От Балтики до Черного моря. Россия и европейские члены СНГ. Часть 3

Часть 2

Очевидным отражением геополитических устремлений совершенно земных государственных интересов является активная и совершенно противоправная с точки зрения церковно-канонического права деятельность Румынской православной церкви по созданию приходов на территории Молдавии - многовековой канонической территории Русской Православной Церкви. Как и во всех новых государствах, где вера становится объектом политики, активность проявляет Ватикан. Именно в Румынию римский понтифик совершил первый визит на поствизантийское пространство, которое становится объектом не только геополитического, но и духовного соперничества.

С 1991 года Румынский патриархат пытается охватить и подчинить территорию Молдавии. В начале 90 годов Бухарест объявил о создании на территории Молдавии своей бессарабской митрополии. К инспирированному расколу присоединился лишь один молдавский епископ Бельский Петр (Пэдурару). Несмотря на титанические усилия, результаты пока ничтожны, поскольку преобладание Русской Православной Церкви в Молдавии не случайно, а имеет глубокие исторические корни. Еще в XVIII в. в результате антицерковной политики Петра I, Анны Иоанновны и Екатерины Молдавия стала местом эмиграции русского ученого монашества, выдающимся представителем которого был преп. Паисий Величковский, основавший там целые научно-богословские центры. Румынская Церковь не имеет влияния над православными Молдавии, тем более, она представляет крайний экуменизм, что категорически не приемлет большинство верующих. Но именно эта линия на вытеснение Русской Православной Церкви пользовалась поддержкой государственных структур, что было особенно ясно в годы эйфории идей присоединения к Румынии.

Приднестровье занимает особое место в истории постсоветского периода. Явление Приднестровья, отметившего свой десятилетний юбилей, опровергло многие политологические доктрины о всеобщем отторжении России всеми ранее входящими в нее народами. Пример, впрочем, отнюдь не единственный, но тем более впечатляющий, что народ левобережья Днестра как нигде многонационален – молдаване, русские, украинцы, гагаузы, турки, евреи, но ощущает себя частью общероссийской истории. Поскольку Молдова объявила о независимости, связав ее с ликвидацией последствий пакта Молотова-Риббентропа, Приднестровье, которое в течение двухсот лет постоянно в составе России и в судьбе Бессарабии ХХ века не участвовало, получило возможность провести безупречные юридические процедуры для провозглашения своей государственности, которая в силу обстоятельств не была принята де-юре, но де-факто реализовалась. Из всех “несогласных” с навязанной им судьбой в декабре 1991 года – Юж. Осетия, Абхазия, Крым – Приднестровье единственное состоявшееся образование, которое достаточно успешно развивается экономически, несмотря на отсутствие западных кредитов и всякой помощи России, и внутренне стабильно.

Позиция России в силу уже необратимой общей концепции в отношении новых государств и собственных деклараций исходит из территориальной целостности Молдовы. Этот подход Москва повторяет постоянно, ища взамен от властей Молдовы обещание не вступать в НАТО, однако, показав в свое время косвенным образом, что не допустит силового решения проблемы. Пока Россия сохраняет верность своим обязательствам, и в Кишиневе, перестают питать надежды на ликвидацию “государства в государстве” и ищут пути оформления этого феномена на компромиссной основе. Однако решения Стамбульского саммита о корректировке фланговых конфигураций, решение вывести российские войска из Приднестровья к концу 2001 года, может иметь серьезные последствия и не применет породить изменение позиции Кишинева.

ГРУЗИЯ. Подобные явления и процессы можно проследить в Грузии и в начале перестройки и в Армении, где к концу 90 годов эта тенденция ослабела. Грузия и Армения в отличие от большинства других республик, созданных доктриной, но не историей, имели древнюю и длительную национальную государственность, древнюю письменность и культуру. Это нации, принявшие христианство за несколько веков до русских, а Армения вообще является первым провозглашенным христианским государством. Тем не менее национальное самосознание этих народов было христианско-традиционалистским и вполне вписывалось в классическую имперскую государственную идеологию. Добросовестные исследователи “подъема национализма в СССР” признают, что “только в XIX веке представители национальной интеллигенции смогли сконструировать весомое ощущение исторического прошлого, которое смогло бы поддержать претензии на независимость”. Р.Г.Сьюни признает, что национальные интеллектуалы и активисты Грузии и Армении заимствовали у Европы после Французской революции идеологию политического национализма, “что позволило им сформулировать свои политические и национальные представления на основе их собственного прочтения прошлого. “Новые воображаемые общины” сконструированные на базе этнических культур и языков, возникли на Кавказе и западных пограничных землях, но масса крестьянского населения, которая составляла большинство национальных общин лишь с большим трудом воспринимала их идею”.

