«Фейсбук» требует смирения

«Фейсбук» научил меня — нет, не многому, но все же очень важным вещам. Например — никому не навязываться, не влезать в споры без крайней необходимости, а уж если есть необходимость, если, впрямь, не можешь молчать — высказаться коротко, но, по возможности, ёмко один раз и более уже туда не возвращаться, в споре этом не увязать. Отдавать себе отчет в зрелости или незрелости той или иной мысли, того или иного переживания, не выплескивать эмоции почем зря, не писать о том, о чем очень мало на самом деле знаешь, — всё это уроки «Фейсбука». Всё это благо. Но есть, к сожалению, и другие вещи.

Симптомы зависимости от ФБ заметить несложно. Я могу очень устать на работе и потому так и не открыть вечером серьезную книгу, которая весьма для меня значима; но вот в «Фейсбук» я тем же вечером залезу непременно. Хотя бы ненадолго… Но это «ненадолго» подчас затягивается допоздна. А зачем я, собственно, туда залезаю, что я там делаю? Да, я посмотрю, как дела у друзей. Но главное мое желание, главная потребность, если уж честно — не друзей услышать, а прозвучать самой. Поддержать костерок внимания к моей страничке, сунуть в него какое-нибудь поленце… Нет, поленце-то доброкачественное — цитату из Иоанна Кронштадтского, например, если сама уже ничего склеить не в силах. Кто-то прочитает слова отца Иоанна, это, конечно, хорошо, но печально другое: мое действие явно опережает созревание необходимости. Мысль «А что ж я сегодня ничего не написала?» возникает раньше, чем сознание того, что вот это непременно нужно выложить для друзей. Вагон едет впереди паровоза.

К тому же, едва наступает какая-то пауза в работе, сразу так и тянет посмотреть, сколько там набежало «нравится» (лайков, по-английски говоря).

И вот я решила обратиться с этой — догадываюсь, что отнюдь не только моей — проблемой к своему «другу» (повторюсь, на языке «Фейсбука» это слово означает не совсем то же, что в «просто жизни») клирику храма во имя святого преподобного Серафима Саровского священнику Андрею Мизюку.

— Отец Андрей, представьте себе, что я или кто­то другой сказал Вам на исповеди: вот, батюшка, чувствую, что здесь какой-то грех, а какой? Во что я впадаю с этим «Фейсбуком»?

— Ничего необычного — обыкновенное тщеславие. Желание понравиться, привлечь к себе внимание, быть отмеченным. Если вовремя не обратить на это внимание, не дать себе в этом отчета, то от того искреннего стремления принести пользу людям, с которым мы зачастую приходим в социальную сеть, может совершенно ничего не остаться. Вы ведь не для того, чтобы с кем-то болтать, туда пришли, и не для того, чтоб фотографии кота своего выкладывать? Но благими намерениями, как говорит известная поговорка, может быть вымощена дорога — совсем не ко благу. Если мы не справимся со своими страстями, мы в один прекрасный день увидим, что кормим своими постами в ФБ именно их.

— Что же мне нужно сделать, что изменить, чтобы «Фейсбук» приносил в мою жизнь только добро?

— Прежде всего — не задаваться целью привлечь как можно больше «друзей» и собрать как можно больше лайков. В результате погони за лайками страничка совершенно утрачивает изначальную благую цель. Если то, что вы написали, действительно идет от сердца и от совести, кто-то это обязательно прочитает, примет, и не нужно гнаться за тем, чтобы прочитавших было много. Нетрудно ведь заметить, что максимум лайков собирают те самые коты, забавные снимки с участием детей, в лучшем случае пейзажи, а что-то серьезное, тем более объемное, чаще всего просто «пролетает». Это самое печальное в «Фейсбуке».

— Вы очень загружены как священник, к тому же у Вас трое маленьких детей. И все-таки Вы находите время на «Фейсбук» — почти каждый вечер. И отнюдь не котов выкладываете, и даже не деток, если уж на то пошло… Мы все видим, что присутствие в популярной социальной сети — это для Вас серьезно, это какая-то очень важная возможность для Вас, так?

— Есть люди, которые в этом нуждаются, я знаю этих людей. Есть слова благодарности под моими постами. Но очень важно — не выплескивать эмоции по тому или иному поводу, а отбирать то, что ты выложишь в «Фейсбук», упорядочивать содержание своей странички, быть строже к самому себе.

— А какова — с Вашей точки зрения, то есть для Вас — главная опасность, главное искушение этого занятия?

— Главная опасность — перестать быть тем, что ты есть, и превратиться в персонаж «Фейсбука». Необходимо оставаться собой. Пытаться играть какую-то роль — это бесполезно, ни к чему хорошему это не приведет. Созданный образ закончит свое существование в первом же вспыхнувшем на страничке споре. Мы не выдержим искушения раздражением, у нас не хватит самоконтроля, включатся совершенно другие процессы — и обнажится не лучшее, что в нас есть. Светлый образ исчезнет, и мы вернемся к своим баранам, как говорится, к своим страстям. Почему? Потому что не было на самом деле внутренней работы. Казаться кем-то в «Фейсбуке» — это внутренней работы не требует. Если ты хочешь что-то доброе сделать в ФБ, то это должна быть не погоня за количеством лайков и не создаваемое какими-то искусственными или сомнительными способами количество друзей, а кропотливая работа, и прежде всего над собой.

