Взаймы

Фото: bgp2-brest.by

– Э-э, не дашь мне взаймы мне пару тысяч до понедельника, а? Пожалуйста, у меня… это самое… сложная ситуация… даже не знаю, что делать… Больше помочь некому… А?

Искусно мнется, ему как будто неудобно, но, дескать, нужда, приходится просить о помощи, так бы никогда не стал. И продолжает, уже увереннее:

– У меня родственница при смерти, надо срочно достать дорогое лекарство… Понимаешь, любимая тетя Света, которая меня очень любит, она всегда обо мне заботилась, была мне как мать. Жалко ее очень, сил нет. Везде бегаю, занимаю, собрал почти всю сумму, двух тыщ не хватает, всего ничего – какие-то две тыщи!.. Как назло, ни у кого нету… Ну не знаю, что делать, а спасти человека надо. Не поможешь? Да я верну стопудово, че, не веришь? – он как будто даже праведно обижается и выдает финальный «козырь»: – Давай расписку напишу? Бумажка-ручка есть? Могу и с процентами вернуть (последнее средство, против которого не попрешь).

И глаза такие честные-честные. Ну как тут отказать?

– Да ладно, чего ты! Какие проценты, какая расписка, успокойся, щас дам тебе, а может, больше надо? – и наивный простец лезет в карман за кошельком, надо же помочь бедной тете.

– Ой, – даже испуганно вскрикивает проситель, – а ты разве можешь больше? Ты просто мой спаситель!

– Ну вот, возьми три тысячи. Но они мне будут нужны на той неделе, – говорит увалень.

В обмен на деньги проситель осыпает собеседника чрезвычайной благодарностью (главное – притушить блеск в мутных глазах). Конечно же, тетушка будет спасена, и «ты просто герой!» Далее следуют уверения в том, что долг обязательно вернется благодетелю:

– Да, лишняя тысяча, конечно, пригодится на всякий случай. Кто знает, что там еще выдумают эти мошенники в белых халатах. Может, еще какое дорогое лекарство пропишут. Перевод мне железно вышлют, я тебе отвечаю! На почте не вовремя был перерыв, а времени в обрез, так что не получилось. Но ничего, железно пришлют к понедельнику!

Дело сделано. Взяв деньги, уходит. Конечно же, он не купит никакого лекарства, и никакой тети не существует

Дело сделано. Взяв деньги, уходит. Конечно же, он не купит никакого лекарства, и никакой тети не существует. Как не было сироты-выпускницы детского дома, которую выгоняет на мороз злобная хозяйка съемной квартиры (законное жилье, как назло, зажали чиновники). Или нищего брата-недотепы, который на своем «тазе» нечаянно тюкнул джип эфэсбэшника. Или инвалида, которому позарез нужны деньги на протез. Не было этого мира нужды и вечно торопливого горя. С благодетелем придется провернуть привычную схему: первые дни надо встречаться с ним и самому напоминать о долге, что, дескать, помнишь, обязательно отдашь, а потом – элегантно исчезнуть, желательно навсегда. Схема отработана многократными повторениями и проворачивается почти автоматически.

Из этих свежезанятых трех тысяч две должны дополнить колоссальную сумму в 100 тысяч рублей, которую надо сегодня (именно сегодня!) во что бы то ни стало отдать серьезным людям, иначе начнутся проблемы. «Люди» как бы намекали, что ждут свои деньги обратно. Вообще-то изначально это были одолженные 50 тысяч, но за пару месяцев они выросли в гигантский «стольник» (проценты!). Этот изначальный «полтинник» он успешно «потерял», и вот, пришлось экстренно перезанимать у всех и каждого, чтобы наскрести всю сумму. И вот чудо! Сумма была собрана, произошло то, о чем он так долго мечтал. Худо бы пришлось, не встреть он этого последнего лоха (или надо говорить «крайнего»?) А это было не так-то просто! Попробуйте занять такую уйму денег, сделать целую кучу бабок из ничего – и с какой целью? Чтобы отдать навсегда. Какие преимущества? Тебя оставят в покое. «Дай сюда золотые! Дай!! Мальчик! Я дарю тебе… жизнь!» – помнится, говорил Раджа в старом советском мультфильме.

И вот Игорь Семенов полулежит на кровати в своей комнате, лелеет в руках толстую стопку тысячных купюр, снова и снова пересчитывает. Венчает эту «колоду» торжественная пятитысячная купюра красного цвета, таких еще никто не видел, только выпустили. Сто тысяч – цена жизни и свободы. Одна лишняя тысячная бумажка лежит отдельно. Если немного ужаться и поэкономить, то на нее можно прожить неделю. Ну, рабочую неделю точно.

Без десяти минут полдень. Что ж, надо теперь идти, он заворачивает деньги в плотный пакет, сует в карман джинсов, который от этого сильно оттопыривается. Не беда, сейчас зима, никто не увидит. Дополнительную тысячу кладет отдельно в карман куртки.

Семенов выходит на улицу. Вот он вышел из привычного унылого двора, теперь главное – даже не смотреть в левую сторону, где рынок, хотя ноги не слушаются и подчас по инерции забирают туда. Но нет, Семенов – человек воли, он вдоволь поучился на своих ошибках, его так просто уже не проведешь!

