«Православие в Эстонии началось с Ярослава Мудрого»

Эта интервью было записано в далеком 2003 году братией Сретенского монастыря, которая посетила митрополита Корнилия в его эстонской резиденции, расспросив ныне усопшего архипастыря о СССР и годах гонений, независимой Эстонии, расколе и повседневной жизни наших соседей.

Митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий (Якобс)

– Владыка, что представляет собой Эстония в религиозном отношении? Сколько там верующих, к каким конфессиям они себя относят?

– Эстония – конечно, протестантская страна и основное вероисповедание – лютеранство. Хотя по данным совета Церквей лютеран считается 200 тысяч, а православных Московского Патриархата, может быть, это заниженная цифра 150 тысяч. То есть почти поровну. А, если еще добавить 20 тысяч Константинопольского Патриархата, то это уже будет поровну.

– А всего населения сколько?

– 1,5 миллиона. Конечно, очень мало по сравнению с Москвой. Если говорить о нашей Церкви, то не следует употреблять слова «Русская Церковь». Потому что мы официально существуем как Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата. В нашу Церковь могут входить все: эстонцы, русские, украинцы, белорусы, кто угодно. В общеразговорном языке, во всяком случае, среди эстонцев, многие говорят о нас «Русская Церковь». Но это определение чисто по происхождению: когда здесь зарождалось Православие в начале и середине XIX века, оно шло из России.

– То есть у Православия здесь уже большая история?

Кафедральный собор св. Александра Невского – Она начинается с Ярослава Мудрого, когда он построил здесь первый город и в нем, конечно, были церкви. Всегда была церковь в Таллине, безусловно. Периодами она закрывалась-открывалась. Какие-то храмы были и по городам, до того, как сюда вошли немецкий рыцарский орден меченосцев, когда они уничтожили все. Преподобномученик Корнилий Псково-Печерский тоже проповедовал здесь: крестил, устраивал храмы, приходы. А Нарва всегда была международным городом. Там и русские были, и немцы, и шведы; всегда там соседствовали протестантские храмы и православные. Через Эстонию проходил торговый путь в Псков. Так что Православие насчитывает здесь большую историю. И даже в летописи, один клирик Новгородский задает вопросы своему архиерею.

– Вы имеете в виду «Вопрошания Кирика»?

– Да. И среди этих вопросов был такой: «Как крестить чудина?» (т.е. эстонца). И архиерей отвечает. Вероятно, какие-то представители эстонцев оказывались и в Пскове, и в Новгороде. Но массового принятия Православия не было – эстонцы, в основном, оставались язычниками. Вначале их крестили насильно католики в свою веру. Потом, когда местные немецкие бароны приняли лютеранство, то они тоже насильно эстонцев перевели в лютеранство. Их никто не спрашивал, они ничего не имели, никаких прав. Завладели ими немцы и эксплуатировали...

– Владыка, из ваших слов я понял, что сегодня Эстонская Православная Церковь – это не национальная Церковь эстонцев, но и не Церковь русской диаспоры. Так ли это?

– В любом случае, это не Церковь русской диаспоры. Но я не знаю, что считать русской диаспорой, что вы под этим словом вы подразумеваете. Мой прапрадед в начале XIX века с женой, сестрой и братом переселились сюда из Ростовской области, обосновались в Ревеле, занялись огородничеством – можно ли их назвать диаспорой?

– Нет, это уже скорее коренные эстонцы…

Вид Таллина – Здесь очень много таких было: Малаховы, Демины. Это были коренные Ревельские купцы – местные жители. У нас были свои храмы, православные храмы. А эстонское национальное Православие зародилось в начале XIX века. Об этом вы можете найти исторические сведения в работе Святейшего Патриарха Алексия «Православие в Эстонии». Но в своей работе он больше отмечает внешние стороны зарождения эстонского Православия. Меня лично интересуют внутренние причины. Почему эстонцы становились православными?

– И какие же это причины?

– Очень разные. Я однажды отмечал в своем докладе по истории Пюхтицкого монастыря, что здесь население было смешанное, были облютеранившиеся русские, но они в чем-то сохраняли православные традиции: постились и так далее. И когда здесь еще не было ни монастыря, где-то в середине XIX века, на Успение Богоматери всегда здесь собиралось много местных жителей-эстонцев. И сейчас в Пюхтицкий монастырь приезжает много эстонцев, и эстонская речь слышна. Нельзя считать монастырь каким-то кусочком России в Эстонии. Здесь явилась Божия Матерь, когда еще не было никаких национальных определений. Это было знамением для всей Эстонской земли!

