Александра Теглева (1884–1955), «Теглюшка», – царская няня

Забыть ли мне величие России?..

Нет! Никогда в скитаньях на чужбине
Вас, тени прошлого, не в силах я забыть,
Как образок вручённой мне святыни,
Вас на душе я буду век хранить…

(С. Бехтеев)

Александра Александровна Теглева с царскими дочерьми

Александра Александровна Теглева – замечательная русская женщина с нелегкой судьбой. В течение 19 лет она служила Августейшей семье Николая II в должности няни царских детей. Благодаря ей стали известны многие подробности жизни Романовых – как в мирное время, так и в заточении.

Александра Александровна Теглева родилась 2 мая 1884 года в небогатой семье потомственных дворян в деревне Терёбушки Новоладожского уезда Санкт-Петербургской губернии. В 1901-м году окончила Смольный институт благородных девиц и была приглашена Императрицей, тщательно подбиравшей воспитательниц для своих дочерей, на должность няни Великих княжон. Много лет спустя Теглева так рассказывала о своем избрании на эту должность:

«Наступил этот особый день. Когда показалась императорская карета, мы выстроились в почётный ряд и хором приветствовали: ‟Боже, храни нашу Императрицу!” Молодая элегантная дама, одетая в черное платье, вышла из кареты и прошла между нашими рядами. Улыбаясь, она приветствовала нас грациозным жестом руки. Я не понимала, что происходит внутри меня, но что-то очень сильное притягивало меня к этой женщине. Это было похоже на любовь с первого взгляда… Нас провели в большой зал, где должна была проходить церемония. Услышав свое имя, каждая из нас должна была выйти из шеренги, подойти к Императрице, сделать реверанс, сказать заранее подготовленный комплимент и ответить на её возможные вопросы. Когда назвали мое имя, меня охватило неожиданное смущение, которое приковало меня на несколько минут к месту, где я стояла. Услышав, что директриса снова повторила мое имя, я должна была приложить огромное усилие, чтобы сдвинуться с места, и тут, вместо того, чтобы сделать реверанс, я упала на колени к ногам Императрицы и зарыдала! Директриса хотела вмешаться, но Царица остановила ее жестом руки и начала нежно гладить мои волосы…»^[1].

Императрица, будучи по природе болезненно застенчивой, поняла состояние этой скромной девушки и именно её выбрала в няни своих дочерей. Так Александра в 17 лет заняла ответственный пост старшей камер-юнгферы, то есть комнатной девушки при Августейших детях.

Александра Теглева и медсестра, ухаживающая за Анастасией Николаевной во время ее выздоровления от дифтерии на Нижней даче, июнь 1907 г.

Александра в 17 лет заняла ответственный пост старшей камер-юнгферы, то есть комнатной девушки при Августейших детях

На долгие годы Теглева поселилась в Александровском дворце, в отдельной комнате на втором этаже, расположенной рядом с комнатами Великих княжон. Ей было велено общаться с детьми только на русском языке. Когда она поступила на службу, Великой княжне Ольге было 6 лет, Татьяне – 4 года, Марии – 2, а Анастасии – всего несколько месяцев.

«Я очень быстро привязалась к малышкам и чувствовала, что это было взаимно», – вспоминала она в эмиграции. Целые дни она проводила возле воспитанниц: кормила и купала их, гуляла с ними, рассказывала им сказки. Александра сумела завоевать доверие и любовь девочек, которые ласково называли её «Теглюшкой», Сашей, а Анастасия называла её Шурой. Анастасию она еще и обучала грамоте, и та, обожая духи, иногда буквально поливала ими «свою Шуру», чтобы няня «благоухала, как букет цветов».