Вот он решительно и, можно даже сказать, бескомпромиссно заворачивает за угол, откуда искушения не видно, и подходит к телефонной будке. Это мера предосторожности, чтобы не палиться с сотовым. Набирает секретный номер, который твердо помнит наизусть. Ему отвечает Сам, как и положено.

– Готов отдать всю сумму, – сухо говорит Семенов, стараясь не сорваться на радостный крик. – Как договаривались, – подчеркивает он.

– Через три часа у памятника Ленину, – говорят ему. – К тебе пацанчик прискачет.

Вот и все, считай, дело сделано. Сейчас он приедет в условленное место, отдаст пакет с деньгами присланной «шестерке» – и свобода, долгожданная свобода! Наконец-то можно начать новую жизнь.

И останутся только долги тем обманутым лохам, у которых он насобирал сумму долга в сто тысяч. Что ж, это не беда. Большая часть «кредиторов» – интеллигентные лохи, небось, кому-нибудь даже напомнить о долге будет неудобно, постесняются сказать. Он ухмыляется. Эти тупые простаки еще заработают, им ничего не стоит.

Итак, надо где-то провести эти злосчастные три часа. Какие планы? Семенов словно стоял на распутье. Домой идти точно не хотелось, там скучно и одиноко, надо было погулять, на людей посмотреть, себя показать. А деньги что? Никуда не денутся, все под контролем. И раз уж все договорено и утверждено, может, сходить прогуляться… да хоть на тот самый рынок? Тысяча рублей сама себя не потратит.

И никаких срывов больше не будет! Сам себе твердо обещал. Так за размышлениями сделал квадрат вокруг рынка. «Да чего уж тут телиться! Зайдешь, прогуляешься, может, купишь что-нибудь для домашнего хозяйства» (самому смешно стало).

Вот он уже на рынке. Это была огороженная территория площадью в пару-тройку гектаров. Стандартные ряды тянулись из конца в конец этого прямоугольника. Семенов бродил по ним и без особого интереса смотрел на выставленные товары, все как везде: поддельная турецкая одежда, DVD-диски, хозтовары, слесарные инструменты и прочая ерунда. И вот в глубине души Семенов почувствовал: вот оно, совсем рядом, то самое, что все-таки привлекло к себе, хотя он и не хотел туда приходить. Само привело. Впрочем, это ничего не значит, мало ли кто где ходит.

В центре рынка располагалось подобие площади, где стоял пластиковый сарай с аляповатой вывеской «Империя азарта». Бутафорские слитки золота и пачки денег «украшали» сие убогое здание и делали его еще более жалким.

Игорь презрительно глянул на голытьбу у пятирублевых столбиков и собирался уж прошмыгнуть мимо, но тут дверь распахнулась, и из «Империи азарта» вылезли покурить двое – это были хорошо знакомые Семенову «коллега» Димон и охранник Славик.

– О, привет! Где пропадаешь! На кого нас променял? – начал наскакивать на него Димон.

– Да я бросил, – твердо сказал Семенов. – Мне это неинтересно.

– Нам-то не гони! – вдруг ни с того ни с сего воскликнул охранник, выуживая сигарету из пачки.

– А что, есть и другие дела, кроме этих автоматов, – ответил Семенов.

«Как будто оправдываюсь, несолидно», – осудил он себя. Димон недоверчиво усмехнулся. Все трое начали курить.

– А я сегодня 500 рублей выиграл! – гордо заявил Димон.

– Ну поздравляю! Сколько они у тебя продержатся, интересно? – поддел его Семенов.

– Да ладно, я свою меру знаю! Я тут разработал одну стратегию по выигрышу, могу рассказать за десять тыщ.

– Очень заманчивое предложение, но воздержусь, – уныло заявил Семенов.

– Работает сто процентов! Железобетонная схема!

Охранник Славик то ли хрюкнул от смеха, то ли высморкался в сторону.

– В следующий раз! – пообещал Семенов и уже приготовился уйти, и никакие окрики его бы не остановили и не вернули. Но… впервые за долгое время настал удивительный момент, когда у него были «лишние», то есть свободные деньги. И, откровенно говоря, можно было без зазрения совести проиграть эту тысячную бумажку.

Естественно, не стоит трогать деньги «серьезных людей», себе дороже. И даже трудно представить, что произойдет, если он не принесет пакет в условленное место, к Ильичу и «пацанчику».

– Ладно, у меня есть некоторый ресурс, – как можно равнодушнее проговорил Семенов. – Могу безболезненно поиграть.

– Ну вот, можешь ведь, когда захочешь, – похвалил Славик. – И почему проиграть? Не вешай нос! Может, ты нас тут вообще без штанов оставишь! Хе-хе!

Они втроем вошли внутрь, там было все так же: полтора десятка игровых автоматов вдоль стен. Атмосфера сбивала с толку вновь прибывшего: всюду горели яркие цветные лампочки, стоял гул голосов и скрежет механизмов. От «топоров» рябило в глазах, везде светились и цветасто дергались цифры счастья и удачи – 777.

Тут никогда не было безлюдно, все время кто-то отирался, сейчас стайка подростков оживленно праздновала выигрыш ста рублей. («Хороший знак!») По своим «шесткам» сидели обычные обыватели.

В углу располагалась касса, у девушки-администратора можно было разменять деньги или купить жетоны. Когда Семенов барским жестом достал тысячу рублей, то Димон аж присвистнул:

– Ни фига ты крутого завалил!

