Портрет неизвестной провинции

Пятый год подряд сотрудники Государственного института искусствознания проводят в стенах своего института выставку "Неизвестная провинция". Увы, не скажешь, что парадный зал полон посетителей, хотя и вход вроде бы свободный. Впрочем, на экскурсии с удовольствием ходят студенты МАРХИ, благо пройти от Кузнецкого моста до дома 5 в Козицком переулке всего ничего. Да и проблема, поднятая на выставке, вполне актуальна, в первую очередь для градостроителей и архитекторов.

Фотовыставка "Неизвестная провинция" - это часть глобального научного проекта отдела Свода памятников художественной культуры, корнями уходящего в шестидесятые годы уже прошлого века.

Именно тогда начались экспедиции по сбору информации о сохранившихся в регионах памятниках архитектуры и зодчества. Но если еще сорок лет назад проблема была сугубо научная, то на сегодняшний день она перекочевала в ряды общественных. Здания разрушаются не только в заросших бурьяном селах, но и в столицах и, по словам куратора выставки Екатерины Шорбан, «нет воли государства заниматься реставрацией».

На выставке более сотни фотоснимков малоизвестных и почти разрушенных храмов XVII – начала XX вв., сделанных в 2005 году в Тверской, Калужской и Владимирской областях. Хотя съемки велись в тяжелых полевых условиях, снимки удивляют своим качеством, профессионализмом и художественным вкусом.  

«Когда вы снимаете двадцать лет подряд, трудно не стать профессионалом, - говорит с улыбкой Екатерина. - Наш сотрудник, искусствовед Виталий Михайлович Рудченко двадцать лет проработал фотокором в издательском отделе Московской Патриархии, был личным фотографом патриарха Пимена. Он не единственный пример. Снимают все, потому что нанимать в экспедицию дополнительно фотографа нереально. К тому же, приезжая к очередному памятнику, если вы не историк архитектуры, то ограничитесь серией общих видов. А наша задача в деталях зафиксировать памятник. И только специалист, понимающий что важнее, снимет как надо. Профессиональный фотограф может хорошо снимать вообще, но не догадается, что какую-нибудь розетку в росписи фриза нужно брать крупно, когда их вон сколько. Здесь встает вопрос об ином профессионализме. Мы имеем дело с недействующими храмами, где нет электричества, снимаем без дополнительного света. Этому возмущаются и удивляются фотографы, упрекающие нас в любительщине».

Все фотоматериалы экспедиции ложатся в основу энциклопедического многотомного издания "Свода памятников архитектурного и монументального искусства России". Поэтому съемки ведутся во всех видах: на черно-белую, цветную, узкую и широкоформатную пленку. Институт искусствознания активно сотрудничает с аналогичными службами инвентарей памятников в Англии, Франции, Бельгии, Италии и обменивается опытом. «Мы знаем, как они работают. В принципе, подход и методы аналогичны нашим. Разница только в том, что у европейских служб по охране и выявлению старинных зданий в работе задействовано гораздо больше людей. Эти госслужбы насчитывают тысячи специалистов не только в столицах, но и на местах», - с сожалением констатирует Шорбан.

С фотографий с упреком смотрят на зрителя заколоченные окна храмов, свернутые кресты, провалившиеся купола, осыпающиеся и оскверненные нечистоплотными посетителями лики святых на фресках. Руины, одним словом. Но, несмотря на это, интерес к этой умершей, по сути, архитектуре, проявляется, если не сказать нарастает. Появилось несколько журналов, охотно берущих к публикации не только фотографии, но научные статьи о провинциальной архитектуре. «Наше наследие», «Собрание», «Русское искусство», - называет Екатерина Шорбан. - Мы им очень благодарны, потому что они публикуют статьи о настоящем искусстве».

Затерявшийся в лесу храм. Почти не разрушенный, с кованными решетками на окнах, с золоченными, нетронутыми на удивление, крестами на куполах. Историки узнали о церкви Знамения 1773 года постройки случайно. Приехав в город Юхнов, встретились в администрации с землеустроителем района, который дал информацию, не содержащуюся ни в одном дореволюционном реестре храмов. Шли до церкви чуть не 10 километров пешком и были вознаграждены.

«Буквально в лесу нашли храм времен Екатерины Великой (последняя треть 18 века), о котором вообще ничего не известно. Он хорошо сохранился. Вокруг комплекс надгробий. Одно из них принадлежит священнику Смирнову. Его семья десять поколений здесь служила», - вспоминает искусствовед.

И таких впервые открытых, нигде не числящихся сооружений в коллекции и на выставке десятки.