Философской сутью “национальной идеологии” было не что иное, как окрашенный в национальное возрождение либерализм, подобный тому, что развивался “угольщиками” в “Молодой Италии”, Молодой Испании” и т.д., и который прекрасно подходит для разрушения христианских империй, но в историческом итоге обрекает все нации на униформацию по знакомой формуле: культура - национальная по форме, либеральная по содержанию”. Лидеры меньшевистских правительств почти во всех будущих советских республиках были масонами – Винниченко, Гегечгори.

В оценках ЦРУ времен холодной войны антирусским настроениям в Закавказье уделено немало места, хотя и подчеркнуто, что несмотря на их равномерную фиксацию во всех слоях и местах, они проявляются аморфно и не воплощаются в конкретные формы активности. Примечательно, что все немногие конкретные проявления иллюстрированы на примере Грузии. Подмечено, что “элементы недовольства”, присущие всем коренным народам этого региона”, “не сплачивают их”, а наоборот, как и “прочие факторы, разделяют грузин, армян и азербайджанцев”. “Неславянское происхождение, отличные языки, принятие христианства за несколько веков до русских, а также другое культурное наследие побуждают грузин и армян смотреть на русских как на вторгшихся пришельцев. Помощь, оказанная царским режимом в критические периоды их истории, не устранила эти настроения”. Поскольку при анализе подобных проблем в СССР, ЦРУ взвешивает их с точки зрения их использования в возможной войне, каждая разработка сопровождается пунктом, оценивающим потенциальное отношение к вводу иностранных войск и их этничности: “кроме немцев, которые могут встретить враждебное отношение… только турки могут вызвать отторжение армян; резня армян конца 1890 годов и в годы первой мировой войны все еще не забыта".

Сегодня в Грузии идеология исторической мысли и государственной доктрины пересмотрена в духе борьбы за независимость от России, которая, якобы уничтожила грузинскую государственность, хотя должна была принять ее под корону лишь для того, чтобы защищать своим оружием от персов и турок. Именно с Турцией – своим историческим поработителем Грузия нарочито заигрывает, игнорируя явные симптомы исторического реванша последней. Все это окончательно рушит распространенные в советское время, да и ранее иллюзии о том, что православная Грузия всегда была особенно верной духовной союзницей, что, по-видимому, навеяно романтическим и героическим образом князя П.И. Багратиона, отдавшего жизнь за Москву.

Однако, еще А.И.Деникин в “Очерках русской смуты” писал о неожиданно глубоких антирусских настроениях грузинской интеллигенции в годы революции и гражданской войны. Уже тогда меньшевистское правительство Грузии немедленно начало налаживать отношения именно с европейскими геополитическими противниками России – тогда австро-германским блоком и заключило Потийское соглашение с кайзеровской Германией, которая уже оккупировала всю Украину, Прибалтику. Грузия сегодня последовательно демонстрирует отчуждение от России в своей внешнеполитической идеологии. Примечательно, что Папа совершил туда визит по личному приглашению Э.Шеварднадзе, который буквально навязал Грузинской Патриархии этот визит, несмотря на многочисленные протесты верующих.

