Нечаянная радость

– Прозорливый, аж страшно! И прошлое, и будущее видит, – почему-то восторженным шепотом сообщила Елена и добавила: – Уж этот-то точно расскажет.

И Надежда решила ехать к отцу Антипе. Она уже потеряла счет священникам, к которым обращалась со своим вопросом. А вопрос был: «Жив или мертв ее зять Андрей?» Вот уже пять лет прошло с момента его исчезновения.

Ее дочери Анне, оказавшейся без мужа то ли молодой вдовой, то ли покинутой женой, мужчины не давали прохода. Но она и слышать не хотела о новом замужестве. Она молилась об Андрее как о живом. По трезвому размышлению, надежд не было никаких. Уж если жив, то дал бы как-то знать о себе. Ведь он не просто любил ее и их сына, а до известного события вел себя как влюбленный мальчишка. В редкий день приходил домой без цветов. Постоянно делал ей дорогие подарки, чуть ли не каждый месяц увозил за границу. Они побывали во всех знаменитых уголках мира. Отпускал он ее от себя только тогда, когда вел конфиденциальные деловые переговоры или когда проводил время со своим другом Павлом. Он, безо всякого преувеличения, не мог без нее жить. Бросить ее и таиться пять лет! Все были уверены, что Андрея нет в живых. Уверен в этом был и Павел. Это ему и сердце подсказывало, и кое-какие сведения, полученные из надежных источников. Но о них он ни с кем не мог говорить откровенно.

Павел знал Андрея как себя самого. Они дружили с детского сада. Просидели за одной партой в школе, вместе закончили один институт. И все годы были «не разлей вода». Это была поразительно крепкая дружба. Такая и между родными братьями встречается редко. Они и представляли друг друга: «Мой брат Павел» и «Мой брат Андрей». У них и кличка была составленной из их имен: Падре. И соперничество между ними было братское. Они постоянно делали друг другу подарки, стараясь один другого перещеголять. Началось это с детства. Подарит Павел Андрею редкую коллекционную марку, а тот ему швейцарский нож со множеством лезвий. А когда они оба выросли и разбогатели, то подарки стали намного солиднее. Дело дошло до машин и бриллиантов для жен. Оба умели делать деньги и считали, что деньги – это ключ ко всему: к счастью, удовольствиям, положению в обществе. Они были знакомы со многими важными людьми и с помощью их и, разумеется, денег много раз избегали крупных неприятностей.

Беда началась с подарка. Андрей подарил Павлу парапонт – парашют, с которым прыгают с гор.

Беда началась именно с подарка. Андрей подарил Павлу парапонт – парашют, с которым прыгают с гор. Они опробовали эту опасную забаву во Французских южных Альпах. Однажды, отдыхая в Антибе, они заехали в городок Ванс, где познакомились с местными парапланеристами. Те взяли их с собой в горы и предложили полетать с инструктором. Андрей полетел на одном с инструктором парапонте. Павел же прыгнул самостоятельно. Опытные парапланеристы отговаривали его. Если бы с ним что-нибудь случилось, то отвечать бы пришлось инструктору. Но поскольку инструктор в этот момент летел с Андреем и не мог остановить отчаянного русского смельчака, Павел уговорил французов в случае беды сказать, что его никто не знает. В тот день было ветрено, и, прыгнув с горы, он полчаса кружил над холмами предгорья. Приземлившись, заявил, что ничего лучшего в жизни не испытывал, и решил по приезде домой вступить в клуб планеристов. Но дела и обрушившиеся проблемы не позволили осуществить эту затею. И вдруг на день рождения он получает от друга парапонт. В тот же день он решил испытать его. Они с женами и друзьями поехали на любимое место на берегу реки, устроили пикник с шашлыками. Теща Андрея, Надежда, тоже была приглашена. В компании своего зятя она не чувствовала возрастной разницы. Ей было 43 года. Зятю – 30. Она была моложава и выглядела старшей сестрой своей дочери.

Павел побежал вслед набиравшей скорость машине и через минуту взлетел на всю длину троса.