Сначала у Семенова была идея «решить вопрос быстро»: поставить сразу тысячу. Выиграет – забрать две «штуки» и уйти. Проиграет – просто ретироваться. Но это было «не спортивно», сродни боксерскому поединку из одного удара с нокаутом. А как же сам процесс?

Семенов достал тыщу и машинально глянул на последнюю цифру номера купюры, его тут же ласково ожгло предчувствием успеха: это была семерка!

Он разменял у той девушки тысячу рублей на россыпь мелких бумажек по 100, 50 и 10 рублей, получилась небольшая стопка, приятно тяготящая ладонь, отличный капитал для таких мест.

Семенов сел перед первым попавшимся игровым автоматом. Надо было угадать цвет шарика из трех – красный, синий, зеленый. Димон расположился рядом понаблюдать. И только Семенов собирался вставить свои первые десять рублей в автомат, как товарищ предупредил его движение паническим шепотом:

– Э, надо же подуть, ты что, забыл?!

«Прямо жреческий культ какой-то!» – усмехнулся про себя Семенов, но тем не менее подул: было не принято отказываться от игровых обрядов.

«Я полностью контролирую ситуацию, все нормально. Ничего плохого случиться просто не может», – успокаивал он себя

А теперь – поехали! «Я полностью контролирую ситуацию, все нормально. Ничего плохого случиться просто не может».

Десять рублей плавно уехали в чрево автомата, Семенов нажал на красную клавишу – и угадал! Автомат выдал радостную электронную руладу и выплюнул россыпь рублевых монет. Неплохое начало.

Но шариками и прочими тараканьими бегами сыт не будешь, это все мелочевка для школьников. Надо что-то посерьезнее.

Вот, например, «Рулетка удачи», такая же, как в казино, только виртуальная. Размер ставок не ограничен. Да, помнится, у Семенова было несколько нехороших историй с таким автоматом, но ведь это было в другом районе, где персонал сто процентов жульничал. Об этом же салоне таких слухов не было, все честно. Ну почти.

К тому же – еще одна хорошая примета – какой-то мужик проигрался в прах и со злости колотил табло автомата своими тяжелыми кулаками.

– Мужчина, перестаньте! Слава, подойди, тут у нас буйный! – воскликнула администраторша.

При виде охранника неудачник предпочел неторопливо сбежать спортивным шагом, излучая недовольство и грохоча проклятиями.

«Но почему хорошая примета?» – спросите вы. Да все просто, ведь все проигранные деньги остались в чреве прожорливой «Рулетки», так что вероятность выигрыша увеличилась. Да и программа там есть такая: если один игрок проиграл, то второй должен выиграть, один знающий человек рассказывал. Иначе никто бы играть не стал.

Теперь главное – чтобы за этот автомат не сел подставной игрок от администрации, который бы выгреб всю выручку. Знаем мы этих хитрецов, они внакладе не останутся: то автоматы передвинут, то в схемах поковыряются.

Семенов сел за свой автомат, Димон расположился за соседним со своими 500 рублями, которые тоже разменял. Игра пошла бодро, электронный шарик изящно скакал по цифрам. Семенов ставил по маленькой вразнобой, то на красное, то на черное. Что же касается вариантов ставок, там поистине было где развернуться. Помимо примитивного красного и черного можно было поставить на чет или нечет, на первые, вторые или третьи двенадцать номеров или на первые и вторые восемнадцать, и это не считая трех полосок случайных чисел. На отдельные номера Семенов ставил редко, хотя выигрыш 1 к 36 весьма соблазнял.

В свою очередь Димон допустил стратегическую ошибку. Первую сотню он проиграл по мелочи. Он поверил в свою фартовую везучесть и поставил ва-банк 400 рублей на красное, но выпало зеро. Пластиковые своды сарая огласились полузадушенным воплем разочарования. Что ж, не первый и не последний раз.

– Легко пришло, легко ушло, – нарочито беспечно произнес Димон и, так как делать было нечего, стал следить за игрой товарища.

Семенов внешне посетовал на проигрыш Димона, но внутренне улыбнулся. Что ж, как говорил моралист Ларошфуко, «нам мало самим добиться успеха, нам надо, чтобы наши друзья потерпели крах». «Такова жестокая жизнь», – свысока подумал Игорь. Он был расслаблен, наконец-то нашлось время отдыха, время для себя, когда не надо заниматься всякими чужими проблемами. И можно с чистой совестью отдаться любимому делу…

Виртуальный шарик легко прыгал по делениям рулетки и приносил реальные деньги, которые можно положить в карман, цифры шустрыми блохами скакали перед глазами. Стихия странного танца на какое-то время поглотила Семенова. Игорь забыл о том, где находится, отдался гипнозу азарта. Так нередко бывало раньше, что уж тут скрывать. Но последний месяц он все-таки смог перебороть себя и не заходил ни в один игровой клуб (да-да, не соврал охраннику с Димоном!).

И вот сейчас у Семенова поперла удача, правильная стратегия и разумная тактика принесли свои плоды, та «свободная» тысяча выросла вдвое! Ведь можно же спокойно играть как все нормальные люди, без влезания в долги и прочих проблем.

