Православный календарьПравославный календарь
Антрополатрия в эпоху постмодерна, или О «богообщении» прот. Вячеслава Рубского
Прот. Вадим Леонов
Предлагается радикальная смена религиозной парадигмы – перейти от взаимодействия с Богом к взаимодействию с людьми и самим собой.
«Человеческая душа жива лишь тогда, когда ищет Бога»
Митрополиту Тихону — 65!
О русском духовенстве накануне революции
Воспоминания свт. Мардария Ускоковича
В первые месяцы русской революции во многих епархиях происходил феномен, на первый взгляд казавшийся удивительным. Священники собирались излить ярость на своих архиереев. Мне не раз пришлось наблюдать подобные сцены, но меня это не удивляло.
Как Бог через людей мне помогал в самых трудных жизненных обстоятельствах
Алексей Петрович Арцыбушев
Я принял решение: пусть я здесь, в этом ящике, должен умереть, но только чтобы из-за меня никто не сел.
«Христианство самодостаточно и не нуждается в каких-то особых формах и начинках»
Мон. Софроний (Вишняк)
Мы не доверяем Церкви – столпу и утверждению истины – и излишне оптимистично смотрим на человеческие возможности познания.
Ответ прот. Вячеславу Рубскому: достоинства «нового платья короля»
Прот. Вадим Леонов
В нашей дискуссии я обращаюсь к о. Вячеславу как православный священник к православному священнику.
Доктор
Марина Поздеева
Столичный доктор лечил лучше здешних лекарей. Поднимались на ноги те, кто и не надеялся… А денег не брал.
«Чаёк с мощами»
Произносил ли старец Николай Гурьянов слова «мощей нет, их сожгли» про останки Царской семьи?
То, что сейчас преподается нам как откровение старца Николая, на самом деле является некими духовными фантазиями рабы Божией Нины, которую никто никогда не видел.
«Фолк-кэмп», или Две недели погружения в фольклор
Арсений Симатов
Чем больше соотечественников станут причастны к нашей традиционной культуре, тем крепче надежда, что русский народ продолжит свое бытие на земле.
Как бывший ректор Пятидесятнической семинарии принес Православие в Пуэрто Рико
Свящ. Григорий Юстиниано
Я так плакал, что мои очки были полны слез. Это были смесь счастья и святости – того, что я давно искал.

«Я хотел бы остаться под своими знаменами…»

Откровенное интервью с Игорем Растеряевым (+ВИДЕО)

Известный автор и исполнитель – о том, почему он не стал журналистом и как рождаются песни, о любимой гармошке и казачьих корнях, политике федеральных телеканалов и чувстве единства нации.

    

– Игорь, у тебя уже несколько раз брали интервью церковные СМИ, например телеканал «Союз». Но как-то при чтении интервью с тобой в одном православном журнале возникло ощущение, что тебя словно пытаются искусственно притянуть к себе: мол, смотрите: «это тоже наш человек». Ты сам себя чьим ощущаешь?

(Смеется.) Своим. Я ни к какому лагерю в принципе не склонен, не становился ни под чьи знамена. Я под своими хотел бы остаться. Естественно, определенные симпатии у меня есть. Телеканалу «Союз» большое спасибо, кстати, за то, что они меня пригласили. Они здорово меня поддержали, поэтому им от меня спасибо.

– Поставим вопрос прямо. Хотелось бы с тобой поговорить о Православии, вере, но только не давить этим. Нам не нужны формальные благочестивые ответы. Во что ты веришь? В себя? В друзей? В удачу? Может быть, во что-то еще?

– В Бога верю.

– Многие говорят: «Я верю в Бога», но когда начинаешь с человеком беседовать, понимаешь, что… У американцев, например, на долларах написано: «Богу доверяем». А кто твой Бог?

– Я так скажу: я верю в абсолютную Его силу и в абсолютную свою слабость человеческую. Потому что то, что произошло со мной, вся эта внезапная песенная популярность – это не что иное, как вмешательство высшей силы. Потому что специально, одними собственными людскими потугами и желаниями в такие короткие сроки такую историю сделать нельзя. Я считаю, что это просто кто-то взял и вот так вот спустил, подарил мне. Притом очень быстро, в кратчайшие сроки. Потому что и песен я раньше никаких не писал. А здесь получилось, что в такой короткий промежуток времени написалось столько песен и пошла вся эта история.

