Валентин Распутин:
Василий Белов |
Но после прочтения «Привычного дела» воодушевился и понял: вот, как надо писать, как надо говорить о своих земляках.
С Василием Ивановичем мы хорошо знакомы лично. Я неоднократно бывал у него в Тимонихе, он не раз приезжал ко мне в Иркутск. Зная Белова достаточно хорошо, могу сказать определенно: никогда не бывало, чтобы он отступился от своих мыслей, своих слов и принципов. И когда начались горбачевские времена, Василий Белов пошел в народные депутаты Верховного Совета СССР, чтобы говорить там о крестьянстве. Тогда над ним часто смеялись, его не понимали, казалось бы, наступили времена, когда мы уже не могли говорить о деревне. Но Василий Иванович продолжал это делать и все-таки добивался, чтобы его услышали.
Интересно и то, что в литературе, в писательстве Белов прошел буквально через все. Начинал как публицист, потом стал драматургом, затем — удивительным писателем. И везде, где бывал, оставил о себе самую лучшую память. Для меня совсем не удивительно, что в какой-то момент он очень близко сошелся с Василием Шукшиным. Они были очень близкими друзьями, словно знакомыми с детства, и оставались такими вплоть до самой смерти Василия Макаровича.
Вспоминаю, как однажды Василий Иванович уговорил меня, чтобы я поехал с ним вместе на его родину — в вологодскую деревню Тимониху. Именно тогда я впервые увидел, как Белов работает, и на меня это произвело огромное впечатление. Например, уже упомянутое мною «Привычное дело» было написано буквально за один месяц. Сам я всегда писал подолгу, очень осторожно, несколько раз переписывая. А у Василия Ивановича все и всегда получалось чуть ли не сразу. Это удивительная способность. И так вплоть до самого последнего времени, пока Белов оставался в строю — к сожалению, сейчас Василий Иванович серьезно болен.
Не могу не вспомнить и нашу переписку. Как бы занят ни был Белов, он всегда успевал ухватить немного времени, прочитать мое письмо и тут же отозваться. Его ответные письма — небольшие, он не любил «рассусоливать», но всегда давал главное.
Слава Богу, что Василий Белов дожил до 80 лет. Слава Богу, что у нас все еще остаются такие люди, такие писатели, на которых можно чуть ли не молиться. Имя его в народной памяти останется навсегда. По крайней мере, до тех пор, пока будет жива наша русская литература.
Владимир Крупин:
Честно говоря, тянуло написать в заголовке: «Последний классик нового времени». Но решил не торопиться с оценкой. Русская литература загадочна в своей основе и, как знать, может, еще явит изумленному миру новые откровения прозы и поэзии. Хотя поверить в это после явления в литературе таланта такого уровня, как Василий Иванович Белов, — дело почти фантастическое.
Владимир Крупин, Валентин Распутин и Василий Белов на озере Байкал. 1989 год |
Названные произведения по тематике невеселы и во многом трагичны. Но почему же, читая их, наполняешься духовной силой, верой в Отечество, хочется жить, работать во славу России? Это можно объяснить одним — русским языком. Он подчиняется только тому писателю, который больше жизни любит родину.
Вспоминаю, как однажды, работая в издательстве, я читал присланные из типографии листы, а в них, по ошибке, вложили беловский текст. И вот я продирался через описание заседания парткома, но вдруг что-то случилось — я очутился в заснеженном лесу, увидел огромную, в полнеба, сосну, стал мечтать вместе с героем Белова, как эта сосна подойдет для строительства ветряной мельницы. Я не видел строчек, пока снова не въехал в партком.
Жизнь, сама жизнь живет на страницах беловской прозы. Друг Василия Ивановича, тезка его, Шукшин, писал: «Я легко и просто подчиняюсь правде беловских героев. Когда они разговаривают, слышу их интонации, знаю, почему молчат, если замолчали…»
Когда-то термин «деревенская проза» был придуман для насмешки над писателями, пишущими о деревне. Но прошло быстрое время и принадлежать к «деревенщикам» стало почетно. Ведь именно они определяли магистральное направление развития русской классики, так как писали о народе — главном двигателе истории. И первым в этом направлении, на мой взгляд, всегда был и остается Василий Иванович Белов.