Дед Кузьма «руку приложил»

Лист из тетради деда Кузьмы с акафистом

Тетрадь дедушки Кузьмы лежит передо мной на моем рабочем столе.

Я бережно перелистываю страницы, слегка пожелтевшие по краям.

Страницы большого формата – теперь таких тетрадей не выпускают. Да и таких перьев, какими писал мой дед по матери Кузьма Осипович Ивакин, теперь тоже нет. И стальными перьями теперь никто не пишет.

А какой почерк у деда! С завитками начальных букв, с нажимом пера, чтобы выделить особо важные для деда слова. Сразу видишь, что писал человек с прилежанием и любовью – до самой последней страницы, до самого последнего слова в своей заветной тетради.

Переписан им от руки и Акафист Божией Матери Владимирской – печатными буквицами, очень красивыми.

Я достал тетрадь накануне зимнего праздника святителя Николая. Потому что хорошо помню, что в самом конце тетради деда Кузьмы записана история, связанная с этим великим угодником Божиим, который почитаем в нашей православной стране, как нигде в мире.

Давно хотел обнародовать эту историю, записанную дедом, да всё никак не находилось времени. Но сегодня решился и потому достал тетрадь из ящика стола, где у меня хранятся святыньки – семейные, подаренные, привезенные из ближних и дальних паломнических поездок.

И когда раскрыл тетрадь, вспомнил эпизод из романа «Идиот» Ф.М. Достоевского – тот, где князь Мышкин, по просьбе генерала Епанчина написать что-нибудь «на пробу», выводит: «Игумен Пафнутий руку приложил». Восхищенный генерал восклицает: «О, да вы каллиграф!» – и успокаивается, потому что знает, как избавиться от внезапно свалившегося на его голову дальнего родственника: можно пристроить его в какую-нибудь контору писцом, раз у него такой замечательный почерк.

Я радуюсь совсем по-другому, но в подражание князю Мышкину, своему любимому литературному герою, говорю про письмена деда:

– Дед Кузьма руку приложил.

Тетрадь начинается выписками из житий святых, описаний календарных праздников на те дни, которые были наиболее значимы для Кузьмы Осиповича. Выпискам предшествуют замечания деда.

Тетрадь деда Кузьмы

Например: «19 июля. В Житие Преподобного и Богоносного отца нашего Серафима Саровского видно, что он великий чудотворный старец, утрудненный в подвигах с поднятыми руками к небу, стоял на камне коленопреклоненный, приносил свою молитву Господу Богу».

Грамматика у деда своя – и по времени, и по особенностям характера, и по образованию. Дед начинал работать в железнодорожном депо Саратова подручным мастера, сам стал мастером, потом управляющий депо назначил деда помощником по охранной части.

Выписки из житий соседствуют с сентенциями деда, свидетельствуют, что он не лишен дара размышления.

В живых я деда не застал. И фотографии, к великому моему сожалению, не сохранились. Но о нем немного рассказывала бабаня, в доме которой мы жили в детстве и отрочестве в послевоенные годы. Больше рассказывала мама, особенно после смерти бабани, когда она ездила в Саратов на похороны. Она и привезла тогда эту тетрадь, а вместе с ней еще и Четьи-Минеи, Евангелие и Акафист Николаю Чудотворцу.

О том, как нас спасли дедовы Четьи-Минеи в голодные студенческие годы, я написал в рассказе «Наследство». А вот о тетради и Акафисте расскажу сегодня.

В тетради есть запись деда о Николае Чудотворце, о том, что произошло лично с ним, Кузьмой Ивакиным, который в безбожные годы остался верен Христу, продолжая быть старостой одной из незакрытых церквей Саратова, уже не работая в саратовском депо.

Вот что записал дед Кузьма в конце своей тетради.

Привожу запись с небольшими исправлениями в некоторых местах по орфографии и пунктуации:

«Нечто и о себе пишу великий грешник. За свою жизнь мне было явлено через Святого Николая Великого Чудотворца. В 1911 году. Он мне явился с Божею Матерью видимым образом. Среди дня на небе в рост человека в Святительской одежде. Как Святый Николай так и Божья Матерь. Долго я на это чудо смотрел и оне скрылись в облаках.