– А когда было явление Матери Божьей?

– По преданию, это произошло в XVI веке. Явление Божьей Матери было эстонским христианам – лютеранам. Они увидели ее, они нашли икону. И передали русским христианам из деревни Ямы. Значит, они тут соседствовали и с уважением относились к православным святыням: передали икону, не выбросили, знали, что это русским надо. А где потомки тех, кому явилась Божия Матерь? Я не знаю, как разрешить эти вопросы. Но это наша общая эстонская святыня. Благословение Божией Матери на Эстонскую землю.

– Много ли святых было на земле Эстонской?

Икона священномученика Арсения (Мациевича) на месте его захоронения в Таллине – В разное время по-разному. XVI век – это священномученик Исидор и с ним его прихожане, которых утопили немцы. Преподобномученика Корнилия мы считаем нашим, Александра Невского. Священномученик Арсений (Мациевич) был заточен в Ревеле и здесь отошел ко Господу. Позже – епископ Платон (Кульбуш) и с ним расстрелянные священники. Священномученик митрополит Агафангел (Преображенский) управлял епархией. Канонизирован один священник, который был расстрелян в 1918 году. Могила сохранилась, мы будем открывать могилу, и обретение мощей будет (обретение мощей священномученика Сергия Флоринского состоялось 13 сентября 2003 г. – Православие.Ru). Протоиерей Карп (Эльб) – эстонец, он был священником в Петербурге, был расстрелян в 1937 году. Так что у нас свои святые тоже есть… У меня есть мечта о причислении к лику святых трех человек. Это представители Русского христианского студенческого движения – люди, которые посвятили свою жизнь христианской проповеди среди молодежи, миссионеры. В первые же дни, когда пришла сюда советская власть, их всех троих арестовали. Их дело было опубликовано в журнале «Вестник РСХД». Они прямо заявили, что их целью является борьба с атеизмом, с коммунизмом и просвещение народа. Так что это были люди хорошей жизни. Их всех троих расстреляли сразу же… В довоенное время церковная жизнь здесь была более традиционная. Праздники двунадесятые праздновали, крестились, венчались. Но подниматься духовный уровень начал благодаря упомянутому студенческому движению. И, как ни странно, религиозный уровень стал значительно повышаться, когда сюда пришла советская власть, когда здесь появились советские люди.

– Почему?

– Потому что Церковь была гонима – какие же в ней должны быть верующие? Только те, кто был верующим по убеждению! Больше стало богослужений. Люди стремились в церковь.

– Владыка, мы знаем, что вы тоже прошли непростым жизненным путем, претерпели много от коммунистического режима…

Митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий (Якобс) – Это, может быть, некоторое преувеличение. Хоть я и был три с половиной года в заключении, но это было в хрущевское время. Это были не Соловки, не Колыма. Работали, конечно, но в тепле были, посылки получали, так что голодные не сидели. Были, конечно, внутренние переживания: разлука с родными, с близкими, без церкви пришлось жить, всякое религиозное проявление, естественно, преследовалось. Бывало, что и Евангелие отнимали... В этом плане тяжело было.

– А за что вас заключили в тюрьму?

– За хранение и распространение «антисоветской литературы», как они называли, – православной, религиозной, философской. И за антисоветскую пропаганду, то есть высказывания в антисоветском духе. Потом все обвинения сняли, потому что они были надуманными. Просто началось тогда хрущевское гонение, и надо было в каких-то центрах захватить кого-то и раздуть дело: вот попы чем-то занимаются.

– А в Русском студенческом движении вы не успели поучаствовать?

– Я не успел. Но моя покойная матушка (она была старше меня была) участвовала. Она была очень деятельным членом этого христианского движения. И с его лидерами, о которых я говорил: Лаговский, Пенькин, Дезен – она была в очень хороших отношениях...

– Родители Святейшего Патриарха Алексия тоже принимали в этом активное участие...

– Отец Патриарха был какое-то время даже председателем движения. Он принимал активное участие. Тогда он не был еще священником.

– Владыка, а не могли бы вы рассказать, каким путем вы прошли прежде, чем стали Предстоятелем Эстонской Православной Церкви?

– Никакого особого пути у меня не было. Я был приходским священником в Таллине, больше ничего. Правда, почти 30 лет. В этом году исполнилось 55 лет, как я принял священный сан. А до этого еще дьяконом был…

– Видимо, вы уже тогда были знакомы с будущим Святейшим Патриархом Алексием II?

