Маутхаузен: заметки посетителя

Концлагерь Маутхаузен

Маутхаузен. Один из десятков крупных концлагерей, созданных нацистами для эксплуатации рабского труда заключённых, унижения, пыток, издевательств и убийств. Одно из многих мест, где в 30-е годы XX века появился филиал ада в Европе, в котором представители «высшей расы» с воодушевлением творили сатанинские дела. Узник, входящий в ворота концлагеря, переставал для них быть человеком. Ценность его жизни аннулировалась вместе с любыми, даже самыми минимальными, правами.

Сегодня на месте концлагеря музей-мемориал. От центрального вокзала в Линце (городе, где прошли детство и юность Гитлера) с марта по октябрь курсирует рейсовый автобус № 362, который доставляет пассажиров почти до ворот Маутхаузена. Место, преисполненное ужаса, контрастирует с пейзажами вокруг – мирными и красивыми. Холмы, перелески, симпатичные австрийские деревни с добротными, ухоженными домами. Люди здесь живут благополучно, зажиточно, даже богато.

Окрестности Маутхаузена

Такие же приятные, умиротворяющие пейзажи радовали взор местных жителей и больше 80 лет назад. Австрийцы (хотя в Третьем Рейхе их считали немцами) ухаживали за своими садами, ездили на работу, ходили в гости, посещали мессу в католических приходах. А в это время совсем рядом с их уютными домиками и цветниками пожинала свои кровавые плоды диавольская машина Маутхаузена, нацеленная на уничтожение тех, кто имел несчастье принадлежать не к «высшей расе».

Лагерные ворота (у той части лагеря, где содержались узники)

Лагерь мрачен даже сейчас, когда его немного адаптировали под нужды посетителей. Недалеко от главного входа построен информационный центр с работающим в нём буфетом. Не знаю, этично ли предлагать кофе и выпечку в нескольких десятках метров от того места, где были умучены тысячи невинных людей, в том числе и голодом. Может быть, туристов резонно попотчевать баландой из гнилой свеклы (из лагерного «меню»), чтобы была возможность прикоснуться к реалиям тех страшных лет. Потому как не гармонируют с Маутхаузеном яблочное пирожное и латте, если только вы не тайный поклонник эсэсовцев, с восторгом исполнявших функции палачей.

С этой скалы сбрасывали заключённых

Людей здесь убивали по-разному: морили голодом, сбрасывали со скалы, расстреливали, забивали палками, травили ядом

Людей здесь убивали по-разному: морили голодом, сбрасывали со скалы, расстреливали, забивали палками, травили ядом. Одна из «специализаций» Маутхаузена – смерть через непосильный труд. Узников заставляли носить тяжёлые гранитные блоки из каменоломни по крутой лестнице, получившей название «лестницы смерти». 186 ступенек, специально вытесанных так, чтобы затруднять подъём. Остановки для отдыха были запрещены. Людей, падавших от усталости и непосильной ноши, нередко убивали на месте.

Лестница смерти

Диавольская машина Маутхаузена выжимала все силы из узников, работавших в каменоломне. После «утилизации» их заменяли новыми рабами, в избытке поставлявшимися из числа пленных, а также из гражданского населения оккупированных территорий.   

Большая часть бараков лагеря для заключённых не сохранилась. В оставшихся разместили информационные стенды, исторические материалы. Подобраны они неплохо, без чрезмерного искажения событий тех лет, ставшего, увы, нормой в некоторых странах Европы. Отмечу, что на территории Маутхаузена есть и советские памятники, возведённые в первые годы после его освобождения. Надо отдать должное австрийцам: несмотря на все ревизионистские веяния, они не стали бороться в XXI веке с памятью о советских воинах и с символикой СССР.

Монумент генералу Карбышеву

Пожалуй, один из центральных монументов в Маутхаузене – это генерал Дмитрий Карбышев, изваянный в ледяной глыбе. На «стене пыток», или «стене плача» (она в нескольких метрах от памятника), есть информационная табличка, на русском и немецком языках, повествующая, как нацистские палачи казнили генерала, обливая его на морозе холодной водой. Среди некоторых православных бытует мнение, что кончина Карбышева – аналог успения 40 мучеников, отдавших свою жизнь за Христа в ледяном озере Севастийском более 1700 лет назад. Не берусь судить об уместности такого сравнения, но всё-таки символично, что смерть генерала в описании тоже названа «мученической». Думаю, этот талантливый военачальник, учёный и патриот, родившийся в XIX веке в православной дворянской семье, мог сохранить веру во Христа, в том числе в немецком плену.