Никаких горушек и холмов в окрестностях не было. И друзья решили, что полететь можно точно так же, как на море, только парашют привязать не к моторной лодке, а к машине. Андрей сел за руль, а Павел побежал вслед набиравшей скорость машине и через минуту взлетел на всю длину троса. Два другие автомобиля с женами, друзьями и Андреевой тещей поехали следом. Надежда сидела в «мерседесе» с открытым верхом и не без страха смотрела на летевшего высоко над деревьями Павла. Зрелище было впечатляющее. После плавного поворота ярко-желтый с синими полосами парашют оказался на фоне закатного солнца. Павел восторженно кричал что-то, и вдруг на крутом повороте, когда машина Андрея резко сбросила скорость, парашют сложился и Павел стремительно полетел вниз.

Надежда не успела поверить в реальность происшедшего. Все три машины разом остановились. Из них долго никто не выходил. Потом одновременно вся компания бросилась к лежавшему на земле Павлу. В тот момент Надежда подумала почему-то не о разбившемся друге, а о том, что ее зятя посадят в тюрьму. Испугалась и за дочь с внуком.

Павел лежал на спине с открытыми глазами. Когда к нему подбежали, он закашлялся и удивленно посмотрел на склонившихся над ним жену и друзей. Никто не решался поднимать его. Все были уверены, что у него сломан позвоночник. Неожиданно Павел повернулся на бок и попытался подняться. Все закричали, несколько рук потянулось к нему, стараясь удержать его в лежачем положении. Но он энергично отстранил державшие его руки и довольно легко встал на ноги.

– Что ты делаешь? – хором кричали друзья. – Тебе нужно лежать.

Но Павел широко расставил руки, останавливая тех, кто хотел поддержать его, и сделал несколько шагов.

У Надежды заболело сердце. Она почувствовала, что теряет сознание. Еще шаг – и Павел рухнет. Это ведь болевой шок лишил его рассудка. Но Павел улыбнулся и весело произнес:

– Все в порядке. Потом расскажу.

Он отстегнул широкий пояс с закрепленным на нем тросом, стряхнул с себя пыль. Одним словом, вел себя так, словно упал не с 30-метровой высоты, а просто споткнулся обо что-то и шлепнулся безо всякого вреда для здоровья. Видно было, что ни ноги, ни руки не сломаны. Только в правом глазу, в уголке, там, где сходится верхнее веко с нижним, быстро набухала красная капля.

Он услыхал голос. Спокойный и очень приятный голос: «Нет, Павел, деньги – не самое главное».

Он спокойно доехал по тряской проселочной дороге, не ощущая боли в спине, а вечером, оставшись в узком кругу, рассказал, почему он не разбился. Когда схлопнулся парапонт, он услыхал голос. Спокойный и очень приятный голос: «Нет, Павел, деньги – не самое главное». Потом он ощутил, будто сердце его оборвалось, услышал свист и увидел яркую белую вспышку. Он подумал, что оказался в раю. Над ним голубело небо, расчерченное широкими полосами солнечного света, и было невероятно тихо. Потом он увидел лица жены и Андрея и понял, что это не рай.

Это чудо потрясло многих, но более всего Надежду. История обросла подробностями. Будто Павел видел ангелов и Самого Господа Бога. И будто Господь приказал ему покаяться, изменить жизнь и построить храм на месте его чудесного спасения. Сам же Павел говорил только о голосе и об услышанной фразе о деньгах. Он совершенно не представлял, что нужно делать. Поскольку ему было сказано о деньгах, решил с них и начать. Взял 10 тысяч долларов и пошел в ближайший к дому храм. Был полдень. В храме никого. Он обратился к свечнице с просьбой подсказать, как можно отблагодарить Бога, спасшего ему жизнь. Та ответила, что нужно заказать молебен о здравии.

– А сколько это стоит?

– Пятьдесят.

– У меня только десять, – пробормотал он и направился к выходу.

Удивленная свечница закричала ему вдогонку:

– Как ваше имя? Я запишу вас, а деньги принесете в следующий раз.

