Фанар скатывается к союзу с Римом

В конце ноября папа римский Лев XIV посетит Никею (ныне Изник, Турция) по случаю празднования 1700-летия Никейского Собора. Визит состоится по приглашению патриарха Варфоломея и станет плодом его многолетних усилий по сближению с Римско-католической церковью. Еще при понтификате папы Франциска, а еще раньше – папы Бенедикта XVI, предстоятель Константинопольского Патриархата патриарх Варфоломей и сторонники его экуменического курса неоднократно заявляли о своем желании добиться полного единства с Западной церковью. При этом празднование годовщины Никейского собора в 2025 году указывалось ими в качестве решающего этапа на этом пути.

Патриарх Варфоломей неоднократно заявлял о своем желании добиться полного единства с Западной церковью

Вместе с тем, многие эксперты указывают на то, что единство, продвигаемое Фанаром в сотрудничестве с Римом, можно назвать скорее унией, чем реальным объединением на базе православной соборной экклезиологии.

Сложно сказать, когда именно в сознании патриарха Варфоломея зародились конкретные планы по объединению Православия с Римско-католической церковью. Однако, учитывая то, что его церковная карьера началась при патриархе Афинагоре – известном стороннике экуменического диалога с католиками, – возникновение подобных идей не является чем-то удивительным. В любом случае, видимый перелом в экуменическом диалоге произошел в 2005 году, когда после долгого перерыва была восстановлена работа Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу под руководством митрополита Пергамского Иоанна (Зизиуласа), ставшего, пожалуй, главным идеологическим архитектором новой экуменической экклезиологии.

Проясним контекст, в котором произошел этот перелом: в апреле 2005 года умер папа Иоанн Павел II. На его похоронах собрались главы и представители многих христианских конфессий. В том числе и патриарх Варфоломей. Вероятно, тогда же произошла его первая встреча с будущим папой римским Бенедиктом XVI. Вскоре после этого Фанар инициировал возобновление диалога с католиками в рамках упомянутой комиссии. А еще через месяц делегация Константинопольского Патриархата во главе с митрополитом Пергамским посетила праздничную мессу в Ватиканской базилике, которую отслужил папа Бенедикт XVI по случаю дня памяти святых апостолов Петра и Павла.

В сентябре того же года патриарх Варфоломей направил письмо на Афон с требованием прекратить практику перекрещивания католиков, желающих присоединиться к Православию. Наконец, в ноябре Константинопольский патриарх пригласил новоизбранного папу римского посетить Стамбул.

Как видим, плотность событий не позволяет оценить их как простые совпадения.

Бенедикт XVI позитивно отреагировал на инициативу Фанара. В декабре 2005 года он обратился к членам Смешанной богословской комиссии в связи с возобновлением православно-католического диалога и выразил надежду на «движение к единству».

Визит папы в Стамбул состоялся в 2006 году, по итогам которого была принята совместная декларация с пожеланиями восстановления единства:

«Да станет наша встреча знамением и стимулом для всех нас, так как разделяем те же чувства и те же позиции братства, сотрудничества и общения в любви и в истине. Святой Дух приведет нас к подготовке того великого дня восстановления полного единства, тогда и как пожелает Бог».

Накануне этого визита (в сентябре) состоялось заседание Смешанной комиссии в Белграде, на котором рассматривался документ на тему «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви». Уже в ходе этого заседания наметилось одно идеологическое направление, в котором Фанар в лице митрополита Иоанна (Зизиуласа) пытался повести диалог. А именно: утверждение особой роли Константинопольской Церкви в Православии – подобно той, которую имел папа римский в Западной церкви. Вокруг этого и других спорных утверждений, оправдывающих «первенство юрисдикции», разгорелся конфликт между руководством комиссии и представителями Русской Православной Церкви, которая возражала против подобных формулировок. Кроме этого, возражение РПЦ вызвал механизм принятия решений – путем голосования, а не консенсусом. Что, по мнению представителей РПЦ, недопустимо в догматических и экклезиологических вопросах.

Соглашаясь с первенством папы римского, Фанар тем самым пытается утвердить свое собственное первенство в православном мире

На основании этих фактов можно выдвинуть рабочую гипотезу относительно мотивации Константинопольской Церкви в продвижении диалога с католиками: соглашаясь с первенством папы римского в том или ином виде, Фанар тем самым пытается утвердить свое собственное первенство в православном мире. «Восстановление единства» с Римом для представителей Константинопольского Патриархата является по сути дополнительным инструментом для легитимации своего первенства среди православных Поместных Церквей, выходящего далеко за рамки «первенства чести».