– То есть ты считаешь, что это Промысл Божий?

– Это точно.

– А в чем-то еще он проявляется? Ты чувствовал, что он тебя как-то ведет по жизни?

– Всю жизнь.

– А ты уже понимаешь, к чему он тебя ведет или куда?

(Смеется.) Нет. Я просто надеюсь, что к хорошему.

– Ты когда-нибудь мечтал прославиться? Если да, то на каком поприще? Чем в детстве мечтал заниматься?

– Это было бы странно, если бы я сказал, что не мечтал прославиться, – потому что я пошел в Театральный институт. Видимо, была какая-то тяга к лицедейству, к славе, может быть, – к чему-то такому. Но чего точно я не ожидал – что ко мне придет когда-то всё это и придет именно через гармонь, через музыку. Когда меня называют музыкантом, мне это до сих пор кажется… удивительным.

– Правда ли, что до этого ты едва не стал журналистом?

– Я пошел в Театральный институт еще и для того, чтобы не учиться на журфаке. Я тогда на журфак уже почти поступил, уже прошел подготовительные курсы, у меня уже даже была рекомендация от приемной комиссии. Вот. Но на журфаке пришлось бы учить английский язык и еще какие-то предметы, которые мне не нравились. Там надо было бы действительно учиться. Невозможно было бы, как в Театральном институте, три года притворяться талантливым, или каким-то там высокодуховным, или там артистичным, и тебе за это всё бы списывалось. На журфаке все вещи конкретные, английский тот же.

– А музыкальное образование у тебя есть?

– Нет, у меня ни образования музыкального, ничего такого специализированного просто нет.

– Как ты чувствуешь музыку? Через кинестетику?

– Через что?

– Через кинестетику: то есть через ощущения, через пальцы, как бы через кожу.

(Отмахивается.) Нет. Это просто музыка в голове рождается сама. А ты на гармошке подбираешь – получается мелодия для песни.

– Что для тебя в творчестве первично: стихи или музыка?

– Музыка.

– Есть мнение, в том же интернете, в комментариях к клипам, что у тебя музыка однотипная. Хотя, может, это просто авторское решение, причем намеренное, чтобы люди не обращали внимания на музыку, а слышали текст и задумывались?

– Я в силу какой-то своей необразованности, действительно, музыку придумываю несколько однотипную или одноритмовую. Либо это оттого, что я не умею хорошо играть на музыкальном инструменте, либо использую один музыкальный инструмент – гармонь. Она стилистически может быть однообразной, если по мелодиям брать, но не думаю я, что она одинаковая. То есть если мелодии грамотно разложить, то сами мелодии, я думаю, все-таки разные.

– Или у нас просто нет слуха.

(Смеется.) Это нормально.

    

– Для тебя творчество – это работа или служение?

В гармошку что ни засунь, какую угодно мелодию – в итоге всё будет про русскую дорогу. Она, гармошка, патриотический инструмент.

– Всё делится на две части. Первая – это когда придумывается новая мелодия. Вот ты ее набрал на гармошке, и она у тебя в гармошечном варианте живет. Образуется тема. Но опять же, как я всё время говорю, в гармошку что ни засунь, какую угодно мелодию – в итоге всё будет про русскую дорогу. Она, гармошка, патриотическая, сам инструмент патриотический. Тема, тематика песен – она продиктована инструментом. А когда уже тема нашлась – начинается работа над текстом. Вот это уже настоящая работа, она может длиться и год, и даже больше года. Лежит себе заготовка, болванка. И всё тебе понятно, даже музыкальный размер понятен. Сколько куплетов надо, уже ты знаешь – шесть куплетов, не больше и не меньше. Музыкальный размер такой-то. Тема тоже ясна. И есть две-три строчки, а то, что между ними, то есть текст, – это уже работа начинается, это уже тяжело. У меня, по крайней мере.

– Есть мнение, что гений отличается от таланта тем, что человек владеет талантом, а гений владеет человеком. Вот ты можешь не писать? Или это у тебя внутренняя потребность: «писать – как дышать»?

