Просто Россия

Успенский собор Кремля

Господь помилует Россию и приведет

Россия будет всегда. К этой аксиоме надо привыкнуть и ее друзьям, и врагам. Конечно, это «всегда» заключено во временные рамки существования земного мира. Но, так или иначе, Россию не сможет проигнорировать никто. Бог – вот основа ее метафизической и видимо-земной истории. Кто поможет России на современном поле битвы добра и зла – тому поможет Сам Господь. На Россию направлена сегодня вся злость дьявола, так как только Россия с другими православными народами способна остановить его ошеломляющий глобальный триумф, обусловленный повальным «культом грехопадения». Расчленить славянщину – вот главная цель предантихристовых эмиссаров. Сломать поодиночке. Не дай Бог нам, единоверным и единокровным, стать в ряды последователей Каина! Но… остается духовно ослабленным украинское общество, не прекращаются попытки всячески пренебречь канонической Церковью, которая одна делает нас на всякое время носителями неискаженной истины. Удивительно ли, что для многих белое становится черным и наоборот, братство клеймится, а вражда между братскими народами возводится в ранг «извечной мечты» и стратегической задачи?

Есть такая отрасль изучения истории культуры – имагология. Она исследует, как возникает образ («имидж») тех или других народов, государств, культур для других, для посторонних, со стороны. Если говорить об имагологии в разрезе «русского вопроса» для украинцев, то она перерастает, преимущественно, в сплошное «ужасотворение». Это без преувеличений. Например, западноукраинский литератор средней руки Юрий Андрухович, сделавший себе в 1990-х годах довольно шумную карьеру на эксплуатации ненормативной лексики, смаковании разных непристойностей и пропаганде бесстыдно идеализированного австрийства и «европеизма» либерально-безбожного образца, дал своему произведению «Московиада» подзаголовок «Роман ужасов». В нем он убеждает читателя, что Москва вообще, Москва последних лет СССР в частности, да и все «москали» в целом – это что-то ужасное и безобразное, размещенное за пределами человеческой цивилизации, здравого смысла, нормальной жизни и т.п. (Впрочем, язык чешется спросить его, что же он делал в той Москве, учась в Литературном институте имени Горького до самого развала Союза?)

Украинские учебники, монографии, статьи ученых разных областей (а более всего, наверное, историков) пестрят не просто антироссийскими высказываниями: вся история народов Российской империи и СССР рассматривается только как постоянная борьба их с Россией. Говорить сейчас не то что хорошо, а просто объективно, без бранных слов, о чем-нибудь русском – значит выглядеть по крайней мере чудаком. Вчерашние выпускники школ искренне убеждены, что вся история украино-российских взаимоотношений – это история запретов всего украинского. Никто и слушать не хочет о том, что, например, так называемый валуевский циркуляр (сам министр П. Валуев знал пять языков, был глубоко интеллигентным человеком, а его выставляют этаким имперским солдафоном!) не содержал ни слова о запрете украинского языка. Он запрещал ввоз через западную границу провокационной украиноязычной продукции.

Австрийцам или полякам мало нужна была сама Украина, ее свобода и самобытность, об этом красноречиво свидетельствуют века украинской истории, а не конъюнктурные россказни последних нескольких лет. Некоторые деятели договорились до того, что жизнь под господством Австро-Венгрии и Польши была, дескать, для украинцев чуть ли не раем. Устами Ивана Франко, Марка Черемшины, Василя Стефаника осуждаются эти «лукавые рабы»: из правдивых произведений писателей мы видим, как жили западные украинцы, в частности крестьяне. Из того «рая» тянулись они на чужбину, на горькие заработки…

Врагом Запада была православная Россия, и для борьбы с ней годились любые методы. Трудно понять, ведь если гигантская империя направляла (как уверяют современные исследователи) чуть ли не все свои силы на подавление украинского языка, то что же тогда изучают в школе по программе украинской литературы более чем трех веков – от эпохи украинского барокко до творчества поэтов 1970–1980-х? Диво-дивное: пока «душили» и «запрещали» – была культура, были талантливые книги, были открытия, культурные события. А теперь пиши, что хочешь, вплоть до площадной ругани, а кроме этой ругани да физиологии и анатомии, простите, с ней вкупе и сплошной депрессивности мало что видно в современной словесности.

