал внимания на сплетни и наговоры светской черни. Е.П. Янькова, верующая современница, опровергала клеветников:

«Что рассказывали недоброжелатели и враги Фотия про его будто бы предосудительные отношения к графине Орловой – пустая выдумка и злая клевета. Он был строгой жизни и к женщинам вообще очень суровый, а графиня богомольная, благочестивая девица. Говорили, что она была в тайном постриге и что она пошла бы и совсем в монастырь, да не было ей позволено (она была фрейлиной) , и потому она оставалась в миру, а носила под своим богатым туалетом власяницу и жила как монахиня»^[5].

Могила архимандрита Фотия и графини Анны у храма Благовещения в Аркажах Скончался архимандрит Фотий после продолжительной болезни 26 февраля 1838 года, приняв перед смертью великий ангельский постриг – схиму. Скончался на руках своей духовной дочери графини Анны Орловой на 47-м году жизни и был похоронен в Юрьевском монастыре. Там же через 10 лет была похоронена и сама Анна. На их могилах стали совершаться чудеса исцеления. Н.С. Лесков в статье «Мелочи архиерейской жизни» писал:

«Нельзя различить: от кого идут чудеса – от Фотия или от почивающей с ним рядом графини Орловой? Отличить это трудно, потому что чудеса совершаются при обоих гробах, стоящих рядом. А разъединить их нельзя, и потому надо ждать особого знамения, которого и ждут».

Либералы всех мастей проклинали их славные имена и в наше время окружают их ложью. За весь ХХ век в России не было напечатано ни одной, даже небольшой работы об архимандрите Фотии.

В 1930-е годы останки архимандрита Фотия и Анны Орловой были извлечены и разметаны по всему склепу. По преданию, верующие сохранили прах Фотия и погребли его в отдельной могиле, которая сохранилась до наших дней.

Архимандрит Фотий навсегда останется одною из замечательных исторических личностей ХIХ века. Он был в числе тех, кто совершил переворот в русской религиозно- общественной жизни, которым ознаменована вторая половина царствования Александра I. Надеемся, что настанет время, когда архимандрит Фотий Спасский будет прославлен в лике святых.