Ничто не исчезает бесследно…

Ялта. Кадр из фильма «Дама с собачкой». 1960 г.

Устоявшийся образ Ялты и Южного берега Крыма в культуре и массовом восприятии – это черноморский курорт, знаменитый своей уникальной природой, целебным климатом, дворцами, усадьбами, парками. В литературе и искусстве этот регион часто выступает фоном для любовных сюжетов. Например, в знаменитом рассказе А.П. Чехова «Дама с собачкой» Ялта изображена как место, где зарождаются или разрушаются отношения, а непринужденная атмосфера этого приморского города способствует мимолетным увлечениям и глубоким чувствам.

Идиллия Русской Ривьеры пленяет с первого взгляда. Однако за внешним благополучием скрываются глубокие раны прошлого…

Именно о них повествуется в книге епископа Ялтинского Нестора (Доненко) «Ялта – город веселья и смерти»¹, в которой представлены жизнеописания новопрославленных святых и священнослужителей Южного берега Крыма.

В этой связи считаем необходимым процитировать строки, содержащие размышления о двойственности образа курортного города, где красота и трагедия, радость и страдание, добродетель и порок существуют неразрывно:

«Ялта, как живое многоликое существо, пережила в первой половине прошлого столетия глубокие потрясения, сокрушительные удары и жестокие страдания, пришедшие на смену игривой, безмятежной веселости, вдохновленной гарантированным благополучием. История может быть иной, радикально не похожей на наши ожидания и представления… События, как правило, наступают внезапно, неся с собой непредсказуемость. Новые обстоятельства рождают новые смыслы, перед которыми прежние победы, совершенные в других условиях, становятся историей.

Ялта. Набережная.1909-1912. Фото: pastvu.com

Яркие беспорядочные вспышки красоты и счастья сменялись угрюмыми буднями войн, революций, репрессий, ужасы которых оставались по преимуществу в тени. О горе и бедности не говорят – ими живут. В то время как шаловливое веселье представляет само себя и увлекает за собой, по ту сторону игольного ушка обнажаются раны тела и духа, кровавой нитью вписанные в историю города.

В разное время внешние сумерки обнимали и сжимали, как мускулистые руки борца, некогда брызжущий беззаботным праздником счастливый город. И тогда людьми овладевали малодушие, уныние и страх…

Ялтинцы последними расстались со своими иллюзиями и жестоко поплатились за свою наивность, встретившись с террором лицом к лицу

Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции, завершившиеся Гражданской войной, повергли жителей империи в неизъяснимые страдания. Ялтинцы последними расстались со своими иллюзиями и жестоко поплатились за свою наивность, встретившись с террором лицом к лицу».

Первое издание книги имело 672-страничный объем и вышло в 2014 году, став отправной точкой для последующих переизданий. Но если второе и третье издания сохраняли оригинальный объем и структуру, то выпущенное в 2022 году, последнее на сегодняшний день 4-е издание, увеличилось до 832 страниц.

Это произошло за счет заметного расширения исходного материала: были добавлены новые разделы. Изначальные редакции глав дополнены новыми фактами, документальными и мемуарными свидетельствами, фотографиями. Таким образом, издание 2022 года можно рассматривать как самостоятельное произведение. Оно представляет собой не просто обновленную версию, а полноценное переосмысление изначальной тематики книги с учетом новых исторических данных и исследовательских открытий.

Книга епископа Нестора (Доненко) «Ялта – город веселья и смерти», 2-е издание

Оперируя многочисленными архивными документами, воспоминаниями и материалами периодики, автор воссоздает драматическую летопись города в первой половине ХХ века: от революционного лихолетья 1917 года и последовавшей за ним кровопролитной Гражданской войны до хрущевских гонений конца 1950-х – первой половины 1960-х годов.

На наш взгляд, особенно значимым является то обстоятельство, что в 4-м издании книги епископа Нестора опубликованы документы из фондов Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков – о красном терроре в Крыму в 1918–1919 годах. Особое внимание заслуживает практически полное воспроизведение материалов дела №80, посвященного злодеяниям большевиков в Ялте и ее окрестностях, включая такие населенные пункты, как Алупка, Кореиз, Ай-Тодор и Ливадия. Эти документы, хранящиеся в фонде Р470 Государственного архива Российской Федерации, представляют собой бесценный исторический источник.

