К шестилетию кончины лаврского монаха Руфа (Резвых + 26.03.2009).
Сегодня исполняется шесть лет со дня кончины одного из старейших насельников Киево-Печерской Лавры монаха Руфа (Резвых), бывшего свидетеля «хрущевских гонений» на Церковь Христову, почившего 26 марта 2009 г. года на 88-м году жизни.
Отец Руф (Василий Филимонович Резвых) пришел в Киево-Печерскую Лавру после окончания войны 1941-1945 гг. А в 1961-м бывший летчик-истребитель, монах Руф был арестован КГБ по сфабрикованному органами делу. А по сути, лаврский монах-фронтовик препятствовал провокациям, чинимым властными органами, направленным на закрытие Лавры по распоряжению Н.С. Хрущева.
После кончины старца был опубликован небольшой очерк о нем на православном портале «Православие.Ру» и ряде других СМИ. Читатели неоднократно просили продолжить рассказ о жизни этого подвижника нашего времени. Сегодня, в день памяти о. Руфа, редакция портала «PravLife» размещает эту публикацию.
![](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200073.p.jpg)
Моё знакомство с отцом Руфом в конце 1980-х...
Православный Киев хорошо знал этого сухопарого маленького старца, вечно спешащего, в неизменном бежевом плаще поверх монашеского подрясника и в старой фетровой порыжелой шляпе, с огромным коричневым портфелем, наполненным всевозможной литературой, рукописями, эскизными заготовками для икон и резными фрагментами для иконостасов. В храмах он обычно стоял у солеи, или же в притворе, заводил разговоры с молодежью. И всегда спрашивал: «А венчаны ли вы?». Выяснив, что венчаны - отходил удовлетворенным, а если выяснялось, что нет – скороговоркой поучал о важности Таинств Венчания, Исповеди и Причастия.
Среди духовных друзей отца Руфа были блаженные матушки, славящиеся среди православного люда как прозорливые молитвенницы. Сам отец Руф вел строгую постническую монашескую жизнь, спал на досках без матраца и всегда готов был рассказать о чудесах Господних нашего времени, напоминая, что «егда восхощет Бог, изменяется естества чин». Говорил о явлении Христа мальчикам-пастухам в селе Демидов под Киевом в 1926 году, о предсказаниях прозорливой блаженной Марфы, предвестившей раскол Филарета, и о многом другом. У меня сохранилась запись блаженной Марфы, сделанная в 1991 году, за год до раскола, говорившей о предательстве Филарета. Отец Руф много лет, до самой ее смерти, дружил с Марфой.
Рассказывая о чудесах, отец Руф всегда исполнялся неземной радостью и ликованием. Слушавшие его сами непременно улыбались и проникались духовными чувствами. Хотя многие с удивлением отмахивались от разговорчивого «батюшки»: мол, вот до чего домолился блаженный старец…
Не все, однако, знали, что беседуют с подвижником нашего времени, исповедником, прошедшим советский лагерь за исповедание веры, защитником Отечества, талантливым художником и прекрасным человеком. О таковых, возможно, говорил апостол Павел: «Те, которых весь мир не был достоин» (Евр. 11: 38).
Особенно меня умилило желание отца Руфа полетать на военном самолете «или хотя бы на спортивном»… Дело в том, что во время войны отец Руф был летчиком-истребителем и именно на войне поверил в Бога «по-настоящему».
Мне довелось познакомиться с отцом Руфом в конце 1980-х годов. Тогда, будучи еще советским молодым журналистом, сотрудником военно-патриотической газеты, я с интересом слушал «забавного старичка». Особенно меня умилило желание отца Руфа полетать на военном самолете «или хотя бы на спортивном», с детской непосредственностью полагавшего, что журналисту это «проще простого устроить».
Впрочем, подумалось тогда: почему бы и нет? Я даже начал было переговоры со спортивным аэродромом «Чайка», но газетный недосуг как-то отодвинул продвижение моего «протеже в рясе», да и отец Руф со временем меня уж и не спрашивал об этом.
Позже я узнал, что желание это было высказано отцом Руфом не просто так. Дело в том, что во время войны отец Руф был летчиком-истребителем и именно на войне поверил в Бога «по-настоящему», как выразился он тогда.
Шла «перестройка», и в пока еще советской прессе то и дело стали появляться публикации о Церкви и ее служителях. Я напросился к отцу Руфу в гости в маленькую «гостинку» на Оболони и стал расспрашивать о его жизненном пути.
А затем написал небольшой очерк и назвал его «Крест отца Руфа». До опубликования дал почитать рукопись старцу. Тот внимательно прочел, в общем одобрил, но при этом сказал: «Не стоит этого печатать. Монахам не положено…». И, видя мое недоумение, после паузы тихо прибавил: «Если уж очень захотите, то разве что после моей кончины…».
Исполняя благословение почившего монаха, предлагаю этот очерк (дополненный текстами судебного приговора, вынесенного отцу Руфу, и прошением о помиловании, поданного его матерью).