Купол церкви Знамения вид изнутри

Впрочем, если быть честным, то о художественных достоинствах многих памятников остается только фантазировать. Угадывая в руинах некогда устремленные ввысь колокольни, приземистые часовни, крепкие купеческие дома, богатые и успешные монастыри, прославленные железоделательные заводы.

Истории сотен и сотен церквей похожи как сестры-близнецы. Тем не менее, исследователи с упорством выспрашивают местное население о том или ином храме. «Обычные начинаются разговоры, что, мол, в 1937 году храм закрыли, потом использовали под склад, под кинотеатр, под МТС (машинно-тракторная станция), проще говоря сарай, - рассказывает Екатерина. – Потом МТС съехала, крыша рухнула. Такого, чтоб под чистую все уничтожалось, не было, конечно, - не то время. Были в селах случаи, когда все с землей равняли. Но более активно уничтожали церкви в городах, особенно в 30-е годы. Знаком для всех послужил взрыв Храма Христа Спасителя. После этого мы можем десятками приводить примеры городов больших и малых, где главный собор разрушен. Кинешма, Иваново, Шуя, Ярославль, малые города рязанской губернии: Сапожок, Ряжск. Приезжаете. В центре города площадь. На ней памятник Ленина стоит. Что это означает? Что на месте этого памятника был городской собор. У нас даже в позднее советские времена была такая типология. Смеялись еще, что это пример смены доминант. Если вы приезжаете, видите скверик и Ленина, ну все ясно, тут был собор».

Проблема, впрочем, значительнее. Сожалеть об уже утраченном нужно, но важнее успеть сохранить то, что осталось. «Многие зафиксированные еще в 60-е годы памятники уже погибли, - говорит Екатерина Шорбан. - Наши уникальные фотографии – единственный документ и свидетельство. Многие храмы сейчас передаются в юрисдикцию Церкви, берутся общинами верующих. В таких храмах часто сохраняется живопись, отделка, которая наполовину утрачена. Но, увы, не всем это нравится, многие прихожане не понимают ценности. Фрески сбиваются целиком до кирпичной кладки, чтобы было гладко, потом работают маляры. Причем за примерами не нужно отправляться в дальние села, они есть и в крупных областных центрах. Нет понимания, что хорошо бы сохранить ту красоту, которую создавали предки».

Той самой сбиваемой и закрашиваемой малярами фреске посвящена половина выставки. Живопись, хоть по определению наиболее подвержена разрушению, все же сохраняется в храмах, которые не имеют ни свода, ни крыши. Например, как росписи церкви Богоявления из села Еськи Тверской области. Эти росписи выделяются еще и фантастическим художественным уровнем. Тонким рисунком, богатой палитрой и колористическими решениями. На открытии выставки специалисты и реставраторы живописи в один голос заявляли, что эти росписи – высочайшего уровня искусство, уникальные. "И получше, чем в столицах, - говорит куратор. - Хотя это делали местные мастера, но даже в смысле технологии живописи они работали лучше столичных". Росписи относятся к 40-м гг. XIX века, когда в столице работал Карл Брюллов и другие. Часто художниками применялись так называемые "открытые" красный и черный, которые в интерьере превращались в провалы, черные пятна на изображениях. В представленных фотоснимках фресок этого нет. "Живопись здесь написана светом. Представьте себе еще и масштаб храма. Это совершенно особое искусство. Сейчас таких художников не найти. Если посмотреть фрагменты, становится  ясно, что эти живописцы были глубоко верующими людьми. Образы написаны с молитвой и на одном дыхании", - говорит Шорбан.

Особо выделяются среди росписей храма села Еськи лики святителей Василия Великого и Григория Богослова. Они настолько выразительно прописаны,  что искусствоведы полагают: писали с конкретных людей, быть может, и местных жителей. В некоторых росписях видно влияние западных мастеров: по композиции апостолы в «Вознесении» очевидно заимствованы мастерами у Рафаэля. Однако от этого иконы не становятся менее русскими. «Те сложные процессы, по которым развивалось искусство в провинции, пока не вполне понятны, - поясняет Екатерина. - Барочные рамы, витые колонны соседствуют с композициями из западно-еропейских прототипов. Нам неизвестны мастера, потому как на работах имен не ставили, в чем проявлялось особое смирение». Однако, очевидно, мастера имели академическое образование и были знакомы с европейской живописной традицией. Вполне возможно, что они использовали в своей работе книги с гравюрами к Евангелиям. Но встречаются в этом сельском храме и удивительные самостоятельные композиции, о которых реставраторы говорят, разводя руками: аналога нет.

Выставка открыта до 31 марта по адресу: Государственный институт искусствознания. Козицкий пер., д. 5 (м. Пушкинская, Тверская)