Он лелеял пальцами стопку бумажек, в которой было две тысячи, свой выигрыш и праведную добычу. Димон завистливо хлопал на него глазами и пыхтел от зависти. Знай наших, как говорится! Быть удачливым, фартовым – это не только приятно, но и красиво. Вот для чего стоит жить!

Игрок сморщился, обуреваемый сомнениями, но рука уже ползла к денежной пачке…

По ходу игры Семенов словно бы предчувствовал, какой выпадет номер, счастливая рука уверенно нажимала. И – вот досада! – он сгоряча поставил две тысячи на красное. Выпало черное. Проигрыш Семенов воспринял почти равнодушно: он потерял все, как бывало нередко. Можно и уйти отсюда, но азарт уже взял игрока за горло.

«Да-да, прямо здесь и сейчас в кармане лежат какие-то деньги… И в 90% случаев можно взять всего лишь одну тысячу и отыграться, это же верное средство, и рисков почти нет…» Игрок сморщился, обуреваемый сомнениями, но рука уже ползла к денежной пачке…

***

Через пару часов дверь «Империи азарта» распахнулась настежь. В проеме показался охранник Слава, который привычными приемами выталкивал наружу красного Семенова. Тот упирался и вскрикивал:

– Мне не жить теперь, понимаешь! – с натугой и отчаянием кричал он. – Ну не спорю, проиграл так проиграл. Но дай ты мне тыщу взаймы, я все отыграю, я тебе через пять минуту верну две тыщи. Ты сам видел, сколько я вам оставил, это теперь все ваше!

– Давай-давай отсюда!

– Три тыщи дам, понимаешь?! – тараторил игрок. – Ну не тыщу, так хотя бы 500 рублей дай! Пожалуйста! Это мелочь, но я все верну сразу же, при тебе! Ну Слава!!! – едва не плакал Игорь. – Как человека прошу!

Охранник знал свое дело и уже успешно выталкивал неудачливого игрока из своего занюханного сарая. Еще пара испытанных приемов, и вот уж бывший клиент выдворен наружу.

– Деньги будут – заходи! – сказал Славик на прощание.

Дверь закрылась, в проеме на миг показался ошалелый Димон.

– Вот гад ты после этого! – горестно воскликнул Семенов. Его рожа горела.

И он окончательно понял, что погиб и теперь почти ничего не может ему помочь. Надежды на благоприятный исход уже не оставалось, видимо, лимит жизненной удачи был исчерпан. Перезанять такую сумму (да еще и за оставшийся час!) невозможно. Оставалось поистине последнее средство, которым хотелось воспользоваться меньше всего на свете – пойти и сдаться отцу. Как говорится, повинную голову меч не сечет.

Отец должен быть дома, он всегда приходит на обед с двух до трех. И хотя они жили вместе в одной квартире, но виделись урывками. Отношения между ними были тоже непростые, и немудрено: отец уже неоднократно выплачивал за Игоря игровые долги, и ему тоже, как и сыну, в свою очередь, иногда приходилось перезанимать, что вгоняло отца в суровую тоску.

Отец вроде был в веселом расположении духа. На кухне он с аппетитом ел борщ.

– Привет, Игорь, как дела? – поприветствовал он сына. – Представляешь, я тебе нормальную работу нашел, у дяди Андрея в цеху нужен человек. И зарплата нормальная, на первых порах будут платить по 15 тысяч в месяц. За это место бьются, уже есть желающие, я сказал насчет тебя, обещали придержать место. Надо бы тебе уже устраиваться в жизни. Кое-как долги отдали, пора за ум взяться.

– Папа, понимаешь, тут такое дело… – промолвил Семенов-младший. – Я не хотел, но так получилось…

Тот сразу помрачнел, предчувствуя недоброе.

– Ну?! Ну?!

Ложка упала на стол, окропив клеенчатую скатерть красными каплями. Его глаза были навыкате.

– В общем, я занял у серьезных людей сто тысяч рублей…

– Сто тысяч?! – упавшим голосом переспросил отец.

– Да, так получилось…

Возникла неловкая пауза. Сначала Игорь хотел сказать, что у него отобрали эти деньги гопники, но потом представил, что обман может вскрыться, а вдобавок, если будет замешана милиция, станет еще хуже (хотя, казалось бы, куда уж хуже).

– Что «так получилось»?! Что?! – нервная дрожь пробежала по его лицу.

Как было бы хорошо, если бы этого момента никогда не было. Но вот он случился, и прямо сейчас.

– Я… я… – Игорю отчаянно не хотелось ничего говорить, отчаянно не хотелось быть вообще. – Это случайно получилось, я не хотел… – пролепетал он.

– Опять проиграл?! – взорвался отец.

Он откинулся назад и прислонил голову к стене. После недолгого молчания спросил:

– А когда отдавать?

– Через полчаса.

– Через полчаса?!

– Я не знаю, что делать, я не знаю, где их достать…

– А еще бы ты знал!! – отец срывался на хриплый крик. – У нас больше нет денег, понимаешь?! Ты все проиграл. Больше ничего нет. Только вот эти стены остались, – он постучал по истертым обоям. – И что теперь, бежать продавать квартиру за полчаса?! Больше у нас ничего нет, я столько раз тебя выручал!!

Младший Семенов стоял в дверном проеме и не знал, что делать. До него донеслось то ли сдавленное рыдание, то ли хрип.

