Толстой писал о ней: «Тетушка жила истинно христианской жизнью»

Александра Ильинична Остен-Сакен     

«Носите бремена друг друга,
и таким образом исполните закон Христов»
(Гал. 6, 1–2).

Графиня Александра Ильинична Остен-Сакен, урожденная графиня Толстая, доводилась по отцовской линии родной тетей Льву Николаевичу Толстому и была его опекуншей в отроческие годы писателя.

Александра Ильинична родилась 30 ноября 1795 года в семье графа Ильи Андреевича Толстого (1757–1820) и его супруги Пелагеи Николаевны (1742–1838), урожденной княжны Горчаковой. Алина, как звали ее в семье, была старшей из детей. У супругов Толстых был еще сын Николай Ильич (1794–1837) и дочь Пелагея Ильинична (1797– 1875). Все члены семьи нежно и преданно любили друг друга.

Алина получила прекрасное домашнее воспитание, к 15 годам великолепно играла на арфе, любила читать, особенно увлекалась французской поэзией. По словам княгини Елены Васильевны Горчаковой, Алина была «красивая, обходительная, нежная, разумная, добрая и богатая девица»^[1]. Голубоглазая грациозная красавица Алина блистала на столичных балах и не раз была царицей бала. В 18 лет графиня Алина Толстая сделала, как тогда говорили в свете, «блестящую партию», выйдя замуж за графа Карла (Карла Густава) Ивановича Остен-Сакен^[2]. Его отец, Иван Иванович Остен-Сакен (1727–1789), генерал-поручик, дипломат, происходил из древнего дворянского рода Остен-Сакен, известного в Курляндии с XVI века. Он был саксонско-польским посланником в Стокгольме, затем, с 1763 по 1768 год, – посланником Саксонии в России. Мать Карла – Елена Васильевна Горчакова, урожденная баронесса фон Ферзен. Граф Карл Иванович (1787–1855), капитан артиллерии, участник войн с Наполеоном, выйдя в отставку в 26 лет в чине подполковника, решил жениться и сделал Алине Толстой предложение, которое было с радостью принято.

Венчание Карла и Алины состоялось 14 февраля 1813 года в церкви Всех Скорбящих Петербурга, что за Литейным мостом. На свадьбе присутствовали многочисленные родственники – графы Толстые и князья Горчаковы. Родственники предрекали молодой чете счастливое будущее, для которого были все предпосылки. Княгиня Елена Васильевна Горчакова, свекровь Алины, писала накануне свадьбы её старшего сына Карла:

«Мой Шарль (так она его называла на французский манер) в один прекрасный день станет счастливым. Я в этом уверена, так как у суженой всё при ней». Вскоре после свадьбы молодые уехали жить в богатое остзейское имение мужа (Прибалтика)^[3].

Замужество Александры оказалось очень неудачным. На первом же году совместной жизни обнаружилось, что супруг страдает психическим расстройством. Сначала у него были припадки необоснованной дикой ревности. Потом появилась мания преследования: ему казалось, что враги хотят отнять у него жену, окружают его дом, и единственным спасением будет бежать от них. Однажды он приказал слугам заложить коляску, велел Алине приготовиться к отъезду. Во время быстрой езды ему почудилось, что за ними мчится погоня, и он решил, что для них будет лучше умереть, чем попасть в руки врага. Он велел Алине стрелять в него и сам выстрелил в грудь беременной супруги. Затем вынес истекавшую кровью женщину из экипажа, положил на дорогу и ускакал. Проезжавшие мимо крестьяне подобрали ее и отвезли на телеге к пастору, который перевязал рану и послал за доктором. К счастью, рана в груди оказалась неопасной для жизни. Вскоре Карл приехал к ней, притворился раскаявшимся в своем поступке и попросил у пастора свидания с женой. Безумец воспользовался минутой, когда они остались вдвоем, и снова попытался лишить Александру жизни. Завязалась борьба, на крики прибежали слуги, скрутили умалишенного и увели. Карла Ивановича поместили в больницу для душевнобольных, в которой он пробыл долгие годы. Затем его заперли в собственном петербургском доме, где он находился под полицейским надзором. Позднее у него появилась мания величия: больное воображение рисовало ему картины, будто он король Швеции.

Карла Ивановича поместили в больницу для душевнобольных, в которой он пробыл долгие годы

Александра Ильинична после случившегося никогда больше не виделась с супругом. Она переехала в родительский дом в Петербурге и там родила мертвого ребенка. Опасаясь за ее психику, родные скрыли от нее смерть младенца. Ей сказали, что ребенок жив, и показали родившуюся у жены графского повара девочку, которую назвали Пашенькой. Позже, узнав правду, Александра продолжала любить Пашеньку, как родную дочь, и та росла в ее доме на правах члена семьи. О дальнейшей судьбе приемной дочери Александры, Пелагеи Ивановны Настасьиной, известно лишь то, что она была убита горем после смерти своей приемной матери и даже намеревалась уйти в монастырь, но близкие ее отговорили. Пелагея Ивановна умерла от туберкулеза в 1846-м году.

