«Сын боялся перейти в жизнь вечную без Крещения»

Фото: alash.kz

Эта история случилась в 1980-х годах. В редакцию областной молодежной газеты пришло приглашение на школьный вечер, посвящённый воинам-афганцам.

Познакомилась с организатором мероприятия и мамой выпускника данной школы. Екатерина ставила в вазы красные гвоздики у портретов молодых ребят, воевавших в Афганистане, и рассказывала:

– Вот Игорек. Четыре года назад школу закончил, такой непоседа был, правда, на гитаре песни Высоцкого так пронзительно исполнял… В живот ранили, несколько дней за него боролись… Это Сашок – тихий, спокойный мальчик был, стихи Есенина любил, первые места на конкурсе чтецов получал, через два месяца после призыва погиб. Видите – мой Ленька, навсегда двадцатилетний. Вернулся из Афганистана живой и невредимый. Да, не удивляйтесь, для нас сделали исключение. Он выпускник этой школы, служил, но погиб не на войне.

Сын был призван в армию (как тогда говорили, исполнять интернациональный долг) в Афганистан. Его служба подходила к концу, оставалось несколько дней до возвращения на Родину, домой.

Машину обстреляли. Все погибли, а Леонид остался цел и невредим. Леня тогда дал себе обещание – как приедет в родной город, сразу пойдет в храм и примет Крещение

Машину с его товарищами обстреляли. Все погибли, а Леонид остался цел и невредим. Леня тогда дал себе обещание – как приедет в родной город, сразу пойдет в храм и примет Крещение, а за своих братьев-однополчан, не вернувшихся домой, будет всегда молиться.

Все было хорошо, у нас с мужем было так радостно на душе. Ленька – единственный ребенок. Любили его, конечно, немного баловали, мечтали, что он вырастет и станет достойным человеком, про нас, стариков, не будет забывать.

Леня всегда, с детства, был таким «мужичком»: дал слово – обязательно сдержит. Трудно ему давались сочинения по литературе, между двойкой и тройкой. А он пообещал нам с отцом, что получит выше балл, будет писать и читать круглые сутки, пока не исправит оценку. Так и было. Учительница даже звонила и спрашивала, что случилось с мальчиком: двух слов связать не мог, а вдруг стал хорошо отвечать, рассуждать, сочинения – пусть не на высокую оценку пишет, но прогресс явный.

Когда Леня приехал домой, сразу пошел в храм, все рассказал батюшке, они несколько раз еще встречались, сын сам был на литургиях и меня брал, правда, уходил после «Оглашенные, изыдите!» (меня бабушка тайно крестила в детстве). Готовился серьезно к принятию Православия.

Я специально делюсь историей – она грустная, но поучительная и светлая. Мы как-то собрались на даче – наши родственники, Леня с друзьями. Отмечали возвращение сына из Афганистана, конечно, поднимали бокалы за его здоровье, будущую жизнь, учебу.

Почти ночью Леня собрался ехать в город, у него были какие-то важные дела с раннего утра. Мы его все отговаривали: совсем поздно, отдохни, отоспись и выезжай на рассвете на своем мотоцикле.

Но сын шутил: «Какой ‟опасно”? Я пил только сок, даже не пригубил спиртного, да и не для того выжил в Афганистане, чтобы погибнуть в мирное время на дороге. У меня же такие планы, новая жизнь: я скоро крещусь, поступлю в вуз, буду геологом, найду невесту и построю крепкую семью…».

У меня сердце было не на месте, как будто чувствовала опасность. Уговаривала его, призывала к осторожности и благоразумию. Даже процитировала: «Не искушай Господа Бога Твоего!»

Мне надо было просто его мотоцикл сломать, разбить, не пустить в дорогу в тот поздний час.

На следующее утро мы узнали, что уже в городе Леня попал в аварию и в тяжелом состоянии находится в реанимации. Среди ночи на пустой дороге на встречную полосу выехала машина и столкнулась с Лениным мотоциклом.