Крест отца Руфа
![Крестный ход в Лавре.Монах Руф (первый) и схиархидиакон Иларион. 1989г.](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200072.p.jpg)
Они прикрывали Каспий. Нефть – золотые запасы, без которых ни в тылу, ни на фронте делать было нечего. И враг об этом знал и потому направлял своих бомбардировщиков в Азербайджан, к Каспийскому морю. Наши истребители вылетали посменно, как часовые у склада с горючим, только ангар этот, как говорил отец Руф, растягивался на сотни километров. Были столкновения и перестрелки, опасность поджидала каждый день. Но младший лейтенант Резвых «споткнулся» на другом: его самолет при посадке зацепился шасси за маскировочный трос и, перевернувшись несколько раз, ударился о землю кабиной вниз. Ребята бежали к дымящейся машине без всякой надежды, что пилот жив.
Но тогда произошло чудо. Он остался жить. Отделался легким испугом.
В полетной книжке, хранимой отцом Руфом, этот эпизод обозначен нарушением правил посадки, за что был получен выговор. Неделя в госпитале, и снова – полеты. Но жизнь уже воспринималась иначе. Что-то произошло. «Контузия, сотрясение мозга?» – думал про себя младший лейтенант. Внешне он оставался таким же – жизнерадостным и коммуникабельным, за что друзья его любили. И он любил друзей. Фронтовая дружба – особенная. Отец Руф напомнил песню Владимира Высоцкого (как ни странно для монаха, он ее знал): «Друг, оставь покурить, а в ответ – тишина: он вчера не вернулся из боя…».
![Руины Успенского собора](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200078.p.jpg)
Рисовать он начал рано. Когда пас коров, когда смотрел на восход, когда слушал птиц. Когда материнские руки ставили перед ним крынку молока, холодную, в росе. Когда земля глухо ударилась о сосновую крышку гроба рано умершего отца, оставившего пятерых детей в полуголодной советской деревне, и голосили бабы…
В художественном кружке преподаватель рисования сулил ему большое будущее. «У тебя талант, Василий, – говорил учитель. – Не зарывай его в землю». Но Василий был мальчишкой, и дух времени, романтика 1930-х годов «великой страны» позвала его в летную школу.
Потом началась война.
После победы вернулся в родную деревню повидать мать, братьев и сестер да проведать могилу отца.
Младшая из сестер призналась ему о тайном намерении стать монахиней, «чтоб молиться за всех».
Василий снова задумался: «Господь нас всех призывает, к чему? Как жить правильно, чтоб угодить Ему? Чтоб было меньше греха на земле и чтобы не было больше войны, чтоб не умирали дети?»
У постаревшего учителя рисования взял рекомендацию в Питер, в художественную академию.
Приемная комиссия оценила экзаменационные работы летчика-фронтовика, и он был принят.
Жил в общежитии, с вдохновением слушал лекции профессоров и на уроках живописи забывал о времени. Но вот его вызвали в деканат. Стало известно, что студент Резвых посещает Никольский собор.
«Вы что, ищете там сюжеты для рисования?» – подал идею отговорки декан в присутствии человека в штатском.
«Нет, профессор, – ответил после паузы Резвых. – Я молюсь Богу».
И его исключили.
Он не удивился, но лишь пришел в храм, поставил свечку об упокоении фронтовых друзей, подошел под благословение священника.
«Не плачь, сынок, – переживший блокаду и ничему не удивлявшийся батюшка положил руку на голову младшего лейтенанта. – Господь лучше нас знает. Твои слезы обернутся светлой радостью. У каждого свой крест. Выше сил Господь не даст испытания».
Поехал в Харьков. Работал лаборантом вуза и жил в студенческом общежитии без прописки, готовясь к новому поступлению на учебу. И ходил в кафедральный собор.
Там познакомился с монахинями, которым поведал о своих неудачах. Не знал, куда идти учиться. «Может, вернуться домой, помогать матери по хозяйству?» – спрашивал. «Тебе к матушке нужно, нашей наставнице, – сказали они. – Она у нас прозорливая, укажет тебе, что делать и как быть».
Матушка, ветхая и приветливая, с порога сказала: «Вот, Господь послушника привел, монаха. Наверное, в Киев поедешь, в святую лавру. Там такие, как ты, нужны», – и поклонилась на прощание.
«Будто камень с души свалился», – вспоминал отец Руф.
Наместник принял фронтовика в число братии, и вскоре был постриг. Василия нарекли Руфом – в честь преподобного Руфа, затворника Печерского. «В затвор тебя посылать не будем, – улыбаясь, сказал наместник-архимандрит. – Но, возможно, уподобиться своему небесному покровителю тебе и придется на какое-то время».
Со временем это полушутливое предсказание сбудется. Монах Руф будет заключен в колонию на пять лет, а затем еще 18 лет проживет в «затворе» – в подвальной туалетной комнатке без окон, на Печерске, где будет работать уборщиком туалета. Потом, читая Евангелие, не раз будет замирать на месте, повествующем о том, как Христа вели на Голгофу, и как римские воины схватили Руфова отца Симона Киринеянина, чтобы тот нес крест Господа для распятия.