– Пап, ну пап… – говорил он, – давай придумаем что-нибудь…

– Я не могу больше ничего придумывать, ты меня без ножа зарезал, – тускло признался отец. По его щеке скатилась слеза. – Я не знаю, что делать, не знаю… Как ты мог?! За что мне это… Где я оступился в жизни? Игорь, вот за что мне это? Только несчастье от тебя. Я уже старый и не могу бороться с тобой.

Он достал пачку сигарет и грузно двинулся на балкон.

«Ничего-ничего, погрустит и непременно что-нибудь придумает. Самое тяжелое позади – я все ему сказал, теперь пусть сам разбирается…» – тешил себя надеждами сын.

Вот с балкона потянуло дымком. Что ж, процесс пошел, надо подождать, пока старик успокоится, придет в себя. А там, глядишь, и все наладится. Всегда как-то выкручивались, не мы такие, жизнь такая.

Внезапно раздался грохот. Неужели от неосторожного движения курильщика наконец-то упала «пизанская башня» хлама? Но вот наступила тишина, больше никаких звуков не было. Прошла минута. Игорь заподозрил неладное и двинулся к балкону:

– Папа, что случилось?

Он увидел тело на балконном полу, отец лежал на боку и держался за сердце левой рукой

Он увидел тело на балконном полу, отец лежал на боку и держался за сердце левой рукой. Не двигался и, скорее всего, был без сознания.

Игорь потряс отца, никакой реакции не было. Его лицо было бледным и покрылось липким потом.

«За что, Боже, за что мне такое?! Еще этого не хватало!» Беды сыпались одна за другой. Надо было что-то делать. Игорь с трудом поднял отца и отволок в комнату, кое-как затащил на кровать.

– Папа, папа! – сын стал его трясти, но тот лишь вздыхал и корчился от боли с закрытыми глазами.

Игорь дрожащими руками набрал номер скорой помощи, к счастью, ответили быстро и сказали, что приедут через десять минут.

Он начал ходить по комнате из угла в угол. Что надо делать в таких случаях? Какой-нибудь корвалол? Но он же без сознания. Нашатырный спирт? А если навредишь еще больше? Обычно с отцом все было хорошо, всегда чувствовал себя нормально, на здоровье не жаловался, а тут вдруг… в самый ответственный момент… как назло…

Настенные часы показывали десять минут четвертого.

Да-да, надо было позвонить маме, он набрал ее номер.

– Мама, мама! Папа пришел на обед, плохо себя почувствовал, я ему скорую вызвал! – выпалил он в трубку.

– Игорь, что ты говоришь! – воскликнула мама. – Что случилось?

– Точно не знаю, мне кажется, у него что-то с сердцем.

– С сердцем?! Надо срочно вызывать скорую! Ему там что, колет, тянет?

– Не знаю, он без сознания лежит, скорую я уже ему вызвал…

– Молодец!

– Скажи, что вообще с ним?

– На балконе упал, я его перетащил на диван. Он вроде без сознания. Что с ним вообще делать надо?

– Куда его повезут? В городскую, наверно?

– Да не знаю… Я спрошу, потом тебе перезвоню…

– Буду ждать! Домой смысла нет ехать, наверное, чтоб не разминуться, лучше я сразу в больницу приеду.

– Да, мам, хорошо, будем на связи!

Сын продолжил ходить по комнате. Время тянулось неимоверно медленно. Он пытался растолкать отца, он то приходил в себя и со страхом смотрел в пустоту, то вновь проваливался в забытье. Игорь догадался позвонить отцу на работу и сказать, что тот не придет. И вот они вдвоем маялись, пока не прозвенел звонок в дверь.

Игорь бросился открывать, это были врачи. Он проводил их в комнату к отцу.

– Скорее, скорее! – торопил их Игорь, провожая в комнату.

Медики были в квартире недолго. Они бегло осмотрели его, попробовали поговорить с пациентом, поняли, что есть проблемы. Затем померили температуру, давление, что-то вкололи и сказали Игорю:

– Надо госпитализировать. Есть подозрение на инфаркт. Проблемы с сердцем раньше были?

– Он никогда не жаловался на сердце, лечиться всегда отказывался, – только и мог сказать сын.

Чтобы хоть что-то сделать, он вызвался сбегать вниз за носилками.

– Куда вы его повезете? – озабоченно спросил Семенов-младший, когда врачи погрузили отца на носилки и понесли к лифту.

– В городскую, – ответили ему.

В лифте отец внезапно пришел в себя, и его блуждающий взгляд уперся в сына. Старик что-то неразборчиво забормотал и в страхе медленно замахал руками. Лифт как будто прекратил движение, и время тянулось бесконечно медленно, почти остановилось. Игорь хотел отвести уже взгляд, но не мог, физически не мог, потому что боялся, что случится непоправимое. Но наконец лифт доехал до первого этажа и остановился.

Врачи с носилками вышли на улицу. Скорая помощь стояла у подъезда. Пациента погрузили внутрь, и машина умчалась.

