Своими именами

« - Вся столица
Содрогнулась, а девица -
Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха».
А. С. Пушкин «Сказка о золотом петушке».

Говорят, как корабль назовёшь, так он и поплывёт, «по имени твоему, тако и житие твое». У святых так… В жизни мира всё мутнее, серее, мельче. Она и там, где житие ещё и не начиналось, скрывая за радужной вывеской ложь, иллюзии и имитации. Как в глупой шутке про сарай с дровами. Внутри дрова, снаружи надписи, слова. Идентифицирующие всё, что идентифицировать пожелается в знакомых понятиях и терминах туалетно-заборной лексики.

Тренд ныне такой... В нежных девичьих собраниях, в брутальных пацанских разборках, в кругах высоколобых интеллектуалов, в устах незадачливого миссионера, сходу обвиняющего в распутстве едва ль не половину женского населения большого сибирского города. Негоже … Но когда в пылу дискуссии в качестве аргумента от противного миссионером-оппонентом приводиться факт собственного внебрачного рождения, становиться понятно, что жизнь, как театр абсурда, проникает уже и в церковную среду. Жизнь радикализируется, ввергает в крайности, в хаос, разводит по задворкам. С одной стороны шестилетний американский мальчик, обвиняемый в сексуальном домогательстве, с другой - парады извращенцев, как веяние времени, как эпохальные события, насилующие целые страны и народы. Так бывает, когда в центре её поставляется не Бог, а человек. Когда-то на заре Возрождения - в кажущемся величии, теперь – в своём падении, немощи, грехе, возводимом в абсолют и непререкаемую норму.

Очевидно, трудно, живя на помойке, не запачкаться, не провоняться. И практически невозможно не заблуждаться, отняв у целомудрия статус доброделания и здравого смысла. Ибо, кроме всего прочего, презрение его есть дробление сознания, потеря его целостности - утрата простейших нравственных понятий – что такое «хорошо», что такое «плохо», в чём, собственно, подлинные ценности человеческой жизни, хотя бы в элементарном земном их измерении. Если об их смешении, размывании границ добра и зла говорится с президентской трибуны,   значит, проблема такая действительно существует. Для личности, народа, мира, без преувеличения… Но, парадокс - конкретизировать её, присваивать явлениям свои собственные имена даже в среде верующих едва ли не правило дурного тона с риском навесить на себя несмываемый ярлык ханжи, ретрограда и обскуранта. Что, оказывается, похуже, чем лжец, вор, развратник иль хулитель… Быть благочестивым, не скрывая своего благочестия, становится неприличным в рамках приличий хохочущего мира. И в этом, пожалуй, одно из главных его «достижений».

«Все так живут» - удобная формула для самоуспокоения, даже если так живут свиньи. «А если кто-то живёт «не так», мы заставим его быть как все»…   Кровь христианских мучеников свидетельствует, что это не пустые слова.

Но дьявол, «князь мира сего» не только человекоубийца от начала (Ин.8:44), он ещё и лжец. Теперь он не столько «против», сколько - «вместо». В полутонах, подменах, нестыковках, скрываясь за знакомыми терминами, смысл которых давно потерян. Когда смысл происходящего теряется как таковой, то это уже прямой путь превращения человека в некую аморфную субстанцию, медиум внутренних страстей и внешних манипуляций. Уже никого не удивляет, к примеру, что главная сила украинского майдана - националисты, устремляющиеся в Евросоюз, превративший своих местных доморощенных националистов в маргинальное искореняемое меньшинство. А с другой стороны, меньшинство, традиционно презираемое, формирует мощное агрессивное лобби, делегируя свою постыдную страсть едва ли не как главный фактор глобальной мировой политики.

Удивление проходит, приходит растерянность, а за нею и безразличие, которое, возможно, и станет окончательным условием прихода известного апокалиптического персонажа, долженствующего поставить в мировой истории жирную заключительную точку. Запретить ему прийти в мир не в силах человеческих. Но возможно не впустить его в собственную душу. А для этого, для начала, - научиться называть вещи своими именами.