Православные, категоричные, многодетные

Эта беседа с семьей протоиерея Андрея Ромашко о воспитании детей и жизни в многодетной семье была записана на одной из встреч православного семейного клуба при новосибирском храме в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Отец Андрей более десяти лет занимается в епархии окормлением молодежи, служит настоятелем в храме во имя иконы Божией Матери «Знамение-Абалацкая». Матушка Анна – журналист, мама шестерых детей.

– Каков ваш рецепт построения отношений между супругами, распределения ролей в многодетной священнической семье? Бывают ли у вас конфликты, и как вы с ними боретесь?

Отец Андрей, матушка Анна Ромашко с детьми

Когда я выходила замуж, я к этой мысли еще не пришла, и у меня было несколько лет, в которые мне чрезвычайно трудно было себя в эту жизнь встроить. Я, с одной стороны, понимала всю необходимость батюшкиного дела, была с ним в этом единодушна, но мои личные эгоистические мысли, желания и чувства мне мешали, и я пребывала в состоянии уныния. Я была не удовлетворена редким присутствием батюшки в семье, вернее, его отсутствием. Или, например, тем, что я все на себе тащу, жертвую. Важно не допускать жалости к себе, не подсчитывать, кто и что в семье делает – кто больше, кто меньше. Со временем приходишь к этой мысли и начинаешь радоваться тому, что имеешь, – и почва для конфликтов исчезает.

В жизни многодетного семейства с какого-то момента может накопиться столько трудностей, что, если друг друга не поддерживать, все рухнет. В семье нельзя супругам друг друга воспитывать, нужно действовать любовью, везде соломку подкладывать и очень внимательно друг за другом следить, чтобы предупредить надрыв. Воспитывает Господь, а мы призваны помогать – жертвовать собой.

Конечно, бывают конфликты, в основном когда ослабевает вера, когда отходишь и предаешься каким-то мирским размышлениям – в этот момент «просовывается» проблема и возникает конфликт.

В принципе не нужно ничего, кроме того, чтобы стараться быть православным человеком, ортодоксально православным.

По мелочи бывают и разногласия, но это легко преодолевается. Вечером попросили друг у друга прощения – и всё.

Жена – это всё-таки существо вторичное, заповедь послушания мужу никто не отменял. В случае супружеского несогласия пусть приходит в голову спасительная мысль: муж имеет право на ошибку – это его неосуждаемое право, он человек. В любом случае нужно дать мужчине возможность совершить поступок, хоть и ошибочный. Это позиция жены. Но мужу, разумеется, не стоит культивировать в себе такое право.

Я с самого начала наших отношений просто благоговела перед мужем и старалась во всем его слушаться, но бывало всякое. Сейчас уже почти отвыкла спорить с ним, потому что это как жить без воздуха. Батюшка умнее меня и добрее.

Отец Андрей: Насчет обязанностей такой принцип должен быть, хотя иногда тяжело его соблюдать: если ты приходишь домой и видишь что-то несделанное, надо это сделать. Нет вопроса, кто это должен делать. Видишь, что посуда не вымыта, – либо сам помой, либо сделай вместе с детьми. Причем надо как-то разумно это делать, чтобы дети не думали, что папа всё время что-то требует и заставляет. Не обижать детей, а поиграть с ними в такую «дедовщину». Это в случае непослушания…

Матушка Анна: Чаще всего ребятишки сами загораются и хотят помогать. Это важно для воспитания семейного единодушия. Когда в общее дело вкладываешься, появляется участливость, сочувствие. Ведь семья – это общее дело.

– А многодетность – это для всех православных?

Матушка Анна: Мне кажется, что образ христианской семьи – это все-таки образ многодетной семьи, и надо понимать, что у нас есть такой ответственный возраст, когда мы должны рожать ребятишек, если нет серьезных проблем со здоровьем или еще с чем-то – это с духовником надо обсуждать. Но это должна быть очень серьезная проблема, чтоб не родить ребенка. А крест все равно в жизни будет, и может быть такой, что многодетность покажется легкой. Это та ответственность, от которой отлынивать не стоит. Пусть это лучше будет ребенок, чем, например, болезнь. Да и, мне кажется, это очень благодатно и радостно.

