Общецерковный суд будет давать расширительное толкование правоприменительной практике

В конце 2013 года протодиакон Андрей Кураев, автор популярного блога, в своем интернет-журнале развернул дискуссию на тему «голубого лобби» в Русской церкви, приводя анонимные свидетельства о ряде гомосексуалистов среди священников и епископов. Он выражал скепсис по поводу возможности добиться справедливости в церковных судах. Верующие стали обращаться в Общецерковный суд за разъяснениями.

О специфике церковной судебной системы и правоприменительной практике Общецерковного суда в интервью «Интерфакс-Религия» рассказал замглавы Управления делами Московской патриархии архимандрит Савва (Тутунов).

/85177.html

— Недавно было опубликовано разъяснение Общецерковного суда о порядке подачи заявлений и рассмотрения дел. Почему оно появилось сейчас, ведь церковный суд действует по временному Положению с 2004 года, а с 2008 года — по основному Положению. То есть уже больше пяти лет.

— 2004 год, 2008 год — это совсем недавно. Кроме того, на самом деле Общецерковный суд начал практически работать только с 2010 года. За истекшее время у Общецерковного суда было немного заседаний — всего пять за эти три года. Епархиальные суды в большинстве епархий тоже стали действовать недавно — с 2010-2011 годов, причем речь идет не только о новосозданных епархиях, но и о тех, которые уже давно существуют. Сейчас нарабатывается то, что называется правоприменительной, судебной практикой, которая позволяет уточнить Положение о церковном суде. Почему? Потому что Положение о церковном суде создавалось в условиях, когда церковные суды не существовали вообще. В синодальный период судебными делами занимались духовные консистории. Это была чиновничья, административная система вынесения решений. То есть Положение создавалось при почти полном отсутствии предварительной практики. Ну а далее жизнь вносит свои коррективы, практика корректирует теорию.

Почему именно сейчас опубликовано разъяснение? Вам известно, наверное, что недавно в блогосфере появились записи, ставящие под сомнение способность Общецерковного суда исполнять свои функции по восстановлению справедливости в Церкви, по восстановлению церковного порядка. Хотя автор этих сомнений и те, кто его горячо поддержал, сами не обращались за разъяснениями в Общецерковный суд. Другие люди, смущенные такими публикациями, или, наоборот, заинтересовавшиеся этой темой, стали обращаться в Общецерковный суд с вопросами. Вот в ответ на эти вопросы и дается настоящее разъяснение.

— Зачем нужны церковные суды? Ведь есть архипастыри, каноническая вертикаль.

— Тема церковных судов возникла давно — на стыке синодальной и новой эпохи существования нашей Церкви: в ходе предсоборных дискуссий с 1905 года и на Всероссийском церковном соборе 1917-1918 годов. И возникла в связи с тем, что судебная система синодального периода давала сбои, поскольку являлась чисто консисторской, а консистория состояла в основном из светских чиновников. Собственно, церковный суд заложен уже в древних канонах нашей Церкви с IV века. В этих канонах говорится о том, что, если священник считает себя несправедливо наказанным, он имеет право апеллировать к собору епископов. О церковном суде над священником говорится в правилах, например, Карфагенского Собора. В Карфагене, правда, была особая система церковного управления, но сама тема церковного суда упоминается. То есть это очень древнее установление, которое в какие-то моменты существовало, потом исчезало. После Собора 1918 года наступил период, когда Церковь не могла свободно действовать, регулировать свою внутреннюю жизнь. Когда же свобода была получена, в Устав было внесено упоминание о том, что «правами церковных судов обладают: Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод и епархиальные советы». Это 1988 год. А уже в 2000 году церковные суды упоминаются как отдельная инстанция. В 2004 году был разработан первый набросок Положения о церковном суде, Временное положение, а в 2008 году его заменило ныне действующее Положение. Жизнь требовала существования этих судов, в том числе для того, чтобы архиереи могли полагаться на коллегиальный орган в своих суждениях о виновности или невиновности священников. Судебный орган необходим также для апелляции на возможные несправедливые решения на уровне епархии. Жизнь показала, что это необходимо, и данные органы были созданы.