Но Павел махнул рукой и вышел. «Вот тебе и не самое главное». Он не знал, что такое молебен, не понял, что речь шла всего лишь о 50 рублях, а не о 50 тысячах долларов, и решил, что в московских храмах все дорого, а вот вдали от столицы можно управиться и за 10 тысяч «зеленых рублей». Не заходя домой, он поехал в церковь, находившуюся недалеко от его дачи. Они с женой несколько раз приходили в нее на Пасху святить куличи и яйца. Ему очень понравился старенький седобородый священник. «С таким и поговорить не страшно», – подумал Павел. Он долго простоял в пробках, но все же успел приехать за час до вечерней службы. Батюшка принял его ласково. Он сразу понял, что имеет дело с человеком не церковным, и спросил, какая беда привела его в храм. Павел решил показать, что правильно понял услышанные в небе слова, и положил перед священником пачку стодолларовых купюр.

– Вот, хочу заказать молебен. Если не хватит, на днях привезу, сколько прикажете.

Батюшка медленно перекрестился и сказал:

– Тут не на молебен, а на вечное поминовение всех ваших сродников живых и умерших и еще батальона сослуживцев. Служили в армии?

Павел кивнул.

– А сколько здесь?

– Десять тысяч.

Батюшка снова перекрестился и, откинув полу подрясника, вытащил из кармана помятый лист.

«Что это?» – спросил Павел. – «Повестка в суд за долги».

– Что это? – спросил Павел.

– Повестка в суд за долги.

– Какие долги?

– За электричество и воду. Много лет нечем было платить. Вот и набралось, – сказал батюшка и вытащил другую бумажку с цифрой долга.

Павел взял ее, пересчитал в уме, переводя рубли в доллары.

– Это почти тютелька в тютельку 10 тысяч долларов. 25 рублей еще на автобус останется.

Батюшка снова перекрестился.

– Тютелька, говорите? А теперь рассказывайте, что у вас за беда.

Когда Павел рассказал о том, чем закончился его полет, батюшка долго сидел с закрытыми глазами. Потом сказал:

– Чудны дела Твои, Господи! Сейчас и отслужим благодарственный молебен.

Вдруг ему показалось, что он вновь слышит тот голос, прозвучавший во время его падения.

Во время молебна Павел был как во сне. Он чувствовал в груди какую-то необычную теплоту. Он старался вслушиваться в слова. Первые минуты это ему удавалось, но потом словно сладкая дрема замутила его сознание. Слышен был старческий голос священника и красивое женское сопрано единственной певчей. Она с самого начала взяла очень высоко, но не сорвалась до самого конца молебна. Павел почему-то подумал, что она должна хорошо и очень высоко летать на парапонте. Мелодии, которые она выводила своим тонким голосом, были ему знакомы, хотя он никогда не был на церковных службах. Должно быть, слышал по радио или по телевизору. И вдруг ему показалось, что он вновь слышит тот голос, прозвучавший во время его падения. Теперь-то он точно узнает, что главное в жизни.

Когда молебен закончился, у Павла вдруг полилось из носа. Он полез в карман джинсов за платком, но вспомнил, что платок в пиджаке, а пиджак в машине. Батюшка кивком пригласил его следовать за ним в алтарь. В алтаре он взял из пачки, лежавшей рядом со свечами, салфетку и протянул ее Павлу. Павел промокнул глаза, извинился, приложил салфетку к носу и вдруг почувствовал сильный запах ладана. У него закружилась голова. Он посмотрел вокруг в поисках стула, но стульев в алтаре не было. Только под большой запрестольной иконой стояло резное темное кресло. Павел еще раз извинился и вышел из алтаря. Он дошел до стены у свечной лавки и сел на широкую скамью рядом со старушкой в драповом пальто. Был жаркий день. Павел расстегнул ворот рубашки и глубоко вздохнул. Старушка, не говоря ни слова, поднялась и через минуту вернулась с пластиковым стаканом:

– Выпей святой водички. Полегчает.

Павел поблагодарил ее, жадно выпил и тут же потерял сознание.

Когда он пришел в себя, рядом стояли два человека в голубых медицинских халатах. Один закрывал чемодан с инструментами, другой держал его руку.

– Ну что, поедем с нами? – предложил он. – Давление нормальное, но очень сильное сердцебиение.