Конечно, сначала страшит ответственность. Но примерно после третьего ребенка наступает переломный момент, мировоззрение перестраивается, в него включены детки, и семья после этого уже ожидает следующего ребенка, потому что «армия без войны простаивает», и думаешь: «Как, неужели у нас больше не будет детей?» Дети – это абсолютная ценность.

– А если родители, например, хотят еще детей, но через какой-то промежуток времени?

Отец Андрей: Главное – слишком большой промежуток не планировать, а то потом не захочется. Будешь думать, что сначала надо, чтоб ребенок на ноги встал, потом чтоб в школу пошел, чтоб начальную школу закончил, чтоб из школы выпустился, сначала надо квартиру купить… И так бесконечно. Должна быть такая жизненная позиция: у нас в жизни есть служение; его надо найти и реализовывать.

Матушка Анна: Мне кажется, здесь на первый план выходят какие-то эгоистические проблемы: нам трудно, зона нашего комфорта нарушена, ребенок – это новая статья бюджета, человек, который переходит дорогу всем нашим интересам. Если подходить рационально, сначала действительно кажется, что когда мы рожаем детей, то против себя работаем. А дети, между тем, это собеседники, новые люди, помощники. Мне кажется, на самом деле рождение детишек не может причинить никакого вреда: не может отдалить мужа и жену друг от друга, существенно повредить предыдущим детям, даже здоровью. Это такое святое дело, которому Господь помогает всеми возможными способами. А когда для себя чего-то хочешь, это никогда не вознаграждается, и остаешься нищим.

– Как многодетной маме не потерять себя в детях, реализоваться самой?

Матушка Анна: Я вам отвечу евангельскими словами: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» (Лк. 9: 24). Кажется, что в заботах о детях многое упускаешь, в том числе карьеру, красоту, здоровье. Но это неправда. Приобретение оказывается более ценным. Чадородие, по слову Евангелия, приобретает спасение души.

– Но вот говорят, что ребенку нужна мама умная, разносторонняя, интересная…

Отец Андрей (улыбается): Так глупую, узкую и одностороннюю никто замуж не возьмет.

Матушка Анна: Продолжать читать серьезные книги надо. Можно выкраивать время – когда кормишь грудью или ночью. Я классику перечитывала, например. Занималась переводами.

Но это все у меня происходило в первые пять лет брака. Семейная жизнь ставит такие серьезные задачи, к которым ты обычно не готов, и получается, что интересы в основном прикладные, связанные с детьми, с тем, чему они учатся.

Отец Андрей: А пока дети маленькие, надо все время им придумывать игры, игрушки, задания. Ребенок маму развивает. Временное отупение от усталости – это не страшно. Все равно постоянное общение с ребенком дает огромный опыт, обогащает. Сложнее вопрос карьеры. Конечно, лучше не работать, развивать ребенка всячески, любить и обучать.

Матушка Анна: Это, кстати, серьезный вопрос. Я бы не трогала ребенка до школы, если не откроется какое-нибудь дарование. Образование должно начинаться тогда, когда оно связано с будущей профессией. А раннее развитие – это часто перегрузка для ребенка. Нужно дать ребенку созреть. Маленькие дети, как правило, не готовы к коллективным занятиям, хотя как времяпрепровождение это может быть интересно, особенно родителям. Но… Увы, бывает, что даже в игровой форме все раннее развитие отчасти насильственно прививается, может ребенка растормаживать. Какая-то адаптация, наверное, происходит, но расшатывание нервной системы тоже есть.

Мне кажется, самая большая задача родителей – сохранить ребенку здоровую нервную систему до школы. Если есть какие-то проблемы с плохой адаптацией, нужно пойти к невропатологу: пусть он решает проблемы со здоровьем. Не нужно их усугублять непростым детским коллективом. Мы не водили детей в садик, только один год подготовительный – в школе, а у музыкантов – два. Ни у одного ребенка проблем не было с учебой и адаптацией.

Отец Андрей: Как правило, у малыша возникает страх перед групповыми занятиями – не нужно его переламывать. Вот лет в 9–10 уже могут быть сложности, когда ребенок не хочет, а надо, потому что уже взялись за что-то, потратили много сил, возможно, устали.

– А как определить, надо ли заставлять ребенка, или это не его занятие?