Игорь стоял у подъезда и ощущал смертельную усталость, дико захотелось спать. Как было бы хорошо подняться к себе и заснуть прямо сейчас или же, наоборот, проснуться отсюда. И, конечно, отключить все телефоны. Но… отец…

Впрочем, наверное, можно будет час-другой поспать. И он повернулся, чтобы войти в подъезд…

Но откуда-то сбоку и снизу мощный освежающий удар в переносицу опрокинул Игоря назад. Охнув от неожиданности и боли, Семенов схватился за раненое место и все-таки сумел устоять на ногах. Чьи-то сильные руки ухватили его с обеих сторон, и почти в самое ухо раздался шепот:

– Э, потише, не дергайся!

Чьи-то сильные руки ухватили его с обеих сторон, и почти в самое ухо раздался шепот: «Э, потише, не дергайся!»

Еле-еле преодолевая боль, он мог лишь стоять и шмыгать носом. Перед глазами все залил болезненный красный фон с проблесками ярких молний, в голове шумело, и каждое биение сердца едва не оглушало.

– Допрыгался, придурок, – объяснил ему происходящее тот самый сиплый шепот.

Рядом послышался скрежет тормозов.

– Э, в машину сел быстро! Особое приглашение надо? – осведомились у него. Поблизости и впрямь оказались бывалые «Жигули», дверца распахнулась, кто-то выпрыгнул наружу, и после контрольного удара под ребра Игоря запихнули внутрь. Машина рванула с места.

Все в машине молчали. Игорь постепенно приходил в себя. Он сидел на заднем сиденье в окружении двух незнакомых хмырей. Третий рулил.

– Вы кто вообще? – сдавленно вопросил Семенов. – Это какая-то ошибка. Вы не того схватили!

– Ага, рассказывай! Сто кусков не ты занимал, что ли, хе-хе? Думал кинуть нас, козел поганый? – с игривой интонацией осведомился водитель. Это у него был такой мерзкий голосок с характерными подхихикиваниями (особенно нестерпимыми, когда ими решают твою судьбу).

Значит, он главный, а те двое, которые сейчас сидят по бокам, его подчиненные или младшие товарищи. Вот с водителем и надо наладить контакт.

– Я… я не могу, у меня отца на скорой увезли, у него с сердцем плохо, тяжелые обстоятельства, мне надо ехать к нему, – внезапно проснулся у Игоря сыновний долг.

– Рот закрой! – прорычал водитель. – Теперь-то мы знаем, что врешь как Троцкий. А мы не любим, когда с нами так.

– Ну дайте мне поговорить с Главным, я все объясню, ну, так получилось… – не сдавался Игорь.

И вновь ему дали по ребрам, заставив задохнуться и замолчать.

Мимо пролетали многоэтажки соседнего района. Что ж, впереди еще несколько кварталов, потом будет заводской мост, несколько промышленных кварталов, а дальше – Дзержинское шоссе…

Смутные догадки начали загораться в воспаленном воображении. «Значит, увезут в лес. Неужели убьют? Или только покалечат? А если убьют, то никто не услышит и не спасет. Даже если кто и увидит, то не захочет связываться. А потом найдут как-нибудь по весне, какой-нибудь собачник-энтузиаст позвонит в милицию в сезон мрачных цветов “подснежников”». Боковым зрением глянул на «соседей»: непроницаемые мрачные рожи, на улице предпочтешь перебежать на другую сторону. И вот они сидят каменными глыбами по обе стороны, и никуда от них не денешься, нет даже лишнего сантиметра сиденья. И нет смысла кричать и вырываться, тогда с ним расправятся еще раньше, и много времени это не займет. Оставалось самое тягостное – ждать.

Семенова внезапно начало сильно трясти, и он ничего не мог с собой поделать. Его «стражи» никак на это не отреагировали, видимо, им было не впервой.

Они выехали на площадь перед храмом, и в лучах заходящего солнца сверкнул золотой крест. «Вот где я должен быть!» – подумал Игорь

Они выехали на площадь перед храмом, и на миг в лучах заходящего солнца ярко сверкнул золотой крест. «Как красиво! И как недостижимо! – поразился Игорь. – Вот где я должен быть!» Может, это самое прекрасное, что он видит в своей жалкой и бессмысленной оставшейся жизни.

Машина разогналась. Промелькнул мост, дальше потянулись заводские корпуса. Многие здания были закрыты и разрушались – ни дать ни взять поверженные скелеты в снежных шапках. В иных местах лучше было не появляться, если, конечно, вы не местный бандит. Пара беспокойных минут – и уже нет никаких заводов. Начался зимний лес. Поля и перелески, поляны и сугробы перемежались по обе стороны дороги.

Игорь не хотел и не мог примириться с тем, что сейчас должно было произойти. Надо было выбираться из паралича воли, действовать во что бы то ни стало, выживать любой ценой, пусть и тело не слушалось, и голос дрожал.

– Э, парни, давайте договоримся… – пролепетал он. – Я уверен, что смогу все устроить, на этот раз все будет серьезно, я клянусь… да чем хотите…

И новый удар в бок, гораздо более сильный, чем раньше. Семенов даже задохнулся и добрый километр приходил в себя.

Машина свернула с основного шоссе на неприметную колею и медленно поползла по ней между застывшими деревьями. Остановились через несколько сотен метров, вероятно, чтобы нельзя было увидеть с дороги.

Двери раскрылись, братва вышла наружу.

– Вылазий давай! – сказали бледному пассажиру.

Тот выполз наружу.

Один из амбалов захлопал по карманам в поисках пачки сигарет.

– Э, нашел время курить! – вскричал главарь. – Дело сделаем, тогда хоть укурись!