Царское Село в 1916 году. Стоят (слева направо): лакей Журавский, Терентий Чемодуров, Васильев, Петров, Пьер Жильяр, Чарльз Сидней Гиббс. Сидят: Владимир Деревенко, Елизавета Эрсберг, Александра Теглева, цесаревич Алексей, Мария Тутельберг, Коля Деревенко, Алексей Деревенко, Александр Деревенко и Сергей Деревенко

У Царевен не было секретов от любимой няни; они писали ей письма, когда она уезжала навестить больную мать, присылали книги, дарили подарки. Вместе с Августейшими детьми она плавала на яхте «Штандарт» по финским шхерам: в сохранившемся списке лиц, значившихся в августе 1906 года при детях на яхте, наряду с другими няньками стоит фамилия Теглевой. Ю.А. Ден писала о ней:

«Горничные Их Высочеств… были девушки из хороших семей. Больше всех любили мадемуазель Теглеву, которую Великие княжны называли просто Шурой».

Александра Теглева разделила с Романовыми их заточение в Царском Селе

После отречения Государя от престола Александра Теглева разделила с Романовыми их заточение в Царском Селе.

«Многие изменили Им… Граф Апраксин ушел от Них, убежал начальник конвоя граф Граббе. Забыл их близкий Государю человек, свитский генерал Нарышкин, ни разу Их не навестивший в Царском… Мне даже в голову не могла прийти мысль покинуть Семью в такой момент», – вспоминала она^[2].

В это время Александра трепетно ухаживала за больными детьми, болевшими корью в тяжелой форме: температура держалась свыше 40 градусов, а у Марии и Анастасии к кори прибавилось еще и воспаление легких.

Александра добровольно последовала за своими воспитанницами в Тобольскую ссылку

В августе 1917 года Александра добровольно последовала за своими воспитанницами в Тобольскую ссылку. Незадолго до отъезда из Тобольска в Екатеринбург второй группы Семьи Николая II Александра Теглева получила от горничной Императрицы Анны Демидовой письмо, в котором та писала: «Уложи, пожалуйста, хорошенько аптеку и посоветуйся об этом с Татищевым и Жильяром…». По этой условной фразе Теглева поняла, что Государыня просит позаботиться о драгоценностях. Указание Императрицы было выполнено: с помощью Теглевой и учителя французского языка Пьера Жильяра: Великие княжны зашили бриллианты в подкладку своей одежды. По мере того как приближался отъезд царских детей, все жёстче становился режим их содержания. Однажды Теглева задремала на стуле, и комиссар Родионов злорадно сказал ей: «Вам полезно привыкать спать так, там у вас будет совсем другой режим, чем здесь».

Особняк губернатора в Тобольске, где Теглева жила с Императорской семьей, заключённой под домашний арест

По приезде в Екатеринбург 23 мая 1918 года детей вывели из вагона, а её и остальных, сопровождавших Царскую семью, в Ипатьевский дом большевики не допустили и объявили, что они свободны. Так, волей Провидения, жизнь Александры была спасена.

С этого момента для Теглевой и её спутников началось хождение по мукам. 10 дней изгнанники жили в вагоне на железнодорожной станции Екатеринбург-1, где скопилось до 35 тысяч беженцев, болевших и умиравших в невероятной антисанитарии. Затем 3 июня их вагон прицепили к поезду, шедшему в Тюмень. Вместо суток ехали две недели по жаре, в раскаленном вагоне. В Тюмени члены свиты бывшего Царя рассеялись по просторам Сибири. Александра осталась вместе с Пьером Жильяром, её близким другом, Гиббсом, преподавателем английского языка, и баронессой С.К. Буксгевден. Все четверо опять жили в вагоне, прячась от большевиков. Жили в крайней бедности, голодали, пока 25 июля 1918 года город не заняла Колчаковская армия. Здесь Александру застало известие о гибели Царской семьи, которое настолько сильно её потрясло, что хрупкая нервная система не выдержала – она заболела нервной болезнью.

«Вся Семья была расстреляна. Александра была охвачена ужасом от жестокости и несправедливости такого поступка. Свернувшись на своей кровати, она больше не двигалась, не разговаривала и не ела», – писала племянница Пьера Жильяра.

Александра была очень привязана к царским детям и переживала их гибель как личную трагедию

Не имея собственных детей, Александра была очень привязана к царским детям и переживала их гибель как личную трагедию. Неустанно заботившийся о ней Жильяр по совету врача поместил её в крестьянскую семью, которая заботилась о ней вплоть до её выздоровления.