Матушка Анна: Мне кажется, Промысл Божий довольно хорошо виден в таких вопросах. Все это управляется, на каждый вопрос со временем находится ответ. Тут главное – быть гибким, подвижным, то есть не предполагать, что будет так, как я решил, и никак иначе. Если несколько раз что-то не сложилось, наверное, надо бросать. Если не просто ребенок говорит «не хочу», а какие-то внешние обстоятельства не складываются. Бывает, что ребенок перевозбуждается, заболевает, – это, конечно, ни к чему.

Отец Андрей: Но если при этом все получается, если все остальное – за, то надо продолжать. Конечно, надо ребенка чувствовать, не будет ли это травматично для него.

– Мы затронули вопрос ранней социализации. Вы считаете, она не нужна?

Отец Андрей: Вопрос в том, чтобы, пока ребенок не вышел в совсем взрослую жизнь, не поступил в университет, вложить в него максимум ответственности, сформировать внутренний стержень – с помощью опеки, убеждений, рассказов, на собственном примере, – чтобы ребенок потом мог точно решить, что он может себе позволить. А пока они маленькие, нужно просто быть с ними, всегда знать, где ребенок, что с ним происходит, какие у него друзья. Может быть, ребенку иногда и хочется чего-то запретного, но он знает, что идеал родителей вот такой, и, по крайней мере, делает вид, что ему соответствует, а со временем это закрепляется.

Матушка Анна: «Православного гетто» все равно не избежать, и, как мне кажется, оно полезно. «Мы соль земли». Поэтому социализация – это не то слово. Нужно воспитывать христианское отношение к людям: люди вокруг – это не враги, им легче помогать, чем от них защищаться. Проблема не в том, что ребенок ощущает себя чужим в коллективе, – нужно смещать фокус. Важно, чтобы он оставался человеком для самого себя в любой ситуации: не был подозрительным, не завидовал, оставался доброжелательным, не осуждал. Кроме того, посторонние неверующие люди больше всего обличают в каких-то недостатках и этим приносят пользу. Жизнь все время учит быть лучше. На жалобы ребенка о том, что к нему несправедливы, можно отвечать словами Евангелия. Важно сохранить доверительные отношения в семье, обсуждать ситуации.

Отец Андрей: Дети должны понимать, что они избранные, что они другие, некая духовная элита, которая свидетельствует о Христе всем остальным. Не нужно этого бояться. Ведь во Христе главный – это всем слуга. Вот это нужно им прививать: ты не такой как все не потому, что тебе ничего нельзя, а потому, что ты должен всем показать правильный путь. С этим надо жить.

В перестроечные годы народ сплошным потоком приходил в храмы, двери Церкви были распахнуты для всех. Церковь, между тем, была более жесткой, чем сегодня, – было больше строгостей и запретов. Сейчас это ушло, и люди расслабились: стало непонятно, то ли мы церковные, то ли нет. Мне кажется, сейчас нужно перед кем-то закрывать двери: извините, вы не подходите, приходите трезвые. Наверное, пришла пора «гайки закручивать», говорить: чтобы быть христианами, нужно хоть что-то для этого делать. Нужно жестче проводить границу между оглашенными и верными. Раньше было такое ощущение: вот сейчас мы чуть-чуть поработаем с обществом, и оно воцерковится, а теперь понятно, что оно просто поделится на воцерковляемых и тех, с кем работать бесполезно.

– Как при таком подходе у детей складываются отношения со сверстниками, с друзьями?

Матушка Анна: Для церковных детей это вопрос очень серьезный.

– С какого возраста, по вашему мнению, можно ослабить контроль над ребенком?

Матушка Анна: Нашей старшей дочери 14 лет, в этом году получаем паспорт. И мы подумали, что на самом деле в эмоциональном плане такого ребенка уже можно немножко отпустить, она уже «варится» самостоятельно. Так что есть смысл в этом церковном делении, что в 14 лет человек уже взрослый. А до этого само собой получается, что ребенок обращается за помощью, его зависимость от родителей больше. Поэтому сразу ощущаешь, когда человек становится более независимым, – какая-то отдельность появляется, свои мысли, к которым надо с большим уважением подходить.

– Но как быть с чрезмерной подростковой независимостью, когда ребенок совсем перестает слушаться?

