Наказание

Человек, преступающий общественный или религиозный закон, как правило, всерьез надеется избежать наказания. Но эта надежда порождена невежеством. Действительно, можно ловко «спрятать концы в воду» и скрыть преступление от общества. Можно перехитрить или подкупить следователя. Можно не верить в рай и ад или, уповая на милосердие Бога, надеяться на то, что Он в конце концов простит «недостойного раба Своего». Но социальные и сотериологические последствия греха – это еще далеко не все. Каждое преступление влечет наказание, свершающееся в самом человеке. И оно всегда неотвратимо.

В романтической литературе есть популярный сюжет о контракте человека с дьяволом. У Гете Мефистофель поступает в распоряжение доктора Фауста, за что последний расплачивается своей душой. Ария Квазимодо из популярного мюзикла «Собор Парижской Богоматери» тоже пронизана наивной мечтой о подобной сделке – рефреном здесь проходят строки, завершающие каждую строфу:

И после смерти мне не обрести покой,
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Безумие влюбленного очевидно. Ведь душа, от которой он так легко готов отказаться, это именно та структура, что порождает все желания, в том числе и желание обладать Эсмеральдой. Отказавшись от души, Квазимодо автоматически лишился бы любви и сделался бы равнодушен к той, ради которой, собственно, он все и затеял. Несчастный горбун не приобрел бы ничего, кроме еще одного постороннего человека, до которого ему нет ровным счетом никакого дела.

Редко кто в здравом уме затевает зло ради него самого. В большинстве случаев мы руководствуемся принципом «цель оправдывает средства», преступая закон для пользы революции, ради семьи и детей, во имя исключительной любви или торжества справедливости. Но грех есть грех. Беззаконие, даже продуманное до мелочей, оправданное с позиций риска и морали, всегда имеет существенную ошибку в расчете. В азарте погони за той или иной целью мы обычно упускаем из виду реакцию собственной души на те средства, что собираемся использовать. В результате этого просчета уже на подходе к заветной цели утрачиваем к ней интерес, ибо раненная преступлением душа теряет силу желания, а значит, и радость обладания становится нам недоступна.

Пушкин художественно достоверно изобразил эту ловушку в «Сцене из Фауста»:

На жертву прихоти моей
Гляжу, упившись наслажденьем,
С неодолимым отвращеньем:
Так безрасчетный дуралей,

Вотще решась на злое дело,
Зарезав нищего в лесу,
Бранит ободранное тело;
Так на продажную красу,

Насытясь ею торопливо,
Разврат косится боязливо...

Возможно, личный опыт подобного разочарования в мимолетных романах привел и самого поэта к мысли о браке.

«Грех расстраивает все существо человека и всем силам его дает извращенное направление», – говорил преподобный Исаак Сирин. Драматургическое осмысление этих слов дано в знаменитом романе Достоевского. Нетрудно заметить, что Раскольников убивает старуху-процентщицу в основном с целью грабежа. Идея о разделении людей на героев истории и ее статистов всего лишь моральное обоснование преступного замысла. Она становится катализатором преступления в тот день, когда Раскольников получает письмо от матери с известием о помолвке его сестры с Лужиным. Подобный случай брака Андре Моруа называл «узаконенной проституцией». Жених богат, но репутация распутника мешает ему занять надлежащее положение в обществе. Семья нужна ему как средство поправить имидж. Невеста понимает это и заранее испытывает к будущему супругу одно отвращение, вступая в брак главным образом ради денег. Хорошо зная любимую сестру, Раскольников не сомневается: «узаконенная проституция» совершается в данном случае ради него, Родиона, «чтобы судьбу его обеспечить», и оскорбленное мужское самолюбие отвергает подобную жертву: «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина!» Но как разорвать помолвку? Нужно устранить бедность семьи как основную причину мезальянса. И Раскольников берется за топор – ради горячо любимых сестры и матери.

Но удар убийцы рикошетит по нему самому. Раскольников с ужасом замечает в себе странную метаморфозу: те, кого он так сильно любил еще вчера, сегодня уже ненавистны. Вот они, сестра и мать, после долгой разлуки появляются в его каморке. «Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе (женщины) бросились к нему. Но он стоял как мертвый...»: «Ступайте домой... Не мучьте меня». В дальнейшем Раскольников продолжает избегать своих женщин. Ценности, захваченные в доме убитой старухи, так и не стали основой материального благополучия семьи. Убийца не смог довести дело до конца, внезапно лишившись главного мотива: сестра и мать в одночасье сделались ему чужими.

Преступника обличить не смогли. Студент сам донес на себя и отправился на каторгу в далекую Сибирь, в основном для того, чтобы навсегда устраниться от любимых когда-то людей.

Так все мы, с готовностью соглашаясь на грех, несем наказание, забыв предостережение Распятого за нас Бога: «Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? И какой выкуп даст он за душу свою?»