Когда цветы пробивают асфальт

Угрюмое небо, пронизывающий холодом ветер, мрачная тишина: осень часто может показаться безотрадной, отнимающей последнюю надежду на хоть какой-то проблеск света – что в окружающем мире, что в сердце. Особенно если ты состарился, здоровье давно уже пошаливает, а из близких – только вороны за окном. Печаль не тихая и светлая, а гнетущая, темная. Уверен: многим нашим старикам такое чувство знакомо. Безотрадное одиночество, бесплодные попытки преодолеть его громко включенным телевизионным многословием. Внутри боль и пустота. Русская «глубинка» далеко не всегда романтична.

Прихожане Христорождественского храма с отцом Михаилом Розиным

Дом милосердия имени Сергея Ивановича Бирюкова, героя войны 1812 года, мецената XIX века, находится в его усадьбе, в поселке Чапаево Красносельского района Костромской области. С августа 2022 года был приписан к Христорождественской церкви села Прискоково. Здесь помогают пожилым людям, инвалидам, нуждающимся в персональном уходе, и бездомным одиноким старикам, о которых просто некому позаботиться, а также помогают восстановить или оформить документы, оформить инвалидность и многое другое.

Многим угрожала не просто одинокая старость, но и короткая жизнь забытого всеми бездомного. По убеждению иерея Михаила Розина, настоятеля Христорождественского храма, противостоять «оптимизации», уничтожающей все на своем пути, можно и нужно не биением себя в грудь и патетическими возгласами «О горе, горе!», а, пусть и малыми, но действительными и искренними делами. Если дело ради Бога, то оно выходит вовсе не малым.

Действительно: спасти жизнь или вылечить беспомощного старика – много это или мало? А если их «всего» 17 человек – много или мало? То, что об этом не трещат СМИ, как раз доказывает, что война действительно идет: «оптимизация» стремится уничтожить остатки русской деревни (школу, медицину, социальную сферу, малые предприятия), и говорить о своих поражениях ее устроителям, вероятно, нежелательно.

В Доме милосердия сейчас живут 17 человек. Именно живут, а не «доживают»

Дом милосердия в костромском селе работает уже 15 лет. Не без трудностей, но работает. Сейчас здесь живут 17 человек. Именно живут, а не «доживают», как принято выражаться в среде чиновников.

Православные христиане устроили Дом милосердия с твердым убеждением, что нельзя называться христианином, если ты игнорируешь даже ветхозаветные истины. Если благодарная забота о стариках, стремление им помочь – это «мимо» тебя, то и ты, получается, «мимо» Бога. Какой смысл сетовать, что жизнь твоя коротка и грустна, если ты в упор не видишь обетований древней и непреложной 5-й заповеди: «Почитай отца своего и матерь свою, чтобы тебе было хорошо, и чтобы ты долго прожил на земле» (Исх. 20:12)?

Первое, на что обращаешь внимание в Доме милосердия, – это отсутствие удушающего запаха: из палат, уборных, кухни, коридоров. Проще говоря, не воняет – ни помоями, ни мочой, ни грязным бельем. Чистота поддерживается, даже несмотря на нелегкое положение.

И второе, на что не можешь не обратить внимания, – это спокойствие, добродушие и умиротворенность. Достоинство человека здесь ценится. Многим старикам это непривычно, как ни странно и ни страшно. Встречают тебя с радостью: «О, привет! Хорошо, что пришел. Как зовут? Кто таков? Садись, рассказывай. А то нам здесь скучно – все свои истории друг другу в сотый раз порассказали-переслушали». Юмор здесь ценят, улыбки приветствуются.

Иногда, правда, бывает не до смеха. Особенно когда речь заходит о прошлом.

Татьяна Владимировна Чехова, директор Дома милосердия, рассказывает:

– Бывает так, что нам приходится выхаживать наших подопечных после того, как они проходят лечение в какой-нибудь больнице. Отправили в больницу человека, его там «подлечили», а выписывают едва ли не в худшем состоянии, чем он туда поступил. Слава Богу, у нас сотрудницы хорошие, самоотверженные, так что справляемся худо-бедно. Но здоровье – это еще полбеды. Самое страшное, когда ты должна звонить сыну одной бабушки и напоминать ему, что неплохо бы принести маме хотя бы кулек конфет, грамм 200, как знак внимания. А сын живет через дорогу в нашей же деревне. Жена ему сказала: «Выбирай: или я, или мать» – вот так бабушка у нас и оказалась. А есть и совсем одинокие, о которых некому и вспомнить. Вот это по-настоящему больно.