– Могу ли я не писать? Да. Конечно, могу. (Смеется.) Как же не могу? Запросто! Хотя… я могу сказать, что могу не писать, но мелодии параллельно будут рождаться. Я могу не доводить до ума долгое время то, что помимо меня рождается в голове – в виде музыки, каких-то тем, идей. Они могут долго отлеживаться, я могу им не давать практического выхода. Но они всё равно будут возрастать. Мелодии изначально рождаются как-то подсознательно. То есть изначально мелодия рождается в дороге, напевается на какую-нибудь глупость. Когда голова вообще не работает. Ты что видишь – то и поешь. И дурачишься в этот момент, то есть ты как бы такой немножечко даже… что-то юродственное присутствует в момент рождения непосредственно мелодии. Потому что ничего общего с патриотической тематикой эти мелодии изначально не имели и не имеют. То есть это изначально какая-то глупость. Смысла никакого нет, есть только мелодия и какой-то полет мозга, соединение, что вот у тебя мелодия родилась. А дальше уже, когда эта мелодия в гармошку попадает, вот тут гармошка ее начинает грузить всякими темами, смыслами и тому подобными вещами.

– Какова цель твоего творчества? Есть ли таковая вообще? Или это просто самовыражение? У Набокова – не уверен, что процитирую близко к оригиналу, – есть такие слова: «пишу новую книгу для того, чтобы скорее дописать и начать новую». Или вспомним слова Портоса: «Я дерусь, потому что я дерусь». У творчества вообще может быть цель какая-то?

– Это скорее самовыражение. У меня нет такого, знаете ли: «хочу изменить мир к лучшему». Я этого как-то не очень понимаю. Для меня это скорее просто какая-то внутренняя потребность, я вижу в этом суть.

– Просто хочется петь?

– Да.

– Ты помнишь ощущения от своего первого концерта в Москве?

– Я согласился авантюрно, для меня это было всё равно как развлекуха, я думал: это первый и последний концерт. Так же думали все мои кореша. Они подтянулись в Москву просто потусоваться, посмотреть. Думали, что это будет смешно и интересно. Но за неделю, за две до этого первого концерта я вдруг понял, что у меня, кроме пяти песен, собственно, ничего и нет. Я придумал для первого концерта еще две песни: «Ромашки» и «Казачья». Ну, опять же, как сказать: придумал – мелодии были уже давно, им было, может, год или два, темы были, но не было текста. Поэтому пришлось конкретно вот к этой самой дате себя собрать в кулак и попытаться эти тексты сложить. Песня «Ромашки» оказалась тяжелее, она рождалась очень, так сказать, мучительно. Песня «Казачья» вообще изначально планировалась на калмыкском языке. Я еще не знал, что именно спеть, но понимал, что там хорошая мелодия.

– Ты знаешь калмыкский язык? Его было проще выучить, чем английский?

– Нет, не знаю. Но я не знал, про что написать текст. И тогда просто к калмыкам обратился. (Смеется.) Калмыки меня завернули, сказали… а я в «ВКонтакте» у них спросил перевод стихов, которые примерно так были набросаны, но у меня на аватаре тогда была фотка, на которой я с голым торсом и с шашкой. Калмыки посмотрели на это и сказали, что я… тролль. Они меня как-то генетически не приняли в этом образе. Я тогда обиделся, сказал, что отныне всё у меня с калмыками закончено. Обратился в бюро перевода, чтоб мне на турецкий перевели, они мне перевели, но я прочитал и понял, что я это ни в жизнь не выучу и не спою, ни за неделю, ни за год – то, что там было написано. И тогда я просто взял и немного переписал свои стихи – и получился текст «Казачьей песни». Она накидывалась, что называется, от балды. Никакой работы над текстом практически не было. Мелодия очень заводная. Она поется от лица пятнадцатилетнего подростка, который в принципе речь свою не строит, а по-суровому эмоционально накидывает. Может, вот здесь-то всё и совпало, по эмоции.

– Ты говоришь, что у твоего творчества нет определенной цели. Творчество – это творчество. А у жизни есть цель? Чего ты хочешь по жизни? О чем мечтаешь?