Научная ценность опубликованных материалов определяется их уникальностью и аутентичностью. До настоящего момента данный корпус источников оставался недостаточно изученным, что создавало значительные пробелы в понимании событий того периода. Особенно это ощущалось в исследовании жизни региона в период второй советской власти (апрель-июнь 1919 года). Ранее в литературе, посвященной истории Крыма в годы Гражданской войны, было распространено утверждение, что репрессивные мероприятия красных в описываемое время отличались сравнительной «мягкостью».

Действительно, опубликованные епископом документы Особой комиссии также содержат вывод, что «за время второго пребывания у власти большевиков в Крыму число казненных ими за контрреволюционность и принадлежность к имущему классу сравнительно с 1918 годом было невелико». Но уменьшение числа жертв объяснялось исключительно противодействием населения, особенно рабочих.

Наконец, нельзя сводить ранние советские репрессии и практики принуждения к одним лишь расстрелам. Так, отмечается, что «если убийств было меньше, то обыски, реквизиции, контрибуции достигли высшего напряжения. Буквально не было жителя, не испытавшего этих главных мероприятий в области государственного хозяйства большевистских властей».

В Ялте комиссары Сладкевич и Койдецкий развлекались тем, что расстреливали иконы из револьверов

Кроме того, второй период советской власти в Крыму отмечен гонениями на православных священнослужителей, осквернением храмов и религиозных святынь. Так, в Ялте комиссары Сладкевич и Койдецкий (Кайдецкий) развлекались тем, что расстреливали иконы из револьверов. В книге епископа Нестора приведена фотография иконы, состоящей из пяти образов, расстрелянной Кайдецким в ялтинской гостинице «Россия». Также была предпринята попытка изъятия церковной утвари из Александро-Невского собора. Настоятелю Успенской церкви, о. Сергию Щукину, угрожали убийством. Эти мероприятия вызвали возмущение прихожан. Не решившись применить вооруженную силу, большевики предложили о. Сергию успокоить православное население города, что было сделано.

Икона, состоящая из пяти образов, расстрелянная комендантом г. Ялты большевиком Койдецким в гостинице «Россия»

Надо сказать, что и после окончательного установления в регионе советской власти верующие неоднократно пытались протестовать против арестов представителей духовенства, изъятия церковных ценностей и закрытия храмов.

Так, когда в 1921 году о. Сергий Щукин был вновь арестован, в его защиту стали поступать самые разнообразные массовые ходатайства. В связи с тем, что во врангелевский период священник высказывался в защиту арестованных советских подпольщиков, за него вступились даже некоторые местные коммунисты.

Массовые протесты вызвал арест алупкинского священника протоиерея Николая Царенко. Около ялтинской гостиницы «Россия», в подвале которой он содержался, в большом количестве собрались церковные люди, которые стали требовать освободить их духовного отца. В ходе волнений часовой выстрелом убил одну из женщин. Во избежание новых протестов о. Николая перевели в другое место. Из-за настойчивых и непрекращающихся ходатайств паствы священника в конце концов отпустили.

Благодаря требованиям верующих (среди которых были не только христиане, но также иудеи и мусульмане) из-под ареста в 1921 году был освобожден и настоятель алуштинского Феодоро-Стратилатовского храма протоиерей Петр Сербинов.

Не всем православным священникам удалось уцелеть в жерновах массового террора, который развернулся на Южном берегу Крыма в 1920–1921 годах. Так, 4 января 1921 года был приговорен к расстрелу живший в Алупке протоиерей Константин Аггеев.

С каждым днем укреплялась железная хватка богоборческой власти, все яростнее становилось ее наступление на Церковь Христову

С каждым днем укреплялась железная хватка богоборческой власти, все яростнее становилось ее наступление на Церковь Христову.

Пастыри, ранее испытавшие на себе тяжесть тюремных застенков и чудом получившие свободу, вновь и вновь подвергались арестам. Их стойкость и верность своим убеждениям вызывали лишь еще большее ожесточение у гонителей.

Черной страницей в истории Русской Православной Церкви в Крыму стали 1930-е годы и особенно период Большого террора 1937–1938 годов. Именно тогда скорбный список пострадавших за веру пополнился множеством новых имен.

Священномученик Димитрий Киранов

Одним из ярчайших примеров беззаветного служения Богу и ближним стал священномученик протоиерей Димитрий Киранов. Происходя из древнего болгарского рода священнослужителей, насчитывавшего более трех столетий непрерывной церковной службы, он родился в Таврической губернии в 1879 году.