Павел ехать отказался. Сказал, что все прошло, и если ему станет хуже, сам приедет в больницу.

К нему подошел батюшка:

– Ну, как вы? Получше?

Павел кивнул.

– Нам нужно серьезно поговорить. А сейчас пора начинать службу. Если трудно подождать два часа, то приезжайте ко мне, когда будет удобно.

Батюшка перекрестил его, положил руку ему на голову и, попрощавшись, пошел в алтарь. Подошла свечница и протянула бумажку:

– Это номер батюшкиного телефона.

– Отец Георгий, – прочитал Павел.

Он позвонил отцу Георгию на следующий же день и сразу отправился на встречу. Беседовали они без малого шесть часов. Батюшка терпеливо отвечал на вопросы, свидетельствовавшие о том, что Павел не имел никакого представления о христианской вере. Вернее, представление он имел и даже был уверен в своей правоте и с жаром ее отстаивал, но это был набор нелепостей, придуманных и навязанных народу атеистами. А когда он попросил у отца Георгия совета, как жить дальше, тот предложил ему построить на месте падения часовню и начать ходить к нему на службу. Тот так и поступил. Выкупил гектар земли и стал строить, но не часовню, а огромный храм. Каждое воскресенье он приезжал к отцу Георгию на литургию. Иногда успевал и на субботнюю всенощную. Накупил несколько десятков книг и через два месяца стал рьяным неофитом: пытался воцерковить жену, Андрея, Андрееву тещу и многих друзей. С женой получилось, с Андреевой тещей тоже, а с Андреем впервые в жизни произошла ссора. Андрей не просто рассердился на него за то, что тот «давит» и заставляет оставить прежнюю жизнь. Когда Павел повторил сакраментальную фразу «деньги – не самое главное», Андрей пришел в бешенство:

– Не знаю, кто тебе это сказал. Свалишься с тридцати метров – еще и не такое почудится.

Вместо денег он получил проповедь. Все было верно, но не в той ситуации.

Он пришел к другу именно за деньгами. У него начались серьезные проблемы с бизнесом. В тот день ему нужно было во что бы то ни стало оплатить долг. Вместо денег он получил проповедь. Все было верно, но не в той ситуации. Он не стал ничего просить у Павла. Раньше они легко выручали друг друга. Поначалу у них были общие дела, но когда в их среде начались ссоры из-за денег между бывшими друзьями, они решили не рисковать и не подвергать испытанию свою дружбу. На их глазах друзья становились врагами, а один их знакомый «заказал» своего ближайшего друга. Они разделили то, что было общим, и стали вести дела самостоятельно.

Для строительства храма Павел продал свой пакет акций одного крупного предприятия. Покупатели захотели приобрести и акции, принадлежавшие Андрею. У него было 20 процентов акций. Предприятие было успешным, и Андрей отказался продавать их. Тогда его стали шантажировать: нашли какие-то грехи в управлении, что-то он напортачил с налогами. Натравили на него всех: и органы, и бандитов. В результате он и акции потерял, да еще заплатил изрядный штраф. И очень скоро оказался на грани разорения.

С той поры всегдашнее соперничество друзей обрело испугавшую всех форму. Чем больше воцерковлялся Павел, тем хуже становилось Андрею. Он пребывал в постоянном унынии, стал раздражительным. По ночам не спал. Его мучили страхи. Говорил он только о деньгах.

Надежда не представляла, чем помочь Андрею. Она стала посылать записки во все обители. Ездила сама, упрашивая священников молиться за него. Она с трудом представляла, чем он занимался. Знала, что у него есть недвижимость в России и за рубежом, что у него начались проблемы с иностранными партнерами. Но в чем их суть, не представляла. У них с дочерью повелось с самого начала не задавать вопросов о делах Андрея. Это был приказ: «Меньше знаешь – меньше скажешь и крепче спишь».

Однажды Андрей пропал на несколько дней. Когда вернулся, на коленях просил прощения у жены. Та простила, и с полгода Андрей казался спокойным. Был прежним любящим мужем и отцом. Теще он стал оказывать особое почтение.