В голове Игоря глухо зашумела кровь. Он попробовал было глянуть на номер машины, но тот был заляпан грязью. (Да даже если бы и смог запомнить, что бы это дало!)

– Вон туда! – сказал руководитель карательной группы и показал на проход в глубине леса. Здесь, видимо, когда-то была тропинка. Безмолвный мир заснеженных растений был готов принять человеческое тело.

Один из амбалов сходил к багажнику и достал небольшую лопату.

– Э, зачем лопата?! Руками выроет, – глубокомысленно протянул второй амбал.

– Ага, а закапывать как будешь? – язвительно заметил главарь. – Тоже руками? Головой иногда думать надо, а не только кушать в нее.

Тот, смущенный, замолк.

Пока главарь протаптывал первые шаги по тропинке смерти, а его подчиненные обсуждали нужность лопаты, выкроилась пара секунд, когда Игорь был без присмотра. Влекомый жаждой жизни, он понял, что надо бежать к шоссе, где его могло ждать спасение от какого-нибудь сердобольного водителя. Но нельзя было просто так пройти мимо бандитов, они стояли слишком близко, и надо было сделать дугу по снегу диаметром несколько метров, чтобы их обежать. Игорь, кратко оценив обстановку, рванул по сугробам.

Невесть откуда появились свежие силы, но… ноги завязли в каше свежего снега, и беглец потерял те драгоценные крупицы времени, в которые можно было спастись. Доля секунды промедления, полшага отставания, и та самая лопата с размаху ударила Семенова по виску, рассекла кожу, и ожерелье брызг крови украсило нетронутое снежное полотно.

После удара Игорь пошатнулся, охнул, устоял на ногах и схватился за больное место.

Семенов ожидал, что сейчас его начнут бить и забьют ногами прямо здесь и сейчас. Но нет! Они были настроены даже как-то благодушно. Это хорошо или плохо?

– Смотри-ка, сбежать хотел! – как-то даже умиленно протянул один из амбалов.

– Ты, за мной пошел, – сухо бросил главарь. – И смотри без фокусов, а то перед смертью помучиться придется.

Семенов поплелся за главарем к лесополосе, а за ним маршировали амбалы. Один спереди, двое сзади, цепочка отчаяния и смерти. Снег был глубокий и мокрый, шли медленно.

– А тебе повезло, парень! – радостно воскликнул главарь.

Неужели его оставят в живых?! Это всего лишь шутка?! Может, просто такие у них «воспитательные меры», чтобы должник скорее выплатил долг?

– Да?! – воскликнул Игорь, и надежда озарила его измученное и осунувшееся лицо.

– Ну еще бы! Такой снег мокрый, я ноги промочил, а нам еще обратно идти! Ты-то останешься, тебе все равно.

Все, кроме Семенова, заржали.

Они прошли метров двести по мокрой снежной целине. В ботинках хлюпало, но Семенов не замечал этого.

Игорь смотрел себе под ноги. Скорее всего, это его последние шаги, и это будет завершение всего его жизненного пути. «И все?! Вот сейчас – все? Меня больше не будет?» Как же нелепо и глупо оборвется его жизнь. И из-за чего? Из-за его собственной глупости, и что, теперь все закончится? И кто будет о нем плакать, когда спустя какое-то время найдут эти плачевные останки, хранившие некогда вот эту душу? Кто о нем вспомнит, кроме родителей и разве что всяких должников, да и те, скорее всего, при мысли о нем отмахнутся с брезгливостью. Но это все было мелочью по сравнению с тем, что ждет его через считанные минуты. Он содрогнулся: лишь бы недолго мучиться.

– Пришли, вот здесь! – сказал главарь.

Они остановились на чудесной полянке, которая так и просилась на новогоднюю открытку: заснеженные красавицы-ели обрамляли широкое белое полотно, ветви, покрытые пушистым снегом, застыли подобием земного облака.

Снег был глубокий, может, по пояс, тут легко было спрятать тело человека.

– Вот тут копай, руками, – сказали Игорю.

Господи, смилуйся надо мной, последний раз прошу взаймы – мою собственную жизнь. И с Твоей помощью все будет по-другому

Он на секунду застыл, а потом повиновался и начал разгребать ладонями снежную массу.

Ах, если бы был какой-нибудь шанс на спасение! Ведь можно было прожить эту жизнь совершенно иначе, чтобы всего этого ужаса не было. Но поздно, слишком поздно… И кто всему виной?

«Да, да, только я во всем виноват, и никто больше! – почти кричал про себя Семенов всеми силами своего измученного сердца. – И если я наказан, то справедливо, я это заслужил! Я обманул стольких людей и собственного отца довел до больницы. Что же теперь с ним будет? Мне очень стыдно и больно за то, что я сделал. И неужели сейчас слишком поздно?! Господи, пожалуйста, сотвори чудо, оставь меня в живых, если будет на то Твоя воля. Господи, смилуйся надо мной, последний раз прошу взаймы – мою собственную жизнь. И с Твоей помощью все будет по-другому. Помоги мне, я сам ничего не могу, Ты видишь».

– Э, чего ты там шепчешь? – спросил бандит, видимо, чтобы поддержать беседу.

– Может, молится напоследок, – усмехнулся второй. – А что еще ему остается. Его деньги брать никто не заставлял.