– С Патриархом я был знаком, можно сказать, с юношества. В одном городе жили, где-то встречались, общались…

– Владыка, а на каком языке сейчас совершаются службы в Эстонской Церкви?

– В нашей юрисдикции, в основном, только славянский. У нас в соборе раз в неделю бывает литургия на эстонском языке. И за общими службами отдельные возгласы по-эстонски говорим, но, в общем, приходы разделились по национальному признаку.

– Вы имеете в виду разделение с Константинопольской юрисдикцией?

Храм святителя Николая в Таллине – Да. Это была чисто правительственная провокация, потому что в начале возрождения Эстонской республики везде выступали очень активно против всего русского, против России. Это есть в книгах – как произошел раскол. Эстонцы вообще по своей природе не очень религиозны. Когда был православный царь, они надеялись, что он их поддержит. А когда в XX веке возникла самостоятельная Эстонская республика, то эти моменты отпали и появились антирусские тенденции.

– Как изменились отношения с властями после прихода нового президента Арнольда Рюйтеля?

– У нас президент не обладает большими правами – все решает Совет министров. Президент – православный доброжелательный человек. А его предшественник был враждебно настроен, так что история с нашей Церковью – это была его инициатива. Это им проделанная работа.

– Но сейчас какая-то есть положительная тенденция?

– Дело в том, что Константинопольская юрисдикция утвердилась здесь, она официально признана правопреемницей той Церкви, которая была здесь до войны, до 40-го года, за ней признаны все имущественные права. Только год назад мы получили права юрисдикции, а с имущественными правами у Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата остается сложная ситуация.

– Существует ли проблема дефицита священников в Эстонской церкви?

– Все-таки да. Сейчас стало немного лучше. При мне рукоположено две трети священников, которые у нас служат. Еще хотя бы три-четыре священника – и уже было бы хорошо.

– Есть ли на территории Эстонии семинарии?

– Нет, у нас нет средств для этого, нет педагогического уровня. Проще учиться в России, где это дело стоит на высоком уровне.

– Как обстоят дела с монашеством в Эстонской Православной Церкви?

– Пюхтицкий монастырь, Псково-Печерский монастырь. В Печерах есть несколько эстонцев, в Пюхтицах тоже. Эстонцам, видно, не очень по душе монашеский дух. У них скорее протестантский дух, настроение. Но здесь, в Пюхтицком монастыре, служит иеромонах Самуил – он эстонец, и другой священник тоже эстонец.

– Владыка, каким вы видите будущее Эстонской Православной Церкви? Что это будет: экзархат, автономия, автокефальная Поместная Церковь?

– Дело в том, что, когда Эстония образовалась как самостоятельное государство, в эстонском правительстве объявили, что в самостоятельном государстве должна быть самостоятельная Церковь. Но у меня 30 приходов – какая же это автокефалия? Монастырь один – Пюхтицкий, мужского монастыря нет. Издательство? Ну, кое-что издавали об эстонских священниках, о святых Эстонской земли, что-то еще. Конечно, в Эстонии все понимают, что, если говорить о Православии, то надо говорить о Православной Церкви Московского Патриархата. Совсем недавно, в круизе по Балтийскому морю, Константинопольский Патриарх Варфоломей заезжал в Таллин и в двух эстонских храмах присутствовал за богослужением. Странно: присутствовал, но не участвовал. Но оба раза: на всенощной и на Литургии – было (с учетом всей свиты, представителей прессы и т.п.) всего сто человек. У Вселенского Патриарха!

– Вы с ним не встречались?

– Нет. Когда он первый раз приезжал, мне прислали приглашение, но я не пошел. Тогда Патриарх Варфоломей служил литургию в эстонском Преображенском соборе.

– Возможно ли уврачевание этого раскола, разделения?

В гостях у митрополита Корнилия     

– Я не знаю, как построить дело врачевания… Здесь очень большую роль играет национальный фактор. Эстония – самостоятельное государство, и у националистов были надежды, что постепенно все перейдут в Константинопольскую юрисдикцию. Но таких тенденций нет! А вот если бы они теперь захотели перейти к нам, то мы бы еще двадцать раз подумали, принимать ли их. Они уже отошли слишком далеко: причащаются без исповеди и т.п.

– То есть объединение уже невозможно?

– Я не могу сказать, что невозможно. Возможно! Может быть, следующий архиерей, который после меня будет, его осуществит…

С митрополитом Таллинским и всея Эстонии Корнилием беседовали насельники Сретенского монастыря в конце июня 2003 года в Пюхтицком монастыре