– По жизни – да, есть. Хочется, чтобы материал, который накопился, который есть, – по максимуму его превратить в форму, то есть либо в песни, либо в книгу еще одну, либо еще что-то. Чтобы то, что ты увидел, то, что тебе дали пережить, что-то там понять, – это всё родить как-то в художественном целостном законченном виде.

– Твои текстовые вставки между песнями очень емкие, острые, точные, порою горькие, порою веселые. У тебя чувствуется литературный талант. Не боишься, что ты убил в себе талантливого писателя или журналиста?

У меня любая деятельность, которая ставилась бы под любую опасность огранки, всегда вызывала какое-то отторжение.

– Не думаю. Если бы я на журналиста пошел учиться, то, может быть, это бы отбило у меня вообще всяческую охоту писать. Потому что у меня любая деятельность, которая ставилась бы под любую опасность огранки и была бы огранена в какой-то момент жизни, всегда вызывала какое-то отторжение, диссонанс в начальном стремлении к этому.

    

– То есть ты не признаешь никаких законов, навязанных правил? Может, ты революционер в душе?

– Не думаю.

– Но ты как-то сказал в прежних интервью, что тебя из-за твоих взглядов не пускают на федеральные телеканалы, вообще на телевидение…

У федеральных телеканалов своя политика, у меня – своя политика с гармошкой. Не всегда возможно совмещение.

– Я не думаю, что это из-за каких-то моих взглядов меня не пускают. Там и без меня хорошо. Просто иной раз бывают, скажем так, предложения прийти побыть как бы при другом исполнителе, пристяжным. Чтоб твоя идея была пристяжной к какой-то главной идее, которую там канал ставит. Либо какие-то еще ставятся условия: петь под фонограмму или там еще что-то. Или петь не свою песню, но как бы в своем якобы каком-то образе, как они это видят. То есть предлагают заниматься не совсем свойственным мне делом, выглядеть не совсем тем, кто я есть на самом деле. Мне это не очень-то интересно. Поэтому несколько таких, так сказать, предложений, я завернул. А вот телеканал «Культура», например, или тот же канал «Союз» – они мне нравятся, это другое дело. Я на них в своем естественном виде пел. Пел так, как есть на самом деле. Не надо было ничего, ни каких-то инструментов добавлять, ни аранжировок никаких делать, ни шоу-балет какой-то сзади ставить, чтобы не выделяться в общем концерте. Всё по-естественному было. Просто у федеральных каналов своя политика есть, общеканальная. Это нормально абсолютно. У меня на это своя политика с гармошкой. Не всегда это возможно в каком-то совмещении, поэтому чего тут говорить…

– В Кремль не приглашали еще на какой-нибудь концерт подыграть?

– В Кремль… я не помню.

– Насколько хорошо ты знаешь своих предков? Кем они были?

– Знаю, знаю. Все казаки. Предки по отцу – все были казаками. Дед, его прадед Василий Яковлевич – казак, потом Яков Иванович. Дальше не знаю. Дальше знаю из метрик церкви нашей, в хуторе Растеряев, что очень много было Растеряевых. Хутор Растеряев такой был. Ну, как сказать… хутора, они же отходили от станиц. У нашей станицы родовая – это Раздорская-на-Медведице. Две Раздорских есть. Первая: Раздорская-на-Дону – бывшая столица донских казаков была, древняя. Вторая: Раздорская-на-Медведице – наша родовая станица, верхняя. Вот там очень много Растеряевых было, мне метрики распечатывали, но кто они – я даже не могу сказать. Уже сложно просчитать, кто кем был, – это XVII–XVIII века.

– Какой хочет видеть Россию Игорь Растеряев? Что бы ты в ней поменял?

– Весны хочется. (Смеется.) Еще более хорошей, еще более счастливой, еще более замечательной и прекрасной. Я по-другому не могу. Я не знаю, как ответить.

– «Поэт в России – больше, чем поэт». Ты много ездишь по стране, общаешься с самыми простыми людьми, поешь ты тоже о простых людях, простых вещах – всем близких, всем понятных. Ответь на такой вопрос. Есть сейчас два противоположных мнения на то, что происходит с Россией: одни говорят, что Россия загибается, другие – что Россия возрождается. Что, по-твоему, сейчас происходит?