Конечно, Россия на протяжении поколений не была «курортом народов», но не нежился (в массе своей) «на печи» и титульный народ. Россия жила тяжело, и в ней нельзя было жить легко. Но это была тяжесть для тела, это в чем-то была духовная модель монастыря: ущемленный в материальном, человек достигал невероятных высот духовных. «Чары этой страны непостижимые, – писал итальянский историк прошлого века Дориа де Дзулиани. – Когда вы узнаете Россию, обойтись без нее уже нельзя». Но это открытие не для тех, уточнял он, кто, приехав на неделю и ничего не постигнув, говорил: «Как они могут здесь жить!?» А люди жили, работали, созидали; и не исчезали, не переплавлялись десятки народов вокруг русского ядра, а поднимались на высшую ступень, становились строителями большого дома, радовались причастности к колоссальной цивилизации.

Конечно, все это можно черно изложить, выпятить сплошной негатив. Но можно привести и много фактов удивительных, для молодежи – просто неизвестных. Например, вспомнить, как за считанные годы наша страна залечила раны, нанесенные страшнейшей войной, хотя премудрые расчеты западных аналитиков отводили ей на это по меньшей мере два десятилетия. И это без услужливой помощи Запада (как было в «перевоспитанной» послевоенной Германии), а только на энтузиазме народа, который оставался православным даже в стране официально декларированного безбожия.

Кстати, несколько слов о ХХ столетии. Вот он, «советский парадокс»: казалось, что люди вообще не могут так жить: временами полуголодные, полураздетые, без элементарных удобств, которые Запад имел уже сотню лет тому назад. Но эти люди не просто жили и созидали, они улучшали мир вокруг себя. Этого нельзя было сделать без искры священного, благородного огня в душе. Русский характер кажется абсурдным для западного обывателя, но именно потому, что этот характер в незамутненном своем виде истинно христианский. Его основа – самопожертвование, готовность отдать жизнь, чтобы снова принять ее, как подвигоположник Христос. Чтобы изменить мир, надо сначала в мучениях изменить себя – к лучшему. А враги России, враги Христа, ненавистники всего Божьего и человеческого, будучи сами по себе исчадиями ада, меняли мир в мучениях для мира, превращали его в ад. Архиепископ Иоанн Шанхайский в свое время писал: «Осмысливая историю с ее тьмой и светом, постигая бессмертную глубину и высокую цель человеческой жизни, приходишь к выводу, что человеку, прежде всего, надо стать настоящим человеком, чтобы начать в лучшую сторону изменять мир. А когда морально слепые люди «изменяют мир», они изменяют его в худшую сторону… Как улучшить мир, не улучшив человеческого сердца?» Стократ верно!

Бог никогда не покидал Россию. Бог мог отходить от нее, как от подвижника, как когда-то от святого Антония, чтобы сплести ему еще более драгоценный венец небесной славы за его исключительную веру, за мужество – без спасательного ощущения Господней поддержки бороться с силами зла. Сатана уже в который раз терпит поражение в России, но не оставляет надежд ее удушить. И Господь воздвигает для нее мосты спасения над пропастями самых черных эпох. Русский народ, вообще славянские народы стали будто жертвой для мира: о них затупился топор марксистско-ленинско-троцкистского истребительного коммунизма, копья коричневых фашистов-тевтонов, они приняли подлые бомбовые удары дикарско-пещерного лукавого «гуманизма» НАТО, как страждущая сестра наша Сербия. Святая Русь – бессмертная и спасаемая Богом всегда, в безнадежнейшие эпохи.