Графиня Александра Ильинична больше замуж не выходила. Ее жертвенная любовь простиралась сначала на родителей и приемную дочь, затем на осиротевших племянников. После смерти отца в 1820-м году она вместе с матерью Пелагеей Николаевной стала жить в семье брата Николая в Ясной Поляне. Вдова при живом муже, Александра Ильинична нашла утешение в религии. Она усердно посещала церкви и монастыри. Особенно любила ежегодно ездить в Оптину Пустынь, эту известную на всю Россию обитель, и была духовной дочерью Оптинских старцев Леонида и Макария, с которыми состояла в переписке. По утрам вставала рано и направлялась в ближайший храм к заутрене. Из когда-то беззаботно веселой, кокетливой девушки Алина постепенно превратилась в отшельницу, избегавшую светской жизни, в «скучную богомолку», как иронично назвала она себя в одном из писем. Но именно религия спасла «скучную богомолку» от духовного кризиса, и в дальнейшем она без ропота, смиренно принимала все испытания, которые посылал ей Господь.

Она без ропота, смиренно принимала все испытания, которые посылал ей Господь

В 1830-м году скончалась супруга главы семьи, графа Николая Ильича Толстого, – Мария Николаевна Толстая (урожденная княжна Волконская). После смерти жены граф посвятил себя воспитанию детей и хозяйственным делам, которые находились в плачевном состоянии после смерти его отца, азартного картежника, который оставил после себя долг в миллион рублей. Николаю Ильичу удалось многое сделать в деле ликвидации отцовских долгов, но окончательно выпутаться из них он не смог до конца жизни. Александра помогала брату Николаю воспитывать его детей – своих племянников.

После смерти брата графиня приняла официальное опекунство над несовершеннолетними осиротевшими племянниками

21 июня 1837 года Николай Ильич внезапно умер от «кровяного удара». После смерти брата графиня Александра Ильинична стала главой многочисленного семейства. Она приняла официальное опекунство над несовершеннолетними осиротевшими племянниками: Николаем (1823–1860), Сергеем (1826–1904), Дмитрием (1827–1856), Львом (1828–1910) и Марией (1830–1912). Получилось, по слову псалмопевца Царя Давида, что Господь «неплодную вселяет в дом матерью, радующеюся о детях» (Пс. 112, 9). Вместе с Татьяной Александровной Ергольской, дальней родственницей Толстых по Горчаковым, Александра Ильинична воспитывала их до 1840 года в Ясной Поляне. Затем двое старших детей, Николай и Сергей, которым пришло время дать серьезное образование, переехали вместе с ней в Москву, остальные дети остались жить в Ясной Поляне. 25 мая (ст. стиля) 1838 года умерла от чахотки мать Александры Ильиничны, Пелагея Николаевна, о которой дочь трепетно заботилась многие годы. Как и внезапная смерть брата, смерть матери также была для нее тяжелой утратой.

На хрупкие плечи немолодой и болезненной Александры Ильиничны легли хозяйственные проблемы семьи и судебные тяжбы. Семья находилась в сложном финансовом состоянии. Заботы об имущественном положении воспитанников требовали больших хлопот. В одном из писем Александра Ильинична рассказывала: «Наши дела в Сенате причиняют мне много хлопот, нужно действовать, просить, умолять». К тому же ей приходилось решать экономические вопросы семьи, о которых до этого она не имела ни малейшего представления. Её головной болью стала проблема, чем накормить голодные рты всех домочадцев: и детей, и родственников, и прислуги, и приживалок. В письме к своему духовнику, Оптинскому старцу Льву, она жалуется:

«Расстройства дел наших, нужду, недостатки не умею переносить с должным терпением, в подобных случаях падаю в тоску, грусть, уныние, провожу ночи без сна и ни часа не посвящаю на молитву, в коей, без сумнения, получила бы отраду. Вера и упование на милосердие Божие очень во мне ослабели, подкрепите меня Вашими святыми молитвами и наставлениями. Леность к молитве совершенно мною овладела, и самого малого правила молитвенного не исправляю, в храме Божием стою без всяких чувств умиления, – тут враг и влагает мысли о всех суетных делах: о счетах и расчетах домашних.

Но что более всего меня смущает, что многие имеют о мне ложное хорошее мнение. Которого я нисколько не заслуживаю, зная свое недостоинство, но не менее неравнодушна к похвалам мира, от чего рождается невольно чувство гордости; теперь еще чаще впадаю в грех празднословия и осуждения. И на всяком шагу преступаю заповеди Господни…»^[4].

Опекунские дела и хозяйственные хлопоты постепенно подрывали здоровье этой самоотверженной женщины.