— Через систему церковных судов проходят только люди в сане? Миряне не могут быть к этому привлечены? Они не могут подать иск в адрес священнослужителя или в адрес архиерея?

— Подсудны церковным судам священнослужители любой степени и миряне, которые являются сотрудниками, то есть трудятся в Церкви, — по служебным вопросам. Это что касается подсудности.

Что касается права подачи заявлений в церковные суды, то действительно в Положении о церковном суде это право предоставляется ограниченному кругу лиц. Вот как раз по этому поводу в разъяснении Общецерковного суда указано, что Общецерковный суд считает возможным расширить правоприменительную практику. Речь идет о чем? Предположим, человек, не имеющий такого права по строгой букве Положения о суде, подает заявление в Общецерковный суд. Дело в любом случае расследуется в предварительном порядке. По итогам этого расследования председатель Общецерковного суда может принять решение, что дело следует рассмотреть в Общецерковном суде. Хотя об этом не сказано в разъяснении, очевидно, что такое решение принимается в зависимости от характера обвинений, их убедительности.

— Возвращаясь к событиям последнего времени, нельзя не спросить о «казанской истории», получившей широкую огласку в СМИ. Все длится уже довольно долго, однако на высшем уровне не принято никакого решения, никаких прещений. Складывается впечатление, что Общецерковный суд молчит и не действует.

— А почему делается предположение, что дело не рассматривается? Общецерковный суд — это последняя стадия рассмотрения вопроса. До передачи ему дела он и не должен говорить и действовать. Есть целый ряд процедур по предварительному расследованию. То, что Общецерковный суд молчит по упомянутому вопросу, вовсе не значит, что дело не расследуется. Была комиссия Учебного комитета, которая ездила в Казань в связи с поступившими в патриархию письмами. Кстати, звучало, что эти письма поступили три года назад. Это неправда. Они поступили незадолго до поездки комиссии. Что касается работы самой комиссии, то многие, кто участвуют в публичной полемике, ссылаются на «выводы комиссии», на «решения комиссии». Сильно сомневаюсь, что кто-либо из этих авторов-полемистов читал упомянутые выводы, поскольку круг лиц, имеющих доступ к подобным документам, весьма ограничен. Что касается «решения комиссии», то следует понимать: комиссия Учебного комитета не полномочна принимать решение о виновности или невиновности обвиняемого лица, так же как не полномочна принимать решение о назначении, увольнении или отстранении от должности кого-либо. Орган, который выносит суждение о виновности или невиновности, — это церковный суд. А иерархические решения принимают Священный Синод, архиереи. Так вот, что сделала комиссия Учебного комитета? Она провела расследование, причем только в стенах семинарии. А дальше эти материалы передаются, как говорится, по принадлежности. Любое серьезно выдвигаемое обвинение требует серьезного исследования.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о работе Общецерковного суда. Как часто его решения отменяют решения епархиальных церковных судов? Каков порядок ведения каждого дела, какие проводятся судебные исследования? Каково поведение клирика на заседаниях, не боятся ли священнослужители давать показания?

— Общецерковный суд — это орган коллегиальный, состоящий из пяти епархиальных архиереев, у которых помимо их места в Общецерковном суде есть еще много обязанностей по управлению своими епархиями. Предварительное расследование по всем делам, рассматриваемым в Общецерковном суде, по благословению патриарха проводится Управлением делами Московской патриархии. Вот, к слову, почему мы с вами общаемся на эту тему. Управление делами занимается предварительным расследованием, оценивает доказательства, наличествующие в том или ином деле. Если нужно, расспрашивает свидетелей, чтобы у судей были их предварительные письменные ответы. Расследование, конечно же, ведется теми способами, которые нам доступны. Мы, слава Богу, не являемся государственными силовыми структурами и не располагаем возможностями таких структур. По итогам предварительного расследования мы передаем все материалы судьям, судьи их изучают и уже на заседании либо приглашают свидетелей, обвинителей и обвиняемых, расспрашивают их, либо в некоторых случаях, предусмотренных Положением о церковном суде, могут принять решение заочно.