Получив духовное образование в Таврической семинарии, отец Димитрий посвятил себя пастырскому служению. Его талант проповедника и искренняя преданность делу привлекали множество верующих. В Ялте, где он служил настоятелем собора во имя святителя Иоанна Златоуста, его проповеди и усердное богослужение сплачивали прихожан вокруг храма.

За свою непоколебимую верность православным традициям и непримиримость к обновленчеству отец Димитрий неоднократно подвергался гонениям. Он был арестован, сослан в Казахстан, но, вернувшись, продолжил свое служение. Особого мужества потребовало от него создание фонда помощи арестованным священнослужителям и их семьям.

В 1937 году протоиерей Димитрий Киранов был арестован по ложному обвинению в руководстве «контрреволюционной группировкой духовенства». Отказавшись признать себя виновным в предъявленных обвинениях, он был приговорен к расстрелу. Мученическая кончина его последовала 4 января 1938 года в Симферополе.

За свое твердое стояние в вере и мученический подвиг протоиерей Димитрий Киранов был причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских, став ярким примером верности Христу даже перед лицом неминуемой смерти.

Другим подвижником веры, чья жизнь трагически оборвалась в годы Большого террора, был Тимофей Спиридонович Изотов. Уроженец Симферополя, выходец из простой семьи садовника, он с детства впитал любовь к красоте и гармонии. Получив образование в церковно-приходской школе, избрал стезю служения Господу.

Александро-Невский собор. Фото: pastvu.com

В 1909 году, уже зрелым человеком, Тимофей поступил псаломщиком в симферопольский Александро-Невский собор (в 1930 году этот храм, гордость и украшение крымской столицы, будет взорван). Обладал великолепным голосом, который завораживал прихожан. В 1912 году был рукоположен в диаконы, а позже служил в разных храмах Крыма, неся слово Божие в Ялту и Симферополь.

В 1928 году он стал священником в селе Новопавловка, а позже настоятелем храма великомученика Феодора Стратилата в Алуште. Прихожане любили своего пастыря, собирались у старосты Матроны Яковлевны Левут, чтобы вместе читать Священное Писание и молиться.

Когда двое членов церковной общины, испугавшись угроз, покинули храм, о. Тимофей встал на его защиту. В январе 1938 года, после литургии в праздник Крещения Господня, священник обратился к прихожанам с призывом быть стойкими и не бояться возможных преследований.

Желание сохранить храм и общину вскоре привели к аресту служителя Церкви

Желание сохранить храм и общину вскоре привели к аресту служителя Церкви. Одним из главных пунктов предъявленных ему обвинений было то, что 12 декабря 1937 года, в день выборов в Верховный Совет СССР, «с целью сорвать это мероприятие» о. Тимофей «с 6 утра до 12 ночи проводил богослужение в церкви и своими действиями старался отвлечь избирателей и подорвать выборы…»

Следствие продолжалось недолго.

О. Тимофея арестовали 8 февраля 1938 года, а уже 15 февраля «тройка» НКВД приговорила его к расстрелу.

Подвиг священнослужителя не был забыт. В 1998 году Тимофей Спиридонович был причислен к лику местночтимых святых Крымской епархии, а в 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил его для общецерковного почитания. Память о нем живет в сердцах верующих, напоминая о силе духа и верности Богу.

И это лишь некоторые православные пастыри, чьи судьбы рассмотрены в книге.

В атмосфере репрессий и притеснений священники и верующие миряне оставались верными своим убеждениям, что делает их примерами для подражания в наши дни. Читая о их жертвенном подвиге, осознаешь, насколько важно помнить о духовных истинах и о том, что даже в самые мрачные времена можно найти свет надежды.

Завершить настоящий обзор хотелось бы следующими словами епископа Нестора:

«Как бы ни была глубока чаша скорбей, выпавшая на долю наших отцов, она не смогла разлучить от любви Божией христиан ушедшего столетия. Как на первобытных камнях, на теле города, в его сокровенной памяти до конца останутся царапины-знаки – следы страданий, перенесенных ради Христа и Его Церкви. Они помогут будущим поколениям отличить Богом дарованную Родину от чужбины с ее прельстительными болотными огоньками. Провести невидимую, но все же реальную границу между мнимым и подлинным, вечно ускользающим и реальным, прошедшим и бывшим от Бога, благословленным свыше и поэтому неотменяемым.

Ялта, очерченная морем и горным хребтом, тесна, и история о ней пишется не в виде книги, а как бы на одном листе, на котором просвечиваются прежние тексты, вплоть до самого первого. Ничто не исчезает бесследно… Тем более свидетельство святых и кровь мучеников».