– Могу сказать только так: у меня есть ощущение целостной нации. Но, опять же, как я общаюсь и кого я вижу? Я вижу людей, которые приходят на концерт. Это в каждом городе по типу приблизительно одни и те же люди. Они что в Архангельске, что в Рязани, что во Владивостоке по какому-то своему общему типу близки, эти люди.

– Мы на твоем концерте видели очень разных людей: разного возраста и социального положения. Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь, что они похожи?

– Они могут быть разными. Но я имею в виду, если сравнивать, скажем, города, что люди похожи. Я сами города не всегда успеваю увидеть. Но успеваю увидеть людей на концерте. Есть какие-то города, в которых, волею судьбы либо концертного графика, мы задерживаемся на два, на три дня или даже более того и успеваем в них всё облазить, и тогда складывается четкое представление об этом городе, том месте, куда ты попал. Но есть города, которые не успеваешь посмотреть, понять. Но люди, которые приходят на концерты, – они чем-то похожи.

– Но всё же в твоем кругу какое больше ощущение: возрождения или погибели?

Я не склонен разделять какие-то панические настроения, нет ощущения апокалипсиса.

– В моем кругу нормальное ощущение. Вот среди моих ровесников, кстати… тех, кто даже моложе, нету такого, что… как вам сказать… Могу сказать, что гораздо меньше пьют. Сейчас даже по молодежи смотрю: меньше пьют. Даже меньше, чем мы пили, чем я или мои ровесники в их возрасте. Точно могу сказать за себя, что у меня нет утопических взглядов на настоящее и на будущее. Я не склонен разделять какие-то панические настроения.

– Есть что-то, чего русскому человеку, так скажем, не хватает для движения вверх?

– Это-то всегда есть. Я просто говорю, что нет ощущения апокалипсиса, что всё загибается. Деревня, конечно, загибается, выживают там вопреки.

– А был город, где тебя не приняли? Или не поняли?

– Где меня не поняли? Так-так-так… Город, где меня не поняли… Могу сказать. Для меня удивлением было… мы делали концерт в Михайловке, в Урюпинске, непосредственно рядом с Раковкой, в Волгоградской области, и я себе тогда нафантазировал, посчитал, что раз все песни поются про тот регион, то должен быть какой-то особый прием, какое-то особое такое «А-а-а-а-а-а-а!». Но всё оказалось с точностью до наоборот. То есть более сдержанного – доброжелательного, но сдержанного – приема у меня не было нигде. Земляки отреагировали сдержаннее, например, чем в Архангельске или где-то на Севере, где не имеют ничего общего со степями и комбайнами, или с Волгоградом, или с Доном.

– До первого клипа, даже до театра «Буфф», о котором ты уже во многих интервью упоминал, ты чем занимался? Интересно, с чего начинал Игорь Растеряев?

Ездили по городам Московской и Ленинградской областей, давали детские спектакли в замороженных ДК, в заброшенных кинотеатрах…

– Я всегда был артистом. В театре. Всегда. После школы – сразу в Театральный институт, там поучился пять лет. И год ездил с «Белым театром». Это такая школа жизни была. Мы ездили по всем городам Московской и Ленинградской областей, давали детские спектакли в замороженных ДК, в заброшенных кинотеатрах, деревенских домах культуры. Это самый развал когда был после 1990-х. Наряжались в какие-то самодельные костюмы, приводили детей в эти замороженные ДК. Дети завязывали шапки, сидели играли в варежках в тетрис, пытались лазерной указкой попасть нам в глаз. Одним словом, как все нормальные дети, проявляли интерес к искусству. А мы играли. Я был – Крокодилом. У моего костюма, правда, не было пасти – поэтому я просто выходил и говорил: «Я – Крокодил». У меня пар изо рта от холода шел. А сзади тигренок бегал, выплясывал, потому что он был в коротком трико, тонком, и ему было очень холодно, поэтому он типа изображал активность, а на самом деле просто так согревался. А учителя сзади говорили: «Хорошо играет тигренок». Затем уже попал в театр «Буфф», где вот в этом году уже 10 лет исполнилось, как прослужил. Проиграл, точнее. Всегда у меня жизнь шла как-то ровно, без крутых поворотов.

– Ты не из тех артистов, которые заказывают себе дорогостоящие клипы, пользуешься в основном любительскими съемками. Кто снимает и монтирует твои клипы?