В это время Пьер Жильяр вместе с С. Гиббсом помогали генерал-лейтенанту

М.К. Дитерихсу и следователю Н.А. Соколову расследовать убийство Царской семьи. Когда Александра поправилась, то 5-6 июля 1919 года она также давала показания следователю Соколову, в которых подробно рассказала о жизни Семьи в Царском Селе и в Тобольске, кратко охарактеризовала Императора, Императрицу и каждую из Великих княжон. В частности, об Императоре она свидетельствовала:

«Государь был добрый, очень простой. Он страшно любил свою Семью. Он сильно любил Родину. Я знаю, что ему на первых же порах Керенский предлагал отъезд за границу. Но они все боялись этого больше всего. В Тобольске, по мере хода и углубления революции, заметно было, что он страдал за Россию»^[3].

А вот что Александра Александровна сказала об Императрице:

«…Она была добра и весьма доступна. К ней можно было подойти всегда, и ей можно было сказать всё. Она была очень сердечна. Она долго молилась и была очень религиозна. Я не видела никогда никого столь религиозного. Она искренно верила, что молитвой можно достичь всего… Я любила девочек всем своим сердцем и восхищалась этими тесными отношениями с их матерью…»^[4].

Александру Александровну приглашали и для опознания найденных на Ганиной Яме предметов, принадлежавших Царской Семье.

Летом 1919 года красные снова взяли Пермь. 12 июля вместе со своими спутниками Теглева бежала в Омск, а затем, отступая вместе с частями Белой армии, добралась сначала до Иркутска, а потом до контролируемого японцами Верхнеудинска. Здесь Александра заболела воспалением легких, и Жильяр поручил её попечению Софьи Эмильевны Дитерихс, которая в годы Гражданской войны открыла для детей беженцев детский приют «Очаг». Более полугода прожила Александра у Софьи Эмильевны, помогая ей в детском приюте. А Жильяр всё это время служил у генерала М. Жанена, главы французской военной миссии в Сибири, в качестве его личного секретаря. После поражения Колчака Пьер был уволен и отправился в Верхнеудинск, где после долгой разлуки встретился с Александрой, бледной и исхудавшей, но почти выздоровевшей.

В это же самое время у баронессы Буксгевден появилась возможность уехать в Токио, а оттуда в Европу. На предложение отправиться вместе с ней А.А. Теглева ответила категорическим отказом покидать Родину. Однако жизнь Александры в России была в опасности: советская власть беспощадно расправлялась со всеми, кто имел отношение к Романовым. В 1920-м году П. Жильяр предложил А.А. Теглевой уехать вместе с ним в Швейцарию. Она согласилась, с условием – разрешить ей вернуться в Россию, как только для этого появится возможность. Чтобы получить швейцарскую визу, Александра Александровна заявила, что, будучи больна туберкулезом, нуждается в лечении.

В феврале 1920 года вместе с отступавшими чешскими войсками друзья добрались до границы с Маньчжурией, а затем в конце февраля достигли Харбина, где Александра Александровна почувствовала себя в безопасности. Таким образом, она чудом избежала гибели в кровавые годы Гражданской войны.

Она чудом избежала гибели в кровавые годы Гражданской войны

В Харбине Жильяру и Александре удалось сесть на следующее во Владивосток американское судно, вывозившее чешских легионеров в Европу, и в начале апреля 1920 года они добрались до Владивостока. Далее на американском военном корабле они отправились в дальнейший путь и прибыли в Сан-Франциско. Здесь, пока ремонтировалось судно, некоторое время Александра жила в лагере для беженцев. Вскоре Жильяру удалось достать места на пассажирский корабль, и только 9 августа 1921 года спутники высадились, наконец, в Триесте. Таким образом, продолжительное путешествие от Владивостока до Европы заняло 17 месяцев. Затем пришлось ехать в Чехословакию, чтобы получить справку о прибытии. Потом – недолгое пребывание в Праге и даже в Париже, где Теглева, пока Жильяр оформлял в Берне необходимые для въезда в Швейцарию документы, жила в одной гостинице вместе с семьей следователя

Н.А. Соколова. Наконец, Пьер представил Теглеву своей многочисленной родне, проживавшей во Фье, которая радушно приняла русскую незнакомку. Здесь окончились долгие скитания Пьера и Александры после Екатеринбурга, которые Теглева назвала кошмаром.