Сегодня Россия поднимается с колен во всех отношениях, а в духовном плане она представляет чудо торжества Православия среди пустыни безверного мира. Освящаются даже русские ракеты на Байконуре и подводные лодки, становится, если хотите, модой построение часовенок в московских дворах, появляются традиционно известные на протяжении веков кресты и иконы при дорогах (и, о чудо, там становится меньше аварий!). Есть церкви-самолеты и корабельные храмы, храмы-вагоны на железных дорогах, никого не удивляют приходы при высших учебных заведениях, проводимые в разных областях культуры исследования с позиций православного мировоззрения…

А перед нашей «евронаправленной» публикой попробуй вспомни, что у Николая Лескова было в роду четыре поколения священников. Ведь могут и спросить: «А кто такой Лесков?..» И что здесь странного, если русская литература, одна из наибольших литератур мира (если вообще не наибольшая), включена на Украине в корпус зарубежной литературы и поставлена рядом со средневековыми персидскими поэмами и малоизвестными творцами японских хокку? Может, нам ближе Гоголь? Да где уж там, господа: нам более близок не Гоголь, великий мыслитель, аскет в миру, предтеча Достоевского и настоящий будитель христианского духа среди глухоты позитивистского века «предбезверия», нет! Нам приносит болезненное удовлетворение расчесывания искусственной болячки под названием «национальность Гоголя», хотя он сам считал себя деятелем двух народов и двух культур. Нам радоваться надо, как радовался Пантелеймон Кулиш этой «счастливой звезде» нашего писательства. Николай Гоголь – православный (не с пеленок даже, а с до-рождения – дитя обета изгоревавшейся матери святителю Николаю Мирликийскому!), большой славянин, лишенный как хуторянской ограниченности, так и пренебрежительно-аристократической спеси столиц.

Обычно легче всего все объяснить, загнав в формат современных «удобных» стереотипов: Россия из всех «тянула», ей все подчиненные народы служили. Божественная же правда свидетельствует: России служили как идее. Как идее православного света и добра, которая сияла миру. Россию любил Бог и больную, и грешную, и сумасшедшую от инспирированных чужеземцами революций. Подобно древнему Израилю до его отступничества, до преступления богоубийства: и в России государство и религия до 1917 года (и даже в какой-то мере, напомним, позднее) сливались в какую-то надмирную идею. Это мессианизм, это подготовка мира ко второй встрече с настоящим Мессией – Христом, это адаптация мира к Его благим заповедям, обучение мира собственным страдающим примером. И сейчас этот мессианизм противостоит всемирному устремлению навстречу лже-мессии, легализатору грехов и адских страстей в душах – антихристу. Противостояла и продолжает противостоять апостасии православная Русь. На протяжении столетий надмирная идея, Божий Промысл ее реализации призывали со всего мира на русские территории рабочих, «делателей» в виноград Божий.

Возможно, метафизические аргументы не всех убедят, но есть и факты «логические». Великий русский филолог Владимир Даль говорил: «Я – русский». У этого потомка скандинавов не было ни одной капли русской крови. И так могли сказать и говорили Гоголь, Айвазовский (Айвазян), Багратион, «по паспорту» – украинец, армянин, грузин, «очарованные странники» из других племен. Кстати, относительно паспортов. В царской России, как известно, в паспорте отмечалось вероисповедание: православное, католическое, магометанское. В паспортах советского образца – национальность: украинец, русский, белорус. Нынешние демократы-европеисты ввели вместо первого и второго в паспортах абсурдную графу – «пол». Очевидно потому, что сейчас под «европейским влиянием» не долго и спутать. Да и те паспорта планируют заменять какими-то подозрительными карточками, которые скорее могут служить не удостоверениям личности, а средством контроля над лицом.

Величие Богом данного государства, честь вдохновенной работы на благо ее культуры, науки, хозяйства, политического престижа – эти благородные цели управляли действиями благородных людей. Мы это ощущение забыли, поэтому и объясняем их труды и горение понятными нам «шкурными», конъюнктурными интересами. А гении поднимались выше социального и даже национального, а тем более – классового или экономического объяснения смысла истории.