![В 1988 году территория нижней Лавры была передана монастырю](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200077.p.jpg)
В мае 1960-го центральная украинская газета «Правда Украины» писала о «хулиганских действиях» монахов Киево-Печерской лавры. В стране действовали, в том числе и с грифом «совершенно секретно», указы «об усиленных мерах по борьбе с религией». Хрущев заявил во всеуслышание, что в 1980 году по телевизору будет показан «последний поп». Кстати говоря, вспоминая об этом заявлении, митрополит Владимир (Сабодан) в своих дневниковых записях заметил, что речь шла непосредственно о нем: Хрущев на московской фотовыставке указывал на его фотографию. Символично и то, что по приезду в Киев в июне 1992 года новый Предстоятель Православной Церкви на Украине встречался со старейшими иноками Киево-Печерской лавры, в числе которых был и монах Руф.
Со временем старшая братия отошла ко Господу, лишь отец Руф оставался, как сам он шутливо говорил, «последним из могикан».
![Н.С. Хрущев: «В 1980 году по телевизору будет показан «последний поп»](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200074.p.jpg)
Приведу документ приговора Печерского суда г. Киева от 16 мая 1960 года о «хулиганских действиях» монахов, о чем писала тогда одна из республиканских газет. Речь шла о «мракобесии и борьбе с опиумом народа» – о Православной Церкви. Открытая во время Великой Отечественной войны Киево-Печерская лавра, по указанию Кремля, должна была быть опять закрыта.
Органы КГБ взяли на вооружение весь арсенал приемов, одним из которых и являлся заготовленный сценарий с якобы избиением фотокорреспондента «Правды Украины» товарища Осадченко. Во время упомянутого «действа» за углом лавры стоял «воронок» с приготовленными наручниками для лаврских «хулиганов-попов».
Машинистка «Правды Украины» Раиса Демьянова Шаповалова, отмечавшая недавно свое 97-летие, помнит эту публикацию, о которой в редакционной курилке говорили, что и «Сталин не был так лукав, как Хрущев». Дело в том, что фотокор Осадчий сам спровоцировал драку и сам нападал на монахов с кулаками, что собственно, людям с Владимирской, 33 (управление КГБ по Киеву) и было хорошо известно.
«Приговор
Украинской советской социалистической республики
16 мая 1960 года.
Народный суд 2-го участка Печерского района г. Киева в
составе:
председательствующего народного судьи Ткаченко,
народных заседателей Берова
с участием прокурора Яковлева,
рассмотрев в открытом судебном заседании
приговорил:
…учитывая характер совершенных с особой дерзостью преступлений, руководствуясь ст. 96 и 97 УГК УССР, Резвых Василия Филимоновича, на основании ст. 70 ч. II УК УССР, подвергнуть лишению свободы в ИТК без поражения в правах сроком на пять лет».
![Приговор](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200071.p.jpg)
«Как мать, прошу о помиловании моего сына Резвых Василия Филимоновича 1922 г. р. Семь лет, с 1941 по 1947, Василий находился в рядах Советской армии, являясь младшим лейтенантом, летчиком-истребителем; на протяжении Отечественной войны принимал активное участие в боевых операциях. Имеет правительственные ордена и медали. Мне 68 лет. После смерти мужа, с 1934 года вырастила и воспитала пятерых детей, трое сыновей добровольно ушли на фронт. Убедительно прошу обратить внимание на мою материнскую просьбу и помиловать моего сына. Он не преступник, и об этом я, его мать, могу с чистой совестью заявить. Он всегда был кротким, послушным и добрым, являясь моим утешением. Я инвалид 2-й группы, и это горе совсем подкосило меня. Осушите мои слезы, верните моего сына, чтоб он был моей опорой в старости. Очень надеюсь на вашу чуткость к материнской просьбе».
Верховный Совет СССР не внял материнской просьбе. Монах Руф «от звонка до звонка» провел в лагере пять лет.
Господь ведает о 18 годах, проведенных отцом Руфом после заключения в подвальной комнате общественного туалета, расположенного недалеко от Киево-Печерской лавры, куда он ежедневно приходил.
Экскурсоводы атеистического музея «Киево-Печерский заповедник» полюбили приходящего «ласкового» монаха и позволяли ему прикладываться к мощам преподобных Печерских и даже приводить с собою других православных.
![Могила о.Руфа в Лавре, возле храма Рождества Богородицы](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200075.p.jpg)
Городская мэрия наконец откликнулась на ходатайства беспрописного монаха-фронтовика, выделила ему «гостинку» на Оболони, где он и жил до последних дней.
![Могила о.Руфа в Лавре](http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102000/200076.p.jpg)
Похоронили отца Руфа на монастырском кладбище Киево-Печерской Лавры, за храмом Рождества Богородицы, в первом ряду восточной стены погоста. Вечная ему память!
Как-то вот эти вещи стали "забываться", а забыть - все равно, что предать, отрезать, будто и не было...А это - наша Церковь, Ее святые и Ее невыдуманная история. И они, настрадавшиеся - в том числе и непрославленные здесь еще, оттуда на нас сейчас смотрят. И все-все видят - и плакаты со Сталиным, и подмену любви к Родине - идеологией, замешанной на "все тех же авторитетах" и пр.. и пр.