Про кота-урода, верного хомяка и кошку, которая кричала «мама»

Фото: youscreen.ru

Я всегда удивляюсь, когда говорят, что православные животных не любят.

– Я лично вообще не понимаю, как люди планируют спасаться без собак и как они без них живут. Я тоже молюсь о прибавлении собак в семействе, – написала мне матушка Светлана Зайцева после той моей начальной статьи про Тоню и третью собаку.

Животные – Божии творения. Любые. Понятно, что ставить их выше человека не нужно. Но и любить их никто не запрещал

Кто-то молится о котах, кто-то – о крысах. Ну, я писала. Кто-то даже о попугаях. Правда, не о прибавлении, а об исцелении, как одна моя подруга. Не то чтобы там было что-то смертельное, но птичке надо было сдать анализы. И вот, когда эта моя подруга узнала, сколько стоит взять анализы у волнистого попугайчика, начала истово молиться, чтобы все прошло само, без дорогостоящего изучения биоматериала. Прошло.

Животные – Божии творения. Любые. Понятно, что ставить их выше человека не нужно. Но и любить никто не запрещал. А уж как они нас любят – тут только поучиться можно. Как меня по утрам Тоша, Муха и Барсик из постели встречают – вы бы видели. Как будто я с войны живая вернулась. Мне муж с детьми так не радуются, как кот с собаками.

А одна моя знакомая несколько месяцев лежала в больнице. Так получилось. Когда вернулась домой, у ее бульдога от радости стало плохо с сердцем. Теперь уже он в стационар лег – собачий. Выжил, слава Богу.

«Мама!»

А после моих статей про третью собаку и исцеление крысы читатели делились своими историями. И все они – Божии. Потому что все – о любви.

«Все держала себя за язык, но уж больно заразителен процесс, расскажу, – писала Александра. – Наша прежняя кошка очень любила гулять. Она всегда выскакивала в дверь или выпрыгивала в форточку, благо – первый этаж. А потом возвращалась через черный ход. Мяукала у двери, ее кто-нибудь и впускал. Однажды она ушла гулять, а черный ход заколотили. И она пропала.

День ищу, два, три – нет и все. А дело было в конце октября, в двадцатых числах. И стали мне рисоваться всякие страшные картинки о том, как нашу кошку поймали какие-нибудь нехристи и как будут ее в жертву на поганый Хеллоуинский праздник приносить. И нет, чтобы сразу начать молиться! Так мы какие-то тупые бываем иногда, честное слово! Искала я ее, искала, мысленно уже похоронила. А четвертого ноября, на Казанскую, иду я утром и вдруг думаю: “Праздник же у Богородицы – попрошу Ее кошку вернуть!” И только попросила, смотрю – дверь в соседней парадной приоткрыта. До этого она всегда закрыта была на магнитный замок, а кода я не знаю. “Неспроста”, – думаю. Захожу – и вдруг на меня прямо с лестницы бросается наша кошка с таким душераздирающим криком: “Мама!” Вот честное слово, прямо не “мяу”, а “мама”. Принесла ее домой, помыла, накормила, детям все рассказала. Оказалось, что она в ту парадную зашла, потому что там щель в двери черного хода, а двери похожи. А на улицу не выйдешь обратно – только внутрь. Так две недели и сидела там. Слава Богу, соседка ее кормила».

Меня это «мама» прямо до слез растрогало.

Кожные клещи и сахар в крови

«У меня был крысик Босс, – писала Ольга. – Милейшее создание. Но пришла его старость, и собрался наш мальчик в мир иной. Для меня потеря каждого животного – это трагедия из ряда… ну, не знаю, конец света просто. Рыдала я около клетки, дверцу открыла. А он уже и дышал тяжело, видно было, что это все на час-другой. Открыла я, значит, дверцу клетки. И он из последних сил приполз, лег мне на руку своей старческой измученной мордочкой и лапки передние еще положил. Зрелище душераздирающее. И вот, последние минуты его жизни я гладила эту родную мордочку и лапки, каждый пальчик на них. Вспомнила и реву».