С тех пор как Павел приступил к строительству храма, Надежда очень сблизилась с ним. Помогала во всех делах. Вела бухгалтерию и даже стала чем-то вроде десятника, следившего за ходом работ. Она приложила немало трудов для того, чтобы помирить друзей. И ей это удалось. Она была уверена, что участие в делах Павла приведет Андрея к Богу. Многие приятели, зная о том, что произошло с Павлом, и видя, как он коренным образом изменил свою жизнь, стали ходить в храм. Надежда уговорила зятя поучаствовать в строительстве. К тому времени был уже готов первый этаж. Его освятили, прислали молодого, очень усердного священника, и начали служить. Андрей купил для храма огромное паникадило и несколько икон.

Он не появился ни через час, ни через два, ни на следующий день. Он исчез…

Надежда стала постоянно ездить к отцу Георгию. Почти всегда с Павлом. Но когда дела не позволяли ему, добиралась самостоятельно. При первой возможности отправлялась в паломнические поездки по монастырям либо с паломническими группами, либо с подругой Еленой. С Еленой они когда-то вместе работали в одном НИИ. Встретились в Оптиной пустыни и возобновили знакомство, переросшее в крепкую дружбу. Елена объездила многие святые обители. Бывала она и на приходах, где служили священники, которых народ почитал за старцев. Знала многих московских батюшек. Она закончила богословские курсы и могла дать дельный совет в непростой ситуации, в которой оказалась ее подруга. Надежда упросила ее «заняться» Андреем. Она надеялась, что долгое соперничество друзей подвигнет зятя к тому, чтобы догнать и обогнать Павла, но уже не в богатстве, а в делах благочестия и служения Церкви. И хотя теща и Елена старались быть предельно деликатными и не «давить» на Андрея, ему их опека не понравилась. Он даже приказал теще не приглашать Елену в их дом. Но его дела становились все хуже, и в какой-то момент он сам попросил тещу съездить с ним к отцу Георгию. Надежде в тот день нужно было передать Павлу кое-какие бумаги. Она отправилась в строившийся храм и попросила Андрея заехать за ней, а оттуда уже к отцу Георгию. Через час Андрей позвонил ей и сказал, что подъезжает. Но он не появился ни через час, ни через два, ни на следующий день. Он исчез, и все попытки найти его ни к чему не привели. Надежда даже наняла частных сыщиков, но те, едва приступив к делу, отказывались. Один из них посоветовал ей не искать Андрея. Стало очевидным, что его похитители очень могущественные люди.

С тех пор, как Андрей разбогател, Надежда всегда боялась, что случится какая-нибудь беда. Она стыдилась неожиданного богатства. Ее подруги едва сводили концы с концами, и она старалась им хоть чем-нибудь помочь. Зять часто давал ей деньги, и она по воскресеньям устраивала для подруг обеды, после которых вручала им пакеты с «гуманитарной помощью» – так называли посылки с продуктами и одеждой от зарубежных благотворительных организаций.

И вот ее ожидание беды свершилось. Она стала еще чаще ездить с дочерью по святым местам. Они молились о здравии Андрея и его благополучном возвращении. Елена часто сопровождала их в этих поездках и постоянно говорила о том, что нужно выяснить: жив он или нет. И если нет, то молиться не о здравии, а об упокоении. Но к кому бы ни обращалась Надежда, никто не мог ей сказать, жив ли Андрей или нужно о нем молиться как об убиенном.

Однажды Надежда приехала в знаменитый монастырь и после литургии, когда монахи шли в колонну по два в трапезную, долго присматривалась к их лицам, стараясь определить, кто из них самый духовный. Выбрала она пожилого иеромонаха с самой длинной седой бородой. После трапезы она буквально налетела на него и попросила уделить ей несколько минут. Тот согласился и спросил ее: откуда она и есть ли у нее духовник? Та назвала отца Георгия и церковь, в которой он служил. Монах удивленно поднял брови:

– Не тот ли это Георгий, на которого упал с неба мешок денег?