Цель земного добра сегодня – консолидироваться людям доброй воли перед лицом угрозы последней (и самой страшной) мировой диктатуры, решающего (хотя и обреченного) восстания против Бога. Нам всем надо осознать ошибки, забыть взаимные обиды и вспомнить давнее величие православной цивилизации. Ее не убили ни чужеземные гнеты, ни тяжелые времена и войны, ни даже диктат безбожников, которые все равно поклонились Филадельфийской Церкви, братолюбию христианскому, величию непокоренной Любви. В авангарде защиты веры шел большой русский народ. Даже в самых темных закоулках народной души неотлучно находился Христос, освещая ее, «во аде же с душою». И «в раи ж – с разбойником», кстати! Как пишет современный исследователь русской иконы В. Лепахин, засвидетельствовано, что «разбойнички» некоторых регионов России имели традицию молиться перед иконой евангельского разбойника, который раскаялся на кресте и первым был введен Спасителем в рай. Имела ли эта икона «святого разбойника Раха», как ее апокрифично называли, церковно-канонический характер, определить невозможно, но сам факт крайне выразительный. Не говорим уже о том, что из пожара православная семья прежде всего выносила иконы. Русская душа могла быть жестокой, неудержимой от нечеловеческой внутренней борьбы, так как «где Дух Святой, там и искушения», жестокими были разнообразные нападения на нее. Но она никогда не бывала лукавой. Или же переставала быть русской душой.

Сказать правду, сыто-скупой и равнодушный к человеческому горю, эгоистический Запад часто смеялся над «русскими», над их самопожертвованием для других. Дескать, сами голые и босые, а еще подкармливают «страны, которые развиваются», если говорить о ХХ столетии. Впрочем, не все из тех стран оказались неблагодарными, но признательными ли оказались мы, украинцы, как, например, в случае с Кубой? Помогать «продвигать демократию» «жандармам-гуманистам» современности – дело неблагодарное для Украины. Это – участие в «бесплодных делах тьмы», по словам святого апостола Павла. Галдя по всему миру об отмене смертной казни для наихудших преступников и извращенцев, Соединенные Штаты не спешат отменять ее у себя, не делают исключения и для поверженных противников. Неприятным сюжетом для мира стала в конце 2006 года трансляция «любительских», с разрешения сказать, кадров смертной казни Саддама Хусейна проамериканской властью Багдада. Чем-то это напоминало подозрительную, юридически очень хромую «скорострельность» смертной казни Чаушеску, который до последнего не хотел строить социализм с таким «лицом», как предлагал позднегорбачевский СССР – то есть подлезать под пяту западного всепожирающего чудовища. Китайская пословица гласит: «Пусть цветут все цветы». Возможно, где-то «цветут» кактусы или верблюжьи колючки каких-то, как кажется американским «гуманистам», режимов, восточных деспотий, но… разные традиции у американца и араба, а тем более у северного корейца, а еще более – у православного россиянина. К чему приводят такие «улучшения» мира, мы уже говорили. Раем земным насильнические «освобождения» народов планету не делают.

На фоне растоптанных, хотя и не покоренных Ирака, Афганистана, окровавленной Сербии наши домашние грантовые «патриоты» ужасно любят жалеть не только Кубу. (Хотя… радио «Эра» в первый день нового года «с приязнью» повествовало о годовщине штурма Монкады и о том, что украино-кубинские отношения с того времени становились только теплее. Это же надо! Особая теплота, аж «до кипения», вплоть до смертельного инфаркта многолетнего украинского посла в Гаване, ощущалась весной 2005 года, когда политическая верхушка родины «чернобыльских детей», гостеприимно и бесплатно приглашенных Кубой на лечение, заявила об осуждении «режима» страны, которая их приняла «по старой дружбе» – что почти невероятно в современную «эпоху денег», говоря цитатой из Б. Олейника. Прости нас, маленькая размерами и большая духом, верная Куба!)

Особенно трогательные и продуктивные «темы для плача» украинских потребителей западных грантов – это Беларусь и российская Чечня. Поскольку Беларусь, вопреки определенным расхождениям с Россией, остается, в общем, в дружеских с ней отношениях, скажем о ней несколько слов в контексте нашей «русской темы». Это чуть ли не наиболее благополучная из трех восточнославянских республик. В Минске построена самая большая в Европе современная библиотека, стоимость строительства – один миллиард долларов. Там народ и руководство не дали развалить то, что имела Беларусь в составе супердержавы, там есть стабильность и крепкие перспективы роста. Там – нормально. Без потрясений. Ни революций, ни церковных расколов… Беларусь – относительный эталон. Россия – большая и противоречивая, Украина – слишком отравлена иллюзией европеизма и расколота клином униатского сознания с его старанием сидеть на двух стульях, то есть «и нашим и вашим», и Богу и мамоне. А «сябры» живут и трудятся, а не проклинают свое существование, не ловят синиц над площадями. До белорусской спокойной мудрости нам еще далеко.