На политику Грузии оказывает серьезное воздействие изначальный и не обещающий в существующем контексте мира конфликт с Абхазией, которая, предвидя объективное стремление Грузии ассимилировать ее, проявила отчетливый пророссийский вектор. Закономерности межнациональных отношений таковы, что малый народ всегда опасается гегемонистских устремлений среднего и тяготеет к большому. Однако одной из причин абхазо-грузинского антагонизма является и историческая перспектива полного отхода Грузии от России. На территории Абхазии сложная церковная обстановка. Сила конфликта была так велика, что Абхазию покинули грузинский епископ и все священники-грузины и осталась Русская Православная Церковь. Большую роль в сохранении духовной близости абхазов с Россией играет Ново-Афонский монастырь, основанный русскими, и всегда бывший русским. Похожая ситуация в Южной Осетии, которую Грузинская Церковь оставила во время конфликта. В конституции Южной Осетии православие объявлено государственной религией, окормление верующих осуществляется через патриаршее подворье РПЦ в Цхинвале.

Буферная роль России, которая признает территориальную целостность Грузии, но не дает условий для уничтожения абхазской самостоятельности, подогревает в Тбилиси антироссийскую реакцию. Постоянным источником позиционной дипломатической “войны” становится пребывание российских баз на Черном море, которые Россия не может потерять, не разрушив окончательно многовековой баланс в этом регионе. Неопровержимые свидетельства косвенного пособничества чеченским террористам также говорят о том, что Тбилиси серьезно играет против России, ожидая дивидендов от Запада, а также добиваясь обмена чеченской карты на абхазскую. Такая стратегия находится в очевидном полном согласии с желаниями США и Запада интернационализировать все конфликты на постсоветском пространстве, а также не позволить России полностью уничтожить мятежное террористическое образование не ее территории. Президент Грузии, по-видимому, рассматривался Западом и как возможный непосредственный проводник этой схемы, так как осторожно попробовал заявлять, что намерен выступить посредником в “переговорном процессе между Россией и Чечней”, как если бы Чечня не была Россией.

В НАТО уделяют большое внимание Грузии, справедливо считая ее прозападную ориентацию стабильной, а самого Шеварднадзе из всех лидеров СНГ опорой атлантической стратегии в Черном море. Грузию постоянно посещают с рабочими визитами функционеры и военные чины НАТО, так в сентябре 1999 года там побывал командующий юго-восточного направления НАТО Т.Акбаш. Бывший министр обороны У.Коэн выражал своему грузинскому коллеге Д.Тевтадзе “готовность США и впредь оказывать помощь Грузии в реформировании ее вооруженных сил”. Тбилиси вполне удовлетворяет планам США и НАТО постепенного вытеснения России как главного военно-стратегического и геополитического субъекта в черноморском бассейне. Проблему устранения российских баз прикрывают благовидными предлогами. В сентябре 1999 года Э.Шеварднадзе уже заявил, что военное присутствие России в Грузии будет существенно сокращено в результате реализации Договора о сокращении обычных вооружений в Европе (ОВСЕ). По его словам, “Грузия заинтересована в неукоснительном выполнении этого договора, что приведет к радикальному сокращению российских баз в Грузии. (Военно-стратегические симметрии Договора ОВСЕ полностью опрокинуты уже приемом в НАТО восточноевропейских государств) При этом было сделано весьма многозначительное уточнение, что “Грузия вправе самостоятельно решать, военные базы каких государств – России, Турции или США – будут дислоцироваться на ее территории”. Закрытие российской базы формально в соответствии с решением Стамбульского саммита об изменении фланговых симметрий влечет неизбежное изменение баланса сил в регионе.

Наряду с этим Грузия на дипломатическом уровне подтверждает свою “заинтересованность в будущем СНГ”, о чем периодически говорит президент, всегда делающий акцент лишь на роли СНГ в ликвидации конфликтов на территории СНГ. Таким образом, СНГ нужно лишь для того, чтобы подавить внутреннее сопротивление своим геополитическим планам со стороны собственных частей, с тем, чтобы уже беспрепятственно разорвать геополитическое пространство.

Армения. Еще одно новообразованное государство в стратегическом районе стыка Европы и Азии – места приложения новой евразийской стратегии США как ее определяет З.Бжезинский, - Армения проделала некоторый путь эволюции своей общестратегической ориентации. По сравнению с Грузией и Украиной – это скорее обратный путь к сбалансированному курсу. Это тем более заметно, что ярко выраженные устремления к выходу из СССР были явлены в Армении в форме государственных действий четче и значительно раньше, чем другими – Армения отказалась принимать участие в референдуме в марте 1991 года, показав, что не считает себя частью СССР. Но, пройдя через четкую прозападную ориентацию, облеченную в абстрактный демократический универсализм, к балансированию стратегической ориентации, Армения восстановила российский вектор своей государственной стратегии.