Надежда не могла сдержать смеха. Она знала о церковном фольклоре, но такого поворота сюжета не ожидала. Ей пришлось нарушить обещание не отвлекать надолго монаха и подробно рассказать историю падения Павла и исчезновения Андрея.

Монах был очень удивлен. Он несколько раз перебивал Надежду, задавал вопросы. Потом вздохнул и произнес:

– Один упал с высоты, чтобы на еще большую высоту подняться, а другой упал, чтобы пропасть.

– А жив ли он? – тихо спросила Надежда.

– Да кто ж его знает. Ты у Георгия спрашивай. Он священник опытный. А я в монашестве всего третий год. Хоть и иеромонах, но нет у меня такого дара, чтобы ответить тебе.

– А может, подскажете, у кого есть.

– Прости, мать, не дерзну. Поезжай домой. Помолись с Георгием. Может, и откроет ему Господь.

Своему духовнику Надежда задавала этот вопрос много раз. Но он не мог ей ответить. Подсказала ей, к кому обратиться, Елена. Но поехать с ней не смогла: угодила надолго в больницу. И Надежда отправилась к отцу Антипе одна.

Началось всё с искушений. Сначала потеряла билет. Но, заплатив 100 рублей, восстановила его в кассе перед самым отходом поезда. В купе билет сразу же нашелся. Ночью ей надуло из окна, и она к утру расхворалась. Поднялась температура, заболела голова. На автостанции, где постоянно открывалась входная дверь и не переставая дуло со всех сторон, пришлось два часа ждать автобус. Ее стало знобить.

«Батюшка Антипа, исцели от гриппа», – бормотала неудачливая путешественница, чувствуя, что в любую минуту может лишиться сознания.

– Батюшка Антипа, исцели от гриппа, – бормотала неудачливая путешественница, чувствуя, что в любую минуту может лишиться сознания. Она не помнила, как забралась с тяжелой сумкой в холодный автобус, как тряслась по изуродованной глубокими колеями дороге. Надо было сделать еще одну пересадку. К счастью, очередной автобус не пришлось ждать.

«Батюшка Антипа, избавь меня от гриппа», – продолжала в уме обращаться к старцу Надежда.

Добралась она до дома священника в полуобморочном состоянии, а когда переступила порог, искушения достигли предела. Вид отца Антипы обескуражил ее. Она полагала, что ее встретит согбенный старец с длинной белой бородой, седыми волосами, забранными в косичку, а увидела совсем не старого коренастого мужичка в поношенном легком подряснике. С лысиной во всю голову и остатком редких темных волос, словно приклеенных низко под затылком. Он весело посмотрел на нее и предложил сесть поближе к жаркой печке:

– Давай, давай, матушка, садись.

Надежда смутилась: «Ну и старец. Стоило тащиться под дождем и снегом в такую даль».

Взял ее за руку и долго пристально смотрел в глаза. Надежда смутилась: «Ну и старец. Стоило тащиться под дождем и снегом в такую даль». Неожиданно отец Антипа рассмеялся.

– Да ты, матушка, артистка.

– Какая же я артистка? – еще больше смутилась Надежда.

– Вот борода моя тебе не нравится. Я ведь могу и обидеться. И не отвечу на твои вопросы. Плешь мою презираешь. А что же мне делать, коли я плешивый?! Может, парик прикажешь заказать? А что, и вправду, привези мне парик. Только модный. Такой курчавый. Буду ходить по селу кудрями трясти. Может, и на танцы пойду. Пойдешь со мной на танцы?

Надежда слушала эту тираду со страхом.

– Батюшка, простите, простите окаянную. Я сама не знаю… Виновата. Это я от простуды. От температуры, – лепетала она.

– Да нет у тебя никакой температуры, – батюшка отпустил ее руку и отвернулся.

И Надежда вдруг почувствовала, что у нее, и вправду, нет никакой температуры. И голова перестала болеть.

– Действительно, нет температуры. Спасибо, отец Антипа. Не знаю, как вас благодарить, – она засуетилась, стала открывать сумку.

– А ты мне денег дай. Да побольше. Ведь деньги – не самое главное, – сказал он и заговорщицки заглянул ей в глаза. – Ведь, правда, не самое главное?