Причастившись Святых Христовых Тайн, она мирно скончалась в гостинице монастыря и была погребена там же, за алтарем Введенского храма

В течение четырех лет Александра Ильинична с любовью воспитывала своих племянников. Они отвечали ей взаимностью. Незадолго до смерти она, поздравляя Льва Николаевича с именинами, пишет дорогому племяннику:

«Прими мои поздравления, дорогой Лева, с твоим днем именин; с Семеном Ивановичем я пришлю тебе маленький подарок. Повеселись хорошенько в этот день, мой дружок, катайся с гор, кушай вкусные вещи; добрая тетя Туанетт^[5], если только ты заслуживаешь, доставит тебе всякие удовольствия; но подумай немножко о тетке, которая, как ни далеко от тебя, питает к тебе самую нежную любовь. Не ссорься с своими братьями. Будьте друзьями, это всё, что мы просим. Прощай, дорогой друг, да сохранит тебя Бог. Любящая тебя Алина Сакен».

Отдельные черты личности Александры Ильиничны, например, ее религиозность, Лев Николаевич воспроизвел в образе Марьи Болконской в романе «Война и мир».

Графиня Александра Ильинична Остен-Сакен умерла 30 августа 1841 года, на 46-м году жизни. Это случилось в один из её приездов в Оптину Пустынь, куда она отправилась в июне на богомолье вместе со своей родственницей, вдовой Елизаветой Александровной Толстой. Александра Ильинична приехала в обитель уже не совсем здоровая и постепенно ослабевала. Причастившись Святых Христовых Тайн, она мирно скончалась в гостинице монастыря и была погребена там же, за алтарем Введенского храма. Племянников привезли на ее похороны проститься. Лев Николаевич, которому в то время было 13 лет, под впечатлением смерти любимой тетеньки Алины написал трогательную стихотворную эпитафию, которая была воспроизведена на боковых сторонах мраморного памятника на ее могиле.

Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный,
В обители жизни небесной
Твой сладок, завиден покой.

В надежде сладкого свиданья
И с верою за гробом жить
Племянники сей знак воспоминанья
Воздвигнули, чтоб прах усопшей чтить.

В 1929-м году в связи с ликвидацией кладбища памятник Александре Ильиничне был перевезен в Ясную Поляну и поставлен в склеп, где он находился до 1945 года. В 2007-м году памятник был возвращен на свое историческое место – в монастырь Оптина Пустынь.

Графиня оказала большое влияние на формирование духовного устроения Л.Н. Толстого

После смерти Александры Ильиничны её подопечные переселились в Казань, к новой опекунше, Пелагее Ильиничне Юшковой, сестре Александры Ильиничны.

Графиня Остен-Сакен оказала большое влияние на формирование духовного устроения своего воспитанника Л.Н. Толстого. В «Воспоминаниях», написанных в 1903–1906-м годах по просьбе биографа П.И. Бирюкова, Л.Н. Толстой посвятил небольшую главу своей тетушке Александре Ильиничне. Страницы «Воспоминаний» – единственный достоверный источник биографии этой скромной христианки. По словам писателя, его любимая тетушка

«была истинно религиозная женщина. Любимые ее занятия были чтения житий святых, беседы с странниками, юродивыми, монахами и монашенками, из которых некоторые жили всегда в нашем доме, а некоторые только посещали тетушку… Тетушка Александра Ильинична не только была внешне религиозна, соблюдала посты, много молилась, общалась с людьми святой жизни, каков был в то время старец Леонид в Оптиной Пустыни, но сама жила истинно христианской жизнью, стараясь не только избегать всякой роскоши и услуги, но стараясь, сколько возможно, служить другим. Денег у нее никогда не было, потому что она раздавала просящим все, что у нее было… В пище, одежде она была так проста и нетребовательна, как только можно себе представить… Помню, как она была всегда одинаково ласкова и добра точно так же со всеми важными мужчинами и дамами, как и с монахинями, странниками и странницами… То религиозное чувство, которое наполняло ее душу, очевидно, было так важно для нее, было до такой степени выше всего остального, что она не могла сердиться, огорчаться чем-нибудь, не могла приписывать мирским делам ту важность, которая им обыкновенно приписывается. Она заботилась о нас, когда была нашей опекуншей, но всё, что она делала, не поглощало ее души, всё было подчинено служению Богу, как она понимала это служение»^[6].

Если бы Господь продлил земное существование графини Александры Ильиничны, то, возможно, жизнь и мировоззрение ее воспитанника Льва Николаевича Толстого сложились бы иначе.

Глубоко верующая Александра Ильинична оказала большое влияние на свою маленькую племянницу Машу в смысле воспитания ее в глубокой вере. Мария Николаевна, сестра великого писателя, стала схимонахиней в женской обители в Шамордино Калужской губернии. Но это уже другая история.