Пошел густой снег, ощутимо похолодало. Поначалу работа шла быстро, Игорь проворно раскидывал вокруг себя комья рыхлого снега. Через какое-то краткое время руки стали сильно мерзнуть и дрожать, но он продолжал рыть себе снежную могилу.

Трое молча наблюдали за ним. В лесу было тихо. И откуда же быть спасению? Да даже если бы заплутавший лыжник вышел на эту поляну, и то рисковал бы разделить плачевную участь и упокоиться в снежной могиле.

Наконец овальная яма была выкопана. Семенов взглянул на своих мучителей. Главарь полез за пазуху.

– Щас, подождите, – проговорил он и отошел на несколько метров к дороге. – Мне на сотовый звонят. Утихли все!

И он сделал знак рукой, призывая к тишине.

Прошло несколько секунд. Атаман сделал озабоченное лицо и крикнул:

– Пора валить, за нами менты едут! – воскликнул главарь. – Они уже тут!

– А с этим что делать?! – воскликнул «умный» амбал.

– «Что делать»! Снять штаны и бегать! – передразнил главарь. – С собой возьмем, конечно! Заложников никто не отменял. Давай скорей! У нас мало времени!

В это мгновение какие-то быстрые люди выпрыгнули из-за деревьев и бросились к ним. Все произошло слишком быстро, никто не успел опомниться, включая Игоря.

Еще миг – и стражи Семенова уже лежали на земле, на них сидели те самые нападавшие и фиксировали им руки.

– Всем лежать! Не двигаться!! – раздались в лесной тишине резкие крики омоновцев.

– Ну вот, попали… – с горечью проворчал один из амбалов и со злости пнул по ногам несостоявшегося заложника.

Игорь не удержал равновесия, упал в свою снежную могилу и лежал там, не в силах пошевелиться. Он медленно остывал, впрочем, в допустимых пределах человеческой температуры.

– Начальник! – тем временем сдавленно шипел главарь, лежа неподалеку. – Мы тут ничего такого не делаем! У нас всего лишь воспитательная беседа с несознательной личностью… Да мы его пальцем не тронули! Э, парень, ну ты скажи им, да?..

***

Отца, к счастью, спасли и за пару недель поставили на ноги. Встреча с ним в больнице через три дня для Семенова-младшего была нелегким испытанием, даже после того, что пришлось пережить в лесу. Да и для отца это тоже было не самым большим удовольствием. В основном они молчали и пытались привыкнуть к новой действительности. Мама тоже все узнала и на некоторое время лишилась дара речи, иногда конспирация лишь усугубляет положение.

…Да и у следователя не раз брови ползли вверх, когда Игорь хмуро повествовал о своих лукавых финансовых делах и играх, которые привели его едва ли не на порог смерти. Ему пришлось выносить на свет Божий свои денежные грешки, показывать свои постыдные страсти, всю свою низость, изворотливость и слабость. Семенов был признан потерпевшим и стал участником долгого и муторного уголовно-судебного процесса. Были долгие походы в милицию на допросы, выезды на место происшествия, ту самую полянку. Это было горькое лекарство, которое давало надежду на возвращение к нормальной жизни.

Игорь решил ничего не скрывать от милиции, дабы случайно не преступить закон. Вдобавок он устал от такой жизни и хотел избавиться от призраков прошлого.

И пусть Семенову несказанно повезло – он выжил, но поводов для беспокойства хватало. Да, ради «Стихии азарта» он обманул десятки людей, но не потому что он был таким уж фартовым аферистом, а потому что они слишком ему доверяли. Да, и еще никто не написал ни одной расписки.

Да, Игорь получил эту жизнь взаймы, и после тех событий он не хотел, не мог и не имел права жить по-прежнему

Между тем над головой дамокловым мечом висел бандитский долг. Это было словно жало в плоть – за дикий азарт и всепоглощающую страсть игры, за слезы близких и родных, за все их отчаяние. Наверное, когда-нибудь они потребуют обратно свой долг, но не прямо сейчас, себе дороже, ведь главные злодеи пока что сидят за решеткой (и Сам тоже угодил в места не столь отдаленные). Да, Игорь получил эту жизнь взаймы, и после тех событий он не хотел, не мог и не имел права жить по-прежнему. Это мнение упрочили и длительные семейные беседы по теме прошедших событий.

Игорь стал ходить в храм (тот самый, что видел по дороге в лес) и многое постиг. Упрямую человеческую волю трудно сломить изнутри, подчас для исцеления души требуются исключительные меры. И переворот все-таки случился. Да, Семенов понял, что должен отдать то, что занял и проиграл. Надо устроиться на работу и все вернуть. Господь все управит, надеялся Игорь.

Иногда он любил приезжать на место своей несостоявшейся смерти, на свою «прижизненную могилу», благо во время следственных экспериментов хорошо запомнил это место. На той полянке, в рыхлом и мокром снегу, умер ветхий человек и родился новый. Своими ошибками и порочной свободной волей он вырыл ту яму, а теперь ее нет, снег растаял, и явилась плодородная почва, на которой должно вырасти нечто прекрасное. Это натолкнуло Семенова на мысль о том, что смерти, возможно, не существует. Вернее, это не конец, дальше будет что-то еще, нечто другое. Ведь правда? Ведь не зря же он остался в живых?