– Правда, – прошептала Надежда. Она почему-то вспомнила гипнотизера. Когда она была студенткой, они пошли всем курсом на нашумевший сеанс гипноза. Назывался он «Психологические опыты». Пожилой гипнотизер во фраке и с цилиндром на голове вызывал на сцену человека из публики, брал его за запястье и отвечал на написанные в записках, присылаемых из зала, вопросы. Еще он ходил между рядами и находил спрятанные вещи.

– А говоришь, не артистка, – вздохнул отец Антипа. – Сдались тебе эти гипнотизеры.

Надежде стало страшно. Она поняла, почему Елена, говоря о прозорливости отца Антипы, перешла на шепот. И она шепотом стала просить прощения.

– Да ладно, не шепчи. Денег-то дашь? Ублажи дурака: дай пятака.

Надежда кивнула. Она вытащила из сумки кошелек и достала 20 пятитысячных купюр.

– Во, хорошо, – засмеялся отец Антипа. – Вот они, пятачки. Пестренькие. У меня тут есть чада, которым срам нечем прикрыть. Щас я им фраки куплю для… – он прокашлялся – …для прикрытия срама. Пусть ходят модные. Да тебя, Надежду, поминают.

Надежда не называла своего имени, но это уже не могло ее удивить. Она достала головку сыра, ветчину, большой пакет апельсинов, виноград, три коробки дорогих шоколадных конфет.

– Давай-давай. Дальше выкладывай, – смеялся отец Антипа. – На гипнотизера-то билет дорогой, поди, был. Вот и нам, убогим, гостинчик перепал.

Икона «Нечаянная Радость»

– Попей да поезжай с Богом. Через час автобус. Ночевать у меня нельзя. А к другим посылать не стану. Ты, матушка, только не расплескай. Ни радости не потеряй, ни горя. Поскорби. Андрюху твоего давно убили. Поминай. Оно и к лучшему. Он ведь на салазках со свистом в ад ехал. Худым делом занялся. Поминай. И дочке твоей Господь не дал позор пережить. Слава Богу, что он не спился и не изблудился… Это великая милость. Так что ступай. Вот и тебя не Антипа, а Господь избавил от гриппа. Благодари и помни. Теперь чего-нибудь сочини про Антипу получше…

Она вспомнила историю с иконой. Почему же она тогда не поняла тайного смысла?..

Весь обратный путь Надежда пыталась восстановить поминутно, что произошло с ней в доме отца Антипы и каждое сказанное им слово. Она вспомнила историю с иконой. Почему же она тогда не поняла тайного смысла?.. Падение Павла произошло 21 июля – на Казанскую. И она решила заказать Казанскую икону для зятя, чтобы он всегда помнил этот день. Иконописец, обещавший ей исполнить заказ за неделю, тянул больше месяца. Ей пришлось несколько раз уезжать от него ни с чем. А когда она приехала к нему накануне дня рождения Андрея и снова вместо иконы услыхала рассказ о срочном заказе местного владыки, терпение ее кончилось, и она попросила дать ей любую готовую икону Богоматери. Была лишь одна – «Нечаянная Радость». Слава Богу, Андрей не остался без подарка! И только теперь, вспомнив о том, как Богородица и Младенец-Спаситель остановили разбойника, шедшего на тяжкое преступление, поняла, что именно «Нечаянная Радость» нужна была Андрею в тот момент. Но он не остановился, не познал нечаянной радости.

Теперь она знала, что его нет в живых. Но совершенно не чувствовала скорби. Слишком долго тревога и страхи от неведения о его судьбе терзали ее. Теперь тревога прошла. Она знает, как нужно молиться о нем.

Надежда с удивлением прислушивалась к тому, что происходит в ее душе. Что-то легкое и радостное заполняло ее. «Это Нечаянная Радость», – прошептала она и улыбнулась. Она смотрела в окно и не могла оторвать глаз от однообразного пейзажа: холмы да голые березы под серым небом. Но ей казалось: еще минута – и всё преобразится. Исчезнут тяжелые тучи, и всё зальет яркий солнечный свет. И она с радостным терпением ждала этого преображения.