А вот – Чечня, которой колют глаза как хрестоматийным проявлением «захватнической политики Москвы». Следует заглянуть в историю, но объективно-фактографическую, а не сконструированную «очень мало русскими» журналистами с американским гражданством, которые бесстрашно отрабатывают ЦРУшные сребреники. Традиционными занятиями горцев до прихода туда русской армии были грабеж, набеги на соседей и торговля людьми. Кавказ дался России большой собственной кровью. Это ею была проведена демаркационная линия между Турцией и православной цивилизацией. Турция никогда бы не ограничилась Кавказом и повела бы наступление на южные рубежи России. Едва ли это было бы лучше, в том числе и для нас, украинцев. Во времена Александра ІІ дагестанцам и чеченцам активно оказывали содействие Англия, Франция и та же Турция. Собственно, многолетний кавказский конфликт тогда был погашен не силой, а русской дипломатией: рядом выгодных предложений Россия убедила названные страны перестать раздувать кавказские проблемы. Следует вспомнить, что царь разрешил больше чем 400 тысячам горцев с семьями покинуть Кавказ. Не желали быть под скипетром русского царя – ну и не надо! Они перебрались в Турцию, где продолжали заниматься все теми же набегами – с ними боролась уже местная власть. А обласканный придворными почестями Шамиль, которому сохранили титул имама, предложили пенсию, дворец под Москвой, престижное обучение детям и хадж в Мекку, сам назвал вчерашних борцов с царизмом «стадом неразумных баранов». «Кавказ теперь в Калуге», – любил повторять удовлетворенный герой. Конфликт погасили оптимально. Один английский военный (Д. Джонсон) даже советовал перенять руководителям Британских колоний опыт русской политики и административной системы в кавказском регионе, он же отмечал и отсутствие среди туземцев антироссийских настроений: выгоднее было приобщиться к большому русскому миру, чем продолжать бесперспективное сопротивление. Тем более что процессами сопротивления больше двигала материальная выгода, нежели религиозные лозунги. Лишнее детально напоминать, что во время Великой Отечественной войны группы чеченских боевиков оказывали содействие фашистским десантам на Кавказе, переправляли их через линию фронта, собственно, воевали на стороне гитлеризма. Чем не побратимы для нынешних «героев» – бандеровских палачей, которые готовы были вырезать и выжечь две трети Украины, чтобы и на остальной территории утвердить свою фанатичную диктатуру. Хотя остается неясным, чем «страшная диктатура» (определение самого С. Бандеры, кости которого недавно предложили перевезти из Мюнхена не куда-нибудь, а именно в Киев), лучше режима «советов», которые направляли учителей, врачей и агрономов в доведенные до беспросветной бедности польским «благоденствием» горные районы.

А в Чечне 1990-х все решили снова не столько идеи, сколько немалые деньги. Тогдашнее ельцинское руководство (наверное, не по большой симпатии к идее чеченской «независимой республики Нохчи», а скорее по причинам в большей степени прозаичным) просто отдало криминальным и полукриминальным группам «местных» весь потенциал бывшей советской армии на их территории: технику, вооружение, инфраструктуру. Это была измена живым и мертвым соотечественникам-россиянам. Эскалация новых преступлений, угрозы, тысячи погибших от терактов мирных граждан России – в Москве, пресловутом Беслане, во многих других населенных пунктах – все это мало трогает «свободный мир». «В России сообщения о терактах звучат, как прогноз погоды», – отмечают исследователи ситуации (см.: В. Богданович и др. «Конфликты и войны после распада СССР»).

Итак, «пусть будет выслушана и другая сторона», как говорили древние. Россия имеет международно-признанную территорию и вправе защищать ее целостность. А вот что делают Соединенные Штаты за пределами американского континента?