Среди ночи на пустой дороге на встречную полосу выехала машина и столкнулась с Лениным мотоциклом

Мы с мужем сидели в коридоре больницы, нас не пускали к сыну. Медсестры советовали ехать домой, отдыхать, так как сидением и плачем перед реанимационным блоком ничем не поможем.

Мы все равно не уходили, и, как выяснилось, не зря. Леня пришел в себя. Врачи предупредили, что это, возможно, ненадолго, и через минут 45–60 он может умереть. Такое случается, иногда пациент приходит в сознание на какое-то время перед смертью. Наверное, так Господь дает шанс попрощаться, помириться.

Мы коротко с ним переговорили, он попросил у нас прощения, сказал, что всегда любил нас и будет любить. А также сокрушался, что так и не успел креститься, отправляется в вечную жизнь без креста. Прямо такими словами и сказал. Я – снова в слезы: мало того что не уберегла единственного сына, так и помочь креститься не могу. Руки опускались, голова кругом шла.

Но Господь милостив – одна из медсестер, молодая совсем, только недавно из медучилища, случайно услышала разговор о Крещении и вызвалась помочь. Такая красивая отзывчивая девчонка – Наденька. И разве это не чудо, не Промысл Божий, что сосед медсестры, Вадим Епифанович, как его все звали, служил священником в храме, который не закрывался даже в советское время. И именно к нему Леня ходил и разговаривал о вере, о таинстве Крещения, о подготовке. Наденька жила рядом с больницей, отпросилась и сбегала за батюшкой, он сразу собрался и пришел в реанимацию. Эта целая история была, ведь пускают только близких родственников, а тут явился человек в облачении, с крестом, и таким раскатистым баритоном разговаривает. Опять Наденька помогла: умудрилась провести отца Вадима в палату к сыну.

На нас все смотрели, мягко говоря, странно. Кто-то шепотом говорил, что утопающий за соломинку хватается, кто-то думал, что у нас семья «очень религиозная», а кто-то сомневался – чем священник может помочь?

Леня крестился, нас всех обнял, сказал слова любви, прощения. Очень просил не плакать о нем: он успел креститься, успел сдержать свое слово

Отец Вадим успел крестить Леню – спокойно, без спешки, – сын сам читал наизусть Символ веры. Господь силы дал ему. Леня крестился, нас всех обнял, сказал слова любви, прощения. Очень просил не плакать о нем: он успел креститься, успел сдержать свое слово. Просил нас с отцом молиться о нем и о его товарищах, которые не вернулись из Афганистана.

Да, конечно, я часто плачу, особенно когда смотрю его фотографии, плакала на похоронах и отпевании. Больно терять молодого, красивого сына, тяжело хоронить своего ребенка, но я помню, с какой счастливой улыбкой он закрыл глаза и умер, как будто заснул. Он так благодарил нас с отцом, что помогли ему уйти крещеным. От этой мысли мне радостно, и я всегда повторяю: «Благодарю Тебя, Господи, за такого сына, благодарю, что он успел стать чадом Христовым – креститься».

Иногда меня жалеют, говорят: как тяжело, наверное, жить. Не скрою, что скучаю по Лене, и муж мой тоже скучает, хотя виду не подает. Но Господь всегда рядом, в самую трудную минуту подает Свою руку, Свою милость. Мы подружились с медсестрой Надей, у нас никогда не было дочки, а эта замечательная девушка, как выяснилось, из детдома, всегда мечтала о семье. Мы с ней сблизились, она стала нам родной, благодаря ей Леня успел креститься. Мы каждое воскресенье вместе, когда, конечно, Надя не дежурит в больнице, ходим в храм, вместе молимся, помогаем друг другу, навещаем могилу Лени.

Знаю, что мой сын умер счастливым, спокойным. Он был хорошим сыном, школьником, честным солдатом, искренне стремился к вере, успел креститься и причаститься перед самой смертью.