Памятная табличка, посвящённая подвигу генерала Карбышева

Для нас, русских людей, Маутхаузен известен не только изощрённым истреблением советских пленных (печальное первое место среди погибших – за гражданами СССР). Мрачную известность он приобрёл и благодаря своеобразному «лагерю в лагере», бараку № 20, куда помещали «неисправимых преступников» под литерой «К» (от немецкого Kugel – пуля), преимущественно советских офицеров. В бараке узников практически не кормили, не оказывали им медицинской помощи, заставляли спать на полу – по сути, обрекали на мучительную, хотя и не всегда быструю смерть. В здании площадью около 500 кв. метров размещали порой до 1800 человек: на одного страдальца приходилось 0,27 кв. метров «жилой» территории. Это было лютое пекло в лагерном аду.

Место, на котором располагался барак №20

Но именно узники этого барака – казалось бы, наиболее слабые и измождённые – смогли восстать против мучителей. 2 февраля 1945 года заключённые обезвредили пулемётчиков на охранной вышке, обесточили колючую проволоку, преодолели высокую каменную ограду. Многие погибли в первые минуты восстания, однако 419 восставшим удалось бежать за пределы лагерного периметра, в окрестности Маутхаузена. Зимой, без тёплой одежды, они находились на местности, где не было таких обширных лесов, как в Беларуси или Украине. Пожалуй, спастись можно было у кого-то из местных жителей, австрийцев. Если, конечно, жители захотели бы укрыть страдальцев, рискуя собственной свободой и даже жизнью.

К сожалению, этого не произошло. Более того, местные повели себя, скажем мягко, не по-христиански. Они отказались даже от видимости «нейтралитета»; наоборот, стали активно помогать в поиске заключенных, включившись в операцию, цинично названную «охотой на зайцев». Найденных узников выдавали палачам. Иногда гражданские убивали их сами – лопатами, топорами, вилами, ножами. Оказалось, совсем несложно умертвить измождённого, еле держащегося на ногах человека. Тем более, для одурманенных нацистской пропагандой австрийцев беглецы были не совсем людьми, а, скорее, «низшей расой», для которой нет места на земле «Великой Германии».

Советский монумент жертвам фашизма в Маутхаузене

Из 419 узников, прорвавшихся через колючую электропроволоку и пулемёты охраны (и так надеявшихся вернуться домой), в живых осталось всего одиннадцать. Чудо спасения одиннадцати в том, что среди тысяч нечестивцев – подданных Германии, активно «охотившихся» на «врагов Рейха», – нашлись несколько праведников, для которых жизнь человека оказалась важнее заветов Гитлера и приказов военного командования. Может быть, ради них Господь и сохранил деревушки в окрестностях Линца от судьбы, постигшей немецкий Дрезден, до основания разрушенный авиацией союзников.

В Маутхаузене ежегодно совершается заупокойная молитва духовенством Австрийской епархии Русской Православной Церкви

В Маутхаузене ежегодно совершается заупокойная молитва духовенством Австрийской епархии Русской Православной Церкви. Православная молитва очень важна для Маутхаузена, повествующего о страданиях, боли, предательстве и в то же время о подвиге и героизме. Для христианина здесь открывается понимание падшей природы человека, осознание того, насколько гнусно служение сатане, когда ненависть к ближним затмевает разум. Но Маутхаузен позволяет увидеть и величие христианского подвига, просиявшего в сердцах невинных людей, принявших мученическую кончину, и в тех немногочисленных местных жителях, которые, несмотря на угрозы, не побоялись укрыть бежавших пленников.

А если бы в феврале 1945 года, когда закат гитлеровской Германии был очевиден, по-христиански поступили не единицы, а сотни местных австрийцев? Сколько смертников из барака № 20 могли бы выжить, вернуться домой, обнять родных и близких?..

К сожалению, этого мы никогда не узнаем.