Это доказывают и последующие события. Через год после встречи с Бенедиктом XVI патриарх Варфоломей заявил о своей готовности «принять первенство Рима в том виде, в каком оно было истолковано и применено… в первом тысячелетии»:

«Если мы, с помощью Божьей, придем к согласию с Католической церковью в том, что касается значения термина “первенство”, каким оно было в первом тысячелетии, то Вселенскому Патриарху не составит труда признать первенство Римской кафедры и занять второе место – то, какое он занимал до раскола».

Вне контекста заявление патриарха Варфоломея может показаться вполне православным, однако учитывая то, каким содержанием греческие богословы пытаются наполнить понятие «первенства», становится очевидным, что речь идет о признании первенства Рима вместе с признанием вполне конкретных привилегий римского понтифика. А это ничем не отличается от унии.

Об этом свидетельствует и состоявшееся в том же году заседание Смешанной комиссии в Равенне, где спорные «белградские» формулировки, пользуясь отсутствием представителей РПЦ, были внесены в итоговый документ, неся при этом явный отпечаток богословских идей митрополита Иоанна (Зизиуласа).

К слову, представители Католической церкви с удовлетворением приняли этот документ, выразив мнение, что он открывает путь к признанию православными Церквами первенства Рима. С их точки зрения, наиболее важным моментом в нем было то, что православная сторона признала саму необходимость существования «первого» на вселенском уровне.

В 2013 году в ответ на идеи, изложенные в Равенне и на последующих заседаниях комиссии, Русская Православная Церковь опубликовала свой собственный документ по вопросу первенства во Вселенской Церкви, выступив с критикой теории первенства на вселенском уровне как «первенства юрисдикции», а не «первенства чести». С ее точки зрения, на каждом уровне церковного бытия – местном, региональном или вселенском – природа и источник первенства – разные. Соответственно, на вселенском уровне Церковь не нуждается в каком-то первоиерархе, стоящем над всеми другими.

Здесь следует подчеркнуть еще один интересный факт, подтверждающий нашу гипотезу: против позиции РПЦ выступил отнюдь не католический богослов, а влиятельный фанарский иерарх – митрополит Элпидофор (Ламбриниадис) – в своей известной статье «Первый без равных», опубликованной на официальном сайте Константинопольского Патриархата.

Идеи, изложенные в статье, и ситуация, при которой она была опубликована, доказывают то, что Фанар неразрывно связывает и продвигает свое собственное первенство параллельно с продвижением первенства Рима – и это четко отображается в документах Смешанной комиссии. Отстаивая понимание первенства как «первенства юрисдикции», Константинополь утверждает одновременно и свое первенство, и первенство Рима.

В 2014 году митр. Иоанн (Зизиулас) заявил, что объединение между католиками и православными возможно уже при папе Франциске

Несмотря на то, что в 2013 году был избран новый папа римский – Франциск, импульс, заложенный патриархом Варфоломеем и Бенедиктом XVI, приобрел еще большую динамику. Достаточную, чтобы в 2014 году ведущий фанарский богослов, митрополит Иоанн (Зизиулас), заявил, что объединение между католиками и православными возможно уже при папе Франциске.

В качестве яркого примера желания довести задуманное до конца стали очередные заседания 2014-го и 2016-го годов Смешанной комиссии на тему соотношения синодальности (соборности) и первенства в первом тысячелетии.

Параллельно этим событиям, в 2015 году, папа римский сделал весьма громкие заявления, предложив план создания так называемой «синодальной церкви» в католичестве. В частности, он высказался за расширение функций Синода епископов.

В каком-то смысле Ватикан принял мяч на свою сторону – в то время как Фанар постепенно пытался привить православным верующим мысль о нормальности единоличной власти в Церкви, папа римский имитировал стремление католической церкви к усилению соборных институтов.

Можно сказать, что «синодальный путь» – это, помимо прочего, приманка для православных. Католики, реализуя один из этапов плана по продвижению унии, создают видимость соборности в своей структуре. Тем самым православным посылается сигнал: к 2025 году Ркц подходит в новом обличии, без настолько явного примата власти папы и с якобы «соборным устройством», что «снимает еще одну мощную преграду» на пути возвращения к ситуации, существовавшей до 1054 года.

В 2021 году Франциск осуществил своеобразный «промоушн» «обновленного» католичества среди греческих Поместных Церквей, посетив Кипр и Грецию. Там он заявил, что Католическая церковь «заново открывает для себя синодальное (соборное) измерение, которое необходимо для того, чтобы быть Церковью». Что косвенно доказывает наше предположение об использовании концепции «синодальности» для сближения с православными.