– Леха Ляхов – это мой друг. Он снимал все мои ролики, что есть на ютубе. Все мои песни: и «Комбайнеров» первую запись на телефон, и все остальные видеоролики. Он сейчас живет в Москве. Приезжает, когда новая песня рождается. Мы едем с ним снимать что-то, потом сидим и вместе монтируем. Видеоряды, которые на концертах с проекторов показываются, тоже Леха все монтировал. Здесь есть секрет: в зале стоит зеркало, чтобы я видел, что в тот или иной момент по видео на фоне показывается; надо, чтобы артикуляция совпадала в некоторых местах, особенно там, где мультики.

– Сколько гармошек извел за время поездок?

– Та, на которой сейчас играю, – это изначальная гармошка. «Чайка». Я на ней играю все концерты. Она в последнее время сыпется постоянно – ломается, в смысле. Ломаются металлические рычаги именно, кнопки…

– Клавиши?

Я стараюсь на каждом концерте именно на той гармошке играть: она писклявая, такие голоса на ней резкие – мне это в ней нравится.

– Да, клавиши. Голоса летят. Но это уже изношенность металла. Она в комиссионке была куплена в свое время. По-моему, на ней, кстати, до того и не играли, потому что меха склеены еще были. И вот она сейчас с регулярностью через два-три концерта наворачивается. Всегда есть запасная гармошка. Но я стараюсь на каждом концерте именно на ней играть, потому что она писклявая, такие голоса на ней резкие – мне это в ней нравится. Она мне очень дорога.

    

– Ты куришь?

– Нет.

– Семья, жена, дети?

– Нет.

– Если бы ты прекратил вдруг выступать – чем бы ты тогда занимался?

– В «Буффе», наверное, работал бы.

– А если бы ты по каким-то причинам не смог в принципе выступать на публике?

– Я думаю, рисовал бы. Если бы мог рисовать – рисовал бы. Или что-то пытался бы писать.

– Без лишнего пафоса – спасибо, что ты есть вот такой вот, со своими мыслями. Спасибо тебе за твое творчество.

– Спасибо вам. Всем привет!

Рейтинг: 9.6 Голосов: 75 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Игорь Растеряев: «В людях ценю незапарность» Игорь Растеряев: «В людях ценю незапарность»
Мне кажется, на сегодняшний день соотношение нравственных и ненравственных людей приблизительно одинаково. Несмотря на всю негативную работу телевидения и всего остального. Внешние факторы присутствуют на уровне подражания. Но сам глубинный вектор народа пострадал меньше, чем кажется на первый взгляд.
Игорь Растеряев в студии телеканала «Союз» Игорь Растеряев в студии телеканала «Союз»
Я всегда жил приблизительно одинаково, в душевном спокойствии. Ну, было когда-то больше «колбасы» или меньше – благосостояние, конечно, сейчас лучше, что тут говорить, – но я считаю, что состояние человека зависит от того, есть ли любовь близких, от того, что он отдает, а не от того, при каком строе он живет.
С двухрядкой по Русской дороге С двухрядкой по Русской дороге
О феномене Игоря Растеряева
С двухрядкой по Русской дороге С двухрядкой по Русской дороге.
О феномене Игоря Растеряева

Станислав Минаков
Заплачешь тут! Давненько мы не слыхали такого! Последние слова — как трамплин, потому что, подпрыгнув вместе с песней, мы зависаем над пропастью, и, глядя в бездну, изумляемся: как же случилось с нами, что из нашего поля зрения и сердца совершенно ушел человек труда, созидающий все на земле, кормящий нас всех.
Комментарии
оксана25 ноября 2014, 10:49
Игорь, да храни вас Бог. .) И Бог помощи ...ваше творчество во благо. ..вы нас вдохновляете...
Natalya Danilova22 ноября 2014, 11:48
Потрясающе, Игорь! Спасибо авторам за беседу!
Стоит Россия и будет стоять благодаря таким, как Игорь, и тем, кто отзывчив на его песни... . "Просто нам завещана от Бога РУССКАЯ ДОРОГА"!
раба Божия Ольга19 ноября 2014, 18:00
побольше бы таких простых артистов....
Владимир19 ноября 2014, 01:17
Спасибо, Игорь! Ты нам очень нужен! Храни тебя Бог!
Александр Бутов19 ноября 2014, 00:14
Дорогой Игорь!