С болью старикам помогают справиться братья Розины – священник Михаил и диакон Николай. Каждую неделю кто-то из них приезжает сюда, ведет беседы с бабушками и дедушками, по мере сил утешает. Если отец Николай главный акцент ставит на чтении Евангелия подопечным, то батюшка Михаил основное внимание уделяет Исповеди, Соборованию, Причастию. Священник грустно улыбается:

– Увы, для многих из наших подопечных Библия – совершенно незнакомая книга. Хотя, казалось бы, с Евангелием-то старики должны быть знакомы. Впрочем, я не отчаиваюсь: если уж цветы могут пробить асфальт по весне, то Божье слово точно достучится до сердца человека.

Павел

У каждого своя весна. У кого-то и осенью. И это правда.

Павел попал сюда, как он сам говорит, «из-за вина». Много лет трудился на пилораме. Потом – гипертонический криз. Начальник пилорамы нашел адрес и отправил в Дом милосердия.

– Родственников-то много, но никому я не нужен оказался. Дети, поди, и не знают, что я здесь.

На столе у Павла лежит Библия:

– Вот, читаю. В Бога верю, конечно. Ведь мы верить начинаем, только когда нас шандарахнет.

Василий

Дед Василий выглядывает из своей комнаты:

– Всем привет! А ты знаешь, что в Причастии душа очищается, а в остальном Бог и добрые люди помогут? Если не знал, то хоть теперь знай. Главное, жить надо с любовью и с добром к людям. Я всю жизнь пастухом был. Сейчас пенсию получаю: что заработал, то и получил. В приют дочки привезли. Приезжают сюда, подарки привозят – а мне зачем? У меня и так все есть, зачем девки тратятся? Тельняшку мою видал? Мне тоже нравится.

«Что заработал, то и получил…» Похоже, главный закон в Доме милосердия: не осуждать других. Мол, вот, «ты жил плохо, о детях не заботился, пил-гулял, так вот теперь на тебе», нет: чего-чего, а такого здесь нет, не было и не будет.

Во-первых, условия вполне достойные; во-вторых, сама обстановка располагает к тому, чтобы самому вглядеться в собственные «подвиги». После честного взгляда на них воспринимаешь пастырские визиты сельского духовенства не как дежурное посещение, а как живительный глоток воздуха. И не удивляешься, почему это батюшка так долго беседует с человеком на Исповеди.

Надежда Владимировна (справа)

Игрушки и поделки, собственными руками сделанные, на полках, цветы на подоконнике, спокойный взгляд. Надежда Владимировна говорит:

– В такую погоду на улицу не выйдешь, а так-то я люблю в огороде или в саду поработать. Или просто сижу на лавке, смотрю на небо да котов кормлю. Когда умер второй муж, поняла, что одна не справлюсь: пенсия – кошке не прожить, дрова, печь, пустой дом. Пятеро детей, да все разлетелись кто куда, не приезжают, не звонят. Ну, обратилась в сельсовет, так сюда и попала, и слава Богу: своя комната светлая, рядом всегда есть подруги, поговорить можно. А можно и просто помолчать вдвоем – иногда это важнее. Зла на людей не держу – зачем? Храм домом стал, настоящим домом: на службу ездим, причащаемся, с батюшкой говорим. Жизнь меня потрепала, потерь было много. Потрепать-то потрепала, да осталось самое важное: надежда на Бога. Вера и надежда – как без этого?

Самое важное для сотрудников – знать, что ты честно работаешь ради Бога для тех, кому намного тяжелее

Мне показалось, что верой и надеждой как раз руководствуются те, кто живет и работает в Доме милосердия. Любовь? Куда ж без любви? Невозможно было бы работать в нелегких условиях, если бы у людей не было любви к ближнему. И как говорят сами сотрудники – священники, сестры милосердия, повар, водитель: «Любовь – это не хлоп! И подарок с неба, а работа. Ты трудись, а любовь появится».

По-доброму поразило спокойное достоинство сотрудников. Нет жалости к самим себе, жалоб на жизнь и всевозможные несправедливости. Одна сестра милосердия говорит:

– Эдак никакого времени на жизнь не хватит, если все время ныть да стонать.

Жизнь, получается, по словам этой сестры, заключается в помощи старикам.

Помощь – да, нужна: от памперсов до посуды, и ее с благодарностью и молитвой примут. Но, как мне показалось, самое важное для этих людей – знать, что ты честно работаешь ради Бога для тех, кому намного тяжелее, несмотря ни на что. Без раздражения, без намека на осуждение. «Делай свое дело, а там – как Бог даст». Делают.