Причины этого прежде всего объективные, так как Армения оказалась лицом к лицу не только со своим извечным ярым противником – Турцией, но также и с явно недружественным к ней новым субъектом Черноморо-Каспийского политического баланса – Азербайджаном, с которым у Армении тяжелый, не обещающий скорого излечения конфликт из-за Нагорного Карабаха. Этот конфликт является также наследием революции и трагического размежевания во взаимной вражде российских народов, как и многие из сегодняшних реалий в Закавказье.

После создания мусаватистами и большевиками “советского Азербайджана” передача Нахичевани и Карабаха была необходима строителям социалистической федерации по политическим соображениям, поскольку в Баку уже победили большевики в отличие от меньшевистской и дашнакской Армении. “Карабах есть исконная армянская местность”, - осознавали большевики, о чем писал в уже цитированном письме в ответ на запрос В.И.Ленина нарком Г.В.Чичерин, - Наступит момент для советизации Грузии и Армении, тогда и это все будет изжито”. Однако такие семена рождают весьма трагические столкновения, которые становятся неизбежно инструментом окружающих интересов в регионе, где геополитически встречаются цивилизации и происходило многовековое столкновение интересов англосаксонских сил и России.

Положение Армении весьма уязвимо и от новой формы соединения политических и экономических проектов в районе проливов и добычи и транспортировки углеводородов. Частью нового мирового проекта является полная реорганизация Черноморо-каспийского региона с удалением от России Грузии и Азербайджана, а также изоляция от России Армении. Налицо активность и в названной сугубо новой сфере – в так называемой “геоэкономике” – созданию с помощью мощных государственных усилий крупных экономических проектов, призванных обеспечить военно-стратегическую переориентацию многовековых геополитически устойчивых ареалов.

Геоэкономика, выступающая как инструментарий геополитики, “имеет и свои самостоятельные задачи, - признает исследователь этой проблематики И.Мурадян, отмечая, что “мировая экономическая интеграция, стирание значения национальных границ для экономики, растущая либерализация потоков капиталов, товаров, информации, людей и идей … вызвали к жизни новые методы мировой экономической конкуренции, которые можно обобщить как геоэкономические подходы”. Однако автор обращает внимание на то, что “реализация проектов добычи и транспортировки нефти в Каспийском бассейне не предполагает сколько-нибудь существенного изменения мирового или даже европейского нефтетопливного баланса и в ближайшие 10-15 лет не могут сами по себе значительно повлиять на ценовые параметры мировой и европейской нефтяной торговли”.

Тем не менее борьба вокруг выбора пути нефтепровода из Баку носила и носит весьма жесткий характер, имея за собой очевидную геополитическую подоплеку. Проект Баку – Джейхан пользуется поддержкой Азербайджана и Грузии, стремящихся к максимальной экономической независимости от России, а также США, желающих укрепления позиций своего союзника по НАТО – Турции. Роль Стамбула на южном фланге после овладения восточной Европой и вторжением на Балканы становится подобной тому столпу, к которому необходимо привязать подтягиваемые новые элементы, а один из ключей к Евразии лежит на дне Черного моря

Неудивительно, что во взаимоотношениях России с государствами СНГ, что расположены в стратегическом регионе Черноморских проливов и путей транспортировки нефти, особенно отражается беспрецедентное давление Запада на исторические рубежи России, что возвращает в памяти Восточный вопрос, всю двухсотлетнюю работу России на Юге, обладавшую системной целостностью, которой ей совершенно не хватает сегодня. Мощнейшие внешние силы оказывают серьезнейшее влияние на окончательный выбор не только Украины, но также Грузии, Азербайджана, Армении, борясь за нужный геополитический облик Евразии. Таков общий политический и идеологический фон, который делает весьма сложной задачу СНГ в его нынешнем составе и виде сохранить военно-стратегическое единство геополитического пространства.