По каким-то непостижимым закономерностям все возмущения в России начинались преимущественно тогда, когда она достигала определенных положительных сдвигов. Упомянутый Александр ІІ, инициатор реформ крестьянской, образовательной, судебной, военной, был уничтожен взрывным устройством революционера-бомбиста. А что уже говорить о судьбе святого императора-страстотерпца Николая ІІ, вся жизнь которого была великодушным служением не только русскому, но и всем народам империи!? Все начинания были перечеркнуты, разрушены, срублены на корню мировым злом…

Все познается в сравнении, гласит известная мудрость. Лишь когда мы осознаем, какие ужасные силы желают подчинить мир своему тотальному контролю, когда осознаем, какими будут следствия этого покорения, – только тогда мы сможем ощутить сочувствие и признательность страждущей России. Она противостоит, когда другие сдались. В свете постсоветской антироссийской истерии, кульминация которой пришлась на время инспирированных Западом «новых революций», фразы о признательности России могут казаться крамолой. Но, вопреки всему увечному и уродливому в нашем историческом соседстве, нет ничего лучшего, нежели «жити братии вкупе». Нам время становиться или прагматическими романтиками, или романтическими прагматиками. Это в наших интересах. Как писал диакон Андрей Кураев, «христианский взгляд на политические события – это не моралистика и не прекраснодушное увещевание. Это прежде всего – трезвость».

Во-первых, Россия была, есть и будет большим государством. Она преодолела постсоветский комплекс «обломка чего-то большего». Она самодовлеющая. При возвращении народа к Православию там на веки-вечные хватит пищи для духа, а сокровищами материальной природы «Россия-матушка», слава Богу, не обделена. Там хватит своего – оно неисчерпаемо-живое, и производное от него – также закономерно живое. Россияне могут не раз и смеяться, и проливать слезы над фильмом «Остров», подобно тому, как когда-то имели новогодний сантимент к художественному проявлению разрешенного абстрактного добра – лирической комедии «Ирония судьбы…» (Хотя одна из его актрис – полька Б. Брыльска – так и не могла постичь, как можно все время, каждый год «смотреть один и тот же фильм».) «Присоединенная» вертикальной связью к сфере небесного духа, Россия может жить своей жизнью, не озираясь ни на кого, тем более что у нее есть все гарантии для «автономного плавания».

Во-вторых, после многих горьких уроков собственного отступничества от Бога, после потерь богатств и их реальной оценки в мире современного «голода на всё», после измены многих «клятвенным обещаниям» вчерашних клевретов Россия вынесла из эпохи развала свои неоценимые уроки. Она едва ли будет «притеснять и запрещать», она будет притягивать, как неожиданный победитель конкурентной борьбы: «Смотрите, меня уже считали несуществующей, спешили похоронить, а я была, есть и буду. И процветаю!» Такое утверждение уже можно считать непреждевременным. Эта фаза развития – «при дверех».

В-третьих, Россия является маяком истинной веры в Бога, островом Православия, к которому обратятся взгляды отдельных людей и сообществ, будь то Азии, Африки или Латинской Америки. Богом дарованная совесть многих людей не смирится с построением глобального концлагеря без Бога, без всего чистого и святого, что представляет вековечное сокровище наций. «Преимущественно в России сохраняются остатки благочестия христианского», – оптимистически уверял преподобный Серафим Саровский.

Были и будут русские слова-понятия, которые будут употребляться без перевода, так как его просто невозможно найти: так, например, уже пишется в мире слово непереводимое и бесконечное содержанием – «starets». Россия еще много скажет миру, она выбирает Бога, а вместе с ним выбирает неисчерпаемость своих жизненных резервов. Мы на пороге ее удивительного воскресения. Объективное веление времени – отказываться от слепо-ненавистнического «образа врага», как и от идеологически неоправданного понятия «старшего брата». Наступает время осознать, что мы – «просто» одного православного рода. В нашем бытии все очень объединено: киевская равноапостольная княгиня Ольга родилась на Псковщине, первый митрополит Московский Петр – выходец с Волыни… Судьбы народов вершатся не чернильными или компьютерными проектами кабинетных теоретиков, а Промыслом Божьим и волей и жизненным выбором многих людей.

Бок о бок с Россией мы останемся сами собой в современном мире вопреки всему спекулятивному шуму. Не надо пугать самих себя выдуманными на злобу дня ужасами и ярлыками. Рядом с нами – просто Россия, духовная и непобедимая. Неразумно ограждаться от нее рвом злобы и неприязни. С ней исторически необходимо иметь искренние братские отношения. Это просто Россия, большая православная Россия. Не больше, но и не меньше.