Отец Андрей (улыбается): Можно предложить ему поотжиматься. У нас в православной гимназии появился замечательный педагог, бывший боевой прапорщик, служил в Афганистане. Раньше занимался туризмом в детском подростковом клубе, а потом мы его к себе взяли. Так я прямо не нарадуюсь: дети все ходят в форме, сразу начинают застегивать китель, когда его видят. Ему ребенок говорит: «Я дневник не могу найти, забыл, наверное». – «Хорошо. Так, ты встаешь в упор лежа, а я ищу твой дневник». – «Всё-всё, сейчас найду!»

В реальности упор лежа принимается, конечно, только на уроках физкультуры, но дети понимают эти шутливые угрозы, включаются в игру.

Очень жаль, что в советской школе мы потеряли мужскую педагогику, у нас сейчас в основном учителя женщины, а как они с подростками справятся?

Наш сын и две дочери учатся в музыкальной школе при Новосибирской государственной консерватории им. М.И. Глинки – это такое спасение. Они там не хвастаются одеждой, телефонами, как в обычных школах. Кто лучше играет – это самое важное. То есть важно то, что ты есть, а не что тебе папа с мамой купили. Сумел ты сыграть концерт или не сумел, сделал ошибку или не сделал. А это зависит не только от таланта, а во многом от того, сколько ты занимался.

Матушка Анна: Педагог детей по специальному фортепиано, с которым они проводят много времени, очень требовательная, но никогда не унизит ребенка. Все по-взрослому, профессиональная подготовка.

Все наши консерваторские преподаватели обладают очень мощным внутренним стержнем, там другие, по-видимому, не выживают. Преподаватель – такая спокойная, уверенная, выдержанная и очень строго и корректно может выразить мысль.

В этом я вижу Божью руку в помощи нам, многодетным. Мы молимся о наших учителях, просим благословения Божьего на их труд. И постоянно появляются какие-то люди, которые необходимы, которые так помогают!

Отец Андрей: Вообще мы детей приучали с самого раннего возраста, что нельзя не послушаться, все равно придется делать так, как надо. Ребенок может остаться при своем мнении, справедливо он сегодня помогает маме по дому или несправедливо, он может вытирать пыль медленно и с неохотой. Это его право. Но то малое послушание, которое ему доверено, следует выполнить. В первую очередь, конечно, дела учебные.

Наши строгости – это полусерьезно, полушутя; ребенок всегда знает, что по-настоящему ему ничего не угрожает. А мальчиков обязательно нужно строить, играть в армию, прививать ответственность, особенно когда их двое и больше. Раньше, когда дети были в младшем школьном возрасте, мы с ними делали деревянные мечи и дрались, защищаясь кастрюльными крышками. Причем дрались в каком-то смысле по-серьезному, даже мечи ломались! Тут задача, во-первых, в развитии моторики, во-вторых, в том, чтобы научиться быстро тормозиться. Когда ребенок входит в раж, а папа говорит: «Всё, мы сейчас заканчиваем», – он должен остановиться, моментально успокоиться. Такая тренировка самоконтроля.

Мальчиков стоит отдавать на дзюдо или самбо. Это единоборства, в которых спортсмены не стали бандитами в советское перестроечное время. Видимо, там какая-то идеология была, и осталось много хороших тренеров, именно воспитывающих. Мы в гимназию пригласили светского человека, мастера спорта. Он и детей занимает, и жизни учит.

На приходе тоже важно что-то делать помимо воскресной школы, просто время проводить с детьми – и неважно, как: строить модели, лазить по горам, на лыжах ходить, плавать, в шахматы играть… Девочки могут с детьми возиться. Главное, чтоб общение было с верующими старшими, помимо мамы и папы. В этот коллектив могут потянуться за компанию и ребята из неверующих семей – им же тоже, бывает, некуда пойти.

Отец Андрей: Причем старшие педагогических приемов не знают, а получается хоть забавно, но действенно. Мне младшая иногда звонит – просто нажимает на кнопку, а телефон там где-то валяется – и я слышу, что дома происходит. У нас Лиза, старшая, такая девочка скромная, скажешь молитву прочитать – она вполголоса читает… А в квартире я по телефону слышу: «Марина! Ну-ка иди сюда! Ты уроки выучила? Почему играешь!» То есть даже свои учебные дела дети иногда решают без помощи родителей. Мама на кухне, а старшая дочь следит за учебным процессом в детской.