Когда хозяин уходит из дома, у померанских шпицев от тоски сахар в крови может упасть. Вот вы так умеете любить?

«У нас сейчас живет хомячок очень завлекательного карамельно-сливочного окраса, – рассказывала Елена. – Официально по документам он Рыжиков-Беликов, но сын иногда зовет его просто Гаральд. Мы осенью уезжали на отдых, был отпуск у мужа, а хомяка оставляли знакомой. Вернулись, забрали хомячка домой. А он какой-то странный, грустный и почесывается часто. Потом вообще стал чесаться круглосуточно. Потащили его к ветеринару. Ветеринар сказал, что это, видимо, кожные клещи размножились. В норме эти клещи на коже у всех есть: и у животных, и у людей. Если иммунитет снижается, то клещей становится много, и тогда они доставляют сильный дискомфорт. “Вот вы его отдали на время отъезда, у него от стресса иммунитет снизился, и он заболел”, – сказал врач. “Чесотка у хомяка! От стресса! Чего только не бывает”, – подумали мы. Пролечили хомку, и он опять стал веселым и активным. А недавно сын долго лежал в больнице, а я за делами, заботами и поездками в больницу про хомку забыла, только корм, воду ему добавляла и в горшке песок меняла. Но не общалась с ним и на руки не брала. А он привык, что сын его регулярно приголубливал и ласкал. И слова нежные любил: ушки навострит и слушает. В результате к концу третьей недели отсутствия хозяина хомяк зачесался опять. Да еще с возмущенными попискиваниями, катанием по клетке и почесыванием боков о стенки! Вчера ходили к ветеринару, он в микроскоп посмотрел: опять клещи размножились. Вот такая история. А я раньше думала: “Что там хомячки могут понимать? Зверек не сильно интеллектуально одаренный, да и далее трех метров толком не видит”. А оказывается, ему тоже грустно бывает, когда хозяева надолго пропадают».

Кстати, когда мы Тошу нашего заводили, я прочитала, что, когда хозяин уходит из дома, у померанских шпицев от тоски сахар в крови может упасть. Вот вы так умеете любить? Что муж/жена на работу уходят, а у вас от тоски сахар падает и кожные клещи размножаются? То-то же.

Кот-урод

А отец Евгений, священник с новых территорий, как-то еще рассказывал мне, как хоронил кота. Не отпевал, конечно, но взяли они с бабой Аней, хозяйкой его, ящичек, положили туда кота и на батюшкиной машине отвезли на кладбище. Закопали рядом с тем местом, которое старушка для себя самой выбрала. И отец Евгений холмик даже святой водой окропил. Кто в курсе истории был, одобрил:

– Таких котов только так и надо хоронить. По-православному. Кот-христианин был.

А кто не знал ничего, называл его уродом. Потому что кот этот правда был урод.

Цвета непонятного – облезлого какого-то. Вместо хвоста – обрубок. Оторвано было у него и одно ухо. А второе – кривое. И сам кот был каким-то кривым и хромым. Как будто в мясорубке побывал.

Откуда Кот взялся у бабы Ани во дворе, никто не знал. В первый раз она увидела его, когда двое соседских мальчишек кидали в него камнями и кричали: «Вот урод!»

– А ну брысь отсюда! – застучала она своей палкой на хулиганов. – Оно ж живое.

Второй раз увидела кота баба Аня, когда шпыняла его соседка Зина.

– Зин, ты чего ногой-то его?

– Да ну, урод какой-то!

– Замерз? Есть, наверное, хочешь? – спросила кота баба Аня. – Ну ладно, заходи. – Только веди себя хорошо.

Так кот у нее и поселился. Назвала она его просто Кот.

Мытарь

Кот и вел себя хорошо. Говорила ему баба Аня идти за ней – шел. Лежать – лежал. Есть – ел. Даже в ларек с ней ходил за хлебом. Хромал рядышком с ковыляющей бабой Аней, как будто не кот он, а какой-то пес. Садился у входа и ждал. А потом тихонько шли домой. Старость.