22 сентября 1922 года Пьер Жильяр и Александра Теглева заключили брачный союз

Вернувшись на родину, Жильяр стал преподавать в Лозаннском университете. Утвердившись в материальном отношении, он сделал официальное предложение Теглевой, на которое она ответила согласием:

«Я осознала и оценила всё, что Пьер для меня делал. Он рисковал ради того, чтобы вызволить меня из революционного ада, спасти от болезни и голода. В первый раз мои глаза открылись, и я поняла, что этот человек действовал не из жалости и не из чувства долга, а потому, что был привязан ко мне и любил меня».

22 сентября 1922 года Пьер Жильяр и Александра Теглева заключили брачный союз в мэрии Фье, а 3 октября того же года состоялось их Венчание в православном русском храме в Женеве. Жильяр снял для своей семьи довольно скромную квартиру в Лозанне.

Александра Теглева, няня и сиделка царских детей, и Пьер Жильяр, их учитель французского языка, в 1922 году. Они пережили русскую революцию и заключили брак, проживая в Швейцарии Семейная жизнь супругов Жильяр была счастливой. Пьер преподавал в университете, а его жена вела домашнее хозяйство. События Второй мировой войны не коснулись Швейцарии, соблюдавшей нейтралитет. Александра Теглева выступала свидетельницей на процессах по делам «лже-Анастасий». В 1925-м году Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Николая II, просила помощи у Теглевой в расследовании дела некоей Анны Андерсон, выдававшей себя за Великую княжну Анастасию. Она вместе с Теглевой-Жильр посетила больницу, где находилась лже-Анастасия, и обе не признали в ней Великую княжну.

Своих детей у супругов не было, поэтому она горячо полюбила племянницу мужа и свою крестницу – Мари-Клод Жильяр-Кнехт, жившую в их семье в течение 8 лет. В старости Мари-Клод решила поделиться воспоминаниями о своей русской тетушке и крестной матери Александре и издала книгу «Дорожный сундук из России». Из этой книги читатель узнает, что Александра Теглева, находясь на чужбине, всё время свято хранила память о далекой Родине, долгие годы мечтала вернуться домой.

Александра Теглева, находясь на чужбине, свято хранила память о далекой Родине, долгие годы мечтала вернуться домой

«Я совершенно не могла представить себе того, что происходит в России, и снова написала брату, настаивая на том, чтобы он пригласил меня к себе. Он опять ответил, что это невозможно. Тогда я поняла, что моя навязчивая идея вернуться в Россию была вызвана полным непониманием реальности. Императорской семьи, которую я так любила, больше не было. Россия, которую я знала, больше не существовала».

Она оплакивала детей – своих дорогих воспитанниц. Одну из комнат превратила в своеобразный музей, где хранились вещи царских детей и где все стены были увешены их фотографиями.

В 1954-м году у А.А. Теглевой был обнаружен рецидив рака, вследствие которого она стала быстро угасать. Она скончалась 21 марта 1955 года и была похоронена на кладбище Буа-де-Во в Лозанне. Так была поставлена последняя точка в земной жизни бывшей няни Августейших детей Романовых.

В 2013-м году ее 83-летняя племянница Мари-Клод Жильяр, живущая во Франции, передала в музей-заповедник «Царское Село» вещи, принадлежавшие А.А. Теглевой: брошь, которую Александре подарили по случаю 300-летия Дома Романовых в 1913-м году; часы с надписью на корпусе: «Подарено Государыней Императрицей 24 декабря 1904 года». Мари-Клод Жильяр передала музею также и полотенце, на котором Теглева в память о России вышила гладью Спасскую башню Московского Кремля.