Что касается количества дел, рассмотренных Общецерковным судом, то таковых было около 15. В большинстве апелляций на решение епархиального уровня Общецерковный суд отменял решение, принятое в епархии. Возвращаясь к вопросу о подготовке дела к рассмотрению в управлении делами, считаю важным подчеркнуть, что наша работа не определяет итоговое решение суда. Мы, конечно, стараемся делать свою работу максимально тщательно, но я помню несколько случаев, когда решение членов Общецерковного суда расходилось с итогами нашей предварительной работы. Потому что мы, Управление делами, не выносим суждение, а лишь готовим материалы и, в частности, составляем справку — под какие каноны подпадают те или иные деяния обвиняемого. К примеру, был случай, когда священник долго страдал недугом пьянства. Причем в епархии его прощали, отправляли в монастыри на исправление. Но он никак не исправлялся. Епархиальный суд принял решение о лишении его сана, но священник обратился к патриарху с раскаянием и просьбой дать ему возможность служить у Престола. Дело было передано в Общецерковный суд. Материалы говорили явно не в пользу священника, о чем мы сообщили Общецерковному суду. Но судьи, расспросив этого священника, учли ряд обстоятельств его жизни, которые не были очевидны при предварительном расследовании, и решили, что следует повременить с лишением сана. Не скажу, что у этого священника жизнь сегодня уже полностью устоялась, однако какие-то подвижки были. По крайней мере суд дал ему возможность измениться, при этом продолжая служить. А покаяние, изменение себя — это уже, конечно, не судебный вопрос, а вопрос личной духовной жизни.

Конечно, были и недовольные решениями Общецерковного суда. К примеру, один священнослужитель был крайне неудовлетворен решением Общецерковного суда, подтвердившего лишение его сана, и он публично об этом писал. Не совсем здоровый человек, на мой взгляд. На самом Общецерковном суде он делал заявления, которые, скажем мягко, трудно сопрягались с реальностью.

А в большинстве случаев священники встречали в Общецерковном суде поддержку их желания продолжать служить. Многие, апелляционные дела которых были рассмотрены Общецерковным судом, сейчас живут полноценной священнической жизнью, служат.

— А как решения Общецерковного суда, отменяющие решения епархиального церковного суда, воспринимали архипастыри? Есть ли какая-то информация?

— Нет, такой информацией я не располагаю. А если бы располагал, то ей бы не поделился. Потому что восприятие — это дело субъективное, это личное дело каждого из тех, кто воспринимает или нет решение суда. По крайней мере, если он это не делает публично. Если это делается публично, это можно обсуждать. Если он это как-то воспринимает и оставляет при себе, то это его личное дело.

— Уже сейчас какие-то поправки в действующее Положение о церковном суде готовятся? Или выпущено разъяснение насчет деятельности Общецерковного суда, и пока изменять документ, который прописывает правила работы судов, не надо?

— В настоящий момент работа по написанию поправок не ведется. Сейчас осмысливается опыт и копятся факты, прецеденты, которые потом могут вылиться в поправки. Как, например, упомянуто в разъяснении, в Положении о суде указано, что если истец или ответчик по делу, рассмотренному епархиальным судом, недоволен результатом, то он должен подать апелляцию во второй раз на рассмотрение в тот же епархиальный суд. А вот после того, как епархиальный суд повторно примет неудовлетворительное с его точки зрения решение, тогда может быть подана апелляция в Общецерковный суд. Очевидно, что эта норма не совсем жизненна. Если епархиальный суд принял решение, если оно было утверждено епархиальным архиереем, то тот же епархиальный суд и тот же епархиальный архиерей едва ли будут менять свое мнение. Поэтому Общецерковный суд сейчас принимает апелляции после первого решения епархиального суда. Или еще: в Положении говорится лишь о возможности апеллировать на решения епархиальных судов. Вместе с тем, Общецерковный суд уже рассматривал апелляции на решения о запрещении, принятые не епархиальными судами, а архиереем. Все это фиксируется. Ведется реестр вопросов, по которым желательно внести коррективы. Я думаю, что через некоторое время это будет оформлено уже в конкретные поправки к документу и со временем внесено на рассмотрение священноначалия.