Спасибо тебе за честность! Особенно за твои слова "я привык больше НАПРЯМУЮ с Богом связь держать", сказанные тобой 2,5 года назад в интервью http://www.pravoslavie.ru/smi/52005.htm. Эти слова - самая, мне кажется, БОЛЬШАЯ и, главное, самая НЕПРИМЕТНАЯ о-п-а-с-н-о-с-т-ь, которая мешает и будет мешать твоей душе.

Может быть, кто-нибудь еще сможет сказать как-нибудь понятнее и проще, чтобы тебе и любому, кто будет читать, стало абсолютно ясно, в чем именно заключается эта ОПАСНОСТЬ, о которой я упомянул. Мои объяснения, боюсь, могут обидеть тебя.

Божией помощи тебе, любимой половинки и счастья с нею!
Mihail Shvets18 ноября 2014, 22:08
Мне как-то попался разговор Растеряева со священником. Батюшка спросил о его о матерных песенках и не хотел бы тот покаяться за использование нецензурных слов. Растеряев сказал, что ничуть не сожалеет о них и каяться ни в чем не намерен. Хотел бы получить объяснение редакторов сайта, в чем состоит духовная польза от публикации интервью с людьми, явно и открыто нарушающими заповеди и каноны православия
Анна18 ноября 2014, 15:53
Очень любим песни Игоря, слушаем вместе с мамой (67) и дочкой (7). Дочка все время просит "Ермака" поставить. Вообще мне кажется песни очень подходят, чтобы на них правильно воспитывать молодежь, в любви к Родине.
Долгих лет жизни и вечного спасения Игорю!
Галина18 ноября 2014, 06:25
Творчество замечательное. Восхитительные баллады. Содержательные тексты. Поэзия с большой буквы. Ангела хранителя Вам Игорь!
Анна17 ноября 2014, 23:38
- Игорь, спасибо Вам! Спасибо!
Храни Вас Господь!
наталия и игорь иноземцевы17 ноября 2014, 20:27
Игорь так держать.Главное ты понял Кто управляет твоей судьбой.Держись за Небо земля не подведет.Отстаивай Русское забиваемое сегодня со всех сторон света.Храни Бог!
Алексей Филатов17 ноября 2014, 19:08
Игорю долгих лет! Спасибо! Творческих успехов!
Елена-5517 ноября 2014, 18:31
Скачала клипы Игоря для своих родителей. Были потрясены, что такие песни пишет и поет молодой человек (им 73 и 75). Очень любят их, и часто слушают. Люблю и я и мой сын (25 лет).
Вера (68 лет)17 ноября 2014, 15:50
Игорь, я рада, что ты есть. Я думала, ну все, нет в молодежи чувства Родины, нет патриотизма, что только потребительство на уме, - и вдруг - БАХ! - дали ссылку прослушать твою "Георгиевскую ленточку", а потом "Ромашки", "Комбайнеры", "Казачья".... "Ермак" - Ой, думаю, залы-то переполнены молодняком, а это значит, что им созвучно то, о чем ты поешь, значит я ошибалась!!!Слава Богу!!! У тебя совершенно классно проходит основная тема: Родина. И это здОрово! Спасибо тебе!
Ольга17 ноября 2014, 15:36
Молодчина ! Запомнился сразу с " Комбайнеров "
Ирина (Украина)17 ноября 2014, 15:33
Люблю песни Игоря Растеряева, это "глоток свежего воздуха". Хочу пожелать ему счастья и здоровья. Пусть Бог укрепляет на жизненном пути!
Дионисий17 ноября 2014, 11:38
Спасибо большое редакции за то, что Игоря пригласили!
Я бы только беседу с ним сделал больше, расспросил обо многом. Он очень интересный человек.
Светлана17 ноября 2014, 11:37
Игорь, спасибо! Мы тебя любим!) Просто будь! И спасибо сайту Православие.ru за это интервью
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBookВКонтактеЯндексMail.RuGoogleили введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.

Новинки издательства
«Вольный Странник»

Новые материалы

Выбор читателей

×