— А ведь спор-то начинается каждый раз из-за таких серьезных, высоких или даже, можно сказать, святых вещей… Почему же он так быстро переходит в перебранку, а перебранка доходит до уровня «сам дурак»?

— Потому что мы вообще не хотим помнить об истинной цели нашего участия в каком-либо разговоре или даже споре. Мы участвуем в нем не ради истины, а ради себя самих, ради самоутверждения. Мы защищаем свою территорию. В результате нами управляет гордость и все то, что связано с нею: нетерпимость, непримиримость, раздражительность, гнев. И в итоге, о чем бы ни был спор, он превращается в базар, и истина в нем не рождается. Это показывает, что мы не умеем любить Бога на самом деле и не хотим этому учиться. И не сам по себе «Фейсбук», не Интернет виноват в том, что первоначальные наши добрые намерения и замечательные планы остаются неисполненными. Виноваты в этом мы сами. После спора мы чувствуем себя совершенно опустошенными, и вот тут-то Господь и спрашивает: а ты шел-то сюда, в этот «Фейсбук», зачем? Ты ведь надеялся, что это станет частью твоей церковной жизни; но что ты, участвуя в этом яростном споре, сделал для Меня? И мы чувствуем, что ничего не сделали и сами ничего подлинно ценного не приобрели, а, напротив, растратили и потеряли очень много. Если мы обидели человека, мы можем перед ним извиниться и восстановить добрые отношения, но ту рану, которую нанесли сами себе, мы уже ничем не излечим. Эти раны исцеляет один Гос­подь — по мере нашего покаяния, по нашим молитвам.

Здесь нужно вспомнить притчу о талантах (см. Мф. 25, 14–30). Талант — это возможность. Участие в социальных сетях — это определенная возможность для нас, это, можно сказать, всего один талант. Но мы этот талант, вместо того, чтобы приумножить, закапываем в своих страстях, в тщеславии, гордыне, гневе.

— Пресловутое «забанивание» и «расфренживание», производимое зачастую демонстративно и с великим вызовом… Вы с этим сталкиваетесь?

— Да, и это тоже очень болезненное испытание на самом деле. Это бьет по самолюбию, и можно обидеться, а можно подумать: почему же человек это сделал? Нам кажется, что он неправ, а мы правы, это понятно, но, может быть, это все же наша вина, может быть, наша неверная фраза его ранила и оттолкнула? А каковы будут теперь последствия для этого человека?

— Из всего, сказанного Вами, можно сделать вывод: «Фейсбук» требует смирения и покаяния.

— Так ведь любое общение с людьми требует смирения, укрощения своего «я» и стремления услышать, понять другого человека. «Фейсбук» — это просто проверка: а на что я способен в реальной жизни? Это маленькая тренировочная площадка. Но иногда бывает, что мы забываем вовремя из этого тренировочного зала выйти. Тогда все остальное наше время превращается в перерывы жизни в «Фейсбуке». Вот тогда мы и начинаем ощущать тот симптом, о котором Вы сказали в начале: «А что ж я ничего не написала-то сегодня?». Если день, когда Вы не написали ничего нового в ФБ, представляется каким-то неполноценным, не совсем удавшимся днем — это действительно опасное заболевание.

— Вы со своей странички очень часто просите нас помолиться — о младенцах, которых Вы крестите еще в роддоме, потому что их жизни в опасности, о тяжелобольных, которых исповедуете и причащаете…И Ваши друзья молятся?

— Конечно, и это самая светлая, самая радостная сторона моего пребывания в «Фейсбуке». Он дал мне возможность общаться с людьми, живущими в разных странах, и испытать чувство вселенского единства христиан. Самые искренние и горячие молитвы за мальчика, который родился в очень тяжелом состоянии, возносились во Франции, Эстонии, Финляндии, Украине… Это помогает увидеть: люди остаются людьми, невзирая на политическую обстановку, на идеологические и даже военные конфликты.

— Кстати о конфликтах. В «Фейсбуке» война кипит без перемирий, без всяких минских и прочих договоренностей. Вы, как я заметила, тоже стараетесь ее на свою страничку не пускать?

— У меня есть собственное мнение обо всем происходящем, разумеется, но в ФБ я не встаю ни на ту, ни на другую сторону. Я знаю, что бы ни происходило, мое дело как священника — помогать и тем, и другим. В «Фейсбуке», как и в жизни, я прежде всего священник, а не участник дискуссии, не сторонник того или иного лагеря. Рассказывать о жизни Церкви, рассказывать о Христе — вот что на самом деле необходимо. И то, что мы пытаемся в ФБ сделать, — это очень мало на самом деле.

Фото из открытых интернет-источников

Газета «Православная вера» № 23 (547)