Матушка Анна: Я с Лизы спрашиваю строго. Она у нас отвечает, например, за платяной шкаф, у нее там военный порядок, дети с вечера себе готовят одежду под руководством старшей сестры. Это важно, чтобы дети выглядели красиво и аккуратно. Многодетным никто скидок не делает ни в светской школе, ни в православной гимназии. Как-то батюшка уехал в командировку, а я говорю классной руководительнице по телефону, что не могу сегодня привезти ребенка, потому что мне надо быть в трех местах одновременно. Попросила дать домашние задания. А преподаватель спрашивает: «А вы что, в гости идете?» Какие гости? Я вообще это слово забыла… Села, продумала более тщательно свой маршрут, изловчилась и привезла Марину на уроки. Помощников (няни, домработницы), как вы понимаете, у нас нет.

Ребенок должен соответствовать требованиям школы – по крайней мере, внешним. Для светского человека многодетность – это совершенно непонятно, и никого не волнует, насколько загружена в таком семействе мама. Думаю, что с точки зрения большинства она – неадекватная чудачка. Поэтому ни к чему себя жалеть: взялся за гуж – не говори, что не дюж.

Приходится придерживаться порядка – и нам, и детям. Это ситуация, в которую ставит жизнь. Иначе мы все «посыпемся», как карточный домик.

С сожалением, однако, признаюсь, что на все у меня временами не хватает внимания. Однажды после дня за рулем, по занятиям и репетиторам, я аккуратненько вечером въехала в собственный сарай на даче. К счастью, никто, кроме бампера, не пострадал. Бывают и другие подобные ситуации, но, слава Богу, от серьезных потрясений Господь хранит.

Мне порой говорят, что я чересчур категоричная, и с другими многодетными матушками тоже сталкиваюсь, не менее категоричными. Мне кажется, это оттого, что мужчинам проще себя удерживать в рамках: у них мелкие падения не влекут за собой крупные. А для женской психики необходима строгость и категоричность еще потому, что все время приходится иметь дело с детьми, на которых ты можешь повлиять в основном собственным примером. А они очень внимательно смотрят, мы все время под лупой – ответственность большая. Самим необходимо всегда продолжать жить духовной жизнью, развиваться: ведь дети еще и зеркало, в котором в гротескном виде все твои недостатки отображаются. Иногда Господь такое попускает, и видишь себя в какой-то ужасающей карикатуре.

В нашей семье основная часть воспитания – это Причастие. Нам духовник пожелал когда-то, чтобы мы причащали детей каждую неделю, и это очень большая поддержка. Они так воспитаны, что исповедь – то место, где нельзя лгать. Это с Божьей помощью удалось привить им. Поэтому ближе к концу недели они начинают внутренне собираться. Так что при помощи духовников с воспитанием и послушанием проще справиться.

Вообще всегда надо молиться. Когда мы молимся, мы посвящаем часть своего разума и сердца данной ситуации. Видимо, для Господа это ценность, что мы об этом думаем. Господь отзывается на уровень нашей самоотдачи, переживаний.

– Как молиться за ребенка?

Матушка Анна: Все зависит от того, какую задачу ставит Господь. Кто-то читает канон святому, кафизмы, кто-то своими словами… В итоге за каждого ребенка в любом случае приносится молитва. Самое страшное время – когда его из рук выпустил и вверил Богу… Я считаю, что это и есть настоящая работа – когда дети уже взрослые, и их нужно отпустить. А то, что сейчас мы делаем, – это такая важная счастливая суета.

Покормить наших голодных галчат с молитвой, поблагодарить Бога всем вместе за прошедший день, собраться вместе для чтения Евангелия. Или наедине с собой – в транспорте или когда сидишь на бесконечных уроках детей по специальности, на соревнованиях Лизы, которая занимается спортивным туризмом, на хоровых занятиях младших девочек, в изостудии, за рулем, когда сзади, в салоне, возится и веселится подрастающий клан Ромашек, – просить Господа о помощи.

Молитва приходит естественным образом, как дыхание. Это родительское благословение: я все время с ребенком, где бы он ни был, своими мыслями. А как конкретно молиться, лучше спросить у духовного отца.