Кот ходил с бабой Аней в храм. Сядет в притворе и дальше – ни-ни

А дома рассказывала она Коту про свою жизнь. Как похоронили с мужем двух сыновей – еще в младенчестве. Но до сих пор помнит баба Аня те маленькие гробики. Как дочь потом родили и души в ней не чаяли. Как выросла она и уехала своей жизнью жить. А муж умер.

– Меня дочка любит, правда любит. Только времени у нее нет, – объясняла Коту баба Аня.

Прошла жизнь как один миг. И был сейчас рядом с ней только этот облезлый Кот. Да еще отец Евгений. И Бог.

Кот правда был христианин. Прямо к окнам их с бабой Аней квартирки свисали ветви вишни. На них птицы часто сидели. Коту их достать ничего не стоило. И по природе это – коту за птицами охотиться. А он наклонит кривую голову на бок, слушает кривым ухом, как поют, и жмурится от удовольствия. Не обижал. Он даже мышей не обижал. Не ловил. К ним время от времени забегали. Только смотрел на них и как будто вздыхал.

А еще Кот ходил с бабой Аней в храм. Сядет в притворе и дальше – ни-ни.

– Надо же, мытарь, – удивлялись прихожане.

Дома молились вместе. Встанет бабушка у икон. И Кот тут же рядом. Смотрит на лампадку – щурится.

Закончит она правило, сядет на диван, Кот – на кресло. Евангелие читает, он рядышком лежит – слушает, наверное.

Умер счастливым

А потом баба Аня заболела. Годы. Слегла. Только пить еле-еле вставала. Да Коту молока налить. Ему не до того, ходил вокруг хозяйки, мяукал. А она уже и вставать перестала. И он рядом лег.

– Совсем так зачахнешь, – тихо говорила она Коту. – Кто ж за мной приглядывать будет?

– И то правда, – рассудил он по-кошачьи.

Начал в форточку выскакивать и мышей ей таскать. Принесет в зубах, положит у кровати, сядет, посмотрит на хозяйку и вздыхает.

Жалко ему мышь, но бабу Аню – больше. Нужно ж кому-то ее кормить.

Так и померла бы, если бы не отец Евгений. Заволновался, что на службах ее не видно, к телефону не подходит, мобильных же тогда не было. По крайней мере – у нее. Приехал с прихожанином одним и вскрыл дверь. А она уже еле дышит.

Положили ее в машину, в больницу помчались, врачам передали. А Кот уже здесь. В форточку за ними выпрыгнул. Как только добежал хромой?

– Вот говорят, что коты не плачут, а я смотрел. У этого в глазах слезы, – рассказывал мне отец Евгений. – Я его себе забрать хотел, а он – ни в какую. Тогда я его уговаривать стал: «Ты лучше дома ее жди. Помрешь же здесь от холода и без еды. Как она без тебя?»

Кот опять что-то рассудил и запрыгнул в машину батюшки. Потом дома бабу Аню ждал. Как ни придет отец Евгений, Кот у двери сидит. Батюшка его кормить пытался, даже из шприца, а он и не ел ничего. Так и слег от тоски.

Когда бабу Аню, слава Богу, выписали, он уже и не вставал…

Увидел ее, голову поднял, замурлыкал, подошел, шатаясь, прижался к ногам и упал.

Она его на руки взяла:

– Ну что ты, родной, я же здесь.

Даже не говорите мне, что зверям не место в Царствии Небесном!

А он смотрел на нее и как будто улыбался своими уставшими глазами. А в глазах тех… ох, даже писать не могу – рыдаю. Все в них! И любовь, и благодарность, и верность. Так мне отец Евгений рассказывал. Он же видел. Так и умер у нее на руках. Дождался ее из больницы и умер – счастливым. Ведь даже страшным, облезлым котам нужна любовь.

Похоронили Кота на кладбище, а через несколько лет и баба Аня ушла. Так и лежат сейчас рядышком. Хотела написать – в тишине. Но нет, громко там сейчас. Верю, что у Бога им тихо. Бабушке Ане и Коту! И даже не говорите мне, что зверям не место в Царствии Небесном!

Вот такая история. А как хорошо статья начиналась – весело.