К слову, упор на греческие Церкви в своей церковной дипломатии делал еще Бенедикт XVI, который посетил Кипр в 2010 году, а перед этим встречался с предстоятелем Элладской Церкви в 2006 году. Что наталкивает на мысль о том, что в Ватикане считают эти греческие Церкви наиболее склонными к принятию новой унии – вероятно, из-за их абсолютной лояльности Фанару и патриарху Варфоломею. В силу чего они не станут возражать против каких-либо договоренностей Константинопольской Церкви и Ватикана. К слову, последние события в Кипрской Церкви, касающиеся дела митрополита Тихика, только подтверждают этот тезис.

Ничего общего с православной идеей соборности католическая концепция «синодальности» не имеет

Возвращаясь к анализу католической концепции «синодальности», можно сделать однозначный вывод: ничего общего с православной идеей соборности эта богословская концепция не имеет. Папская власть никоим образом не умаляется, поскольку Синод епископов, призванный воплощать идею «синодальности», имеет лишь консультативный статус, а его решения не имеют обязательного характера и могут вступить в силу лишь после одобрения папы римского. Более того, способ реализации так называемой «синодальности» в католичестве скорее укрепляет власть папы римского путем ослабления среднего административного звена – епископской власти – за счет введения мирян и светских лиц в различные церковные структуры, начиная с римской курии и того же Синода епископов, в котором миряне получили право голоса. А также за счет насаждения «демократической» идеологии, согласно которой епископы должны приспосабливаться к запросам общества. Апеллируя к голосу мирян (содержание которого определяет сам папа), римский понтифик получил инструмент для давления на католический епископат. Можно сказать, что это и было главной целью так называемого «синодального пути».

Реконструируя целостную картину действий Константинопольского Патриархата на пути к объединению с католиками, нельзя не упомянуть еще одно событие – Критский собор 2016 года.

На этом соборе был принят важный, с точки зрения продвижения экуменического диалога, документ – «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», вызвавший наибольшее количество споров среди православных иерархов и мирян. Есть все основания считать, что этот документ готовился и был принят с целью создания идеологического основания для еще большего сближения с католиками. На это, в частности, указывает статья архиепископа Иова (Гечи), написанная в защиту упомянутого документа, накануне проведения собора на Крите. В ней, помимо прочего, утверждается, что «Церковь Рима и Церковь Константинополя сейчас находятся в состоянии разрыва общения (akoinonesia)», а не в состоянии раскола. Что, безусловно, является революционным заявлением, поскольку сводит статус отношений с Римско-католической церковью до уровня простого разрыва евхаристического общения между Поместными Церквями. И таким образом, все догматические различия просто отбрасываются как несущественные.

Кроме этого, в критском документе содержится весьма спорная идея о том, что диалог с инославными является априорным императивом, и даже в случае выхода той или иной Поместной Церкви из этого диалога, он все равно будет продолжаться. Что явно противоречит принципу консенсуса в обсуждении серьезных богословских вопросов. Однако в документе этот момент перекручен таким образом, что консенсус якобы не нарушается. Напротив, утверждается, что его нарушают те Поместные Церкви, которые выходят из диалога! Это напоминает механизм принятия решений на Критском соборе, который в свое время критиковал иерарх Болгарской Церкви митрополит Ловчанский Гавриил: документы собора считались данностью, и изменения в них можно было внести только консенсусом.

Напомним, что архиепископ Тельмисский Иов (Геча) сменил митрополита Иоанна (Зизиуласа) на посту сопредседателя Смешанной комиссии и стал еще более активным сторонником объединения с католиками, о чем свидетельствуют его многочисленные интервью и статьи, в которых он отстаивает первенство власти Фанара в рамках православного мира и утверждает, что в признании первенства Рима нет никакой проблемы, если Фанар и Рим договорятся о конкретном содержании этого первенства.

Учитывая то, как часто представители Константинопольского Патриархата ссылаются на 28-е правило Халкидонского Собора, можно сделать еще одно предположение – о желании патриарха Варфоломея «поделить» христианский мир между римским понтификом и главой Фанара на основе упомянутого правила, согласно которому Константинопольская кафедра в свое время получила «равные преимущества» с римской кафедрой.

Подытоживая экуменический диалог между православными и католиками за последние 20 лет, получаем следующую картину: православная сторона в лице Фанара прилагает все усилия для утверждения идеи «первенства юрисдикции» и трансформации традиционного для Православия соборного богословия, в то время как католическая сторона создает видимость принятия идеи соборности в католичестве, не отказываясь при этом от своего учения о папстве. Таким образом, если Константинопольская Церковь восстановит евхаристическое общение с Римом, это будет именно уния.