Святый Николай Чудотворец явился мне навстречу и просится к нам на квартиру. И смотрит мне в глаза…

Второе Чудо было в том же году, когда я шел за водой на площади около нашего дома. Святый Николай Чудотворец явился мне навстречу и просится к нам на квартиру. И смотрит мне в глаза. И вид его показался как на иконе. И мне говорит, что я знаю, чем ты питаешься. Ты питаешься кашичкой.

Относительно квартиры я ему сказал, что у меня большая семья. А вот здесь живет немец, двое с женой, оне, может, тебя пустят.

А он мне отвечает: “Нет, я именно к вам хочу”.

Икона Божией Матери «Милующая»

Тогда я сказал ему, чтобы он подождал. Я спрошу у жены.

Когда я пришел домой и рассказал жене все подробно, а она и говорит: “Ступай скорее и зови его к себе”. И вот я тут же пошел на площадь и стал везде искать, и Святый Николай стал невидим.

Нельзя не верить этому чуду. Если бы это был простой обыкновенный человек, то откуда бы он узнал, чего я ем. Ведь я его в первый раз увидел. Но на иконе-то я его видел и молился и молюсь всегда.

Спустя несколько времени мы брали святые иконы из церкви. Жена и говорит: “Икону Святого Николая Чудотворца обязательно возьмите”. Но не случилось, даже маленькой иконы мы не взяли. А как пришли с иконами, то жена и говорит: “А вот он Святой Николай Чудотворец сам мне явился”. И показывает его иконку и говорит: “Я ее нашла около дома”. Тогда я от радости заплакал: “О, Святитель, батюшка, ты к нам явился, к великим грешникам”.

Тогда мы эту иконочку показали священнику отцу Николаю Тихову. И он сказал, что это вам милость от Бога.

Когда была в то время война, мы этой иконочкой благословили детей Ваню и Гришу, и их Святый Николай сохранил невредимыми.

Да, именно мне было знамений и чудес, всех не опишешь.

Это же, когда я умру, останется на память».

Этими словами записи в тетради деда Кузьмы и заканчиваются.

Значит, дед был на Афоне!

Я спрашивал у мамы: как дедушке удалось избежать тюрьмы, ссылки? Ведь он был помощником управляющего, близко общался с жандармами. А после, в советское время, не скрывал, что он православный, оставался старостой церкви, даже был на Афоне!

Мама объясняла, что в своем доме дедушка прятал революционеров, когда это требовалось. Это до революции. А после октября 1917 года прятал у себя белых офицеров, когда они скрывались от красных, пробираясь в Крым.

И потому дедушку не тронули ни красные, ни белые. Правда, пробовали арестовывать. Но Кузьма Осипович не зря близко знал жандармов, научился их приемам: как прятать людей, как и самому скрываться. Только чекисты подбирались к нему, он уезжал то в город Николаевск под Царицыным, то еще куда-то – к бывшим прихожанам храма, где он был старостой.

Это я понял, разгадав подпись под некоторыми записями в тетради: «Писано в городе Николаевске». И еще стало понятным, почему не любил он фотографироваться.

Но вот главное, что я понял, прочитав записи деда.

Дед стал принимать к себе всех, кто подвергался опасности. Спасал всех без разбора. И потому и его не раз спасали

После того, как явился к нему с просьбой пустить в дом святитель Николай, он стал принимать к себе всех, кто подвергался опасности, – будь то хоть красные, хоть белые, хоть анархисты. Спасал всех без разбора. И потому и его не один раз спасали.

Поручик Иван Ивакин

Да у него самого три сына пошли разными дорогами: старший дядя Ваня стал поручиком Белой гвардии, воевал, потом, после Гражданской, следы его затерялись.

Средний, дядя Гриша, воевал в Красной армии, после войны выучился на инженера-геолога, прожил долгую жизнь.

Киноактер Николай Ивакин

По стопам дяди Коли пошел мой старший брат Анатолий Солоницын, вошедший в историю мирового кино ролью преподобного Андрея Рублева в одноименном фильме великого режиссера Андрея Тарковского. Ну а мне выпало рассказать обо всем этом.

И у меня есть надежда, что и мои записи, как и тетрадь деда Кузьмы, прочтут мои дети и внуки и другая моя родня.

И так же, как и я, раскрыв старую тетрадь, они с радостным чувством скажут: «Это наш прадед Кузьма “руку приложил”. Это он сподобился воочию видеть святителя Николая, Чудотворца».