– А с какого возраста вы начинали молиться с детьми, рассказывать им о Боге, духовном мире? Отводили ли для этого какое-то специальное время? Кто из родителей этим занимался?

Матушка Анна: Мы с ними молились «Серафимовым правилом» лет до четырех, и они наизусть знали основные молитвы. Причащали детей очень часто, два лета просто каждый день я носила их в храм, ни одного дня не пропуская без уважительной причины. Это удавалось, конечно, благодаря Божьей помощи, близкому расположению храма да энергии моей молодости. Логика была такая: раз я не являюсь носителем церковных традиций и не знаю, как правильно учить детей вере, то пусть они сами, опытным путем, через приобщение Тела и Крови воцерковятся.

Папа читал Евангелие и вел с ними долгие беседы истолковательного характера лет с пяти. А до этого я своими словами, как могла, рассказывала евангельские истории и частично о сотворении мира – по детской Библии. Смешно вспомнить: своих старших погодок я вообще в «черном теле» держала: они вместе со мной трижды в день прочитывали «Серафимово правило», и Иван уже в два с половиной года «шпарил» «Верую». Наша милая крестная на даче так изумлялась на Ванино младенческое молитвословие, что заманивала его блинами в летнюю кухню: мол, прочитай мне «Верую» – я тебе блинчик дам. Это все весьма трогательно и смешно вспоминать: такое неофитство было… Надеюсь, что Бог это как-то претворил во благо. Мы не знали, как нужно, традиций церковного воспитания мы не ведали. Наверное, поэтому я избрала себе в духовники человека не только умудренного годами, но и носителя церковности – потомственной, кровной. Так и живем молитвами и добрыми советами протоиерея Александра Реморова. А я все время прошу исправить немощи моего воспитания: «Господи, дела рук наших исправи!»

– Значит, богословским образованием детей в основном занимается папа? Чем еще отличаются роли папы и мамы в вашей семье?

Для папы у нас всегда оставляется все самое хорошее: смешные впечатления дня, хорошие события. Изредка, когда совсем форс-мажор, приходится детям что-то неприятное говорить папе о своих грехах. Но семья знает, что не надо из пушки бить по воробьям. Папа – это позитивный такой человек, приятный, он у нас для радости и поэтому главный. Мама – это вся черная работа по наведению порядка в жизни. Зато папе можно все-все доверить без опасений, и он никогда не будет мелочиться, он все понимает, он самый умный. Как Христос. А мама нервная, и очень немного у нее душевных сил, увы. Иногда у самой мамы даже появляются мысли: вот, кошмарит она детей, не справляется… Но мама хорошо знает, что не надо поддаваться унынию: эти мыслишки от лукавого. С опытом доходишь до понимания того, что на наш пирог огромный не стоит сверху смотреть, лучше сбоку откусывать. Так проще съесть. И потом, если мы стараемся, тратимся, плачем и переживаем, Господь видит, что мы хотим как лучше, а Он и намерения целует. Самое главное – не распускаться и стараться проявлять с детьми благородство, не забывать о собственном добром воспитании, стараться поддерживать лучшие семейные традиции.

– Как вы празднуете с детьми Новый год и Рождество? Как правильно расставить для детей акценты, какой праздник важнее?

Матушка Анна: Мы стараемся ничего не делать искусственно. Так сложилось, что Новый год приходится на пост, поэтому мы его не то чтобы совсем не отмечаем, но и не особо празднуем. В лучшем случае покупаем и ставим елку, а наряжаем ее в Сочельник. В Новый год можем поесть вкусненько и постно, дети просят икру красную и рыбу. Потом уже строго постимся – до Рождества. Сейчас у батюшки получилось открыть еще один храм – мученика Вонифатия, его память в Новый год празднуется. Мы туда пойдем в новогоднюю ночь, будет всенощная по древнему уставу.

– А как быть с маленькими детьми, которые еще не могут выстоять службу, но уже много понимают? В каком виде ребенку, например трехлетнему, можно донести смысл Рождества?