Для католиков знаменателем экуменического диалога всегда будет папство и подчинение православных власти папы римского

Для католиков знаменателем экуменического диалога всегда будет папство и подчинение православных власти папы римского. Их задача (в союзе с Фанаром) заключается лишь в том, чтобы сгладить это подчинение и сформулировать унию таким образом, чтобы не вызвать прямое отторжение у православных.

Транслируя на внешнюю «аудиторию» заявления об усвоении опыта соборности и громкие слова о необходимости христианского единства, во внутренней коммуникации со своей паствой Рим отрицает какие-либо уступки и изменения в католическом вероучении.

К примеру, документ, опубликованный католической Конгрегацией веры в 2007 году (то есть тогда же, когда и Равеннский документ) в качестве разъяснения на недоумения верующих католиков, не оставляет никаких сомнений в том, что Католическая церковь до сих пор считает православных схизматиками, которые могут возвратиться в Церковь только через «сопричастие с римским престолом».

Впрочем, можно вспомнить много подобных заявлений, в которых католические функционеры прямо говорили о том, что первенство папы римского предполагает конкретные привилегии и правовые элементы. К примеру, об этом заявлял кардинал Курт Кох в 2020 году. А также намекали на то, что именно глава католиков должен созвать «Вселенский собор», общий для католиков и православных.

В этом контексте заявление Смешанной комиссии, сделанное в 2024 году, о завершении рассмотрения вопроса о первенстве римского престола в первом тысячелетии звучит нелепо, поскольку богословские противоречия между православными и католиками, касающиеся устройства Церкви, так и не были сняты. Можно сказать, что серьезный богословский диалог даже не начинался.

Складывается впечатление, что члены этой комиссии под давлением Фанара просто спешили «уложиться» к 2025 году, чтобы дать патриарху Варфоломею идеологическое основание для громких экуменических заявлений и действий. О чем они прямо заявили в своем коммюнике:

«Члены (комиссии) с нетерпением ждут предстоящего празднования в 2025 году 1700-летия Первого Вселенского Собора, состоявшегося в Никее в 325 году, и молятся, чтобы это событие послужило вдохновением на пути к восстановлению полного общения».

Вот так буднично было объявлено о том, что вопрос первенства в Церкви – самый скандальный богословский вопрос последнего тысячелетия – якобы уже решен! Иронично, но в том же году Ватикан опубликовал свой документ под названием «Епископ Римский: первенство и синодальность (соборность) в экуменическом диалоге и ответы на энциклику Ut Unum Sint». В котором еще раз призвал другие христианские конфессии признать первенство папы римского!

Наконец, мы подходим к вопросу о том, как именно может быть реализована уния между Константинопольским Патриархатом (включая его сателлитов) и римо-католиками.

Глава Фанара и папа римский могут создать прецедент совместного причастия, игнорируя возможные возражения со стороны Поместных Церквей

Это не обязательно будет уния по образцу прошлых – Лионской или Флорентийской. Никаких конкретных документов, очерчивающих условия объединения, скорее всего, подписано не будет. Вместо этого новая «уния» будет осуществляться «явочным порядком». В юридической практике этот термин означает «без предварительного разрешения и бюрократических процедур». В нашем случае это будет означать – без реального и окончательного решения богословских проблем и согласия Поместных Церквей. К примеру, глава Фанара и папа римский могут создать прецедент совместного причастия, игнорируя возможные возражения со стороны Поместных Церквей. На такой сценарий уже намекал архиепископ Иов (Геча), заявляя, что между православными и католиками существует лишь разрыв евхаристического общения.

В любом случае, упомянутый нами документ Критского собора (пункты 14 и 15) дает патриарху Варфоломею право заявить о завершении богословского диалога и восстановлении общения с другими христианскими конфессиями:

«…после успешного завершения работы какого-либо богословского диалога на всеправославном уровне принимается решение о восстановлении церковного общения, которое должно основываться на консенсусе всех Поместных Православных Церквей».

И хотя тут упоминается консенсус – учитывая то, как фанариоты трактуют механизм диалога и принятия решений, может оказаться так, что Православные Церкви (принимая участия в работе Смешанной комиссии) автоматически уже на всё согласились.

При этом, вступая в евхаристическое общение с патриархом Варфоломеем, папа римский может позиционировать его как главу «восточной Церкви», трактуя вступление Константинопольского Патриархата в единство с Римом как согласие всех православных на унию. После чего подобные прецеденты могут множиться как снежный ком. Вслед за Константинополем могут последовать Кипрская, Элладская и Александрийская Церкви, аналогичным образом вступив в евхаристическое общение с католиками.

В любом случае, только встреча Папы Льва XIV и патриарха Варфоломея в Изнике прояснит, готовы ли они сделать окончательный шаг на пути к унии.