Матушка Анна: Самые главные воспоминания у детей от праздника – семейная теплая радостная атмосфера и игровые воспоминания: от сценки к Рождеству, подаренных игрушек, раскрасок на рождественскую тему, совместного творчества, общения с верующими друзьями. Я, например, делала прориси, дети раскрашивали их вместе со мной, гирлянды клеили. И в это время как раз можно рассказывать о событиях, которые вспоминаются в этот праздник. Сам праздник – это, например, ночная служба, на которой малыш хоть и спит, но все равно для него это что-то особенное, необычное, некий положительный стресс, который запоминается и волнует приятно. Потом пусть малыш выучит стишок или колядку споет с мамой под елочкой. Когда-то можно уже и колядовать по бабушкам-дедушкам: мама с папой поют вдвоем, а малыш послушает. Да можно просто поиграть вместе в игрушки, ему подаренные, – уделить время. Главное – не нервничать родителям из-за пустяков, что что-то не успеваешь, устаешь. Ребенку важна мамина радость. Эта радость из детства будет всю жизнь сердечко согревать. Было, например, удивительно узнать, что двухлетний Ваня и трехлетка Лиза запомнили, как ехали на такси ночью в церковь, как там было красиво и как потом под елочкой что-то нашли. Они до сих пор помнят все игрушки, которые мы дарили им на Рождество. Помнят, как дедушка притащил с улицы огромную елку и мы ее в ванне купали, а ведь малыши были несмышленые.

– Вы сами пришли к своим принципам семейной жизни или вынесли их из семей ваших родителей?

Матушка Анна: Мы выходцы из творческих семей, где порядка было мало, так что мы в этом смысле не эталон. Батюшка вырос на гастролях: мама в оркестровой яме – первая скрипка, папа всю жизнь на сцене, он народный артист, недавно стал лауреатом «Золотой маски». Мой папа – фотохудожник, он, правда, готовит хорошо всякие восточные кушанья: мы из Узбекистана родом, а там в почете мужская кулинария; мама – музыкант-теоретик, профессор, без конца занималась диссертациями. Так что я с детства знакома с домашней работой, и за это маме очень благодарна, низкий поклон ей и ее науке, она меня к жизни подготовила. Многое, конечно, – из детства, которое было счастливым, в котором была бабушка из дворянского сословия, выдержанная, спокойная, любящая нас беззаветно, отличная хозяйка. Нам повезло с родителями, и, хотя мы сами скоро уж четвертый десяток лет разменяем, их поддержка очень большая – и моральная, и материальная. Родители батюшки стали совершенно церковными людьми, так же как и моя мама и сестра. Папа крещен в детстве, за него много молитвенников, он внучатый племянник расстрелянной в 1937 году благочинной одного монастыря на Урале. Думаю, что он обязательно примет Христа всем сердцем.

– Еще вопрос к теме старшего поколения. Что делать, если взгляды на жизнь бабушек и дедушек не совпадают с родительскими? Как объяснить ребенку такое несоответствие?

Матушка Анна: Нужно объяснить, что бабушка может быть неправа, что в разных семьях разные порядки. Дети сами это очень быстро понимают и делают выбор, как себя вести. Самое главное в этом вопросе – не научить ребенка лицемерию. Возможно, лучше жить порознь со своими родителями, а если есть проблемы, непонимание – то и меньше общаться. Те времена, когда люди жили большими семьями, прошли, сейчас это практически невозможно.

Отец Андрей: Люди жили большими семьями, во-первых, когда они не могли себя прокормить, во-вторых, когда старики были основными носителями опыта. А сейчас опыт советской жизни нецерковных бабушек и дедушек, увы, им зачастую мешает красиво и о Боге стареть и внукам бывает лишним.

Матушка Анна: Раньше были старики-старцы, духовно опытные, грамотные, а сейчас вне храма с возрастом превращаются в капризных детей, и это в лучшем случае. Люди без Бога в немощном возрасте еще и сходят с ума. Тем не менее родственные узы – это очень важно. Бабушки и дедушки дряхлеют, просят помощи – и любовь, и уход необходимый, и забота – все для них. К сожалению, иной раз многодетные сталкиваются с обратным явлением – старшее поколение так устает от своей полной трудов жизни, что просит их освободить от такого количества внуков.

Радостно, когда в семье все поколения единодушны – все верующие люди. Но это счастье так редко сейчас в церковной среде… Правильное отношение к старикам обычно имеет один результат: воцерковление детей приводит и старшее поколение к Богу.